Ах, так вам, сударь мой, и надо!

Мерцают свечи на рояле, 
с них, плача, ниспадает воск.
Мой сударь, я не понимаю,
где ваши чопорность и лоск?

Я вижу взгляд бездонный, томный
из-под приподнятых бровей.
Сейчас вы, сударь, настоящий,
из тех безумных лет и дней.

Я, сударь, не для вас играю,
и не для вас пою сонет,
я взглядом вам не докучаю,
ища на свой вопрос ответ.

Ах, ваши чувственные губы,
слегка открытый жадный рот…
Как декольте на шёлке лёгком
вас к сладострастию влечёт.

Ах, где вы были, сударь милый,
резвились на каких балах,
свой жадный поцелуй оставив
горчинкой на моих губах?

Как моё сердце трепетало,
когда я, сударь, вас ждала,
когда вас взглядом провожала,
надеждой встретить вас жила.

А вы, любовник и повеса,
кружили в вальсах на балах
и, пользуясь большим успехом,
грешили на моих глазах.

Вы мою душу убивали,
досадно мучая меня,
меня вы, сударь, отвергали
своей холодностью казня.

О, как же я, вас ненавидя,
и вас, холодного, любя,
о нашем прошлом вспоминала,
и тем лишь мучала себя.

А вы, от взгляда убегая,
укрывшийся в толпе друзей,
со мною встречи избегали,
тем делая ещё больней.

И вот о, чудо, снова вижу
я на себе ваш томный взгляд,
глаза меня испепеляют,
в них снова чёртики горят.

Я за роялем, вы напротив,
но нет, не чувствую искры.
Сегодня вы- актёр, я – зритель
плохой, бесчувственной игры.

На клавиши спадают руки,
аплодисментов полон зал…
А я, раскланявшись, с супругом
степенно покидаю бал.

И моё сердце ровно бьётся,
и мимо вас скользит мой взгляд.
А вам в отместку остаётся холодных
колких льдинок град.

И ваша роль, пусть вам досадно,
сегодня не оценена.
Признаться, недоумеваю:
как я была в вас влюблена?

А вы, сверля мне взглядом спину,
волненья не умели скрыть.
Ах, так вам, сударь мой и надо!
Пусть поостынет ваша прыть.

Надеюсь, сударь, хоть немного
была задета ваша честь?
Мне, сударь, вашу уязвимость
во взгляде удалось прочесть.