Биркебейнеры

I
Поёт Элен Маргрете Бексле
О том, что до было и после,
Как Биркебейнеры спасали
Младенца-короля в начале.

Скупой природы край норвежки,
Где можно сгинуть без поддержки,
Очарованием волшебен,
Сияний северных молебен,

Суровых воинов на лыжах,
Кто без насмешки и престижа
Скитаются по снежным склонам
И прячутся в еловых кронах.

И лапотников тех убогих,
Крестьян простых берёзоногих
Восславлен подвиг близ Тронхейма.
Им девы саги чтут келейно.

II
Конунг, старый Олав, свой век доживал,
Своим дочерям женихов всё искал.
Две юных прелестницы выросли в цвет,
Во всём королевстве красивее нет.

Во всём королевстве бытует молва,
На камне уж высекли эти слова,
Вдовец посылает герольдов: «Скорей
Найдите мужей для моих дочерей!»

С собаками ищут в лесах егеря
Для свадеб принцессам хотя б соловья.
Принцессы строптивы. Им нужен герой.
И замок отвергнутых гонит домой.

А Олав лелеет розарий невест.
Для счастия их он издал манифест.
Кто юным принцессам понравится, тот
В придачу конунга пол царства возьмёт.

Кристин и Эидис – два нежных цветка.
Две разных стихии – восторг и тоска.
Эидис – кокетка, Кристин в монастырь
Всё ждёт, чтоб её проводил поводырь.

Язычница старшая, формы свои
Лелеет и холит для плотской любви.
Наивная младшая, словно дитя,
Не хочет замужества за короля.

Блондинка Эидис – богиня земли,
Которой моря в острова нанесли.
Брюнетка Кристин – та угодна Христу,
Прибитому богу когда-то к кресту.

Так сёстры, как певчие птички росли,
Родителей, теша, своих берегли.
Но матушку Кджеллфрид бог рано прибрал,
Покуда с баглерами царь воевал.

И Олав, вернувшись с войны, овдовел,
Стал мрачен и вскоре отбился от дел.
Богатые бонды не едут в Тронхейм,
Боятся в супруги брать Олавых ведьм.

III
Хускарлы купали принцессу Кристин,
Как к ней с интердиктом вошёл паладин.
И пылкого юноши взор устремлён
На девичье тело, прекрасней, чем сон.

«Ты будешь кастрирован и ослеплён,
Коль сам не пройдёшь испытанье огнём!»
Воскликнул её опекун одальсбонд.
« Твой взгляд посягнул здесь на наш генофонд!

Хольдары на вёсла в драккарах встают,
Бросая норвежский домашний уют.
И грозен конунга корабль-дракон.
Себе громовержцем в нём видится он.

Отважные лыжники в снежных горах
Наследника трона спасли на руках.
А ты, безымянно-безродная мышь
К девице под юбку залезть норовишь!

Пройди между фьордов один под луной
В драккаре старинном с высокой кормой
И в храброго викинга преображён
Тогда только свататься лезь на рожон.»

Эидис, в купели застыв, как змея,
Глядела на парня, дыханье тая.
Как Фрейя разделась она наголо.
В нём Зигфрида жадно искало чело,

Чтоб русую в браке расплёл ей косу,
Кто Рим разгромил в Тевтобургском лесу,
Потомок херуска Арминия, гот
Пустил своё семя в норвежский приплод.

Девицу сморила парная купель,
Чуть шорох, еловая скрипнула дверь.
Но вместо героя взирают из тьмы
Поджарые старцы, друиды, волхвы.

«Риббунги-разбойники, чур меня, чур!»
Средь банных Эидис кричит процедур.
«Слиттунги, варбелги, святые отцы!
Давно не трепали вы ваши концы!»

Встает из купели богиней любви,
Представив их взорам все формы свои.
И старцы, вдыхая её аромат,
«Бесстыжая» шепчут в ответ невпопад.

«Найдите, друиды, вы мне жениха!
Настала пора предаваться грехам!
Я златом украшу ваш ветхий досуг,
Чтоб жизнь вы вели без забот и потуг».

И челядью старцы из бани бегут,
В засаде любых женихов стерегут.
Но рыцари больше не едут в Тронхейм,
Дороги к нему зарастают совсем.


IV
Ходят легенды на фьордах, в горах.
Лыжник норвежский разносит их страх.
Тех, кто ребёнком спасли короля
Хокона Хоконссон, славит земля.

