230-239. Марина Цветаева

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . с. 230 – 239

МАРИНА  ЦВЕТАЕВА
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
1892, Москва – 1941, Елабуга

Отец   М. Цветаевой   был   профессором   Московского   университета,   основателем   Музея  изящных
искусств на Волхонке.  Мать,  полуполька,  полунемка,  была пианисткой,  учившейся  у  Артура Рубин-
штейна. В гимназические годы Цветаева часто бывала во Франции, Италии, Германии, Швейцарии.  Её
первая  книга  стихов  «Вечерний альбом»  вышла  в  1910-м.  Еще  в  юности  она  предсказала:  «Моим
стихам,  как  драгоценным  винам,  настанет  свой  черед» – и не ошиблась.  Но черед ее стихам пришел
лишь после ее смерти.  Цветаева была буйным гением, не умещавшимся в рамки каких-либо школ.  Она
сама  стала школой,  в которой была и учителем,  и ученицей.  Вся ее поэзия – от народной ворожбы, от
заклинаний,   обрядовых  песен,  причитаний.  Ниагара  ее  страстей,  выпущенная  на  волю,  разломала
бетонные   дамбы  классицизма.   Великая  троица  новаторов  русского  стихосложения  –  Маяковский,
Пастернак,  Цветаева.  Но  если  Маяковский  насмешливо  ерничал  по  поводу Пушкина,  Цветаева ему
присягала.  Но  не  как  коленопреклоненная  ученица,  а  как  равный – равному.  У  нее  была не только
тоска  по  Родине,  но  и  тоска  по  Пушкину.  Он – ее тайный любовник. У поэзии Цветаевой – мускулы
молотобойца  и  тонкость  пальцев  ювелира.  Даже  ее  интимнейшие  стнхн  напоминают  не  камерную
музыку – громовые  симфонии.   Ее  гений  неудержимо   выплескивался   во   всем – в   прозе,  в стихах,
даже  в  частных  письмах.  Если  Ахматова  была  царицей  русской  поэзии,  то  Цветаева была ее Царь-
Девицей.  Воспев  белую  гвардию  в книге  «Лебединый стан»,  она последовала за мужем в эмиграцию.
Однако для тогдашних эмигрантских законодателей моды  Цветаева  была  недостаточно  «белой».  Она
жила  бедно  и  просила  свою  чешскую  подругу  Анну  Тескову  прислать  ей какое-нибудь приличное
платье в Париж с проводником,  чтобы ей было что надеть на творческий вечер.  А вернулась  в Россию
даже   не  от  своей  ностальгии  –  от  отчаяния.   Ее  не  убили,  не  арестовали.   Ей  уготовили  другую
мученическую  жизнь  –  вокруг  нее  начали  арестовывать  самых  близких  и  дорогих  людей  –  мужа,
дочь, сестру.  Стихов ее не печатали.  Пастернак,  провожая  в  эвакуацию, дал ей для чемодана веревку,
не подозревая,  какую страшную роль  этой  веревке  суждено  сыграть.  Цветаева  пыталась  устроиться
судомойкой   в  писательской  столовой  в  Чистополе,  но  совет писательских жен счел,  что она может
оказаться немецким шпионом.  Потом уехала в город Елабугу,  где стирала белье местному милиционе-
ру.  Не выдержав унижений,  Цветаева  повесилась  на  той  самой  веревке,   которую дал ей Пастернак.
Ныне кладбище в Елабуге, где она похоронена, стало местом паломничества любителей поэзии.

'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(1)
. . . . . . * * *
.
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
.
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
– Нечитанным стихам! –
.
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
. . . .
Май 1913
Коктебель
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(2)
. . . . . . * * *
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
. . . .
16 августа 1916
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(3)
. . . . . . СТИХИ К БЛОКУ
.
            1
Имя твое – птица в руке,
Имя твое – льдинка на языке.
Одно – единственное движенье губ
Имя твое – пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам – в висок
Звонко щелкающий курок.
