Ржавая мусоровозка

***

Это облако отстало от других облаков над Польшей.
Оно разгонялось до максимума, но над Краковом
стало ясно, что уже не догнать другие облака,
подлетавшие в тот момент к Варшаве.

Облако потерялось и плелось за нашим самолётом.
Оно превращалось то в письмо с острова Святой Елены,
то рассыпалось на белые эскадроны польских уланов.
По уланам стреляли тысячи пушек,
и всадники опять сбивались в облако,
поблескивая пиками и шапками-краковянками.

Так мы и плыли над Великим Герцогством вместе.
И казалось, что так и будем плыть
до самого Тибетского царства.

***

Сквозь частоты небесных громад,
где скрипели кресты и колеса,
плыл куда-то последний автобус,
гас фонарь во дворе, словно взгляд.

Голоса в занавесках тонули.
Мышь таилась в уюте ночном.
И прекрасная снежная буря
бушевала за темным окном.

Ржавая мусоровозка

Он был стариком-сатириком,
был таинственным отголоском,
рефлексом мистическим, он тушил
пожары разума и души,
на рояле "ржавую мусоровозку"
играл вечерами в рабочем клубе:
девять пальцев на клавишах,
один, указательный, на струнах
контрабаса, купленного за гроши.

Он играл в Самаре, Чите, Уфе,
знал тысячи юморесок, навеянных эфедрином,
и казалось ему, что у него
кроме убойного грустного взгляда есть друг -
чернокожий в белом шарфе
и есть ещё дух его нищей свободы
в бутылке с джином.

Нависала тень, заслоняя свет,
превращалась то в череп, а то в наган.
"Что ты делаешь здесь в России, дед" -
спрашивал то ли мент, то ли бандюган
и кривил в сочувствии изъеденную оспами счастья харю.
- Да так, сынок, по клавишам х*ярю,
смотрю на детей, играю у парков и у киосков.
Поигрываю "ржавую мусоровозку".

***

Мостик. Под ним
тяжелая коровья туша Пахры,
толстожопое облако с белым бивнем,
на берегу собачка, следящая из конуры
за бесконечным июльским ливнем.

Гладкоствольный путь
все быстрей-быстрей,
моя жизнь - побег от меча и травли.
Моя любовь - автобусы греческих пустырей
и деревенские УАЗы за Ярославлем.

***

Конституция сообщает, что я свободен.
Нашел для себя на ее страницах
что-то личное.
Что-то от голоса и от тени,
а также что-то похожее
на расписание электричек
курского направления.
Конституция сообщает что я свободен.
На ее страницах много музыки и тоски,
меж страницами - мыши и пауки,
тонны героических душ, костей,
камни разрушенных крепостей,
много пауз, бесед, натюрмортной дичи,
а в конце Конституции опять -
расписание электричек.