Лёша - вундеркинд

     В пятилетнем возрасте Алёшу называли вундеркиндом. Читать он начал в четыре года. Память была отличная – рассказывал соседским ребятам не только то, что читала ему бабуля, но и всякие небылицы, которые сам выдумывал. Они заслушивались и... не обижали его, а просили ещё рассказать. Буквы показала бабушка, а отец купил магнитную азбуку, и они... будто сами стали складываться в слова с его помощью.      
     Родители приезжали с работы поздно, а баба Тома всё время была занята. То в огороде грядки полола, то кроликов кормила или кур, то пойло корове готовила и поросёнку Борьке, то доила, а внучок корове хвост держал, чтобы та по глазам не хлестнула. Потом она принималась или стряпать, или стирать.

     Овчарку и кур он кормил сам, выносил миску супа с сахарной косточкой, кричал хохлаткам «цыпа-цыпа» и сыпал им крупу, что давала бабушка. Когда Рекс опустошал миску и сгрызал кость, Лёша отцеплял цепь от ошейника и шел с собакой гулять в поле.
     А ему хотелось слушать сказки. Когда бабуля садилась в кресло отдохнуть, то вязала всем носки или варежки. Но язык-то у неё был свободный, и она рассказывала сказки Павла Петровича Бажова, которых знала много. Он внимательно слушал, давно зная их почти наизусть, подсказывал, если она ошибалась. Особенно – про «Малахитовую шкатулку», «Хозяйку Медной горы», «Синюшкин колодец», «Каменный цветок», «Золотой полоз»...
Если ему становилось страшно, он жался к бабуле. Она пела ему песни, укладывая спать, и ему снились сокровища Хозяйки Медной горы, где он бродил по пещерам и любовался драгоценными камнями.

      Алеша всегда встречал маму с работы. Бежал на другой конец улицы, напротив остановки автобуса, долго стоял и ждал. Он помнил бабулины слова – «ждать да догонять – хуже нет», но зато, когда он видел маму, выходящую из автобуса, счастье переполняло его сердечко. Он держался за мамину руку и рассказывал, как прошел день, кто ей передавал привет, пока он стоял.
       Однажды встретилась соседка – это она первая сказала, что сын у них вундеркинд.
– Кого ты ждёшь, мальчик? – спросила она.
– Маму жду. Папа прилетает поздно и приезжает домой часто ночью. Меня зовут Алеша, а вас?
Познакомились.
- Сразу поняла, что это твой сын, да он и похож на тебя. Спросил, куда я иду, я сказала, что к врачу.
– А что у вас болит? – спросил он.
Я показала на низ правого бока. Он поставил сразу диагноз.
– Там находится печень. Вам нельзя есть жареное и острое. Надо сидеть на диете.
И что ты думаешь? Такой же диагноз поставила наша врачиха. Вундеркинд!

... Редко выпадало такое время, когда бабуля сажала его на колени и читала книжку. Как назло, останавливалась на самом интересном месте – опять ей надо было что-то делать – то готовить ужин, то корову доить. «Скоро родители вернутся голодные», – говорила она.
     Тогда Лёша брал книгу и начинал складывать из букв слова, они превращались в предложения, и вскоре научился читать сам. Порой все были уже не рады, потому что вопросов появилось намного больше – он же читал всё подряд – и медицинскую энциклопедию, и всё, что попадало в руки.

    Самым первым его словом, которое удалось сложить на магнитной азбуке, было – «мама», а второе – оказалось плохим.
Когда за столом сидела вся семья и гости, Алексей выбежал из своей комнаты и закричал:
 – «Смотрите, я сам написал это слово!  .ОПА»!
Очевидно, услышал его на улице от ребятишек, дома это место называли «женей».
«Будешь баловаться, получишь по «жене» – говорила мама.
Все рассмеялись, а бабуля отвела внука в комнату и там объяснила, что это слово уличное и плохое, его нельзя произносить вслух.
... «Странно, .опа есть, а слова нет»...- сказал тихо Лёша.

Баба Тома рассказывала как-то, что отец хотел назвать Лёшу Евгением, но мама ответила: «Ни за что в жизни», и открыла ему семейный «секрет».

