Жили- были дед и баба

       

           Часть 1.

Жили - были дед и баба,
Время их к закату шло,
Жизнь болтала по ухабам,
И водила помелом.
Хата с края у опушки,
Прясло выползло к кустам,
В дебрях всякие зверушки,
Да медведь- хозяин там.
Бабка летом в огороде,
Дед по лЕсу колесил.
Хорошо в живой природе,
Коль осталось малость сил!
Тихо жили, чуть тужили-
Дед, старуха, да коза.
За всю жизнь они нажили
От лягушки тормоза.
Да почетных грамот кучу-
Два мешка, топи хоть печь.
А другие?- Та же участь.
Да о чём вести тут речь?

На Руси всегда так было,
При любом режиме рай
Только тем, кто  в власть «без мыла»…
Им народный каравай.
Те ж кто в совести, в работе
Каравай тот испекли-
В щедром поте и  почете,
Да с веревкой для петли.
Но про власть не в этом сказе,
Для неё здесь места нет.
Остановимся на  фразе
И вернемся  вновь в сюжет.

Лес, где жили бабка с дедом,
Был дремуч, могуч и щедр.
Дичь, что елась за обедом
Из его тащилась недр.
Много прочей мелочевки:
Шишки, ягоды, грибы.
Дед дотошный был и ловкий,
И охочий до ходьбы.
Так и жили б неизменно
Год за годом, день за днём.
Пили б чай попеременно-
Днём под солнцем, в ночь с огнём.

Но случилась неприятность-
Черти вылезли с болот.
Отчего?- Тут не понятно.
Но в лесу пошел разброд.
Все три дня и аж три ночи
Раздавался в дебрях вой.
В лес никто идти не хочет,
Не рискует головой.
Вой затих и за туманом,
Прям по утренней росе,
Вышли черти караваном.
Шли по сжатой полосе.
Раньше тоже черти были-
Появлялись два иль три.
Ну чудили чуть, бузили,
А сейчас?-Ты посмотри!

Шли тринадцать низкорослых,
Полосатых, как арбуз.
Не юнцов, довольно взрослых,
С голым задом, без рейтуз.
Мал поселок- без простора,
Но все вышли за село.
Прям у дедова забора,
Кто с вилами, кто с веслом.
Дед топор в ремень заначил,
Стал чуть с боку- не юнец.
Коль начнется свара, значит,
Чтоб… не сразу-то конец.

Черти шли не агрессивно,
Шли держа хвосты в руках,
Их копыта интенсивно
В такт тряслись - их мучал страх.
Не дойдя аршинов десять,
Первый черт, видать вожак,
Стал, как мог поклон отвесил,
И сказал, листок держа:

                - Там в лесу, чтоб всё по форме,
                Трое суток  шёл совет.
                В общем, прияли реформу,
                Чтоб настал свободы свет.
                Зачитаю основное,
                Кому мало, всё прочтёт:
                -Всё сообщество лесное
                И народ, что здесь живёт,    
                Прямо завтра, спозаранку
                Подходить,  хоть стар, хоть  мал,
                На «Лосиную делянку».
                И чтоб каждый понимал-
                Это нужно для учета.
                Для порядка, так сказать.
                Кто пройдет учет- без счета
                Может дичь домой таскать.
                Дичь ловить теперь не нужно.
                Мы наловим вам всем впрок,
                И одарим всех по душно
                Лишь за маленький оброк,-

Черт водил ноздрёй в бумаге,
Пальцем с когтем скрёб кадык.
Черти сгрудились  в ватаге,
Подогнав рога впритык.

                - Вот нашел - полушка с носа.
                Со двора- алтын всего.
                И ещё, в сезон покоса
                Будем все за одного.
                Нагребем, накосим, сложим,
                Дождь разгоним, если чё.
                Когда надо, мы можем
                Скот клеймить наперечёт.

Черт закончил, вновь с поклоном
Положил листок в стерню:

                - Время жить нам по закону,
                Чтоб поднять с колен страну.
                Вы взгляните, что твориться!-

Черт развел копыта вширь:
 
                - Всё валяется, пылиться,
                Сколь полей ушло в пустырь.
                В общем,  выбор ваш селяне.
                Мы за вас хоть щас в огонь.

