Победа...

7

В гостиную входила Анна,
Все взгляды на неё гостей,
Для Вронского -- она, как манна,
В душе чуть стало веселей.

Держалась, как обычно, гордо,
И быстрый, мягкий, лёгкий шаг,
Она, конечно, знала твёрдо,
Что действует на всех, как маг.

Уже улыбка восхищенья,
Скользнув у Вронского с лица,
Причём ни капельки смущенья
Во светском взгляде наглеца.

Она пожала Бетси руку,
В улыбке осветилась вся,
Улыбкой разогнала скуку
У всех гостей и у себя.

А Вронский поклонился низко,
И рядом, к Анне двинул стул,
Он с нею оказался близко,
В общенье линию он гнул.

Беседы о любви и браке,
Все мненья разные в ходу,
Чтоб в споре не дошло до «драки»,
Хозяйка мысль внесла одну:

— Сначала надо ошибиться,
Свою узнать чтобы любовь;
И на другой потом жениться,
Испортив друг у друга кровь.

— Какое же у Анны мненье? —
Спросила Бетси прям в упор,
Но Анна выдала решенье,
Закрыть ненужный этот спор.

— Ведь много есть голов на свете
И столько у людей сердец,
Ума бы больше главам этим,
Идти с не милым под венец.

А Вронский просто испугался,
Когда задали сей вопрос,
В себя как будто просто сжался,
Он как бы страхом весь оброс.

Уйти от скользкой чтобы темы,
Втянула графа в разговор:
— У нас московские проблемы,
Они важнее, чем тот спор.

Вы поступили с нею дурно,
Мне пишут, Кити там больна,
Вы с ней общались очень бурно,
Сейчас она совсем одна.

— Сам знаю, что поступок гадок,
А кто же в этом виноват?
Мне, Анна, весь Ваш облик сладок,
И сердце бьёт моё в набат.

С неё не отводил он взгляда,
Ответ был радостен и смел,
Укор был для него награда,
Он этим взглядом как бы пел.

Он тем нисколько не смутился,
В смущенье ввергло лишь её:
— Я в Вас, Вы ж знаете, влюбился,
Такое вот моё бытиё.

— Вы доказали всем деяньем,
Что сердца просто лишены,
В Вас нет ни сколько раскаянья,
Для Вас проблемы решены.

Но взгляд её гласил другое,
Что сердце всё-таки в нём есть,
Ей в душу ворвалось родное:
«Мне ясно, что любовь – не лесть.»

— К ней чувства — то ошибка просто,
Лишь к Вам я чувствую любовь;
— Мне кажется, что слишком чёрство
Вы повторяете всё вновь.

Её «любовь» пугает слово,
Не только слово, сама суть,
К её лицу кровь льётся снова,
Она вся в страхе, просто жуть.

— Я запретила это слово,
Об этом помнить Вы должны,
Хотела я б взамен другого,
Для нашей дружбы так важны.

Уже в душе сияла Анна,
На самом деле тот запрет,
Её лишь делал всё желанней,
Ей нужно было дать ответ.

Но чувство женщины замужней,
Большого чина долг жены,
Твердил, что Вронский ей не нужен,
Его старанья ей чужды.

Пылая жгучим вся румянцем:
— Хотела Вам сказать давно,
Что нет у Вас в том деле шансов,
Меж  нами -- кончиться должно.

Сюда я прибыла нарочно,
Я знала, что здесь встречу Вас,
Чтоб знали Вы уж это точно,
Здесь, прямо тут же, и сейчас.

Но Вронский весь был в восхищенье
От сей духовной красоты,
Он рад такому возмущенью,
В ней видел женщину мечты.

Сказал он просто и серьёзно:
— Вы что хотите от меня?
— Прощенье выпросить, коль можно,
Себя притом во всём кляня.

— Нет, Вы того же не хотите,
Вы принуждаете себя,
Вы просто так всё говорите,
Мои к Вам чувства не щадя.

— Но, если, как Вы говорите,
Ко мне любовь безмерна так,
Покой Вы мой поберегите,
Поступок Ваш поймёт и всяк.

В порыве он такого счастья,
Лицо сияло от тех слов,
Свои преодолел ненастья,
Он понял, крупный есть «улов».

— Вся жизнь в плену Ваших желаний,
Вы, Анна, знайте, для меня
Вы — идеал моих мечтаний,
Увидев Вас, живу любя.

Пленил на веки его сердце,
Уже знакомый нежный взгляд,
Когда уже открыты дверцы,
Такой лишь взгляд тогда дарят.

«Но, вот оно»! — С таким восторгом,
Когда он думал, что конец,
Здесь лишь конец всем нашим торгам,
Пойду я с нею под венец»!

Я вижу, она тоже любит,
Признаться очень трудно ей,
Тогда семью она погубит,
И сын, конечно, ей важней».

А под конец их разговора
Уже вошёл Каренин в зал,
Его визит, как приговора,
Все ждали, чтобы снять накал.

Своей шутливою усмешкой
Хозяйке руку целовал,
Жену считал он словно пешкой,
Поклон лишь головой отдал.

От всех гостей сидят отдельно,
Каренин втянут в разговор,
У всех гостей был безраздельно,
Какой-то общий загово;р.

Гостей заметив впечатленье,
Хозяйка встала от стола,
Пресечь взаимное влеченье,
И к Анне быстро подошла.

Она хвалила её мужа,
За ясность высказанных тем,
И Анна сразу, прямо тут же
За общий села стол, ко всем.

А через полчаса примерно
Каренин звал её домой,
Но Анна просьбу ту отвергла,
И он уехал на покой.

Она, не глядя, отвечала:
— Ещё ведь ужин впереди,
Здесь только вечера начало,
Сидеть не хочет взаперти.

Граф проводил её к карете,
Ей с восхищеньем говорил:
— Мне трудно жить без Вас на свете,
Мне просто свет не будет мил.

Одно возможно счастье в жизни,
Мне дружба просто не нужна,
Служить мы будем с ней отчизне,
Любовь мне Ваша лишь важна.

Своей чарующей улыбкой,
Так нежно на неё взглянув,
Она сказала фразой гибкой,
И даже глазом не моргнув:

— Любовь мне в жизни много значит,
Гораздо больше, чем понять!
Он был тем взглядом озадачен,
Успел лишь руку он отнять.

Пронзили напрочь его сердце,
Её рука и этот взгляд,
Он стал покрепче горсти перца,
Глотнув любовный этот яд.

Счастливый, двинулся он к дому,
В тот вечер он имел успех,
И не могло быть по-другому,
Но много впереди помех.