Сейчас взойдет солнце

Миссис Джонсон спешила домой. Была как раз одна из тех ночей, которые называют «выколи глаз», потому что во мраке ночи нельзя было уже различить саму тьму. Царица ночи закутала, как маленького несмышлёныша в пелёнки, собою всю местность, всю, до каждой трещинки деревню, знакомую ей на протяжении вот уже шестидесяти с лишним лет её достойной жизни.
Так должно было быть, так было всегда, но сейчас – всё было по-другому, иное, ночь – везде, в небе и на земле, в голове и в мыслях. Она не узнавала родную деревню, в которой жила с возраста, когда была «вот такая маленькая». Первый раз женщина сожалела о том. что не живёт в большом, но и тесном, шумном городе с морями неоновых огней по ночам и толпами гуляющих по улицам людей, среди которых можно затеряться.
Миссис Джонсон ненавидела ночь – хуже того, она её боялась. Здесь, в роще, она осталась совсем одна, как в детстве – беззащитная, перепуганная девочка  с двумя растрёпанными косичками, грязном дешёвом платье из соседского магазина, в старых шлёпанцах и колюще-белых чулочках, с грудой беспорядочных веснушек на лице, в день смерти матери.
Она бежала среди деревьев, запинаясь и падая, её ноги, путаясь в колючих кустарниках, поцарапались. Ей казалось, что она бежит со скоростью света, не меньшей. Хотелось пить, в горле пересохло, внутренности, казалось, жаждали влаги. Женщина, еще не могла прочувствовать боли в ногах, она была в грязи, в боку кололо, сердце билось бешено, тело обливалось потом. Ничего вокруг не видела она, кроме мелькания перед глазами тёмных очертаний деревьев. Мысли были пусты. Хотелось только выбраться – к дому, к свету.
Измученная усталостью и подгоняемая страхом, ей вдруг пришла мысль, что если перестать бежать, двигаться, она может упасть и умереть. Не в силах ни продолжать бег, ни  остановиться, ни продолжать бег, она вдруг поскользнулась и попала в болото. Судорожно размахивая руками и цепляясь за воздух, когда топь, кажется, уже могла поглотить её, ей удалось выбраться.
Жалкая женщина стряхивала с себя комья грязи, чувствуя в седых висках стуки сердца. Ноги подкашивались.
«Одна», - подумала она, и мысль застряла в сознании, -  «Здесь не было никого, кто мог бы меня вытащить. Только я сама».
- И я,  - при этих словах чья-то рука опустилась ей на плечо.
Миссис Джонсон зажмурилась, думая, что это как во сне, и когда она откроет глаза, то уже не увидит страшного видения. Но против её ожиданий, рука не исчезла. Может, это была её собственная рука? Миссис повернулась медленно, с трудом, чтобы взглянуть в лицо своему страху. Ужас закрадывался в её сознание. И тут она увидела себя.
- Ты – это я? – пробормотала миссис.
- Не совсем, - ответила её двойник.
Каждый жест двойника говорил о её силе, исходящей изнутри. Но по взгляду становилось ясно, что у неё нет самого главного – души. Глаза были чужие, холодные, непоколебимые, в них чувствовалось что-то мистическое, особенное.
- Я твой страх или ужас, - сказала она.
Миссис Джонсон хотела бежать, но она не могла. Как будто была в ночном кошмаре, когда словно прирастаешь к месту и не можешь двинуться. Так было и теперь. Она не могла пошевельнуться.
«Она меня убьёт», - подумала миссис Джонсон. Перед глазами пронеслась жизнь, и она подумала, что всё так резко должно закончиться. А она так и не побывала в городе, не каталась по нему в красивой и блестящей, как жук машине. Какие глупые мысли приходят в конце…
Призрак-двойник не спешила. Женщина подняла глаза и посмотрела прямо в лицо своему страху. Жажда жизни брала своё, каждый мускул наливался энергией для отчаянной, решающей схватки.
«Сейчас взойдет солнце, я уже чувствую свои силы и дыхание этой жаркой звезды» - думала она, пытаясь унять бешеный ритм стука сердца.
***
На следующий день по деревне Харбор разнеслась весть о пропаже миссис Джонсон. Особо об это никто не сожалел, только её подруги обратились в участок с заявлением об исчезновении. Полицейские по прошествии нескольких дней отыскали в близлежащем лесу труп женщины.
***
Миссис Джонсон стояла, прислонившись к открытому окну экспресс – поезда до Нью-Йорка, и тихо улыбалась своей победе, подставляя лицо свежему ветру. Она уезжала в большой и красивый город, оставляя позади Харбор. Взошло солнце.
Екатерина Мартиросян. Январь, 2007 года.