Глава 11. Движение эшелона

Воспоминания отца

Резкий удар вагонных буферов на одной из Беларусских станций,
в моем сонном сознании прозвучали, как беспорядочная ружейная
стрельба. Я очнулся, в полусонном состоянии  сел и не твёрдым
тревожным голосом крикнул:
     - Дневальный!
     - Я, товарищ командир,- и повторил для убедительности-
     - Я Вас  слушаю ,товарищ командир.
     - Кто стрелял?
     - Никто не стрелял,товарищ командир.
     - Ты,что спал? Не слышал?
     -  Не спал я,товарищ командир,- ответил обиженно дневальный.
     -  А,почему не слышал стрельбы?-допытывался я у дневального.
     -  Не было никакой стрельбы,-озлобленно проговорил
         дневальный.
Не понимая,что я мог слышать,теперь спокойным голосом спросил:
     -  А,что было?
     -  Да,ничего не было,-ответил дневальный,-наш эшелон резко
         остановился и вагонные буфера от этого крепко "поцеловались".
         А,Вы ,спросонок ,приняли это цоканье за стрельбу,такое бывает.
      Сбросив с себя шинель,подвинулся на край нар и соскочил на
пол. Потянулся, сделал несколько упражнений утренней зарядки.
Ни к кому не обращаясь спросил:-какая станция?
Вагон ответил молчанием. В вагоне стоял полусумрак,в котором
фигура человека  видна ,а лицо различить не возможно.
Лошади перебирали усталыми ногами. По вагону распространялся
запах лошадиного пота.
В щель, не плотно закрытой двери, пробивался рассвет.
       Я подошёл к двери,приоткрыл её. В лицо ударил свежий,
утренний воздух, глубоко  вдохнул и выдохнул. Ещё раз вдохнул и
командирским, повелительным, не допускающим возражения
голосом позвал: -Бессонов!
Командир первого отделения встрепенулся ото сна,вскочил на
ноги и ,одевая шинель,ответил:
     - Слушаю,Вас,товарищ командир.
     - Срочно сходить к дежурному по эшелону и узнать-как
долго будет стоять эшелон?- убедившись,что он меня правильно
понял,сказал;-Идите!
Бессонов выпрыгнул из вагона и побежал к штабному вагону поезда.
         Солдаты взвода,свободные от дежурства, безмятежно спали
на нижних и верхних нарах. Иванов,по домашнему,заливался
храпом, губы приоткрытого рта, вздрагивали. Сергеев повернулся
на левый бок, правой рукой натягивал на голову полу шинели.
Продлевал себе ночь,укрываясь от наступающего дня и от
связанных с ним армейских хлопот.
       Прислушиваясь к шелесту листвы молодых берёзок,вбирая
свежий,утренний воздух в свою молодую грудь,я стоял у двери
вагона и задумался. Больше  всего меня  волновала не
состоявшаяся  встреча с женой и дочкой, а я так надеялся.
Задачи полка были понятны, места выгрузки не определены.
Мне было стыдно за наличие в обозе взвода злосчастных повозок
на деревянных  осях, которым место в  историческом музее.
Заменить и отказаться от них не представилось возможным.
Повозочные то-же хотели от них избавиться.
Но, как? Вот этого мы не знали.  Груз, размещённый на них,
небольшой и не представлял ценности. И вряд-ли понадобится
в данной ситуации. Какая ситуация нас ждала? Никто не знал.

Хлорная известь,лежащая на этих повозках,как и сами повозки
мобилизованные у колхоза,числились материальной ценностью
полка. Бросать- значит нести материальную ответственность.

     На востоке заметно занималась последняя сентябрьская заря.
С запада надвигались сплошные темно-синие дождевые облака.
Обочина дороги заросла ивовым молодым кустарником.
Возвышающиеся над ними  стройные серебряные  березки,
кустарники и серо-зеленые осинки шелестели слегка увядшею 
листвой. Шелест листвы казался заговорческим шёпотом.
О чем они шептались? Готовились-ли они к приближающейся
холодной зиме? А может вспоминали прошедшее чудесное лето,
обильно согретое солнцем и умытое тёплыми дождями? Или
грустили по пернатым друзьям, скоро улетающим  в тёплые
далекие края?  Или жаловались о часто проходящих воинских
эшелонах содрогающихся насыпь и волновавших их?
Заря все больше поднималась по небосклону,  наступал рассвет.
Петухи небольшого посёлка, прислонившегося  единственной
улицей к разъезду, перекликались своими зычными голосами.
У крайней избушке из трубы одиноко поднимался дымок. На
окраине посёлка лаяла собака,слышалось одинокое мычание
коровы.
    
