О любви к ближнему

Помню, когда был маленьким, то отдыхал с родителями где-то на юге. Тогда ещё Крым был украинским, в политике я ничего не понимал ( сейчас же понимаю, но ввиду нежелания портить себе настроение, ничего практически о ней не пишу), - и полуостров мне казался движущимся и вполне объятным. Наверное, тогда ещё сказалась дорога на поезде - ведь непривычно было передвигаться на такие расстояния. Поезд же, наверное, не отличался чем-то особым от нынешних поездов. Тогда я ещё не понимал всю прелесть железной дороги, а молча вкушал и вбирал в себя все те особенности сопутствующих картин, которые потом укреплялись в моих описаниях уверенностью слога и твёрдыми убеждениями знаний. Это я сейчас могу лежать на полке, путешествуя налегке, и размышлять над витиеватой полоской света на железных конструкциях вагона, сочетая при этом запах осенних яблок с драматичностью колёсной амплитуды.  И под всевозможные опьяняющие звуки, включая и бряканье вековой ложки в пустом стакане, непременно рождаются стихи - такие же замысловатые, тёплые и остренькие, но широкие и бесконечные, как восход за кромкой полей.
В поезде очень важно быть вежливым, потому что пространство тесное и простое. И во время поездки для пассажиров каждая мелочь имеет особый смысл - это и листочек сканворда, и каждая салфеточка, используемая для вытирание пыли с оконным рам, и конечно же коробочка русско-китайской лапши, так заманчиво пахнущая в кулуарах вагонного мира. Всё имеет значение. Но когда мы находимся в более тесном пространстве друг с другом - значение это возрастает и приобретает бОльший смысл, нежели на открытых театрах суетной и быстро проходящей жизни...Но вернёмся к самой поездке в Крым.
Остановились мы в небольшом домике, на склоне горы.Весь южный орнамент местности поразил меня своей простой контрастностью, каким-то своеобразным местным укладом. Я не скажу ,что это было великолепие чистых красок. Но повсюду чувствовалось благоухание природы, в утончённости колоритного богатства спокойной красоты. Причём, сама природа невозмутимым образом, в  своём значении, как бы одерживала верх над своеобразной серостью построек и культурного быта людей. Как же тут не хватало каких-то колоннад и мифической береговой истории. Всё заключалось лишь в насущном быте и в какой-то дешёвой жизненной краске.
Сам домик напоминал дачу, но с южными деревьями - персиками, абрикосами. Тогда я впервые увидел эти фрукты. И после того как мы уже расположились с вещами, а хозяева были где-то по делам, то я ел персики с дерева. Конечно же, такой экзотики не было у меня на родине - глубоко родной и любимой. На родине - свои прелести, своя тихая задумчивая погода августа или сентября, свои редкие, растущие на пыльных деревьев, ягодки, которые иногда срывали местные алкоголики, выползая из своих дворов. Но родина есть родина. Великолепие центрального российского  города, в центре которого непременно стоит небольшой человечек с лысой головой,  ещё никто не отменял  - тем более в противоположность простому быту какой-то удручённой обыденности. Да и сейчас мне часто кажется, что всё это не зависит от денег и средств, а больше - от желания людей. Пусть даже если и заканчивают они Вузы, располагающиеся в ветхих и заброшенных зданиях детских садиков, и потом разъезжают на иномарках и носят толстые цепочки, но всё равно из их жилища ( которые часто на первых этажах) будут разносится басятские песни, воспроизводящиеся совдеповским магнитофоном, вперемежку с ароматом похлёбки... И непременно их окна или балконы будут украшены какими-нибудь старыми санками, декоративными скелетами и часто проросшими кустиками, а из высокозаборных дач будет выскакивать ( именно выскакивать) прочий хлам...Но всё это не мешает людям жить, читать даже книги, ходить на работу, отличать живое пиво от фильтрованного, воспроизводить себе подобных... замечательных людей.
Тогда в Крыму( вроде бы этот город назывался Ялтой) мы зашли в столовую. Признаться, будучи учась в младших классах, у многих была привычка бежать сломя голову, особенно после звонка на  обеденную перемену, - бежать в школьную столовую, стараясь выбрать наилучшую тарелку с едой. Как же прыгал я тогда через семь ступенек...До  сих пор это воспроизводится во снах. Так и в Крыму, увидев куриные ножки, лежащие в огромной тарелке на грязноватом прилавке, я потянулся за самой большой. Ведь папа предложил выбрать - я и выбрал. В итоге - куриная ножка потянула немало веса, оказавшись жирной и не прожаренной.  И тогда я понял, что за всё в жизни надо платить.
Потом мы возвратились домой, возвратились в осеннюю слякоть, город, поросший лопухами, пестрящий серыми людьми. Но ведь сколько жизни и эмоций в каждом человеке, сколько прекрасного и поистине справедливого существует в каждой личности, подобно настоящему оазису - за монотонными пустынными действиями в повседневной жизни. И стоит только пробудиться этому спящему вагону людей, стоит только мелькнуть лучику света в эмоциональном тоннеле чувств и  характеров , - так сразу сами жизненные нити, в своём дивном многообразии, будут излучаться в пространстве разными интересными историями и вечной аксиомой - что добро всегда побеждает зло. А может быть, пусть лучше люди спят, дабы не нарушать того интимного потока прекрасного, амплитуда вечного совершенства которого не для многих ушей и настроений...?