Канон Покаянный

P. S. Безвестность есть благо, равно как и труд.

Антисфен (;;;;;;;;;;)
древнегреческий философ, родоначальник и главный теоретик кинизма, одной из самых знаменитых сократических школ



Советов не даю!
Но повторю свой опыт.
В котором пережил не крепость жил,
А внутреннюю крепость сторожил.

Или же сдал, как родину свою.

Я потому советов не даю:
Советы хороши в бою
Или в труде! А внутренней нужде
Ничто не значат ни моё богатство

Иль нищета! Ни даже тунеядство

Иль суета! А как не быть вражде,
Но благородству - быть, советов не даю.
Ведь не чужой я опыт повторю,
Но кровный свой!

Весь я пришёл домой

Здесь и сейчас. Не где-нибудь ещё.
А то, что глаз не емлет мою крепость,
На то и слеп тот глаз в моём бою.
А я себя не сдал и не сдаю.

Хотя всё горше мне моя нелепость:

Лишь родина моя всегда жива!
А я то жив, то мёртв, как и мои слова.


















А слёзы капали,
Кошачьей лапаю
Да по щеке! Чуть-чуть, и коготки!
И были бы кровавые следки.

Залить бы гипс,
Чтоб были слепки слёз.
Посмертной маской маленькой слезы -
Я так бы обозначил рубежи

Между слезой ребёнка и злодейством!
Потом я притворился бы грозой:
Невинное такое лицедейство
Почти без молнии, чтоб не испепелить

Себя же самого.
Чтобы не сжечь всего,
Что якобы огня вполне достойно.
Смотрите на меня, на облик воина!

Как я не вою, что я обречён
Картонным быть мечом из детской пьесы.
Почти не быть сизифовым плечом,
Вздымающим свой мозг почти бетонный

На некие высоты этих слёз.

На стоны пустоты прошедших душ,
Которые я прожил как калека.






















Пробуждается время.
Пробивает мне темя.
Дабы там не теснился родник!
Этот сладостный русский язык.

Пробуждается время
И вздымает на дыбе!
Дабы чуждые выверты скул
Или гул мировых катастроф

Не мешали бы строфам явиться.
Пробуждается время,
И теперь сколь угодно ты можешь яриться,
Подневольное пламя моё!

Мне в тебе предстоит истребиться,
Порассыпаться по временам,
Племенам и пространствам...
Сохранив лишь одно постоянство:

Этот сладостный русский язык!

Проживаю я мир или миг.
Прибываю я иль убываю.











p. s. Кто стремится к добру, должен быть готов терпеть зло.

                Иоанн Дамаскин













Свободы нет в любви (и в жилах крови нет,
Один лишь свет!): Так соловьи в рентгене
Являют свой скелет (а то, что сгинет в тлене,
Свободно исчезать). А так свободы нет.

Я не могу не быть.
Я не могу любить
Не столь же всеобъемлюще, а меньше,
Чем весь подлунный мир мужчин и женщин.

Моя любовь творит себе кумир,
В котором - всё, и лишь свободы нет.
Я должен свет (а там, где есть долги,
Присутствуют и стыд, и дантовы круги,

Когда любовь покажется корыстна).

Свободы нет в любви, и потому торги:
Какая истина сегодня победит?
Какая истина сегодня навредит? -
Во веки ныне и во веки присно.


























Встретив старых друзей,
Понимаешь, что жил посреди миражей.
Ибо сам был мираж.
Ибо сам был не раз

И не два изолжён воспитанием или погодой
И незнанием своей сокровенной природы.

Я, когда их встречаю,
Только лишь за себя отвечаю,
Как присягу нарушивший воин.
И насколько же я недостоин

Моей истины, коей не знаю!
Но которую жадно желаю.

Моё всё невозможное.
Моё всё непреложное.
Моё ложное всё.
Дело, в общем, несложное!

Ибо тело моё не умнеет,
А душа очень мало умеет.



























____________________ встретиться взглядом

Спокойно всё! Я должен быть достоин
Покоя, что вокруг - не для услуг
Покою моему.
Но потому,

Что весь небесный круг сейчас спокоен.
А я, коль взгляда твоего достоин,
Достоин и покоя своего.
И в том невыразимая услада,

Что мы не разрушаем ничего!
Воды не замутим искусной ложью
Или тропы лихой по бездорожью
Не тщимся пролагать. Тебе довольно знать,

Что полон мир дорог.
Что дорог мне не срок,
Который я прожил, и достижения
Лет прохождения, но - вод не замутнение

Живых и мёртвых. Исцелить чтоб раны,

А после души. И не слишком рано,
Но вовремя! Живи и не греши.
















P. S. Больному не следует скрывать свою болезнь от врача, а бедняку прикрывать нищету свою перед друзьями.

                Иоанн из Дамаска; также известный как греч. ; ;;;;;;;;;;, то есть «золотой поток»









Казалось бы, лето.
Казалось бы, Лета меж нами течёт.
Откуда приходят ответы на всё?

Должно быть, со дна этой Леты.

Откуда приходят ответы на всё,
И где они счёт открывают небесный,
Известно: Из бездны.

И вновь я из бездны воскресну.

Обыденность лета.
А так же обыденность Леты.
А так же обыденность света, но с пятнами сажи.

Как будто на солнце проказа.

И всё целиком исцеляется.
Меж нами всё определяется
Невидимо, но высоко.






















Наперечёт, что знал и что не знал.
Что жизнь моя - пустой вокзал (музы'ка
Небесных сфер). А я тот пешеход,
Что паровоза ждёт, чтоб в окнах лики!

