Адам Кадмон

В истинном месте спокойствием дышит
Плотного света незыблемый сгусток.
Флегма всё делает глубже и тише.
Чисто и пусто.

Самая первая детская мысль
Вмиг разлетается сотней осколков,
Острые грани стремительных смыслов
Режут, где тонко.

И проступает изнанка вселенной.
Пиксель за пикселем, точка за точкой.
Смутно маячит сквозь рваные тени
Мира кусочек.

*****

До боли нечестная надпись в подъезде,
Вокзалы, груз двести,
Тычинки и пестик,
Седой гармонист на рассвете невесел,
Потерянный крестик пылится в ломбарде,
Моль съела давно подвенечное платье,
Украденный слух, двое в желтой палате,
Помятый листок из нешкольной тетради,
Голодный писатель стоит в переходе,
Летит самолетик,
Пружина на взводе,
Мальчишка не сводит глаз с красной таблички,
Бег стройных столбов за окном электрички,
Улыбка девичья,
Горелые спички,
Рисунок котенка на стенке кирпичной,
Закатом токсичным цветет масло в луже,
Скрипач, как в том фильме советском, не нужен,
Упрямый косяк безголосых кукушек,
Три слова на ужин,
Надежда из плюша,
Спит крыса в разрушенном ей лабиринте,
Желание выйти,
Сплетение нитей,
Лачуга, где Сириус сквозь кроны виден,
Не автор, а критик.

*****

Рваная рана затянется мигом,
Спрятав опять чувств безумное буйство.
Заново станет спокойно и тихо.
Чисто и пусто.
(июнь 2018)