Черт кивнул своей охране.
И исчез. Лишь серы вонь.
Вслед исчезли остальные.
Мужики башкой трясут.
Все от серы, как чумные,
Но стоят, махру сосут.         
Бабы кашляют, чихают,
Потихоньку разошлись.
Пацаны листок читают,
Мужики ругают жисть.
Кто кричит:

                -  Коль власти наши
                Людям жисть  не в силах дать!
                То они чертей не краше. 
                Проще с чертом совладать!
                Что оброк их?–  Смех куриный.
                Но зато покосы, дичь.
                А что вид у них  звериный?
                Так ведь черт-то не кулич.
                Пообвыкнемся, притрёмся.
                Можно ватой нос заткнуть.
                Коль в хозяйстве развернемся,
                Перетерпим как-нибудь.

А другой:

                - Очнитесь люди!
                Вы с крестами или без?!
                Вы подумайте о худе,
                Что приносит людям бес!

Третий  спорит:

                -В наше время
                Беса хуже  есть народ.
                Иль сопрет, иль стукнет в темя,
                Иль предаст,  или наврёт.

Долго спорили, ругались.
Чаще матом, но без зла.
Ближе к полдню рассосались,
Все с хозяйством ведь – дела.

Бабка с дедом (хата ж с  краю),
Оробели, заперлись.
Катьку- козочку с сарая
Привязали в сени, близь.
И оставший день, до ночи,
Перебежкой по двору.
А  потом молились очень,
Припадая к алтарю.

                Часть 2.

Ночь прошла, старик с рассветом
Шасть во двор и в щель, как в дот:
Вдоль дороги, по кюветам,
Потащился в лес народ.
Только взрослые, детишек
Не рискнули взять с собой.
Вдоль заборов и домишек,
То по два, то в разнобой
Прут гуськом в «Лосину балку»,
Что делянкой чёрт назвал.
Взяв, на всякий случай, палку,
Дед за ними через вал,
Шёл, держа курс параллельный,
За отвалами таясь.
Взмок его пиджак фланельный-
Дед финтил змеёй струясь.
К балке он пришёл последним,
Незамеченным пришёл.
Средь поляны, как намедни,
Чёрт маячил нагишом.
Рядом стол, орда охраны,
Лавки сбиты из берёз.
И селяне, что бараны,
Сбились в кучу- жаль до слез.

Разве их вина, что вечно
Жизни нет в стране у нас?
Не у всех, оно конечно,
Есть прослойка из зараз.
Что живут в шелках и злате,
Языки фламинго жрут.
На зарплате, на доплате,
На доходах от мазут.
Впрочем, вновь, не в ту калитку
Я  направил персонаж.
СкОльзка тема, что улитка
И остра, что режет аж.

В общем, смотрит дед и слёзы
За селян бегут ручьём.
Главный черт стоит серьёзен
И встречает дурачьё.
Два чертенка в чёрны книжки
Пишут даты, имена.
Ставят номер на лодыжке
И дают стакан вина.
Что стакан вина?-Дробина.
Но язык долой с крючков.
И пошёл молоть «дубина».
Обманули дурачков.

                -Сколь скотины? Сколь надела?
                Сколько душ? Где, что растёт?

-Чёрт ведет расспрос умело,
Споро пишет. Всё учтет.
И затем суёт пергамент
Подписать, чтоб спор отсечь.
Это дружбы, мол, фундамент.
Подпиши. Увековечь.
Кто пришёл все подписали,
Даже кто не мог писать.
Ставить крест не позволяли-
Пальцем ставили печать.

               -Хорошо, что хоть не кровью,

Думал дед, а сам молясь, и,
Бросив чертово подворье,
Убирался восвояси.
Прибежал он к бабке в  хату
Взмокший, и в один момент
Рассказал про супостатов,
И про чертов пергамЕнт.
Что там писано не знали,
Но сомнений ни на грош,
Что  у чёрта в арсенале
Пользы людям не найдёшь.
Так и было, словно в воду
Дед смотрел. Уже в обед,
Через тыл, по огороду,
К ним ужом проник сосед.
Из засаленной штанины
Он пергамент разложил:

               -Вот докУмент сатанины.
                Что щас делать, подскажи?

Дед и бабка на пергАмент
Удивляются. А то ж!
По краям листа орнамент,
Из каких-то мерзких рож.
Посредине имя крупно,
И фамилия там есть.
Остальное не доступно-
Мелко, мелко. Не прочесть.

                -Тьфу на них!

-Сказала бабка
И пошла козу доить.