Чтоб кто-нибудь да помахал прощально.
Чтоб кто-нибудь да помахал встречально.
И то, что выглядит весьма печально
Или случайно, станет изначально.

А не наперечёт (что знал и что не знал).
И жизнь не истечёт (как некий поезд,
Кармический состав). И я не стал,
Как тот сустав, сгибать любую повесть,

Любую речь как дышло, как закон,
Чтоб мироздание к себе приладить.
Чтоб удивительно я вышел вон,
Коли звучание могу изгадить.



































Взяв дело, отложить.
Остаться жить
Совсем без дела (словно бы без тела).

И вот совсем без тела я иду.

Взяв дело, отложить.
Оставив на виду
Меня без дела (как могилу тела).

Незримо я к могиле подойду.

Теперь мне не исправить ничего.
Помимо понимания моего,
Что здесь я лгал, а здесь лишь заблуждался.

Я славно после тела продолжался,

Чтоб злее дело знать!
Не отложить подалее.
Но чтобы тело перестало лгать.








p. s. Не обличай безумного, чтобы не возненавидел он тебя.
Иоанн из Дамаска; также известный как греч. ; ;;;;;;;;;;, то есть «золотой поток»; урождённый Мансур ибн Серджун ат-Таглиби (араб. ;;;;; ;; ;;;;; ;;;;;;;;)
христианский святой, почитаемый в лике преподобных, один из Отцов Церкви, богослов, философ и гимнограф












Не торопись!
Не толокись, как в ступе толокно.
И не разбейся, ежели в окно
Тебя забросят камнем.

Если равным
Я буду камню, что в окно влетел,
Разбив стекло.
По полу расплескав добро и зло.

И даже мелкие вопросы пола
Вознесши на сияющий Олимп.
Не торопись - не значит очи долу.
Во мне присутствует совсем другая высь.

Ты хочешь нимб примерить?
Примеряй!
А я не тороплюсь и научаюсь верить,
Что рай вокруг! И я есть этот рай,

Который ад пока.
Не торопись считать мои века,
Но проживай! И я их проживу.
Я не во сне живу, а наяву.


























Мир дому твоему!
Суму или тюрьму
Не принесу в твой дом.

Или сгорю стыдом.

Мир дому твоему!
И много тучных стад.
Но пусть минует стыд.

И пусть минует ад.

Минует зимний дождь.
Минует летний град.
Или ползучий гад душевных червоточин.

Всё это я сказал, не глядя тебе в очи.

Ведь чем могу помочь?
Помочь могу - ничем.
Не создавать проблем, не привносить смятение.

Но лишь когда в себе достигну примирения,

Я это всё смогу.
А так меня врагу сейчас я не желаю.
Ничтожно мало смею, ничтожно мало знаю.













P. S. Держите тело в строгости, чтобы оно не перестало подчиняться душе.

                Луций Анней Сенека











Намного проще путь, когда по роще
Тропа ведёт. А не наоборот
(блуждая в соснах трёх). Тогда и смех, и грех.
Поскольку смех и грех одни на всех,

Намного проще путь!
Вот мне и не смешно.
Что свято, что грешно, давно известно.
Намного проще будь, иначе будет честно,

Что ты себя солжёшь.
Я чую ложь
Не потому, что сам я честно лгу.
А попросту на этом берегу

Любая ложь есть сложность пустоты
И ложность пустоты.
И здесь не я и ты,
А просто мы и мир без суеты.

















P. S. Кто стремится к добру, должен быть готов терпеть зло.

____________________араб. ;;;;; ;;;;;;;; Юханна ад-Димашки; греч. ;;;;;;; ; ;;;;;;;;;;; лат. Iohannes Damascenus - Иоанн из Дамаска; также известный как греч. ; ;;;;;;;;;;, то есть «золотой поток»; урождённый Мансур ибн Серджун ат-Таглиби (араб. ;;;;; ;; ;;;;; ;;;;;;;;)
христианский святой, почитаемый в лике преподобных, один из Отцов Церкви, богослов, философ и гимнограф












Как будто лёг туман.
Как будто мой обман
Мог сделать землю мягче.
Солнце ярче.

И не сквозь облака.
А здесь река тумана.
Как будто изреку себе обмана
И века золотого на века.

Я не о сладкой лжи
И не о подлой.
Но я о мире том, который подле,
А нам являются лишь миражи.

Земля останется, конечно, твёрдой.
А я не лжив, я просто очень гордый.
И надобно смирять.
И правду надо знать.

















Все мои плачи здесь ничего не значат.
Все мои счастья без моего участия.
Ибо излишни здесь.
Место, в котором высь.

Вести, в которых весь,
Не по частям от счастий,
Не по горстям от плачей.
Радуйся или плачь,

Я себе не палач, ежели не перечу
Русской природной речи!
Или вы не замечали,
Сколь она Богу угодна?

Не утолю печали.
Счастьем не насыщаюсь.
И ничем не прельщая, правду лишь обещая,
К ней всегда обращаюсь.

































_____________ бесчувственность и доля первородства

Моя вина (как много в ней вина).
Моё искусство (как в нём мало чувства).
И многое, и малое во мне
Являются сначала в вышине,

Но чувством и виной утяжеляются.
И опьяняются (и доброю ценой
Является глубокое похмелье).
Откуда ж во мне радость и веселье?

А ниоткуда!
Это просто чудо.
Поскольку кроме опьянения чувств
Есть дарование иных искусств.