.
Имя твое – ах, нельзя! –
Имя твое – поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век,
Имя твое – поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим – сон глубок.
. . . .
15 апреля 1916
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(4)
. . . . . . ИЗ ЦИКЛА «СТИХИ К АХМАТОВОЙ»
.
Ты солнце в выси мне за'стишь,
Все звезды в твоей горстй!
Ах, если бы – двери настежь –
Как ветер к тебе войти!
.
И залепетать, и вспыхнуть,
И круто потупить взгляд,
И, всхлипывая, затихнуть –
Как в детстве, когда простят.
. . . .
2 июля 1916
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(5)
. . . . . . * * *
Из строгого, стройного храма
Ты вышла на визг площадей...
– Свобода! – Прекрасная Дама
Маркизов и русских князей.
.
Свершается страшная спевка,–
Обедня еще впереди!
– Свобода! – Гулящая девка \
На шалой солдатской груди! V
. . . .
26 мая 1917
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(6)
. . . . . . МОСКВЕ
.
            1
Когда рыжеволосый Самозванец
Тебя схватил – ты не согнула плеч.
Где спесь твоя, княгинюшка? – Румянец,
Красавица? – Разумница,– где речь?
.
Как Петр-Царь, презрев закон сыновний,
Позарился на голову твою –
Боярыней Морозовой на дровнях
Ты отвечала Русскому Царю.
.
Не позабыли огненного пойла
Буонапарта хладные уста.
Не в первый раз в твоих соборах – стойла.
Всё вынесут кремлевские бока.
. . . .
9 декабря 1917
.
            2
Гришка-Вор тебя не ополячил,
Петр-Царь тебя не онемечил.
Что же делаешь, голубка? – Плачу.
Где же спесь твоя, Москва? – Далече.
.
– Голубочки где твои? – Нет корму.
– Кто унес его? – Да ворон черный.
– Где кресты твои святые? – Сбиты.
– Где сыны твои, Москва? – Убиты.
. . . .
10 декабря 1917
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(7)
. . . . . . ИЗ ЦИКЛА «ДОН»
.
Кто уцелел – умрет, кто мертв – воспрянет.
И вот потомки, вспомнив старину:
– Где были вы? – Вопрос как громом грянет,
Ответ как громом грянет: – На Дону!
.
– Что делали? – Да принимали муки,
Потом устали и легли на сон.
И в словаре задумчивые внуки
За словом: долг напишут слово: Дон.
. . . .
17 марта 1918
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(8)
. . . . . . * * *
.
Не стыдись, страна Россия!
Ангелы – всегда босые...
Сапоги сам черт унес.
Нынче страшен – кто не бос!
. . . .
1919, Москва
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(9)
. . . . . . * * *
.
Править тройкой и гитарой
Это значит: каждой бабой
Править, это значит: старой
Брагой по башкам кружить!
Раскрасавчик! Полукровка!
Кем крещен? В какой купели?
Все цыганские метели
Оттопырили поддевку
Вашу, бравый гитарист!
Эх, боюсь – уложат влежку
Ваши струны да ухабы!
Бог с тобой, ямщик Сережка!
Мы с Россией – тоже бабы!
. . . .
Начало января 1920
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(10)
. . . . . . * * *
.
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче – всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, –
Всё жаворонки нынче – вороны!
.
Я глупая, а ты умен,
Живой,  а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»
.
И слезы ей – вода, и кровь –
Вода,– в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха – Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
.
Вчера еще – в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал,–
Жизнь выпала – копейкой ржавою!
.
Детоубийцей на суду
Стою – немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
.
Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал – колесовать:
Другую целовать»,– ответствуют.
.
Жить приучил в само'м огне,
Сам бросил – в степь заледенелую!
Вот что    т ы ,   милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе – я сделала?
.
Всё ведаю – не прекословь!
Вновь зрячая – уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
.