              - Что ж ты сделал, «дурья шапка»?!
                С  кем ты  выдумал шутить?!-
                Ты б подумал бы мозгами.
                Это ж черти, обормот!
                Сыпануть бы батогами
                За такой коловорот.

Дед бранился на соседа.
Тот стоял-  испуган, нем.
(Кабы брань снимала беды,
То  у нас бы был Эдем).
Дед умолк, потом на ухо:

                -Ты семью не баламуть.
                Может, эта заваруха
                Рассосется как ни-будь.
   
Вот на том и порешили,
Молча разошлись  домой.
Бабка с дедом поспешили
Спрыснуть двор святой водой.               
               

                Часть 3.

Время сыпется, несется,
Мчится, чешет во всю прыть.
Что народу остается?
Очень много -  жить и быть.
Жить с рассвета до заката,
День за днём, из года в год,
Жить счастливо и богато,
Без печалей и невзгод.
Может так и есть на свете,
На Руси совсем не так.
Отчего вы мне ответьте
Любит власть нас, как собак?
Почему при столь богатствах,
При огромных площадях
Лишь у них добротны яства
И поместья с областЯ?
Э-эх, не скажите, я знаю.
Я-то тоже не скажу,
Всё стенаем и стенаем,
Дожидаясь куражу.
Ну, а как кураж нагрянет,
Вот начнется кутерьма.
Много выгонится дряни,
Много смоется дерьма.
А когда кураж затихнет,
И  когда уйдёт разброд-
К власти наши вместо ихних,
И опять страдай народ.
Что за хворь ломает души?
Что за странность у людей?
Выбираются из лучших,
Хапнет власти-лиходей.
Это сглаз. Никак иначе.
Знать, нужды не избежать.
О-ох, опять не то я начал.
Нужно сказ свой продолжать.

Пролетели дни, недели.
Может семь, а может пять.
Черти с каждым днём наглели
Стали земли отнимать.
Иль скотину уворуют,
Иль повытопчут надел.

                -На хрен дружбу нам такую!

-Деревенский люд галдел,-

                - Мы же все к чертям ходили,
                Каждый сделку подписал.
                Дня два-три чуть  подсобили,
                А потом простой настал.
                -Нет чтоб помощь, так ведь гадят!
                И воруют, тащат скот.
                -А в  орешниковой пади
                Рожь залили до болот.
                -А зверьё? Ведь обещали.
                Сами, мол, ловить начнём.
                -  Где ловить? Леса нищают.
                Нету зверя больше в  ём!
                - Не дурак зверь- разбежался.
                - От  таких друзей сбежишь!
                -Говорят, медведь остался,
                Остального зверя шиш.

Все орут, народ упертый.
Порешили сообща:
Вызвать для разборки черта-
Ну, что рай всем обещал.

Весть послали, черт явился.
Встал пред обществом, стоит.
В этот раз не поклонился.
При штанах. Надменный вид.
На плечах пиджак из твида,
Из ноздри торчит серьга,
В бородЕ кусок повидла
За ремнём часть пирога.
И охрана тут же, сбилась.
Ноги уж не мучит дрожж.
От грязи  чуток отмылась,
Куртки с рЕмнями из кож.
В белых, байковых  рейтузах,
В  красной краске  копытА.
Прям, что  немцы иль французы,
А не прежня гопота.

                -Что случилось, что за смута?

-Улыбаясь, черт спросил,-

                - У меня всего минута.
                Я как раз овёс косил.
                Ведь для вашего же блага
                Я с утра машу косой.
                Ну чего опять  ватага?

Мужики ему:
                -  Постой.
                Мы союзом не довольны.
                Ты о чём  тогда радел?
                Чтоб мы были сыты, вольны,
                А выходит- беспредел.
                Говорил: полушка с носа,
                По алтынчику на двор.
                А когда мы жали просо,
                Сто рублей забрал, как вор.
                И за рожь считай полсотни,
                За фураж шесят рублей.
                Тащат с каждой подворотни,
                Хоть лопатой в морду бей.

Чёрт с улыбкой отступая:

              - Тихо, тихо.  Я что ль брал?

                -Ты не ты, твоя же стая.
                И про помощь тоже врал!

Чёрт опомнился и властно:

               -Ну-ка, стихли сей момент!
                Объясню легко и ясно.
                Вы читали  пергамЕнт?!
                Коль читали, то найдёте
                Там ответ на весь свой сказ.
                Так что зря вы щас орёте
                И клевещите на нас.
                По полушке с носа- верно!
                Но за каждый день. На срок.