От сих до сих живём.
От сих до сих умрём.
А вне вот этого, когда во мне
Пределы пали (и явились дали),

То чувства меня только и видали!








p. s. Больному не следует скрывать свою болезнь от врача, а бедняку прикрывать нищету свою перед друзьями.

Иоанн Дамаскин

христианский святой, почитаемый в лике преподобных, один из Отцов Церкви, богослов, философ и гимнограф









Несовместимость разных этажей.
Недопустимость разных миражей
Один в другого.
Это всё не ново.

Я не скажу: В начале было Слово!
Но я на деле это покажу.

Мы говорим на русском языке
Слова одни.
Но разные они.
И каждая синица, что в руке,

Всегда одна.
Но разная она.

Несовместимость разных этажей.
Недопустимость разных миражей.
И жизни в жизнь, и даже смерти в смерть.
У каждого единственная твердь

Разведена по разным небесам.
Я даже в Слове начинаюсь сам.

И каждый - сам.
И и'наче никак.
Как добрый злак, чтоб пашни покрывать,
Волнениями поле волновать,

Дав волю Слову!
Сколь же всё не ново.





















А об истине ни полслова!
Ибо совесть всему основа.
Не по праву я буду жить.
Не по леву горько тужить.

А чтоб правильно всё и честно.

Это чувство давно известно,
Что в игольем ушке так тесно!
Оттого, что прочее - пусто
И мертво, как ложе Прокруста.

Отсекая лишнее счастье.

А об истине ни полслова.
Ибо совесть всегда о власти.
Чтоб душою не допускать
Всё, что сядет ко мне на шею

И начнёт меня погонять

В пустоту за версту и смерть!
Пусто всё, а здесь моя твердь.

















P. S. Гораздо больше людей сдавшихся, чем побежденных.

Henry Ford
американский промышленник, владелец заводов по производству автомобилей по всему миру, изобретатель, автор 161 патента США










Оторваться от дома. Собраться,
Словно голый король листопада,
Из обрывков последнего слова
На пороге. И сразу в дорогу.

Мне так много не надо.
Лишь невидимая основа.
А защита от мора и глада
Пусть останется в доме моём.

В доме мы бесконечно живём.
А в дороге умрём быстротечно
И кромешно, спускаясь в Аид.
Ибо там воскресить надлежит

То, что вечно конечно!
Я собрался, конечно.
Я забрал свою злую бездонность
И вины протяженность, и прах.

Ибо живы в домах!

Ибо там милосердно живём.
А в дорогах своих (каждый сам по себе) мимолетно умрём.
Потому у дороги нет дна,
Что и в доме моём нет вины и вина.

















Короткий разговор.
Как вылезти из нор.
Как выглянуть из черепных глазниц.
Чтоб солнышку явить сияние лиц.

Чтоб с солнышком переплетать дыхание.

Не я бросаю с берега слова,
По глади острова осуществляю.
Звучание ко мне идёт извне.
Но я не наблюдаю в стороне

Короткий разговор, поскольку я не вор.

Со мною в разговоре на простор
Слова бросают взгляд, а не твердят
Одно и то ж!
Какую-то там ложь.

Короткий разговор, а не галдёж.

А после тишина.
И как она слышна!


























Бумага слишком дорога,
Чтобы рыдать мои слога'!
И побеждать мои победы.

Бумага слишком дорога,
Чтоб на неё не благодать,
А просто разные беседы.

Когда я буду излагать,
Как побеждать мои победы.
Потщась не слишком изолгать.

В победе много от беды.
В беседе много от воды.
И возвращаются оне как беззаконные планеты.

Но я однажды победил
Всё то, что сам нагородил.
Быть может, душу лишь во мне

Своей победой сохранил.













p. s. Великоросс мыслит и действует, как ходит. Кажется, что можно придумать кривее и извилистее великорусского просёлка? Точно змея проползла. А попробуйте пройти прямее: только проплутаете и выйдете на ту же извилистую тропу.

                В. А. Ключевский











Соловьи соловействуют.
А злодеи злодействуют.
Так живём и поём.
Так живём и убьём, украдём.

Я живу под дождём
То ли солнечным, то ли ненастным.
И не мыслю о счастье.
И не жажду покоя.

Соловьи соловействуют.
А злодеи злодействуют.
И я принял однажды,
Что ничто под рукою не останется вечным.

В этом мире конечном бесконечна война
Как-нибудь буду жить.
Как-нибудь мне опять победить.
Лишь тогда тишина приобнимет на миг.

А потом будет мир.
И на миг вся война нас покинет.



























Лёгкой походкой клавиатуры
Душа Перельмана выходит в мир.
Не как феномен культуры
Или даже кумир,

А как человек-идея.
И как человек-Стихия.
Почти отказавшись от тела
И не взыскуя благ.

Не очень смешной дурак
И не в себе мессия.
Выходит, чтоб делать дело.
А смог бы и я вот так?

А нет такого вопроса!
И нет любого ответа!
Сегодня пришло лето.
А завтра придёт осень.

Сегодня спросим у Леты
(но словно бы листья сбросим),
Что стоит моё дело?
Или я только тело?


















P. S. Человек и его поступок - вещи разные. В то время как хороший поступок заслуживает одобрения, а дурной - осуждения, человек, независимо от того, хороший или дурной поступок он совершил, всегда достоин либо уважения, либо сострадания.
Мохандас Карамчанд «Махатма» Ганди гудж., хинди , англ. Mohandas Karamchand «Mahatma» Gandhi









Белое слово на белом листе
Славно распято на этом кресте.

