Лирические отступления

СУДЬБА

Всё оказалось проще и страшней,
Чем в юности судьба грозила сбыться.
Мы ждали слишком многого,
О ней
Слагая сказки, словно о деснице.
Она как птица вдаль летела, чтоб
Гнездовье свить,
Найти дневную пищу
И расцвести цветком на пепелище
Как поцелуем божьим в хладный лоб,
Не смерти, – нет,
На свете не дано
Смертельной неизбежности случаться:
Лишь тьмой её спасительное дно
Мерцает каплей дёгтя в светлом счастье,
Что называем жизнью и судьбой,
Загаданной и сложенной не нами.
Жизнь – не свеча, рождающая пламя.
Она – огонь,
Творимый сам собой.


***

У меня – слова. Жёстче чем дела.
У меня сновA голова бела.
В детстве как ленок прядь была светла,
Но судьба-зима всё повымела.
Только вдруг в ребро поздний бьётся бес,
И на мой порог белый всходит лес,
Просит сказок он, снегом опалён,
В нём метель – как звон с четырёх сторон,
В нём мороз силён – и не выселишь,
Всё возьмёт в полон, разве – мысли лишь:
У мыслей слова – как в печи дрова,
Дурью маются, разгораются.
Отложу дела!
А не то зола от добра и зла
Лишь останется,
Перемелется, перемается:
Ведь слова снова мир творят всегда:
Был ленок, трава,
Стал ковыль – беда.
Но в него – о да, –
Вновь падёт звезда.


***   

Фонарь. И ночь. И пусть – аптека.
Потусторонний в стеклах свет.
Я – из серебряного века,
А не из атомного, нет.
Снег серебром припудрил плечи
И в ореол замкнул фонарь.
Который раз вот этот вечер
Случился, вплёлся в календарь?
Ведь ничего не изменилось
На грешной, праведной земле:
Всё так же, словно чью-то милость,
Мы счастья ждём в тревожной мгле,
Всё так же войны не стихая
Сбирают страшный свой улов,
Всё так же ложь струится, хая
Малейший всплеск правдивых слов,
И золотой телец, жирея,
Сосёт из душ людских любовь,
Чтоб люд, податливо старея,
Топтал небес высоких кровь,
Свет превращая в грязь и жижу,
Спеша к корыту скучных благ…
Взгляд запрокинув к небу, вижу
Небесных сил горящий флаг,
Как символ веры в человека,
Почти спасённого от тьмы…
Я из серебряного века.
Как, впрочем, все по сути мы.


***   

Зима, как будто нищенка, в тряпьё
Одета – отовсюду клочья ваты.
А я в броню заковываюсь, в латы,
Чтоб сердце не мешало жить моё.
Но всё равно,  глаза потупишь, – взгляд
Все отмечает, словно вижу кожей.
Кто виноват, что больно жить, о Боже?
Но Ты, я знаю, в том не виноват.
Не виноват базар, что грязен он,
Не виноват карман, что пуст, дырявый,
И серый день, пропитанный отравой,
Своей невиноватостью спасён.
Минуты время цедит не спеша:
Течет река, и мы – влекомы ею.
Когда бы мне ответила душа:
Ну почему наперерез не смею
Поплыть, чтоб на речной ступить песок,
На берегу с долгами распрощаться,
Увидеть вдруг, как синий день высок,
И ощутить себя частицей счастья?!
Преграда – жизнь…

*** 

Преданья близкой старины.
Дней ускользающих стаккато.
Воспоминаньями больны,
Увы, приходим мы к закату,
Всю мировую скорбь неся,
Вобрав её в житейский опыт.
Спешит планета, колеся.
Скрипит Сансары древний обод.
И ощущаешь этот скрип
Заметив вдруг простую малость:
Лист в паутину, жухлый, влип
И рвётся прочь, хотя осталось
Ему, последнему, упасть
Мазком прощальным, всплеском лета
Как зверю в пасть
В слепую грязь
В ней раствориться, кануть в Лету,
Не быть ничем, не быть нигде.
И это всё непоправимо.
Вот так и мы проходим мимо
Всего, оставшись не у дел,
Как в паутине, в суете
Брезгливо стряхивая будни,
Воспоминанья – те, не те, –
Мечты – какими уж не будем
Мы никогда – сверкать, лететь,
Теряя лики как наряды.
Так вот она какая – смерть:
Отринуть всё и стать посметь
Преодолением преграды.