     Рельсы на соседних путях гудели,давали знать о приближении
обгоняемого нас поезда.  Не прошло и десяти минут,мимо нашего
эшелона на большой скорости промчался скорый Москва-Минск.
Стало понятно, почему на небольшом полустанке задержался
эшелон.  Я не предполагал, что наш эшелон могут обгонять.
Осуждал себя за своё нетерпение, зачем послал Бессонова
узнать о причине стоянки.    Движение возобновилось.
       Наш  эшелон  прошёл  город Минск  без остановки.
 Уличные фонари города не горели.

       Паровоз врезался в речной туман,с гулом провёл эшелон по
железнодорожному мосту. Пыхтя, вывел  эшелон на пригорок
у которого приютилась небольшая деревенька, с беспорядочно
разбросанными домами и хозяйственными пристройками.
Деревня просыпалась. Коровы лениво покидали ночные стойла.
Блияние овец и резкий щелчок пастушьего  кнута, с грустью
напоминало мне о прошедшей детской деревенской жизни.

     Красноармейцы, вчерашние колхозники-крестьяне,рабочие
и служащие, столпились у полуоткрытых дверей вагона.
Воротники новых гимнастёрок были растегнуты.  Свежий
встречный ветер обдувал их заспанные лица.
Перед ними мелькали телеграфные столбы похожие на шеренгу
солдат, выстроившихся вдоль железнодорожного полотна.
Открывалась панорама красивой осенней природы.   Березы,
красавцы лесов,стояли с распущенными длинными косами. Роняли
позолоченную листву и покрывали подсохшую,но ещё живую, траву
золотистым  ковром.
   Могучие,одиноко стоящие дубы,сопротивляясь ветру,крепко
держали на своих разросшихся разлапистых сучьях слегка
поблекшую,зарумяненную листву.
   Осины,тянувшиеся все лето к солнцу,предчувствуя наступающие
холода,стояли задумчиво ,трепеща слегка почерневшей
листвой.

       После ночного дежурства Серегин проснулся позже всех.
    - Минск проехали?
    - Проспал ты Минск , около двух часов тому назад проехали с
       ветерком,- ответил Иванов.
Красноармейцы долго обсуждали и подшучивали над Ивановым.
Как он будет справляться со своими обязанностями- повозочного
телеги на деревянных осях.Если они поломаются,на чем придётся
транспортировать "дорого-стоящий груз". Его,ни мало,ни много,
около трёхсот килограмм. Его лошади, вьюком, могут увезти не
более ста двадцати килограмм.
    - Иванов парень находчивый,что-нибудь придумает,-сказала
      Серегин.
    - А зачем об этом думать нам солдатам,-сказал голос с нар и
       с иронией добавил,- для этого есть командир, наше  дело
       исполнять  приказания  командира.
Я молча слушал разговоры и шутливые реплики. Не
останавливал их и не  вступал с ними в   беседу. Я  думал о
том-же, о чем думали и разговаривали мне подчиненные люди.
Я ,не раз, задавал себе вопрос, как избавиться от этих повозок?
Но,ответа не находил.

       Паровоз,выбрасывая излишки пара,заметно сбавлял скорость.
Эшелон втягивался в большой бор крупного хвойного леса.
Деревья стояли стройными рядами,лишь вершины слегка
шевелились от набегающего ветра. Они создавали сплошной шум,
напоминающих  шум крыльев летящей большой стаи грачей.
Воздух был насыщен чистым  хвойным запахом. Дышалось легко
и приятно. Эшелон,без стука и цоканья вагонных буферов, тихо
остановился.  Команда разгружаться покатилась в глубину леса.
Лес вздрогнул.