Я из читающих - словно
Чтущие, чтоб поголовно

Каждое слово распятое
Нам представало богатое.

Кто я? Из этих читающих.
Так же из распинающих.

Или из произносящих.
Или из тех, голосящих.

Ждущих, когда же скончается,
Дабы воскресло… Случается,

Я и другое, и третье
Белое слово на свете.


























Выдыхается даже стыд
У тех стад, что вольно пасутся!
Если даже у них и был.

Я сегодня рано проснулся,
Ибо мой не выдохся пыл.

Я свои наношу раны
На своё чужое лицо.
А большое оно (как люди)

Или малое (словно страны),
Но оно всегда окаянно!

Мы как те моря-океаны,
Что вдыхают и выдыхают,
Но в очах воплощают мир.

Либо на сердце ляжет жир.
Либо лютость его побеждают.





























Как мало времени! Почти что нет совсем.
Так было, верно, с самого начала.
Так будет до скончания времён.
Ты скажешь: Я влюблён

В его отсутствие?.
Что это только чувство.
Сочувствуя отсутствию его,
Никто не получает ничего.

Но словно бы находит понимание.
И словно бы находит утешение.
И с нами происходит умаление
До полного отсутствия почти.

Почтительно приходит оправдание,
Что я когда-то что-то не успел.
И потому остался не у дел.
И в этом бесполезно сожаление.

Но есть во мне жестокое сознание,
Что пусть его отсутствие лютует!
Что времени вообще не существует.
Что нет его ни в жизни, ни в пути.










p. s. Нет правды в человеке, который не в состоянии контролировать свой язык.
                Мохандас Карамчанд «Махатма» Ганди












Честно сказать: Я не знаю
То, что случится дальше.
Знаю, что дальше - будет.

Можно идти по краю.
Можно уйти от края.
Можно ступить за край.

Дольше или короче.
Смело иль осторожно.
Только нельзя по дольке, можно лишь целиком.

Также нельзя тайком
Или же лебезя.
Честно сказать: Я не знаю, что такое стезя.

Знаю лишь душу в теле.
Знаю лишь душу в деле.
Этого не нарушу.


































А то, что каждый должен, будет должен,
Насколько он в бессмертие продолжен.

В столетие первое бессмертия моего
Со мной не приключилось ничего.

Ведь долга я не знал.
Я просто долго ждал,

Когда же я бессмертие обрету?
Я жил свою тщету, как тот вокзал,

Куда приходят люди уезжать.
А музыка звучит, и мне её играть

Никто не предлагал ни коротко, ни долго!
Но я нашёлся как в стогу иголка.

Здесь продолжаю находиться с толком.
А то, что будет дальше, будет долгом.


















P. S. Человеческая жизнь похожа на коробку спичек. Обращаться с ней серьёзно - смешно. Обращаться несерьёзно - опасно.

;; ;;;Акутагава Рю:носуке; псевдоним Gaki
японский писатель, классик новой японской литературы, известен своими рассказами и новеллами







А хочешь ли любви (и чтобы соловьи)?
А хочешь, чтоб в крови да не водица?
Но чтоб не осенью мне довелось родиться
И даже не весной, не в летний зной,

А лишь под сенью истины моей.

Природа не запрёт во мне дверей
В саму себя, считая меня пленным
И без того! Я обречён геенне
Во всём, помимо сердца моего.

И лишь под сенью истины моей

Я не хочу любви (и чтобы соловьи).
Я не хочу в крови да не водицу.
Я не хочу хотеть и не трудиться.
Мне вообще не хочется владеть.

Я не хочу вопросов и ответов.

Коль сердце есть, то завтра будет лето.
Сегодня есть весна. Она видна.
А мне видны вопросы и ответы,
Да не нужны во мне (помимо тишины).

Поскольку и любовь всегда одна.


















Сегодня я не вижу.
И, значит, ненавижу.
Пока не примирюсь (слепцом быть перестану),
Я вижу эту гнусь.

Сегодня слишком поздно,
А завтра слишком рано
Мне быть к себе гонцом (назвать венцом Творения).
Сейчас я как мгновение

Между своим концом
И меж своим началом.
А то, что слепы вежды (так и весь мир нелеп,
Каким его я вижду слепым воображением).

Тот, кто рождён,
Кто брошен в тёмный склеп
Самим собой (ведя с собою бой,
Себя всегда убьёт своим забвением),

Став как подземный крот.

Не ад, не рай ему, а хляби посреди.
Здесь прозревает сердцем, что в груди.

























_____________________ немного видимого о невидимом

Под открытым нёбом (кем же мне открыто?)
Я как то корыто (кем оно забыто
В море-Окияне?) - и не мнить китом!
Чтобы не хвостом

Или же фонтаном прикасаться к небу.

Под открытым нёбом (кем же мне открыто?)
Я как с му'кой сито поднесён к Аиду.
Чтобы там испечь
Речь на языке.

Досыта увлечь под открытым не'бом.

Я и так не хлебом
Прораставший злак.
Буквица я, знак
Добрый или злой (это всё со мной,

А не без меня).

Под открытым нёбом не бывает дня,
Не бывает ночи (сё не мной открыто!) -
Только многоточия для произнесения
Моего спасения в море-Окияне

И на том корыте (острове Буяне).

Добрый или злой (летом иль зимой)
Только в многоочии выживет со мной.









