Л. П

Жизнь заплатила сторицей,
смог недосказанным стать.
Нынче отважусь присниться...
Знаю, что в этой вещице
просто не сможешь солгать.
Завтра на летней террасе
снова начнут поминать
и по наезженной трассе,
словно в намоленном трансе,
жду, что приедешь опять.

Здесь мне ни шатко, ни валко,
нечем занять пустоту.
Больно, родная, и жалко...
Хочешь лиловой фиалкой
я для тебя прорасту?
Хочешь насмешничать стану,
ветрен, доверчив, смешон.
Слушай ночами Леграна, –
знаю, саднящую рану
сможет согреть саксофон.

День был нелепо назначен
наши мечты хороня…
Дурочка, что же ты плачешь,
может быть скажешь иначе –
то, что ты любишь меня?
Плюнь на стихи и запреты –
выставить всё напоказ.
Сколько метафор не клей ты,
в звуках рыдающей флейты –
вся недосказанность фраз...

Слышал тебя на погосте…
Горькие слёзы не лей.
Я, как ты помнишь, – агностик,
только зарытые кости
душу не держат в земле.
Наши словесные драки,
наши счастливые дни...
Слышу, что в голосе «слякоть».

...Только не вздумай заплакать, –
просто меня помяни.