Кшиштоф Камиль Бачиньски Матери

Do matki

Matko! czy sa gdzies jeszcze te ciche godziny
snow o slawie, zwyciestwie i zyciu-bezklesce,
marzone i zaklete: z Bogiem, slawa, synem.
Matko! czy sa gdzies jeszcze te jasne godziny?
Godziny... zgonow, zycia podeptane butem,
rozbite na minuty i sekundy bolu,
w ostrza broni i walki potrzeba przekute,
ciazace z krokiem naprzod olowiana kula.
Byly dni - rozpalone szczesciem niezmierzonym,
byly dni - zachlapane blotem lilie biale,
byly dni - jak perlami usiane korony,
byly dni ciche, smutne, nijakie, niesmiale.
Ty zawsze jeste; we mnie, trwasz we mnie krwioplynem
i trwasz tak ziemsko, jednak nadczasowo...
Jak Chrystus cudze przyjmujaca winy
i cudze krzyze niosaca nad glowa.
Nad nami milosc zywa, bo bogata, wieczna,
nie zakwitla na rwanych rozognieniem ranach,
milosc jak przystan spokojna, bliskoscia bezpieczna
i jedyna wzajemna bez rany poznana...

Матери

Мать! Где эти тихие времена
снов о славе, победе и жизни безбедной
с Богом, славой, сыном: в мечтах, на словах.
Мать! Где эти ясные времена?
Времена…гибели, жизни, сапогом растоптанной,
Разбитые на минуты и секунды боли,
что в клинки и борьбу нуждой перекованы,
отягощенные наперед оловянной пулей.
Были дни – безмерным счастьем распаленные,
были дни – оскверненные грязью лилии белые,
были дни – перлами осыпанные короны,
были дни тихие, смутные, тусклые, несмелые.
Но ты всегда во мне, в моей крови перетекаешь
так по-земному, но и вне времён…
И, как Христос, грехи чужие принимаешь,
и крест чужой, как свой, тобой несён.
Над нами любовь живая, богатая, вечная,
не та, что цветет на ранах горячих, рваных,
любовь, как пристанище, спокойное, близкое и сердечное,
та единственная, взаимная, познанная без раны…