       Разгружались на перегоне.
Песок,слегка смоченный ночным небольшим дождем, липнул к
сапогам. Перемешиваясь с нижним слоем сухого песка он
превращался в "кашу". Ходить было тяжело-вязко.
В первую очередь выгрузили походные кухни,разместившись в
глубине  леса, уже  дымились. Не прошло и двух часов,
железнодорожный состав с пустыми вагонами, задним ходом,
ушёл на станцию.  Валявшиеся порожние консервные банки и
другие предметы, а так-же обилие следов, говорило о том,что
наш эшелон выгружался на этом перегоне не первым.
        Держа в обеих руках по два котелка,гремя ими, солдатская
цепочка тянулась к походным кухням. Повора в белых куртках,
энергично работая черпаками, раздавали завтрак и обед
 одновременно.
                Меня вызвали к начальнику штаба полка.
Получил указания о месте размещения взвода на ночлег в
небольшом  хуторе,в трёх  километрах от границы.
Вернулся во взвод с ясным пониманием указания, но мысли
о двух повозках не давали мне покоя. Ко мне подошёл
командир первого отделения Бессонов и доложил:
       -Товарищ командир! Иванов нашёл две новых пароконных,
воинские повозки, очевидно, оставленные какой-то частью,
выгружавшейся до нас. Разрешите их взять и запречь, а свои с
деревянными осями оставить.
     - Разрешаю Иванову и Серегину взять повозки и
       укоплектовать.
     - Молодцы ребята, не теряются,- сказал Бессонов.
Я в душе радовался неожиданной находке, но не подавал
виду.    Бессонову приказал строить взвод.

       До хутора двигались по проселочной полевой дороге.
Разместились во всех четырёх домах. Повозки и лошадей
сосредоточили  в одном месте  у большого дома, где
разместился старший повозочный  Серегин.
       В  22-00 часа  меня вызвали в штаб полка с
ветфельдшером Назаровым. За себя оставил командира
первого отделения Бессонова.
       В 3-00 часов дегазационный взвод был поднят по тревоге.
На сборы и построения потратили около часу времени.
Время для выступления оставалось мало.

Приказ командира полка о марше был зачитан, это касалось
взвода и командира взвода. Волнующимся голосом он сказал:
     - Товарищи красноармейцы и сержанты, нашим вооруженным
силам,сосредоточенным на польской границе, в том числе и
нашему полку в 4-30 минут приказано перейти границу.
Необходимо выполнить священный долг в освобождении наших
западных  окраин, раннее принадлежавших нашей стране,
находящихся около  двадцати лет под игом польских панов.
Мы должны опередить немцев и защитить их от немецкой
окупации.
Уверенным,окрепшим голосом я продолжал:
     - Наш дегазационный взвод присоединяется к первому
батальону полка, который идёт в авангарде полка в походной
колонне.Его задача- через три дня выйти на старую границу и
закрепиться. Первое отделение, во главе с  командиром
отделения должен  двигаться вместе с передовой походной
заставой, впереди батальона. О всём замеченном докладывать
командиру батальона.
         В целом,нашему взводу приказано вести химическую
разведку очагов заражения   местности, водоемов и
колодцев. В случае обнаружения, своевременно докладывать
в  штаб  полка.   Определять и  обозначать  флажками
зараженные участки, проводить  дегазацию.
        Среди местного населения вести себя так, как подобает
бойцам  Красной армии, как освободителям,- замолчал,
посмотрел на взвод и добавил,- не делать никаких глупостей,
меньше говорить, больше слушать. Вы должны помнить, что
болтун- находка для шпиона и врага.

       В  4-00 часа взвод присоединился к первому батальону.
В  4-30  минут  перешли ни кем не охраняемую границу,
разделяющую западную часть Белоруссии от основной
Белоруссии. Полк шёл походной колонной на запад, навстречу
фашистской армии, которая двумя днями раньше, подавляя и
сметая слабое сопротивление польских войск, продвигалась
в глубь Польши. Польская армия не могла устоять перед
немецкими ударными бронированными, поддерживаемые
с воздуха, войсками. Польская армия откатывалась в глубь
страны и рассыпалась, таяла на глазах всего  мира.
Лучший  союзник Польши- Англия не захотела помочь народу
Польши. Польское правительство бежало в столицу Англии-
Лондон. Англия и Франция, по существу, предали Польшу.
Они её пожертвовали ради своего спасения. Английское
правительство хотело,чтоб немецкая армия стояла у границ
нашей страны. Ей хотелось, чтоб Гитлер направил свои войска
для уничтожения , первого в мире, государства, которое
строило  социалистическое,  бесклассовое  общество,
многонациональное.