Само' – что дерево трясти! –
В срок яблоко спадает спелое...
– За всё, за всё меня прости,
Мой милый,– что тебе я сделала!
. . . .
14 июня 1920
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(11)
. . . . . . * * *
.
С такою силой в подбородок руку
Вцепив, что судорогой вьется рот,
С такою силою поняв разлуку,
Что, кажется, и смерть не разведет, –
.
Так знаменосец покидает знамя,
Так на помосте матерям: «Пора!»,
Так в ночь глядит – последними глазами –
Наложница последнего царя.
. . . .
24 октября 1921
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(12)
. . . . . . * * *
.
Проста моя осанка,
Нищ мой домашний кров.
Ведь я островитянка
С далеких островов!
.
Живу – никто не нужен!
Взошел – ночей не сплю.
Согреть чужому ужин –
Жилье свое спалю!
.
Взглянул – так и знакомый,
Взошел – так и живи!
Просты наши законы:
Написаны в крови.
.
Луну заманим с неба
В ладонь, – коли мила!
Ну а ушел – как не был,
И я – как не была.
.
Гляжу на след ножовый:
Успеет ли зажить
До первого чужого,
Который скажет: «Пить».
. . . .
Август 1920
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(13)
. . . . . . * * *
Ох, грибок ты мой, грибочек, белый груздь!
То шатаясь причитает в поле – Русь.
Помогите – на ногах нетверда!
Затуманила меня кровь-руда!
.
И справа и слева
Кровавые зевы,
И каждая рана:
– Мама!
.
И только и это
И внятно мне, пьяной,
Из чрева – и в чрево:
– Мама!
.
Все рядком лежат –
Не развесть межой.
Поглядеть: солдат.
Где свой, где чужой?
.
Белый был – красным стал:
Кровь обагрила.
Красным был – белый стал:
Смерть побелила.
.
– Кто ты? – белый? – не пойму! – привстань!
Аль у красных пропадал? – Ря – азань.
.
И справа и слева
И сзади и прямо
И красный и белый:
– Мама!
.
Без воли – без гнева –
Протяжно – упрямо –
До самого неба:
– Мама!
. . . .
Декабрь 1920
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(14)
. . . . . . ПОЖАЛЕЙ...
.
– Он тебе не муж? – Нет.
– Веришь в воскресенье душ? – Нет.
– Так чего ж?
Так чего ж поклоны бьешь?
– Отойдешь –
В сердце – как удар кулашный:
Вдруг ему, сыночку, страшно –
Одному?
.
– Не пойму!
Он тебе не муж? – Нет.
– Веришь в воскресенье душ? – Нет.
– Гниль и плесень?
– Гниль и плесень.
– Так наплюй!
Мало ли живых на рынке?
– Без перинки
Не простыл бы! Ровно ссыльнокаторжный
какой – на досках!
Жестко!
.
– Черт!
Он же мертв!
Пальчиком в глазную щелку –
Не сморгнет!
Пес! Смердит!
– Не сердись!
Видишь – пот
На виске – еще не высох!
Может, кто еще поклоны в письмах
Шлет, рубашку шьет...
.
– Он тебе не муж? – Нет.
– Веришь в воскресенье душ? – Нет.
– Так айда! – ...нагрудник вяжет...
Дай-кось я с ним рядом ляжу...
– Зако–ла–чи–вай!
. . . .
позднее 8 декабря 1920
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(15)
. . . . . . * * *
Со мной не надо говорить,
Вот губы: дайте пить.
Вот волосы мои: погладь.
Вот руки: можно целовать.
– А лучше дайте спать.
. . . .
28 августа 1918, Успение
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(16)
. . . . . . МАЯКОВСКОМУ
.
Превыше крестов и труб,
Крещенный в огне и дыме,
Архангел-тяжелоступ –
Здорово в веках, Владимир!
.
Он возчик и он же конь,
Он прихоть и он же право.
Вздохнул, поплевал в ладонь:
– Держись, ломовая слава!
