Стоп-кадр, затем рапид

1

В снегах утонувший по рамы,
наш дом всё же непобедим!
Белёсое небо над ним,
похожее чем-то на мрамор.

Декабрь заметает следы
людей, лошадей и полозьев,
готовясь к уходу... А ты
вбежишь, чуть жива от мороза,
присядешь у печки, где вихрь
танцует на мёрзлых поленьях,
в зрачках отражаясь твоих.

Споткнулось как будто бы Время...


2

Ладонь твоя на шее у меня —
наверное, лежать ей там удобней.
Ты спишь, подушку белую обняв,
и как же тихо стало в нашем доме...

За окнами безумствует метель.
Вы с ней близки по духу и манере —
того гляди сорвётся дверь с петель,
когда ты ею хлопаешь во гневе.

Устали мы с тобою от вражды,
нам лучше б избежать разладов новых,
иначе далеко ли до беды,
где нет уже ни правых, ни виновных.

Ну что мне делать, милая, с тобой?
Воинственная ты, как амазонка,
и даже вся в слезах ты рвёшься в бой
с отвагою капризного ребёнка.

Ночь в молоке. Дороги занесло
и ветер — то покладист, то неистов —
шурша снаружи снегом о стекло,
становится как будто бы покорней.
О, если б улеглась, как мы, пурга
и небосвод наутро был бы чистым!
Ладонь твоя изящна и легка.
И всё-таки она лежит на горле...


3

Снежная пыль из-под винта.
Ремни пристегнуты, ну, трогай!
Расправить крылья ерунда
                с аэрофлотовой подмогой.

О, подожди, не проклинай,
пока над облаком лечу я —
того гляди, в тишайший край
                прямёхонько перекочую.

Мне было б жаль туда уйти
без вереницы провожатых
и без последнего прости,
                что наш тандем всерьез расшатан...

Прости вчерашнюю вину
и ту, что приобрел сегодня,
и партизанскую войну,
                где белый флаг никто не поднял.

Позволь мне быть самим собой,
когда под гнётом компромисса
наш век тотальной ворожбой
                внушает нам повадки лиса.

Хранительница очага, над коим тучи понависли —
вдогонку мне щелчок замка
гремит, как одиночний выстрел,
и тотчас врассыпную мысли...

Давай любить издалека!


4

Мы доиграем до конца
во что бы то ни стало
роль Матери и роль Отца,
которых разметало
законом центробежных сил
по городам и весям.
Хочешь, прощения проси,
лей слёзы или смейся,
но, утерев печаль с лица
пред детскими глазами,
роль Матери и роль Отца
нас выбирают сами...

С тенью улыбки на лице
забывчивое детство
поаплодирует в конце
за наше лицедейство!