Чёрт оскалился  прескверно,
Пояснил:

                - Таков оброк.

Мужики забунтовали:

                -Как за день? Не может быть?

ПергамЕнт  подоставали,
Прочитали – в пору выть.
Точно- за день по полушке,
И алтын за тот же день.
Нужно ж было на опушке 
Всё читать. А было лень.

                - Есть ещё моментик мелкий,
                Я его предвосхищу,
                Коль порвать решите сделки,
                Я, конечно, отпущу.

-Чёрт умолк на миг. Продолжил:
   
                - Но, взамен возьму надел.
                Я же в вас ресурсы влОжил
                Я ж  убытками радел.

                -Как наделы? Мы-то как же?

Мужики столбом стоят

                -А что бабы наши скажут?
                -Чем же нам кормить ребят?

                -Ну, так вы не разрывайте,-

Чёрт достал часы « Брегет»:

                -Всё, коллеги, всё. Прощайте.
                Совершенно время нет.

И исчез. За ним охрана.
Запах серы,  вонь   столбом .
От такого балагана
Мужикам хоть в стену лбом.
Так и так  дела горбаты.
Там шиши и тут шиши.
Кабы был кто  виноватый
Отлупили б от души.
Ведь самих себя известно
Лубцевать-то не с руки,
Ка б чужой кто, не изместных,
Отыгрались б мужики.

Стихли споры, пыл иссякнул,
Тучи грузятся к дождю.
Тут тихонько, кто-то брякнул:

                -Не пойти ли к медведЮ.

             Ну а что?- Хозяин леса.
             На него не будут лезть.
             Верно уж на этих бесов
             У него управа есть.
             Только чтоб- гонец везучий.
             И проворней мелких пчёл.
             Вдруг как чёрт и  этот случай
             Там, в пергаменте, учёл?

Дед стоял поодаль слушал.
Он-то рук не заморал.
Ка бы мог он всем бы уши
За безмозглость их надрал.
Что ж теперь? Случилось лихо.
Всем не дашь свово ума.

                -Я пойду,

- сказал он тихо,-

                -Расходитесь по домам.

Мужики, вздохнув, с надеждой,
Потоптавшись, разошлись.

Дед подумал:

                -А ведь прежде
                Не плохая была жисть.



                Часть 4.

Осветила зорька склоны,
Петухи прогнали ночь.
Ну а дед всё у иконы,
Просит Господа помочь.
Сколь ни пробовал, не спится.
Даже выпил чай с травой.
Бабка дать совет стремиться
Всё качает головой:

                -Как ты с ним общаться будешь?
                Что  ты скажешь, он же зверь?
                Поясницу вновь застудишь,
                В дебрях сыро вон теперь.

    Помолчит и вновь заноет:

                -Молодые не пошли.
                Надо ж выдумать такое! 
                Храбреца они нашли.
                Богатырь- шатает ветром.
                Две лучинки, горсть соплей.
                Сам ростком чуть больше метра,
                А туда же... всех смелей.

Дед молчит, рюкзак пакует,
Ноль вниманья на галдёж.
Бабка снова атакует:

              - Где ж  ты бурого найдёшь?
                Надо б шарить, где малина,
                Иль  в дубах. Там дикий мёд.
                Помнишь, Лушкина Галина
                Там нашла его помёт.
                Это в прошлом гОде было.
                Под Успенье, самый раз.
                Я-то помню, не забыла-
                Мёду было цельный таз.

Дед поднялся:

                - Ладно, бабка.
                Не волнуйся.  Не робей.
                Если есть на  муже шапка,
                Значит, есть башка под ей.
                Ты припри калитку ломом,
                Сени цепью обмотай .
                Там- знакомы, не знакомы,
                Никого не почитай.
                Жди меня. Я ненадолго.
                Два-три  дня... И я вернусь.

-Дед сложил в  рюкзак двустволку:

                - Ну прощай. Я сберегусь.

И, в крапиве по макушку,
Он, кряхтя, за тын пролез.
Вышел споро на опушку
И рванул поглубже в лес.
Зарядив двустволку дробью,
А картечь пока в запас,
Двигал дед по неудобью,
Он тут шастал, и не раз.
Вроде всё ему знакомо,
Но, чего-то жуть брала.
Вместо трав- сушняк, солома.
Вся растительность хилА.
Птиц не слышно. Тиш давила.
Мох на пнях кишел червём.