.
Певец площадных чудес –
Здорово, гордец чумазый,
Что камнем – тяжеловес
Избрал, не прельстясь алмазом.
.
Здорово, булыжный гром!
Зевнул, козырнул – и снова
Оглоблей гребет – крылом
Архангела ломового.
. . . .
5 сентября 1921
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(17)
. . . . . . ХВАЛА БОГАТЫМ
.
И засим, упредив заране,
Что меж мной и тобою – мили!
Что себя причисляю к рвани,
Что честно мое место в мире:
.
Под колесами всех излишеств:
Стол уродов, калек, горбатых...
И засим, с колокольной крыши
Объявляю: люблю богатых!
.
За их корень, гнилой и шаткий,
С колыбели растящий рану,
За растерянную повадку
Из кармана и вновь к карману.
.
За тишайшую просьбу уст их,
Исполняемую как окрик.
И за то, что их в рай не впустят,
И за то, что в глаза не смотрят.
.
За их тайны – всегда с нарочным!
За их страсти – всегда с рассыльным!
За навязанные им ночи
(И целуют и пьют насильно!),
.
И за то, что в учетах, в скуках,
В позолотах, в зевотах, в ватах
Вот меня, наглеца, не купят,–
Подтверждаю: люблю богатых!
.
А еще, несмотря на бритость,
Сытость, питость (моргну – и трачу!),
За какую-то – вдруг – побитость,
За какой-то их взгляд собачий,
.
Сомневающийся...
                – не стержень
ли к нулям? Не шалят ли гири?
И за то, что меж всех отверженств
Нет – такого сиротства в мире!
.
Есть такая дурная басня:
Как верблюды в иглу пролезли.
...За их взгляд, изумленный нйсмерть,
Извиняющийся в болезни,
Как в банкротстве... «Ссудил бы...
                Рад бы –
Да...»
           За тихое, с уст зажатых:
«По каратам считал, я – брат был...»
Присягаю:   л ю б л ю   богатых!
. . . .
30 сентября 1922
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(18)
. . . . . . ИЗ ЦИКЛА «ПОЭТЫ»
.
Поэт – издалека заводит речь.
Поэта – далеко заводит речь.
.
Планетами, приметами... окольных
Притч рытвинами... Между    д а    и    н е т
Он – даже размахнувшись с колокольни –
Крюк выморочит... Ибо путь комет –
.
Поэтов путь. Развеянные звенья
Причинности – вот связь его! Кверх лбом –
Отчаетесь! Поэтовы затменья
Не предугаданы календарем.
.
Он тот, кто смешивает карты,
Обманывает вес и счет,
Он тот, кто     с п р а ш и в а е т      с  парты,
Кто Канта наголову бьет,
Кто в каменном гробу Бастилий –
Как дерево в своей красе.
Тот, чьи следы – всегда простыли,
Тот поезд, на который все
Опаздывают...
                Ибо путь комет –
.
Поэтов путь: жжа, а не согревая,
Рвя, а не взращивая,– взрыв и взлом –
Твоя стезя, гривастая кривая,
Не предугадана календарем!
. . . .
8 апреля 1923
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(19)
. . . . . . ПОПЫТКА РЕВНОСТИ
.
Как живется вам с другою,–
Проще ведь? – Удар весла! –
Линией береговою
Скоро ль память отошла
.
Обо мне, плавучем острове?
(По небу – не по водам!)
Души, души! – быть вам сестрами,
Не любовницами – вам!
.
Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),
.
Как живется вам – хлопочется –
Ежится? Встается – как?
С пошлиной бёссмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?
.
«Судорог да перебоев –
Хватит! Дом себе найму».
Как живется вам с любою –
Избранному моему!
.
Свойственнее и съедобнее –
Снедь? Приестся – не пеняй...
Как живется вам с подобием –
Вам, поправшему Синай!
.
Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром – люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлёстывает лба?
.
Как живется вам – здоровится –
Можется? Поется – как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?
