Путешествие из Петербурга в Москву

Случай — это пассажир, что садится в твое купе за минуту до отправления. 
Возвращался я как-то из Питера в Москву. В купе СВ, за минуту до отправления, мечтал: вот сейчас захлопнется дверь, и поплыву сквозь ночь в блаженном одиночестве. Или, на худой конец, войдет барышня — с взглядом как утренний кофе и смехом, похожим на звон хрустальных бокалов. 
Ан нет. Перед самым отправлением в купе влез высоченный мужик в толстовке с накинутым на голову капюшоном. Да еще и в бейсболке. Лица не разглядеть. Чёрт бы его побрал - небось  и храпеть будет. Я и сам храплю, но мой храп — это симфония познавшего жизнь мужчины. И мне-то он не мешает.
Сидим напротив. Молчим.
Поезд тронулся. Мужик откинул капюшон, снял бейсболку, повертел головой. И неожиданно предложил в вагоне-ресторане по рюмочке опрокинуть.
Зачем, думаю, с незнакомцем выпивать. Ещё клофелинчику подсыпет. Дай бог  хоть живым остаться.
Если бы  барышня, может я её  и сам в буфет позову. Так это совсе другое дело!
- Спасибо-говорю, мне завтра с самого утра за руль - воздержусь.
Он ушел, а я лег и быстро заснул. Проснулся рано. До Москвы оставалось не менее часа. Сосед тоже пробудился.  Принесли  завтрак.
Разговорились.
-Андрей.
-Саша.
Потом что-то про погоду.
Чем занимаешься? - спрашиваю.
- Актер я - отвечает без особой охоты.
- А фамилия какая?
- Чернышов.
- Где играешь?
- Да так, в антрепризах всяких.
Наверное, думаю, малоизвестный. Да я вообще в современных артистах не сильно разбираюсь.
Поговорили ни о чем. Не то, чтобы из вежливости. По инерции. Вот если бы вчера в ресторане, тогда могло бы и подушевнее получиться.
Причем я его на ты, а он мне в ответ по-интеллигентски «выкает».
Потом Андрей увидел на столику книжку с моей фотографией. Это Вы? - интересуется.
- Да отвечаю - и книга моя, и морда тоже (которая на обложке нескромно торчит).
Я эту книгу тогда только издал и всегда гордо возил пару экземпляров с собой. Чтоб тщеславно подарить кому-нибудь при случае.
Про что книжка?  -  спрашивает.
- Это сборник моих стишков  - говорю. («Стишки», конечно, не стишки, а стихи, и очень даже хорошие, я бы даже сказал - стихища! Книжка, кстати,  называется  “Взгляды на способы кончины”
- Хочешь, чего- нибудь почитаю.
- Валяйте  -  отвечает.
Сразу видно, что воспитанный человек.
-  Например, говорю, из раннего:
Объявление: зализываю раны
И, как кофе, растворяю горе.
Пахну счастьем, южным солнцем и кальяном.
Приезжай, скучаю…подпись: море…

Ну вот и Москва. Книжку я своему попутчику, конечно, подарил. На перроне пожелали друг другу удачи и разбежались навсегда.

Дома рассказал жене и дочке про поездку в Питер. Упомянул и  попутчика-актера.
- А что за актер?
- Да неизвестный какой-то. Я и фамилию не запомнил. Может, еще и прославится.
И тут я, не поверите, вижу своего попутчика на экране включенного телевизора  и восклицаю: так вот же он!
Юлька ахнула: Это же Андрей Чернышов! Он Маяковского в кино недавно сыграл. Его все знают, кроме тебя. Ну почему на твоем месте не оказалась я!
- Лучше я - прошептала жена...

«Ладно, Юлька, но у тебя-то что за мысли» — хотел возмущенно воскликнуть я Наташке. Но потом вспомнил свои СВ-ожидания прекрасной незнакомки и понял, что все наши смешные фантазии меркнут перед простой реальностью этой кухни, царящими тут смехом и теплом. Захотелось вытянуть счастливый билет? Да он давно прокомпостирован. Не в кармане, а вот здесь, под боком, где Наташка бутербродом ткнула: «Ешь, мой Маяковский!»
Обнял своих девчонок. Точка.