Сагу слагает про них менестрель
И про невест двух парную купель,
Только не ведает, что ремесло
Мук приворота вершит уже зло.

Древний пещерный колдун-нибелунг
Вызнал, что сватает дочек конунг.
В шкуре косматой закутав свой торс,
К замку с букетом пришёл чёрных роз.

Следом приехал красавец-герой,
Принц, златокудрой тряхнув головой.
Видя соперника, старый колдун,
Заколдовал его свитками рун.

В страшного зверя его превратил
С лютою злобой немереных сил.
Девы отвергли двоих женихов,
Как крестоносцев в углах пауков.

Царь им покинуть дворец предложил.
Только проклятье колдун наложил.
Принц будет зверем на тысячу лет.
Сможет его разбудить только свет.

Свет необычный далёкой звезды
Девы небес неземной красоты.
Посох направил колдун в короля
И на принцесс – задрожала земля.

Девы состарились, умер король,
Принц убежал – заколдованный тролль.
Ну а колдун, укрываясь от стрел,
Взвился драконом и в лес улетел.

«Оборотень!» - закричали вослед,
Силясь поймать, а его уже нет.
С башни над выбитым им потолком
Чёрная тень удалялась с хвостом.

Чёрная тень улетела в леса.
Как же принцесс двух увяла краса!
Рядом король, испустивший свой дух.
Челядь прогнала из замка старух.

Много прошло над Тронхеймом веков,
В реках воды, в небесах облаков.
Как-то однажды в ненастную ночь
Новый король овдовел и с ним дочь.

Горький был ей уготован удел.
Разум царя от тоски помутнел.
Дочь свою малую он невзлюбил,
В башне острожной её заточил.

Дева тепличным взрастала цветком,
Но со служанкой гуляла тайком,
Юной кормилицей, чьё молоко
Деву, питая, растило легко.

Деву назвали принцессой Кристин
И всё держали вдали от мужчин,
Хоть её рыцарь тайком увидал,
С соколом от колдуна охранял.

V
Тролль, что был принцем за тысячу лет,
Видел немало сиявших комет,
Но, пробужденье поправ, засыпал,
Ибо особенный свет только ждал.

Сон его зорко колдун всё стерёг
И превращаться в дракона он мог.
Как-то, летая над замком, был смел,
Девичий профиль он в башне узрел

И обомлел, колдовства оберег
Выронил оборотень-человек.
Мастер тату подобрал медальон,
Зарисовал его, спрятав в кулон.

Дочь короля со служанкой тайком
В праздник отцовский покинула дом.
В город на ярмарку, спрятав лицо,
Дева пошла, не считаясь с отцом.

Тот запрещал ей гулять выходить,
С маминой смерти стал меньше любить,
Мрачным затворником стал и поник,
Высох до срока, как ветхий старик.

А его дочке, принцессе Кристин,
Двадцать минуло в канун именин.
Стройная телом, красива душой,
Очаровала б любого собой.

Видит царевна рисунок тату.
Радость колдует в глазах красоту.
- Татуировку хочу заказать,
Чтобы могла мне звездою сиять!

- Где? – умилился красотке старик.
- Вы подскажите, ваш опыт велик.
Старец беглянку уж хочет раздеть.
- Тело мне нужно твоё осмотреть.

Дева наивно идёт вслед за ним
В келью, где мрака волнует интим.
Дева снимает свои кружева.
Кругом у старца идёт голова.

- Боже! Такой красоты никогда
Я не видал! Ну, иди же сюда!
К свету здесь, милая, ты повернись,
Так! На софу здесь, прогнувшись, ложись.

Чувствует девушка, что-то не то.
Жаром объятий её обдало.
Старец дырявые скинул портки,
Страстны движенья его и легки.

Тянет её, прижимая, к себе,
Шепчет, что тело подобно звезде.
Девушка млеет, а этот старик
Чем-то горячим ей в лоно проник.

Вскрикнув от боли, девица встаёт.
Кровь по ногам тонкой струйкой течёт.
- Что это?! – смотрит она, не шутя.
- Плата твоя за татушку, дитя.

Рядом ложись и не бойся меня,
Будет тату на груди у тебя.
Есть в поцелуях моих колдовство –
Девам чеканят они естество.

