ледоход

Умерен пыл враждующих титанов,
Гордыням их отпущено сполна...
Рука моя зависла над стаканом
Какого уж не помню, но продажного вина...
Дед милый, не взыщи за опоздалость,
Моя ладошка до сих пор в твоей руке,
Где столько лет соседствует усталость
С потерею погибших сыновей...
А мимо с оглушительною силой
Несутся стаи мартовского льда
Тараня память векового ила,
Всего, что дОлжно сгинуть без следа...
С привычною покорностью больного
Пытаюсь сделать чередной глоток,
Хоть знаю наперёд - хмельное
Не сможет растопить в душе комок...
Их было пятеро в начале сороковых,
И зыбким виделся войны конец,
Прощаясь, весело согнули по подкове,
Вернёмся - прошептал отец...
Вернулись двое, но полуживыми,
Весне победной радуясь едва ль,
Израненные, в копоти, а с ними
Непреходящая вселенская печаль
Ты знал, старик, глотая слёзы,
Что время никогда не повернётся вспять,
Скуют другие реки русские морозы,
И по весне знакомый гул пробудится опять...
Но как же горько, как же одиноко,
Как трудно было без твоей руки
Весною просыпаться ненароком
От звуков бешеной, текущей из войны реки...
И леденящей тишине квартиры
Я поднимаю свой стакан потерь скорбя
Над хрупким, призрачным, но всё же миром,
В котором есть, дед, место для тебя...
Так и стоим мы, скованные ледоходом,
Мостом над вечною разлукой берегов,
Утёсом памяти упрямого народа,
Не терпящим в истории ничьих оков