поток

альковную с причиной связь
держать. И мой приход меня греет.

видится, что я — сосна, тем холоднее, чем выше, по временам единорожьей встряхиваю гривой.

Свет металлически-стальной. Дыхания поршень металлический, со стружкой-пружиной в горле.
Как кофе с молоком, помешанно-отвратителен.

Плоских сирость дворов
роковая.
Сирость глаз под наркозом.
И весна: будь здоров,
какая.

Гонит пух повседневь
золотая.
Забывается воздух.
Мыслипрочь, этот невод
в бескрайнее.

к слову,
возможно, основная драма – среди чудовищ, и не разума –
буквальных. А людское – разве что
костюмированное отражение. Напускные интерьеры.

то подсвеченная и без возраста чаща в районе вершин, то гигантской, кажется, вытяжки звук симфонический.
И мой приход меня греет.

с новой/ снова с болью тупой отзывается всё.
Точку сборки волны с собой унесла/ увезла — 
точку сборки волны, остриём обращённой
вверх. Ты сейчас
возвращаешься.
Измельчённый металл
в дыхании
ожидания, оживания
скоропомощного, в вещей
ажитации,
что называется, — но, скорее, в подаче их.