Столько позора пришлось претерпеть,
Лоно и грудь продолжали болеть,
Как уходила она со двора.
В замок давно возвращаться пора.

VI
Чёрный над замком летает дракон,
В деву, что башня скрывает, влюблён.
И заколдован на подступах лес,
Чтобы никто не прошёл, не пролез.

В замке старинном мерцает огонь.
Вензель тату открывает ладонь
С женской груди, что теперь горяча.
Вспыхнул огонь в ней, подобно свечам.

Тотчас из дальнего леса на свет
Зверь, что до этого тысячи лет
Спал, просыпается, грозно ревёт
И шатуном к тому замку идёт.

Мимо окрестных глухих деревень
Рыщет его исполинская тень.
Злое заклятье ему наложил
Старый колдун с паутиною жил –

Спать у болот в забытье до тех пор,
Не озарит пока гаснущий взор
Светом волшебной далёкой звезды
В небе ночном, что теряет следы.

Жуткая морда, косматая шерсть,
Острых зубов в зверской пасти не счесть,
Лапы чудовищной силы полны.
Тролль был ужасен при свете луны.

Страхи заносят над городом клык.
Лес сотрясает пронзительный крик.
Это за жертвой своею, как встарь,
Из лесу вышла огромная тварь.

Дева по лестницам замка бежит.
Рыцарь тот замок младой сторожит.
Сердце ему ободряет любовь,
Гонит бесстрашно на подвиги кровь.

Рыцарь напрасно трубит в длинный рог.
Пал под седлом его единорог.
Выхватил воин из ножен свой меч,
Но и ему суждено было лечь.

Зверь разорвал богатырскую грудь,
Что преграждала чудовищу путь.
К замку он вышел и башни крушит,
Словно опавшей листвою шуршит.

Старый друид своё хмурит чело:
-«Это тату привлекает Его!
Выжжем на теле у девы тату,
Монстр вернётся в свою темноту».

Ищут царевну волхвы с бородой
В факельном беге натужно гурьбой.
Длинные тени ползут по стенАм.
Дева нагая предстала волхвам.

- Что вы хотели, седые отцы?!
Дева, тату тебе дали глупцы!
Зверь Биркебейнеров в замок проник,
Ищет в тату он твой девичий лик!

Не успокоится он до тех пор
Не затаится в ущелья злых гор,
Если не сможет добыть тот кристалл,
Что на тату у тебя засиял.

- Боже! – воскликнула дева с мольбой,
Глядя на белых волшебников строй.
- Что предлагаете, старцы, в ответ?
- Выжечь тату, замести его след!

- Что вы?! На обжиг я вам не даюсь!
Вас больше монстра теперь я боюсь!
Лейте расплавленный жидкий металл
Зверю в глаза, чтоб потух в них кристалл.

Старцы не слушают женских речей,
Мрачным кольцом приближаются к ней.
Песней своей заглушают ей крик,
Каждый к принцессе в плотную приник.

«Моем невесту в дубовой купели.
Чтоб женихи от неё обалдели
И с бубенцами на тройках летели,
Мастер тату ей придумал на теле.

Исстари водится в нашей артели –
Свадьбы справляем в концовке недели.
Только девицу на ложе раздели,
Так закачались мохнатые ели.

Ужас из мрака в невестины очи
Лезет властителем прав первой ночи,
Только не зря мы обряды все чтим,
Ужас в том праве мы опередим!»

Старцы спешили девицу раздеть,
Чтобы по очереди овладеть.
Только принцесса волхвам не далась –
Бросилась с башни в драконову пасть.

Тролль и дракон в лютой схватке сошлись,
Яростно бьются за девичью жизнь.
Принц и колдун бьются насмерть и вдруг,
Вместо дракона огромный паук.

В сети, как кокон, он монстра заплел,
С девой поехал как вьючный осёл.
Но паутину его разорвал
Принц, колдуна сам сразил наповал.

Он на личину осла наскочил,
В горло вцепившись ему что есть сил.
Маг был повержен, сыграв свою роль.
Стал человеком пещерный вновь тролль.

Чар колдовских разлетелась труха,
Но недвижима принцесса, глуха.
Рыцари склепный воздвигли ей храм,
Траура мантию бросив к вратам.

Принц же поехал в родные края
И, всем на свете помолвку кляня,
Больше до старости был невредим.
Зигфрида слава неслась вслед за ним.