   Как-то после дождя мама с папой вместе забрали Лёшу из садика домой. Вокруг было много луж, и они переносили его, поднимая за руки. Ему нравилось, он смеялся. Последняя лужа оказалась огромной, и его слабые ручки не выдержали.
Леша закричал:
– Сволочи! Что вы делаете? Мне же больно...
Люди обернулись. Родителям стало стыдно, но... опять его никто не наказал, а только объяснили, что и это слово плохое, и говорят его не очень хорошие люди. Тем более, про родителей... так нельзя. Лёша всегда всё понимал и больше не употреблял плохие выражения.

   Однажды его отправили на самолёте с сопровождающим, дядей Володей, в гости к другой бабушке и деду. В полёте ему стало скучно. Дядя Вова общался с ним и сказал, что он очень смекалистый.
– Говорят, что я вундеркинд. И еще... я смелый.
– А если хулиганы нападут?
– Не боюсь. Я же знаю дзюдо, каратэ и айкидо, и... другие слова. Я и анекдоты знаю.
– Давай, пацан, врежь фольклором по бездорожью! – сказал дядя Вова и ободряюще подмигнул. Ну... Лёша и врезал. Уж чего-чего, а рассказывать он всегда умел и любил.

    Алёша стал рассказывать громко, как папа... «в телевизоре».
– Попали на остров к людоедам русский, немец, и француз.
Вождь людоедов им и говорит:
– Если кто-то из вас назовёт слово, которое мы не знаем, того отпустим. А если знаем –съедим!
Немец думал-думал, думал-думал, и говорит:
– Мерседес!
Людоеды пошушукались между собой, пошушукались, и говорят:
– Мерседес – это такая самодвижущаяся повозка.
И съели немца.
Француз думал-думал, думал-думал, говорит:
– Одеколон!
Людоеды пошушукались между собой, пошушукались, и говорят:
– Одеколон – это приятно пахнущая вода!
И съели француза.
Русский подумал-подумал, и говорит:
– Партком!
Людоеды шушукались-шушукались, шушукались-шушукались, потом приходят к русскому и говорят:
– Не знаем такого слова! Отпустим, если скажешь, что оно обозначает!
Русский говорит:
– Хорошо! Только дайте мне лодку, я выплыву на середину реки, и оттуда крикну. А то боюсь... вы меня обманете и съедите.
Дали людоеды русскому лодку, выгреб он на середину реки, людоеды все столпились на берегу, ждут. И русский им крикнул:
– Партком – это такие же п...расы как и вы! Сперва шушукаются, потом обязательно кого нибудь съедят!
И уплыл.
 
    Весь салон маленького «Боинга»  хохотал  так, что прибежала стюардесса, чтобы узнать... в чем дело.
Лёша, почувствовал себя в центре внимания и  продолжил выступление.
– Слушайте еще один анекдот. Шло заседание в ООН, и вдруг все стали морщить носы.
Громыко поднял скатерть и увидел кучу г...на. Он попросил лупу, залез под стол, а когда вылез, сообщил, что это не наше г...но – нет знака качества.
... Смех стоял гомерический.

   Однажды папин друг рассказывал этот  анекдот, все ржали, как лошади, а один наш родственник встал и сказал, что такие анекдоты, он считает, сочиняют враги народа, и вышел из-за стола и из гостей. Потом оказалось, что он коммунист и здоровается за руку с Зюгановым – сам потом хвастался.


    Он расказал еще один анекдот, как перевозили на самолёте психобольных. Пока стюардесса относила кофе в кабину пилотов, больные исчезли. Остался только один.
– Куда делись остальные больные? – спросила она  у него.
– Вышли на повороте сдавать бутылки.
– А ты-то почему не вышел?
– У меня горлышко сломано...

И хоть анекдоты были «с бородой», смеялись все, потому что из уст «младенца» это выглядело комично. Мальчик хотел и дальше им рассказывать, но надо было уже пристегиваться – самолёт шел на посадку.

    Дед с бабушкой встретили Алёшу  в аэропорту. Сопровождающий мужчина им сказал:
– Принимайте своего вундеркинда. Этот пацан далеко пойдет. Привет Вам от дочери и зятя! Я их друг.

    Так и вышло. Поступил «малыш» в Первый Медицинский Университет им. Сеченова, в Москве. Перешел на третий курс уже.
Хотите верьте, хотите – нет, но рассказ правдивый от начала до конца.


Фото из Инета.
Имя, как всегда, изменено - не любят мои мальчики, когда я о них пишу.