P. S. Где пролил пот усердья человек,
Пожнёт плоды бессмертья человек.

Захир-ад-дин Мухаммад Бабур
араб. ;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;, «Бабур» означает «лев, полководец, барс» и происходит от персидского слова ;;;;;; (b;br) - «тигр»
полная тронная титулатура: ас-Султан аль-Азам ва-л-Хакан аль-Мукаррам Захир ад-дин Мухаммад Джалал ад-дин Бабур, Падшах-и-Гази
Среднеазиатский, индийский и тимуридский правитель Индии и Афганистана, полководец, основатель империи Великих Моголов; известен также как тюркский, узбекский поэт и писатель


Посреди человечества есть отечество опыта.
Посреди человечества одиночество опыта.
И пророчества опыта посреди человечества.
И они громче шёпота.

Но я шёпоту внемлю.

Только лепетом губ
Прикасаюсь к земле.
Чтобы вылепить гроб и зарыть его в землю
Вместе с опытом смерти.

А потом (на крыле) прикасаюсь я к свету.

Только лепетом губ возражаю я тверди,
Что на ней не стою до последнего вздоха!
И на первой карете
Укачу от эпохи.

Коя может быть славной,

Но не может быть равной даже шёпоту губ.
Посреди человечества я отчаянно глуп.
Одиночеству верю
Аки всякому зверю.

Это вовсе не значит, что я долга не знаю.

Ради смысла и толка
Посреди человечества я в стогу не иголка.
















Дежавю! Где же мы в дежавю?
Если всё без прикрас и без нас,
Но с другими такими как мы.
Дежавю без прикрас только имя

Не сумы иль тюрьмы, но кругов.

Как вернувшийся Данте, врагов
Я врагами не числю! Лишь мысли
Возвращаются к этим кругам,
Где воздалось друзьям и врагам.

Где без счастья или испуга,

Проживу я своё дежавю.
Если всё мироздание по кругу
И опять, и опять возвращается вспять,
Хоть на малую пядь я могу приподнять

Каждый круг мой из дантова ада.

Дежавю никому не услада,
А намёк, что такое возможно.
Я живу не легко и не сложно,
Но иначе. При жизни не быть на погосте

Мне по росту задача.

















Как просто в морду дать!
А если морду взять
Да на себя напялить - это честно.
И хорошо, что мне пока известно,

Что морда - это всё-таки лицо.

Я иногда бываю под лицом.
Я иногда бываю над лицом.
И хорошо, что я не забываю
Пока что и во странствиях своих,

Что много лиц! Но нет средь них одних,

Которым быть другими не дано.
Уйти в другое. Словно бы окно
Для птицы распахнуть.
Пока что этот путь

Не то что был закрыт - почти забыт

Был мной.
Что крылия совсем не за спиной,
А лишь в глазах.
Я отрясаю прах,

Но никогда лица не отрицаю.






p. s. Текст клятвы гоплитов: Клянусь не посрамить это священное оружие, не оставить товарища, стоящего рядом со мной в строю. Я буду защищать эти сакральные и гражданские места и не оставлю моё отечество. Я сделаю всё, чтобы оно стало больше и могущественнее. Я буду слушать тех, кто в данный момент находится у власти, и выполнять законы, которые действуют сейчас и будут действовать в будущем. Если кто-либо попытается отменить их, я не позволю им этого сделать, пока у меня будут силы. Я клянусь чтить своих предков. В свидетели я беру богов Аглавру, Гестию, Энея, Эниалия, Ареса, Афину, Зевса, Таллию, Ауксо, Гегемона, Геракла, границы отчизны и её хлеба, ячмень, вино, оливки и фиговые деревья.
















Я проще становлюсь.
Как роща остаюсь

По осени. Один седой скелет.
Как будто плоти нет, одна душа.

Я проще становлюсь, вполне греша,
Вполне страдая и лишаясь рая.

На снисхождение счастья уповая.
Не ожидая вдруг перерождения.

Всё происходит очень не спеша.
Страдает лишнее, чтобы жила душа.

Всё мимолётно. Но моя страда
Растянется на многие года.




























Я старше становлюсь.
Остановиться страшно.
Мне каждый миг приходится родиться

И заново начать.
И пятую печать
С себя снимать, погибшего за Слово.

Я старше становлюсь.
Остановиться страшно.
Но каждый миг приходится покровы

Срывать с обоснования проживания
Дальнейшего. И все мои желания
Свожу я к отрицанию страшнейшего.

Что начал я не так.
И что не так продолжил.
Но это добрый знак, что продолжать я должен.















p. s. Богу абсолютно все равно - поэт ты или дворник. Он ревниво следит только за тем, насколько человек близок к исполнению его заповедей. Условия этого приближения к его заповедям абсолютно одинаковы и у дворника, и у поэта.

                Ф. Искандер











Когда бы я не сбросил с плеч
Свою единственную речь,
И с белой ручки не стряхнул,
Её за пояс не заткнул,

Она б далёко завела.

И вот взамен небесных два крыла.
И вот измен покинутая мгла.
И что теперь природа перемен?
Кипения племён?

Но я лишь в речь влюблён, я не люблю людей.

Когда бы я не сбросил с плеч
Свою единственную речь,
То сгинул на просторах площадей,
Как бодрый муравей, еду несущий в дом.

И ничего потом.

А так узнал, что надо заставлять
Себя любви.
Ничем не прикрывать
Свой стыд и срам в крови.

Но воз и ныне там.

И крыльям вопреки, и вопреки годам
Вновь речь я испеку, как сердце на снегу.




















