Какая всё же пошлая загадка...

Какая всё же пошлая загадка:
Зачем и для чего мы на земле живём?
Когда от невезения становится вдруг гадко,
Какого счастья для себя мы ждём?

Тусклый свет увидев в стареньком бараке,
Сделав первые свои шажочки в этом мире...
Я на кухне слышал о всеобщем счастье враки -
В коммунальной (но трёхкомнатной) квартире...

Слушал тосты... звоны рюмок... а затем и песни
О какой-то непонятной, неземной любви...
Суть и смысл которой был мне неизвестен,
Ведь там «... в бору со стонами плачут глухари...»

В комнатёнке теснота,- ну как там разгуляться...
Но пускался (на квадратном метре!) дядька в пляс...
Да так, что на диване приходилося спасаться,
Чтоб Христос (униженный!) хотя б ножонки спас...

«В гимнастёрке кто-то с горочки спустился»...
И «где-то плачет иволга, захоронясь в дупле»...
Отчего же дядька мой слезами весь облился?
От любви... от страха ли... Ох, не понятно мне...

Приезжала бабушка — однажды!- погостить...
В 61-ом... Видно, назло своей горькой доле...
А её — родимую!- и спать-то даже негде уложить!
Сердце аж заходится от непонятной боли...

Ну и — наконец-то! - долгожданная отдельная квартира!
С печками... С промёрзшими — до черноты — углами...
С запахом противным из вонючего сортира...
А керогаз кабыть и щас ещё коптит перед глазами...

Под отцовскою шинелькой тяжесть детских снов,
Вперемешку с радостью от беззаветной веры
В то,.. что сбудутся желания мечтающих отцов,-
Ведь подвигов трудящихся знакомы всем примеры...

Ведь недаром же пропал под Ленинградом дед -
Головы фашистам-людоедам всё же оторвали!!!
Так что у мальчишки-внука никаких сомнений нет,
Что - для него!- дорогу к счастью люди отыскали!..

А вот и школа деревянная... И двери в первый класс...
Костюмчики... переднички и бантики... Мы - октябрята...
Ильич (со звёздочек) прищурился, подбадривая нас:
«Дор-рогу в коммунизм достр-ройте вы, ребята!»

Да, кабы мог, он бы и путь тогда рукою указал,-
Как памятник у площади, что за забором, в сквере...
Так было жалко нам тогда, что Вождь в гробу лежал -
В Москве далёкой... и в холодном, как могила, Мавзолее...

Под дланью этой ленинской мы стали пионЭРЫ...
И дали клятву верности, махнув рукой салют,
Что никогда и ни за что не потеряем веры
В дела его партийные... и жутко-тяжкий труд...

Тем временем на Мавзолей Ильич-второй взошёл...
И указующий всем жест в локте его сгибался...
Как будто путь уж не вперёд, а вверх куда-то вёл...
А сам же «новый вождь» самодовольно ухмылялся...

Ему уже не виделось зардевших юных щёк,
Когда от комсомола многие, бывало, уклонялись...
Он был радёхонек, что власть проспал Хрущёв,
Убравший Жукова, которого все жулики боялись...

Посредственность повылезла на свет из всех щелей -
В момент учуяв носом, что настал их час!
Как вороны над падалью, уселися на Мавзолей,
Поглядывая с наглостью, чтоб оторвать у нас...

А Брежнев целовал своих друзей взасос -
Всех тех, кто звёздочку геройскую ему цепляли...
И умилялся, в глубине души, до слёз:
«Вот это — коммунизм! Не зря, видать, страдали!»

А в голове моей дурной вовсю кипела кровь -
Аж до того, что все сосуды мозга расширялись...
Ведь жизнь-то, пролетая, не вернётся вновь!
Как те приоритеты, что все поменялись...
17.08.18.