Ночное наваждение

Ночь, как карты, стасовала тени
и сама с собой играет в бридж,
вспугивая мелких привидений
с тёплых чердаков, с ближайших крыш.

Спит квартал. И только чуть колышет
мимолётный ветер флюгера.
Город спит, но он живёт и дышит,
ожидая нового утра.

Ждёт он, что взойдёт в небесных ситцах
розоватый утренний рассвет
и зажгутся искры на ресницах,
мир окрашивая в алый цвет.

Ждёт, когда по жестяным карнизам
побегут весёлые лучи.
Терпеливо ждёт, на ночь нанизан.
Не буди его  и помолчи.

Помолчи и полюбуйся мраком,
что разверст, как чёрный зев печной.
Скоро волк меняется с собакой,
как дозор меняется ночной.
 
А пока таинственно и тихо
крепко спят в клоаках городских
негодяи всех мастей и типов –
горбуны до гробовой доски.

Сладко спят - их совесть не тревожит –
воры, к шуму чуткие в ночи.
И в кошмарах мечутся, быть может,
душегубы или палачи.

Обыватель, наплевав на это,
всхрапывает, выходя на свист.
Чутко спят голодные поэты,
на столе забыв измятый лист.

А в низинах ночь туманы стелет,
рассыпает лунные лучи.
И однажды, соскользнув с постели,
ты пойдёшь за музыкой ночи.

И придёшь туда, где мир бездонный,
ясно озаряет млечный путь,
где раздолье юным и влюблённым,
а мужам и старцам – жизни суть.

Но потом, ночным обманам внемля,
не забудь вернуться к суете,
лишь рассвет лучом огладит землю,
со щитом… а может, на щите...