Изменить своё прошлое можно,
Изменяя лишь его смысл.
Если я понимал его ложно,
То из множества коромысл

С водой мёртвою и живой
Выбрал я безнадёжный бой,

Ибо факты мне не скрепить.
А потом их не оживить,
Промыв суть из того ведра,
Сторона чья столь тяжела,

Что не мимо ядра притянется!
Моё прошлое не останется

Столь же пошлым непоправимо.
Я могу изменить своё прошлое,
Только будущее изменив
И оттуда определив

До разрыва души и жил,
Зачем я всё это прожил.

















P. S. Истинная дверь всегда открыта, но люди бьются в двери, нарисованные на стене ими самими.

                Монах Симеон Афонский







Свет дня, но без огня
В моих глазах. Как будто речка Лета
(иначе Чёрная) да в Волгу не впадает.
Май на исходе, если кто не знает.

Но маяться не до скончания света,
А только до телесныя кончины.
Как будто вместо свечки мне лучину
Возжечь к поминовению души.

Но не об этом речь.
Когда звучит в тиши,
То лишь о том, что лета не довольно
И света не довольно. Словно май

Да в осень перетёк, аки Нева
Иль гумилёвский заблудившийся трамвай.
В кармических пространствиях узнай,
Коль повстречаешь самого себя,

Что прожил, не любя (себя узнай).

Что прожил, погубя (себя узнай).
И вот теперь согреть душою ожил.

























Соперником Христа могло быть Солнце,
Когда б уста имело на затылке!
А не лучилось ясными речами.
И не являлось видимым очами.

Соперником Христа могло быть Солнце.

А потому я Пушкина на веру
Да не возьму в моей литературе.
Я просто освещаюсь им стократ.
Писания его во мне лежат,

Как некая граничная черта.

Ведь далее не просто пустота,
А именно темноты и распады.
И прочие разброды листопада
Да головы безумные кружения.

А мне бы надо взгляды стрекозы

Фасеточные, истинный объём.
Простой до бесконечности времён
И краткий из-за вечности пространств.
И я от виноградной той лозы

Не помутнею из-за окаянств.























Прости себя.
А если не пусти
Себя ко мне, я буду на коне!
На постаменте, словно тело в ленте.

Выписывая дантовы круги,
Ты сетью социальной извлеки
Меня из поднебесной той берлоги.
Не то я стану богом на коне,

Одним из четырёх на той Фонтанке.
Как чижик-пыжик, оказавшись в склянке
Из томного стекла для Окуджавы.
Прости себя для-ради той державы,

Которой мы могли бы, но не стали.
Поскольку взяли свои ноги в руки.
И всё-таки ты сетью извлеки
Меня из поднебесной той берлоги.

Вот так меняется пространство мира.
Вот-вот изменится, поскольку из себя
Никак не сотворю себе кумира.
И неизменны родина и вера.











p. s. Чему смеётесь? Над собою смеётесь!

                Николай Васильевич Гоголь












Как будет? Как-нибудь.
А как не будет? А никак - не будет.
И ничего - не будет. Не убудет
Вода сквозь решето

Из ничего в ничто.
Лишь я могу прибавить иль убавить,
Или прожить какие-то года
Не как-нибудь, а просто в никуда.

А если не смогу я в никуда,
Я всё смогу какие-то года
Затем, чтобы достичь и потерять.
-  А ты хотел заранее узнать,

Что обретя своё, своё теряешь? -
Спрошу себя изысканно лукаво.
Себе отвечу: Это мне по нраву!
Постичь бессмысленность не из чужих ответов,

А из своих! В которых много света,
В которых много тьмы. Сума, тюрьма -
Как и у всех. В которых смех и грех.
В которых смерть моя и воскресение.

И как-нибудь приходит примирение.

























Жив, и слава Богу!
Продолжай дорогу (словно бы рожай

Заново себя после суицида).
Ты свои дороги чистил пестицидом,

Чтобы проросло доброе добро.
И чтоб злое зло искренне замёрзло.

Но, читатель мой (в гроб бросая розы,
Чистые цветы), попросту пойми:

Я к себе на ты ныне обращаюсь:
Жив, и слава Богу! Не на вы вращаюсь

Вкруг себя как солнце
(не иду на вы, но живу с людьми).

Очень различаю, что возможно с Богом,
Что я сам могу (и какие крохи после сберегу).



















P. S. Не дано увидеть те силы, которые позволено только ощущать.

Apuleius

древнеримский писатель и поэт, философ-платоник, ритор, автор знаменитого романа «Метаморфозы»





Мне с прямыми лучами
Не встречаться очами.

Мне с прямыми речами
Не обжечься губами.

Ибо солнце сильней
Помрачённости дней (словно выбор - бывает).

Моё знание - не знает.
Моё чувство - не чувствует.

Я на ложе прокрустовом:
Либо мал, либо слишком.

Но сейчас передышка:
Я назвался искусством (мной искусство шагает).

В этом прям я - не сгладить,
Не солгать чего ради (всё меня выпрямляет).


























Я тебя приглашаю на танец
Многомерный. Сначала в гримёрной,
Где примеряем множество лиц,
Много всполохов или зарниц.

Я не вспыхну как порох.

Очень холодно я изложу
Одинокую эту межу.
Однобокую эту межу,
Что пригодна лишь миражу.

Очень плоскому, словно полоска

Между миром и многомирем.
Я тебе предлагаю доверие
Очень личное и до веры.
А потом отворяю двери

Сверху, снизу, далее - всюду.

И с тобой происходит чудо.
И со мной происходит чудо.
Даже сердце пустится в танец,
Словно солнечный протуберанец.

И окажется солнце - наше (и на нём никакой нет сажи).