           На востоке занималась заря,пробуждалась жизнь.
Солнце  ещё не взошло, пастух ещё не протрубил в свой
пастушечий  рожок. Наша  колонна уже миновала последние
крестьянские избы первого приграничного хутора и вышла
за околицу. Суета сборов, сосредоточение у границы,
продолжавшиеся с вечера до полуночи, не  дали возможности
солдатам поспать. Не смотря на раннее утро,колонна шла
бодро молча, поднимая ногами ещё не высохшую песчаную
пыль. Шли проселочной, мало наезженной ,песчаной дорогой.
Колеса  повозок, врезаясь в  песчаный  грунт, оставляли
глубокие следы. Лошади шли,слегка утопая в песчаном грунте,
выворачивая его коваными копытами. Шли шустро, качая
головами, раздували ноздри,фыркали.
         Моя "Зорька" несла на своей спине кавалерийское седло
и меня. Бежала споро, обходя батальонный обоз. Повозочные,
сидя на передке повозок, слегка понукали своих лошадей.
Над колонной поднималась серая песчаная пыль.

         Впереди виднелись зеленые островки хвойных деревьев.
Справа и слева,упираясь в дорогу,тянулись узкие, разные по
размерам и по цвету, прямоугольные полоски. Они отделялись
друг от друга строчкой возвышающего бурьяна, перемешанного
с горькой полынью.Вдоль обочины шли старики,старушки,дети,
держа на поводу своих кормилец -плохо упитанных коров.
Они, жадно  зализывая  шершавым  языком  увядшую траву с
холодной росой, рвали её беззубой нижней челюстью.
Не прожевывая траву, поспешно её глотали. Спешили заполнить
свой пустой желудок.
Я вспомнил своё детство,село,узкие загоны и не послушную
корову  "Милку". Мне стало жалко этих людей. Они держали
свою худобу и боялись,что бы она не сорвала с чужой межи
траву. Пристально следили за её поведением и не замечали
нашего движения. Движения нового, но скрытно ожидаемого.

      Колонна двигалась умеренным шагом вперёд к указанному
рубежу, делая небольшие привалы. Отдыхали и снова шли.
Преодолев заданное расстояние в пятьдесят километров,
у небольшого села остановились на большой привал.
Пешие бойцы составили винтовки в козлы, сняли с плеч
вещевые мешки со своими солдатскими пожитками и с двух
суточным сухим пайком. Закуривая и шутя, валились на,
ими- же утоптанную,ещё не увядшую,траву, вытягивая и
поднимая ноги кверху. Многие стали разуваться,проверяя
и освежая,  разгоряченные продолжительной ходьбой, ноги
и проветривая портянки.
     Повозочные распрягали лошадей,подводили их к  сену,
одевали попонами.
     Подошедшая полевая солдатская кухня прибавила
солдатам настроение. Зашумели,загремели алюминиевые
котелки,стали готовиться к приему пищи. Строились по
взводам и подходили к кухням. Повара, весело работая
черпаками,наполняли подставленные котелки душистым
украинским борщом, а крышки котелков- рассыпчатой
гречневой кашей. Отходили в расположение своих взводов,
усаживались,а некоторые стоя, молча кушали,наслаждаясь
расползающимся по телу теплом. Голоса и солдатские
шутки смолкли, только алюминиевые ложки разговаривали
весело и дружно со своими друзьями- котелками.
    Не прошло и пятнадцати минут,как в воздухе запахло
махоркой,показались дымные облачка,медленно
поднимавшиеся над головами солдат.


Воспоминания отца.   Думчев Алексей Алексеевич 1912 г.рождения.
/период 1939-1940г./