Иудино наследие

Умирал старик паршивый, кровью харкая,
За окном его ждал ворон громко каркая,
Чтоб забрать его душонку в пекло вечное,
Покарав его за жизнь бесчеловечную.

Он войну прошел не воином – предателем,
При фашистах был изменником, карателем.
Для себя готово было оправдание,
Словно пес вилял хвостом за подаяние.

От возмездия уйдя, овцой прикинулся,
Время мирное – он на работу ринулся.
Но духами, как не мажь - душа смердящая,
Зрячий видел, что она не настоящая.

А теперь пришли сынки проститься с батенькой,
Завещал аж три монеты – небогатенько
Вы делитесь на двоих, да только поровну,
Ну а нет, так подавитесь сучьи вороны.

Я кормил вас черным хлебом тем, что почерствей,
Ну а сам питался мясом, ведь оно вкусней.
Я себе вина всегда любил пожаловать,
Ну а вам – воды студеной, чтоб не баловать.

Резал я куски потоньше да за тем смотрел,
Чтобы старший ел побольше, младший чтоб хирел.
А теперь – в глаза друг другу – можно ли простить?
Я для вас посеял зависть – вам ее растить.

Будет тесно в отчем доме, словно в конуре,
Двое псов не уживутся на одном дворе,
Как и прежде, вам за корку хлеба глотки рвать,
Ну а я за сим с портрета буду наблюдать.

Старший тянется к монетам, все забрать себе,
А у младшего от зависти душа в огне,
Брань и ругань, как снежинки в поле стелятся,
Три монеты на двоих никак не делятся.

Им бы взять ее пропить, да к примирению,
Только каждый жаждет лишь обогащения.
Хоть на грош, на полгроша, но обойти вперед,
А иначе брат-паскуда все себе возьмёт.

Младший старшему в глаза вцепился с яростью,
Старший брата бьет жестоко, даже с радостью,
И дерут друг другу морды ненавистные,
Разрывая на груди рубахи чистые.

За ножи схватились, видно сам им черт помог,
Били верно, чтоб на ноги встать другой не смог.
Ну а дед лежит смеется, заливается,
Две собаки жалкой костью, ох, задавятся!

Две судьбы тремя монетами разбитые,
Оба брата на полу лежат убитые.
Ну а дед кряхтит, все тужится, старается,
Дотянуться, чтоб себе забрать, пытается.

Боль ему приносит каждое движение.
Молит Смерть он оборвать свои мучения.
А она сидит на кухне, не торопится,
Пусть помучается сволочь, пусть покорчится.

Час за часом, день за днем Судьба слагается.
Сладких ягод с бузины не собирается.
Глотки рвать готовы братья за последнее,
Не несет любви Иудино наследие.