И едино, как все сердца.
Мы начнём с одного лица.








p. s. Хочешь узнать, когда тяжело и мучительно жить? -. Когда у тебя все есть, а Бога нет.

                Монах Симеон Афонский














Как много я намолотил вранья
За жизнь мою короткую и глупую
Биением крыл по глади окоёма.

Ведь мир мне дом,
Но я ушёл из дома.

Себе ища отдельного жилья,
Достойного меня. Как будто я свинья,
Взыскуя грязи, чтобы сразу в князи.

Толок враньё я ледяною ступой
И муки получал. И никакой здесь связи,

Что я не верю в горести разлуки.
Что каждый, покидающий меня,
Тем самым избавляет от вранья.

Как славный на моления ответ:
Избавив от лукавых, дав лишь свет.




























Уничтожить в жизни суету.
Словно бы податься за версту
(не за очертания горизонта).
Как я называю ту версту?

Просто как простую красоту.

Уничтожить в жизни суету.
То есть миновать свою версту
(сразу прекращаются терзания).
Как я называю ту версту?

Вовсе не крылами для полёта.

Просто как простую красоту,
Кою и не надобно искать.
И не надо в муках достигать,
Чтобы исполнять свои желания:

Восхищаться или восхищать,

Лгать себе и прочих изолгать!
Надобно всё это перестать.

















P. S. Единственные стоящие вещи - человечность и простота. Даже не так: единственное, что нужно – это подлинность, а человечность и простота в нее вписываются.

                Альбер Камю










Злобу в себе ощутить,
Как разложение во гробе.
Как его предотвратить?
Только не умерев.

Злобу в себе ощутить,
Как комарьё скопом
Высосет кровь души.
Так и умрёт любовь.

Я к чему говорю?
Чтобы тому комарью
Или тому разложению
Новое дать видение.

Нечто почти по плоти.
Нечто почти в очертаниях.
Речь не о дальних блужданиях,
А простом пути.

Зрение - чтобы видеть
Души не в сновидениях.
Ибо вполне реальны, более материальны
Злоба и доброта - и меж ними черта черта:

Просто не быть слепым, существовать по росту.




















Прекрасный день!
Прекрасна даже тень,
Когда в тени я вспоминаю дни
И нахожу средь этих дней пропажу.

Прекрасный день!
Прекрасна даже пряжа,
Что парки ткут. И нет в ней зоопарка,
Где звери в клетках. Они все на ветках

Поют по лисьи или даже львино.
Или в молчании плывут так лебедино
По глади дня.
И в жизни нет меня,

И в смерти нет.
Я только свет прекраснейшего дня.
Впервые не сужу безумных дел.
Не этого ль хотел?

Не к этому ли ветрено стремился?
Чтоб дальше жизни этот день продлился
И дальше смерти.
И остаться в свете.








p. s. Не сыскать ни одной жизни, без печали прошедшей.

Григорий Назианзин, греч. ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;
архиепископ Константинопольский, христианский богослов, один из Отцов Церкви, входит в число Великих каппадокийцев, близкий друг и сподвижник Василия Великого












Держу себя в тонусе.
Дрожу под холодным дождём.
Меж капель совсем не хожу.
И не говорю, что угодно.

И что не угодно. Ведь есть
Не часть от какой-либо чести,
А сразу вся истина вместе.
Дрожу под холодным дождём.

И как же я в дождь выхожу
Из солнечного утреца'?
А так, чтоб бледнели с лица
При виде меня, бодреца

Все, давшие слабину.
Все, канувшие ко дну.
Не солнце из-под дождя,
А сердце забыв в груди.

Держу себя в тонусе.
Держу себя в голосе.
Держу себя в слухе и зрении.
Совсем не теряю духа.
























Электрический свет,
Гальванических лет во мне сколько?
Словно к мёртвой мышце' электрод.

Электрический свет
Как perpetuum mobilе в течении вод.
То есть немо в звучании лет,

И молчание пожизненно.
Электрический свет укоризненно
Мне укажет на солнечный луч,

Что глубок среди туч!
Хотя так одинок.
Словно бы с неспокойного облака

Он один совершает прыжок - совершенно искусственно.
Я взираю бесчувственно, словно адамово яблоко.
Всё бестрепетно. Я оживаю. Ко мне прикасается Бог.























P. S. Невозможно разумно рассуждать против чудес.

                Аврелий Августин Иппонийский
христианский богослов и философ, влиятельнейший проповедник, епископ Гиппонский, один из Отцов христианской церкви; является святым католической, православной и лютеранской церквей (при этом в православии обычно именуется с эпитетом блаженный - Блаженный Августин)










Ветрено.
Аки веретено.
Я оборачиваюсь.
Я облокачиваюсь


Прямиком да на облака.
И рядком да выстраиваются века,
Чтобы честным пирком да за свадебку.
И оттуда гудком пароходным.

Ветрено.
Ибо всё моё столь мимолётно.
Ибо всё не моё неподъёмно.
Я могу показаться огромным,

Но могу лишь то, что могу.
Если вы искали слугу,
Это вам совсем не ко мне.
Ведь сегодня со мной вполне

Ветрено.

С моей истиной я везде.
А с чужой меня нет нигде.














Сказано, не убий.
Сказано, не укради.
Сказано, что в груди,
То и вовне (во мне).

То и в тебе (в тебе).
То и в судьбе (судьбе).
Что вверху, то внизу.
К старому приходя новому рубежу,

Я не раз повторю (это я повторю).
Ты не раз повторишь (это ты повторишь).
Сказано, не убий.
Но не тихо, как мышь,

Чтобы кот не словил.
Ведь всё равно убьёшь.
Ведь всё равно убьют (кто бы не говорил).
Сказана ведь не ложь (ибо превыше сил).