                - Ишь чертей какая сила.
                Гнать их надо,  то ж умрём.

Думал дед и пёрся в чащу.
Знал он, где  живёт медведь.

                -Надо ж лес совсем пропащий,
                Не помочь- засохнет ведь.

-Сокрушался дед, взирая
На сушняк и на червей.

              - Что ж за гибельность без края,
                На людей и на зверей.
                Ладно люди - грех их платья.
                Ну а звери? Их в чём грех?
                Только  падает проклятье
                И на этих и на тех.

Через ночь, в канун обеда,
Там, где сроду не пройдешь,
Обнаружил дед медведя.
Тот ловил зубами вошь.
И к нему, без предисловий,
Дед шагнул и зачастил:

                -Ты, звериное сословие,
                Что ж ты лес-то запустил?!
                Черти всюду расплодились.
                Лес угробили, скоты!
                Ты что спишь, скажи на милость?!
                Иль хозяин уж не ты?!

Бурый  обломил осину,
Спину сломом почесал:

                - Ты чего орешь дурниной?
                Иль не жаль своих сусал?
                Щас отвешу по  щедрОте,
                Или пну, как  крупну вошь,
                Не  мешал мне, чтоб  в работе.
                По-другому ж не поймёшь.

Дед храбрится: 
               
                -Глянь работа.
                Вшей ловить и мех скрести.
                Да была бы мне охота
                В даль таку  к тебе плестись!
                Но ведь черти задавили,
                Выгребают всё до дна.
                А сколь леса отравили
                Сушь везде одна видна.

Бурый хмыкнул:

                - Вот народец.
                Вас  паскудней только лось.
                Сами ж гадили в  колодец.
                Что хотели, то сбылось.
                Вас на дыбе, что ль ломали?
                Вас хотели смертно бить?
                Сами ж быстро подписали,
                Чтоб халявой рты набить.
                И орёшь щас:- Кто хозяин?!
                Завываешь. Я терплю.
                Только что, скажи  селянин,
                Я сейчас им предъявлю? 
                Ваш пергамент  бесовщины?
                Иль ваш крик: -Спаси! Разор!
                Коли вы ещё мужчины,
                То исправите позор.
                Звери-то ушли в овраги.
                Из-за вас ушли они.
                Ведь  подписывать бумаги
                Притащились вы одни.
                А меня обида гложет-
                Подлый все же вы народ.

Понял дед, что не поможет,
С бурым мехом, обормот.
Уходить ни с чем-  ох, трудно!
 Дед спросил уж под конец:

                -А чавой-то лось паскудный?
             
                -Потому что он подлец.
   
Дед взглянул на исполина.
Тот  был мрачен, невесёл:

                -Я ему:- Моя малина!
                А он мнёт её и всё.


                -Прав медведь-то, если честно,-

Думал дед в потоке дел,-

               -Гнать чертей всех повсеместно,
                Гнать и гнать, чтоб пух летел.
                На болото, каждо тело.
                В саму тину, вглубь, на дно.
                Это  правильное дело,
                Остального не дано.


                Часть 5.

Мы  пылинки в этом мире,
Беден ты или богат,
С голым задом,  иль в мундире,
Конюх иль аристократ.
Мы мелки, жалки, убоги,
Жизнь  всегда на волоске.
Мы от страха жмемся к Богу,
Строим замки на  песке.
Мы рождаемся при боли,
Наша жизнь- всегда  борьба.
Вся судьба вне нашей воли,
А в душе царит мольба.
Мы придумываем цели,
Привечаем дураков,
Ищем жизни панацею,
Выбираем вожаков.
А когда приходим к краю,
Видим сзади- цели тлен.
Холодея, умирая,
Жаждем вечности взамен.
И хоть  эта обреченность
Угнетает и страшит,
Мы умеем утонченно
Прятать страх  своей души.
Мы живём, как будто вечность
Нам отмерена судьбой.
Прячем мысль, что скоротечно
Мы исчезнем  в мир иной.
Это ж мужество- не хныкать.
Знать, что смертен, жалок, слаб,
Жить, как будто ты владыка,
Сознавая, что  лишь раб.

Вот так вот или похоже
 Думал дед, идя на сход.
А народ?  Он думал тоже.
А о чём? Да кто ж поймёт.

Рассказал дед без утаек,
Всё как есть, без шелухи.
И добил:

             -  Медведь считает,
                Что людишки мы плохи.