.
Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк – крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой
.
Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог – и начисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной –
Вам, познавшему Лилит!
.
Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется вам с земною
Женщиною,     б е' з   шестых

Чувств?..
            Ну, за' голову: счастливы?
Нет? В провале без глубин –
Как живется, милый? Тяжче ли,
Так же ли, как мне с другим?
. . . .
19 ноября 1924
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(20)
. . . . . . ИЗ «ПОЭМЫ КОНЦА»
.
            6
– Я этого не хотел.
Не этого. (Молча: слушай!
Хотеть, это дело тел,
А мы друг для друга – души
.
Отныне...) – И не сказал.
(Да, в час, когда поезд подан,
Вы женщинам, как бокал,
Печальную честь ухода
.
Вручаете...) – Может, бред?
Ослышался? (Лжец учтивый
Любовнице как букет
Кровавую честь разрыва
.
Вручающий...) – Внятно: слог
За слогом, итак – простимся,
Сказали вы? (Как платок,
В час сладостного бесчинства
.
Уроненный...) – Битвы сей
Вы – Цезарь. (О, выпад наглый!
Противнику – как трофей,
Им отданную же шпагу
.
Вручать!) – Продолжает.– (Звон
В ушах...) – Преклоняюсь дважды:
Впервые опережен
В разрыве.– Вы это каждой?
.
Не опровергайте! Месть,
Достойная Ловеласа.
Жест, делающий вам честь,
А мне разводящий мясо
.
От кости.– Смешок. Сквозь смех –
Смерть. Жест. (Никаких хотений,
Хотеть, это дело –      т е х,
А мы друг для друга – тени
.
Отныне...) Последний гвоздь
Вбит. Винт, ибо гроб свинцовый.
– Последнейшая из просьб.
– Прошу.– Никогда ни слова
.
О нас... никому из... ну...
Последующих. (С носилок
Так раненые – в весну!)
– О том же и вас просила б.
.
Колечко на память дать?
– Нет.– Взгляд, широко разверзтый,
Отсутствует. (Как печать
На сердце твое, как перстень
.
На руку твою... Без сцен!
Съем.) Вкрадчивее и тише:
– Но книгу тебе? – Как всем?
Нет, вовсе их не пишите,
.
Книг...
. . . .
.
            10
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не довспомнивши, не допонявши,
Точно с праздника уведены...
– Наша улица! – Уже не наша...
– Сколько раз по ней!..– Уже не мы...
.
– Завтра с западу встанет солнце!
– С Иеговой порвет Давид!
– Что мы делаем? – Расстаемся.
– Ничего мне не говорит
.
Сверхбессмысленнейшее слово:
Рас-стаемся.– Одна из ста?
Просто слово в четыре слога;
За которыми пустота.
.
Стой! По-сербски и по-кроатски,
Верно, Чехия в нас чудит?
Рас-ставание. Расставаться...
Сверхъестественнейшая дичь!
.
Звук, от коего уши рвутся,
Тянутся за предел тоски...
Расставание – не по-русски!
Не по-женски! не по-мужски!
.
Не по-божески! Что мы – овцы,
Раззевавшиеся в обед?
Расставание – по-каковски?
Даже смысла такого нет,
.
Даже звука! Ну, просто полый
Шум,– пилы, например, сквозь сон.
Расставание – просто школы
Хлебникова соловьиный стон
.
Лебединый...
                Но как же вышло?
Точно высохший водоем –
Воздух! Руку о руку слышно.
Расставаться – ведь это гром
.
На' голову... Океан в каюту!
Океании крайний мыс!
Эти улицы – слишком круты:
Расставаться – ведь это вниз,
.
По'д гору... Двух подошв пудовых
Вздох... Ладонь, наконец, и гвоздь!
Опрокидывающий довод:
Расставаться – ведь это врозь,
.
Мы же – сросшиеся...
. . . .
