Белый танец

Прислонившись к колонне, стоял он.
Перед ним меж танцующих пар
Его жизнь в ритме вальса мелькала,
День ушедший неся ему в дар.
И оркестр сменила гитара.
Танец юности он услыхал.
И увидел одну только пару.
В ней себя и её он узнал.
Память вновь перед ним раскрывала
Ту страницу в поэме любви,
Что была самым светлым началом
Ему посланной неб.ом судьбы.
Искра той негасимой лучины
Ярко вспыхнула в сердце его.
И улыбка, разгладив морщины,
Осветила любовью лицо.
И, почувствовав вновь в себе силы,
Попросил музыкантов сыграть
Танец всем незнакомый, старинный,
Чтоб теперь для неё танцевать.

Ворвались звуки прошлого века,
Как теченье стремительных рек.
Подхватили они человека,
Унося на сверкающий брег.
Вздрогнул он и подумал в волненье:
«А смогу ль? Ведь старик я больной!»
Голос сердца развеял сомненья:
Ну, смелей, старина! Выход твой!
А навстречу ему мчался юный,
Весь забрызганный кровью, солдат.
«Только первый твой танец был трудный,
Что плясал ты два года подряд.
Ох! Как лихо тогда ты исполнил
Танец смерти в Афганских горах!
Тот оркестр ты надолго запомнил,
Но не смог одолеть тебя страх!»
И слились воедино два цвета:
Жгуче-чёрный и белый, как снег.
Застучали в одном оба сердца,
Чтобы вместе продолжить свой бег.
               
Танцплощадка огнями сверкала.
Огляделся старик, а вокруг
Молодежь, отходя, уступала
Одному ему весь этот круг.
Руки птицами в небо взлетели,
Увлекая его за собой.
Снова был он на той карусели.
И понёс его конь вороной.
А она в небесах, став звездою,
С восхищеньем глядя на него,
Над седою его головою
Осыпала своё серебро.
Закружив седовласого старца,
Всё быстрее оркестр звучал.
Не забыл он движения танца.
И теперь за двоих танцевал.
Замерла молодежь в удивленье.
Кто-то крикнул: «Так он танцовщик!»
И забыли все в это мгновенье,
Что пред ними был тот же старик.

Острой стрелочкой сердце пронзило.
«Ничего! – вскрикнул юный солдат, -
Это старая рана заныла,
Что оставил афганский снаряд».
Молодого опять догоняя,
Мчался он, чтобы рядом быть с ним.
Только пуля настигла их злая.
Но упал чернобровый один.
«Ты поднимешься! – тихо сказал он, -
А мне некогда падать! Я стар!» -
И, оставив его, ускакал он.
Ведь оркестр играть продолжал.

Луч блеснул, осветив его плечи.
И на крестик скользнув, засверкал.
К нему нежно ласкаясь в день встречи,
Танцевать силы вновь возвращал.
Боль от сердца совсем отступила
И, танцуя с лучом на груди,
Он взглянул на звезду, что дарила
Тёплый свет негасимой любви.

Зазвучало финальное трио.
Всё стремительней темп танца гор.
«Повторите финал!» – громко крикнул
Удивительный этот танцор.
Сжался круг. И в едином биенье
Застучали сердца молодых.
И для каждого в это мгновенье
Стал родным незнакомый старик.
А мелькавшая точка кружилась,
Став единою с танцем судьбой.
И отчаянно сердце забилось,
Не желая заканчивать бой.

Проплыла лебединая стая
И, взмахнув своим белым крылом,
Лебедь, низко над ним пролетая,
Обронил, расставаясь, перо.
Птицы скрылись. Оркестр затихает.
Круг последний. И снова печаль
Сердце льдиной холодной сжимает.
Но увидел Её, глядя вдаль.

Вздох струны. Танец сыгран старинный.
Море рук. И, как взрыв, чей-то крик.
А вокруг только пух лебединый...
Ну, а ты где ж, седой танцовщик?

Тишина. Знает танец лишь белый,
Приглашён на который звездой,
Что теперь к ней навстречу летел он,
Миллион роз любви взяв с собой...