Пригорюнились селяне,
Видно ждали добру весть.

               - Не хрен было на деляне
                Со чертями в сделку лесть?!

Разошёлся  дед сердито.

               - Иль вы ждали от чертей,
                Что  уж в ваше-то корыто
                Накидают желудей?
                Что дождались? Накидали?

Дед махнул рукой. Утих:

                - Ладно. Думать надо дале
                Как отделаться от  их.
 
Загудел народ, как улей.
Кто орёт:

                -Пора пугнуть!

А другой:

                -Нас обманули,
                Нужно нам   их обмануть!

Тот кистень принёс, махает:

                -Всех поймать и утопить.

Гнев в селянах набухает,
Громче принялись вопить.
 Кто-то крикнул:

                - Как утопишь?!
                Что орать-то, зря бузя!
                Их догнать-то не догонишь,
                А убить вообще нельзя.
                Года два назад пытались-
                Двух поймали чертенят.
                Их душили и пытали,
                Жгли огнём- так не горят!
                Ночь всю с ними колготились.
                Все аж взмокли. Я там был.
                А на утро черти смылись
                И угнали  двух кобыл.
                Мы неделю их искали,
                Только был напрасен труд,
                Знать, к цыганам ускакали.
                Те за грош  у всех  берут.


А ему ответ:

              - Не верьте!
                Сам и  продал он кобыл,
                А потом, мол, это черти!
                А  быка ты, где добыл?

Тут уж все завозмущались:

                - Хватит вам кобыл делить!
                -Жить нам, может, дни остались,
                -Что нам споры разводить?

Но народ шумел всё громче.
Уж рубахи рвут в злобЕ,
Кто-то зубы выбить хочет,
Кто-то виснет на горбе.
Понял дед- не будет дела,
Браться нужно самому.
Хоть уже  осточертело
Дураков тянуть к уму.
Но что делать? Будет хуже,
Если   вожжи отпустить.
Подтянув ремень потуже,
Заорал:

                -Хорош бузить!
                Сгоним чертову ватагу
                Без убийствов и  кровей.
                Коль важна для них бумага,
                Значит,  ихня сила в ей.
                Вы сейчас домой бегите,
                Не болтайте не чаво,
                Их пергамент мне  тащите,
                Все как есть, до одново.

Чуть  попозже дед в верхонках
(Всё ж пергамент бесовской),
 Снес бумаги в лес, в сторонку,
У болота, за рекой.
Прямо в яме, где овраги,
Запалив свечу с икон,
От свечи зажег бумаги.
И… тут  вой, со всех сторон!
Все как есть явились черти.
Воют, рвут на абордаж.
Дед кресты  по краю чертит,
Шепчет в страхе "Отче наш".
Шевелит в огне пергамент.
Тот трещит, воняет жуть.
Черти воют и рогами
Старика хотят проткнуть.
Но, то ль мощная молитва,
То ль  кресты по борозде,
Не пускают их на битву.
Дед от страха взмок везде.
Наконец-то пламя скисло,
Лист последний в прах сгорел,
Тишина,  звеня, повисла.

                - Ну, ты старый жутко смел,-

-Главный рыкнул, зубы скаля.
 Черти были вновь наги.

               - Фарт тебе, что не достали.

Дед сквозь страх:

                -Беги, беги!
                Вдругорядь сюда не суйся,
                Оболью святой водой.
                В своей вотчине беснуйся.

                -Ну постой, старик, постой.
                На том свете уж сочтемся.
                Попадёшь, не промахнусь-

- Чёрт хрипел,-

                - А мы ж дождемся.

Дед свозь дрожь :

                -Боюсь, боюсь.

Миг, и черти испарились.
Дед сидел, как на крюке.
Ждал. Вот ноги появились.
Он отправился  к реке.
Вымыл всё: себя, одежду,
Даже боты сполоснул.
Запалил костром валежник.
Вынул, нож, шпагат, блесну,
Что  в штанах своих он прятал.
Снасть приладил за каймой.
Через время, пахнув мятой,
Дед со щукой шел домой.
Бабка так и не узнала,
Что старик её-герой.
Слухи ползали сначала,
Но ведь врут они порой.

А с тех пор чертей иль  бесов
Больше двух не видел люд.
Лес ожИл от прежних стрессов,
Птички весело поют.
Мужики, под общий гогот,
Вспоминают вкус обид.
И ругают власть  как могут.
Власть как может их гнобит.

Конец.