1924
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(21)
. . . . . . ПОЛОТЕРСКАЯ
.
Колотёры-молотёры,
Полотёры-полодёры,
Кумашный стан,
Бахромчатый штан.
.
Что Степан у вас, что Осип –
Ни приметы, ни следа.
– Нас нелегкая приносит,
Полотеров, завсегда.
.
Без вины навязчивые,
Мы полы наващиваем,
По паркетам взъахивая,
Мы молей вымахиваем.
.
Кулик краснопер,
Пляши, полотер!
.
Колотилы-громыхалы,
Нам всё комнаты тесны.
Кольцо бабкино пропало –
Полотеры унесли.
.
Нажариваем.
Накаливаем.
...Пошариваем!
...Пошаливаем!
.
С полотеров взятки гладки:
Катай вдоль да поперек!
Как подкатимся вприсядку:
«Пожалуйте на чаек!»
.
Не мастикой ясеневы
Вам полы намасливаем.
Потом-кровью ясеневы
Вам полы наласниваем:
.
Вощи до-бела'!
Трещи, мебеля!
.
Тише сажи, мягче замши...
Полотеров взявши в дом –
Плачь! Того гляди, плясамши,
Нос богине отобьем.
.
Та богиня – мраморная,
Нарядить – от Ламановой,
Не гляди, что мраморная,–
Всем бока наламываем!
.
Гол, бос,
Чтоб жглось!
.
Полотерско дело вредно:
Пляши, в пот себя вогнав!
Оттого и ликом бледны,
Что вся кровь у нас в ногах.
.
Ногой пишем,
Ногой пашем.
Кто повыше –
Тому пляшем.
.
О пяти корявых пальцах –
Как и барская нога!
Из прихожей – через зальце –
Вот и вся вам недолга!
.
Знай откалывай
До кола' в груди!
.. .Шестипалого
Полотера жди.
.
Нам балы давать не внове!
Двери – всё ли на ключе?
А кумач затем – что крови
Не видать на кумаче!
.
Нашей ли, вашей ли –
Ляжь да не спрашивай.
.
Как господско дело – грязью
Следить, лоску не жалеть –
Полотерско дело – мазью
Те следочки затереть.
.
А уж мазь хороша!
– Занялась пороша! –
.
Полодёры-полодралы,
Полотеры-пролеталы,
Разлет-штаны,
Паны-шаркуны,
.
Из перинки Прасоловой
Не клопов вытрясываем,
По паркетам взгаркивая –
Мы господ вышаркиваем!
.
Страсть-дела,
Жар-дела,
Красная гвардия!
.
Поспешайте, сержанты резвые!
Полотеры купца зарезали.
.
Получайте, чего не грезили:
Полотеры купца заездили.
. . . .
18 декабря 1924
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(22)
. . . . . . * * *
                Б. Пастернаку
.
Рас-стояние: версты, мили...
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.
.
Рас-стояние: версты, дали...
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это – сплав
.
Вдохновений и сухожилий...
Не рассорили – рассори'ли,
Расслоили...
                Стена да ров.
Расселили нас, как орлов-
.
Заговорщиков: версты, дали...
Не расстроили – растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас, как сирот.
.
Который уж, ну который – март?!
Разбили нас – как колоду карт!
. . . .
24 марта 1925
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(23)
. . . . . . СТРАНА
.
С фонарем обшарьте
Весь подлунный свет!
Той страны – на карте
Нет, в пространстве – нет.
.
Выпита как с блюдца,–
Донышко блестит.
Можно ли вернуться
В дом, который – срыт?
.
Заново родися –
В новую страну!
Ну-ка, воротися
На спину коню
.
Сбросившему! Кости
Целы-то хотя?
Эдакому гостю
Булочник ломтя
.
Ломаного, плотник –
Гроба не продаст!
...Той ее – несчетных
Верст, небесных царств,
.
Той, где на монетах –
Молодость моя –
Той России – нету.
– Как и той меня.
. . . .
