К. П. Кавафис. Вторая Одиссея

               
                Dante, Inferno, Canto XXYI
                Tennyson, "Ullyses"


Вторая Одиссея и большая;
возможно, больше первой. Но увы,
и без Гомера, и без гексаметра.

Был мал отцовский дом,
был мал отцовский город,
и вся Итака маленькой была.

И Телемаха нежность, и верность
Пенелопы, и дряхлость старого отца,
и старые друзья, народа
непреходящая любовь,
счастливый отдых в доме
зажглись лучами радости
в душе у морехода.

И, как лучи, погасли.

                И жажда
пробудилась в нём по морю.
И воздух суши он возненавидел.
А по ночам его тревожили во сне
виденья Гесперии.
Он был охвачен ностальгией
по дальним странствиям и утренним
прибытьям в порты, куда
так радостно входить впервые.

И Телемаха нежность, и верность
Пенелопы, и дряхлость старого отца,
и старые друзья, народа
непреходящая любовь,
и мир, и отдых
в доме надоели.
                И он ушёл.

Когда же берега Итаки
пред взором его гасли постепенно,
он плыл на запад на раскрытых парусах,
в Иберию, к столпам Геракла, -
от моря от Ахейского вдали, -
и чувствовал, что вновь живёт, что
от тяжёлых он избавился вириг
обыденности и домашних.
Авантюриста сердце
торжествовало хладно, освободившись от любви.

           1894, январь - Скрытые

           Перевод с греческого
                6.08.2018
                19:00

Источник:  https://www.onassis.org/el/initiatives/cavafy-archive

            Иллюстрация из интернета: Франческо Приматиччо, Одиссей и Пенелопа, ок. 1563