Конец июня 1931
Мёдон
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(24)
. . . . . . СТИХИ  К  ПУШКИНУ
.
             1
Бич жандармов, бог студентов,
Желчь мужей, услада жен –
Пушкин – в роли монумента?
Гостя каменного – он,
.
Скалозубый, нагловзорый
Пушкин – в роли Командора?
.
Критик – ноя, нытик – вторя:
– Где же пушкинское (взрыд)
Чувство меры? Чувство моря
Позабыли – о гранит
.
Бьющегося? Тот, соленый
Пушкин – в роли лексикона?
.
Две ноги свои – погреться –
Вытянувший – и на стол
Вспрыгнувший при Самодержце –
Африканский самовол –
.
Наших прадедов умора –
Пушкин – в роли гувернера?
.
Черного не перекрасить
В белого – неисправим!
Недурен российский классик,
Небо Африки – своим
.
Звавший, невское – проклятым!
Пушкин – в роли русопята?
.
К пушкинскому юбилею
Тоже речь произнесем:
Всех румяней и смуглее
До сих пор на свете всем,
.
Всех живучей и живее!
Пушкин – в роли мавзолея?
.
Уши лопнули от вопля:
– Перед Пушкиным во фрунт!
А куда девали пекло
Губ, куда девали – бунт
.
Пушкинский, уст окаянство?
Пушкин – в меру пушкиньянца!
.
Что вы делаете, карлы,
Этот – голубей олив –
Самый вольный, самый крайний
Лоб – навеки заклеймив
.
Низостию двуединой
Золота и середины.
.
Пушкин – тога, Пушкин – схима,
Пушкин – мера, Пушкин – грань...
Пушкин, Пушкин, Пушкин – имя
Благородное – как брань
.
Площадную – попугаи.
Пушкин? Очень испугали!
. . . .
25 июня 1931
Мёдон
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(25)
. . . . . . СТОЛ
.
            1
Мой письменный верный стол!
Спасибо за то, что шел
Со мною по всем путям.
Меня охранял – как шрам.
.
Мой письменный вьючный мул!
Спасибо, что ног не гнул
Под ношей, поклажу грез –
Спасибо – что нес и нес.
.
Строжайшее из зерцал!
Спасибо за то, что стал
– Соблазнам мирским порог –
Всем радостям поперек,
.
Всем низостям – наотрез!
Дубовый противовес
Льву ненависти, слону
Обиды – всему, всему.
.
Мой заживо смертный тёс!
Спасибо, что рос и рос
Со мною, по мере дел
Настольных – болыпал, ширел,
.
Так ширился, до широт –
Таких, что раскрывши рот,
Схватясь за столовый кант...
– Меня заливал, как штранд!
.
К себе пригвоздив чуть-свет –
Спасибо за то, что – вслед
Срывался! На всех путях
Меня настигал, как Шах –
.
Беглянку.
                – Назад, на стул!
Спасибо за то, что блюл
И гнул. У невечных благ
Меня отбивал – как Маг –
.
Сомнамбулу.
                Битв рубцы
Стол, выстроивший в столбцы
Горящие: жил багрец!
Деяний моих столбец!
.
Столп столпника, уст затвор –
Ты был мне престол, простор –
Тем был мне, что морю толп
Еврейских – горящий столп!
.
Так будь же благословен –
Лбом, локтем, узлом колен
Испытанный,– как пила
В грудь въевшийся – край стола!
. . . .
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(26)
. . . . . . * * *
.
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно всё равно –
Г д е     совершенно одинокой
.
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что – мой,
Как госпиталь или казарма.
.
Мне всё равно, каких среди
Лиц – ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной – непременно –
.
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведём без льдины
Г д е     не ужиться (и не тщусь!),
Г д е     унижаться – мне едино.
.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично – на каком
Непонимаемой быть встречным!
.
(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен...)
Двадцатого столетья – он,
А я – до всякого столетья!
.
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне все – равны, мне всё – равно,
И, может быть, всего равнее –
.
Роднее бывшее – всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты – как рукой сняло:
Душа, родившаяся – где-то.
.
Та'к край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей – поперек!
Родимого пятна не сыщет!
.
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И всё – равно, и всё – едино.
Но если по дороге – куст
Встает, особенно – рябина...
. . . .
1934
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(27)
. . . . . . * * *
.
Вскрыла жилы: неостановимо,
Невосстановимо хлещет жизнь.
Подставляйте миски и тарелки!
Всякая тарелка будет – мелкой,
Миска – плоской.
                Через край – и     м и м о –
В землю черную, питать тростник.
Невозвратно, неостановимо,
Невосстановимо хлещет стих.
. . . .
6 января 1934
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(28)
. . . . . . ЧИТАТЕЛИ ГАЗЕТ
.
Ползет подземный змей,
Ползет, везет людей.
И каждый – со своей
Газетой (со своей
Экземой!). Жвачный тик,
Газетный костоед.
Жеватели мастик,
Читатели газет.
.
Кто – чтец? Старик? Атлет?
Солдат? – Ни че'рт, ни лиц,
Ни лет. Скелет – раз нет
Лица: газетный лист!

Которым – весь Париж
С лба до пупа одет.
Брось, девушка!
                Родишь –
Читателя газет.
.
Кача – «живет с сестрой» –
ются – «убил отца!» –
Качаются – тщетой
Накачиваются
.
Что' для таких господ –
Закат или рассвет?
Глотатели пустот,
Читатели газет!
.
Газет – читай: клевет,
Газет – читай: растрат.
Что' ни столбец – навет,
Что' ни абзац – отврат...
.
О, с чем на Страшный суд
Предстанете: на свет!
Хвататели минут,
Читатели газет!
.
– Пошел! Пропал! Исчез!
Стар материнский страх.
Мать! Гуттенбергов пресс
Страшней, чем Шварцев прах\
.
Уж лучше на погост,–
Чем в гнойный лазарет
Чесателей корост,
Читателей газет!
.
Кто наших сыновей
Гноит во цвете лет,
Смесители крове'й,
П и с а т е л и    газет!
.
Вот, други,– и куда
Сильней, чем в сих строках!
Чтб думаю, когда
С рукописью в руках
.
Стою перед лицом
– Пустее места – нет! –
Так значит –  н е л и ц о м
Редактора газет –
ной нечисти.
. . . .
1 – 15 ноября 1935
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(29)
. . . . . . СТИХИ К ЧЕХИИ
. . . . . . МАРТ
.
            6. Взяли...
                Чехи подходили к немцам и плевали.
                (См. мартовские газеты 1939 г.)
.
Брали – скоро и брали – щедро:
Взяли горы и взяли недра,
Взяли уголь и взяли сталь,
И свинец у нас, и хрусталь.
.
Взяли сахар и взяли клевер,
Взяли Запад и взяли Север,
Взяли улей и взяли стог,
Взяли Юг у нас и Восток.
.
Вары – взяли и Татры – взяли,
Взяли близи и взяли дали,
Но – больнее, чем рай земной! –
Битву взяли – за край родной.
.
Взяли пули и взяли ружья,
Взяли руды и взяли дружбы...
Но покамест во рту слюна –
Вся страна вооружена!
. . . .
9 мая 1939
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
дополнительно:
                Марина Ивановна Цветаева
                родилась  – 26 сентября [8 октября] 1892, Москва
                умерла      – 31 августа 1941, Елабуга
                прожила   – 48 лет
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – 
ссылки:
1)_ 2017 – заметка к дню рождения – http://www.stihi.ru/2017/11/03/1280
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . З Н А Й « Н А Ш И Х » ! . . . . . . . . . . . . . . . . .  http://www.stihi.ru/avtor/mc00001
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сергей Мигаль Екб . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  http://www.stihi.ru/avtor/mc001
'