Я живу (как живу).
Ты живёшь (как живешь).
Что во мне, то во мне (главное - не вовне),
А не в чужой вине.



























А снег парил, аки вода вскипев.
Конечно же, не так вскипает гнев.
Когда во мне вскипают холода,
Я понимаю это никогда

И то.
И вот во мне ничто
Становится никем, как будто нет совсем
Какой-то личности. В порыве безграничности
В космичности моей вскипает век.

И вот он в пустоте парит как снег.
Для азиатских будд обычный вид.
А я не столь уж крут.
И мне потребен кнут,

Чтоб я страдал, себя переступая,
Чтоб гнать себя. При этом не согнуть.
А снег парил, нисколько не шагая,
Как суть всего.
Единственная суть.












p. s. Многих, творящих зло, оправдывает их чин.

греч. ;;;;;;;;; ; ;;;;;;;;, Григо;рий Назианзи;н, греч. ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;
архиепископ Константинопольский, христианский богослов, один из Отцов Церкви, входит в число Великих каппадокийцев, близкий друг и сподвижник Василия Великого














Никогда не будет раньше.
Никогда не будет позже.
Будет вовремя всегда.

Никогда не будет близко.
Никогда не будет дальше
То, что в сущности в тебе.

Я не предлагаю око.
Я не предлагаю ухо.
Я не предлагаю духа

Тем, кто принимает Бога.
Или тем, кто отвергает.
Ибо с ними я совсем.

И со всеми я не с ними.
Моё я - всего лишь имя,
Кое искренно ношу.

Я живу, а не смешу.



























Благородный муж жизни должен.
Благородный муж смерти должен.
Благородный муж должен небу.
Благородный муж должен тверди.

Оттого-то он и возможен.
Оттого-то он словно небыль.

Я не знаю, есть ли во мне он.
Или знаю, есть ли во мне он.
Я с долгами не загадаю
Неоплатными, ибо где он,

Благородный муж, не расплатится?
Коли взялся за гуж, не расплачется.

Не с небес ведь он падший демон,
Ставший мелкий бес позолоты.
Не осыплется от зевоты,
Словно лист по осени медный.

Благородный муж жизни должен.
Оттого-то он и возможен, позолоченный или бедный.

















P. S. Верую чтобы понимать.

Аврелий Августин Иппонийский
или Августин Афр, также Блаженный Августин
христианский богослов и философ, влиятельнейший проповедник, епископ Гиппонский, один из Отцов христианской церкви; является святым католической, православной и лютеранской церквей (при этом в православии обычно именуется с эпитетом блаженный - Блаженный Августин)






Когда я правду произнёс,
Но злую правду, я хорош
Сам по себе! А не в борьбе
За эту правду без добра.

Уж лучше б я солгал вчера!
Уж лучше б правду утаил!
Всё то, что я нагородил,
Как будто вправе я судить.

Когда я правду произнёс,
Желая правдой навредить
Какой-то злой чужой неправде…
Не помышляя о награде!

А лишь единой правды ради.

Я пользы не принёс добру,
А лишь добавил силы злу.


























Как будто полон я, но не наполнен.
Как будто солон я, но не слезлив.
Так, верно, о себе морской прилив
Сказать бы мог! А так же русский Бог

Вот так молчит.
Я прибиваю щит
Не ко вратам, а к собственным глазам.
И волю не даю своим слезам,

Когда чужих не властен утереть.
Издалека глядит простая смерть.
И блазнится, что (в ней) душа легка,
Коль (в жизни) тягомотина одна.

Её мне обещая прекратить.
И сразу все вопросы разрешить.
И вновь меня спасает тишина
(меня же от меня, а не от мира).

Ведь снова наполняется волна
(но я не сотворю себе кумира).





























Я медленно меняюсь.
Я столько пропустил
Из сил небесных и из сил древесных.
Из неизвестных или  же известных.

Когда я над собою наклоняюсь,
Как ива над рекой -
Словно щекой
К холодному стеклу. Я не умру

От перепадов злых температур.
От переходов из иных структур
В стратегии другие.
При разбеге,

Но не при добивании живу.
Я медленно меняюсь, наяву
Являясь средоточием разных сил.
Лишь о пощаде я не голосил,

Поскольку бесполезно.
Мне известно,
Что сам я предназначен не щадить,
Но сам себя от тьмы огородить.







p. s. Никто о себе не скажет: я злодей.

Григорий Назианин, греч. ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;
архиепископ Константинопольский, христианский богослов, один из Отцов Церкви, входит в число Великих каппадокийцев, близкий друг и сподвижник Василия Великого










Ощутить изменения света
До того, как изменится свет.
Если мир есть гордая гамма,
Начинающаяся упрямо

С неизвестной известной ноты.

Ощутить изменения света,
Но не как результат работы.
Приложение моих сомнений,
Вообще человечий гений

Ни при чём скрипичным ключом.

Ощутить изменения света
До того, как изменится свет.
Это значит, я много лет
Жил на свете совсем не том,

А на этом. Не гордый дом,

А родник предрассветно-горный.
Как он мал! Какой он просторный.





























Я, гордец, время трачу.
Аки мелкая моль что-то значу.

Я беглец от себя самого.
Возжелаю всего и лишаюсь всего.

Аки юный отец всякой лжи
Воздвигаю себе миражи.

И как старец любви домогаюсь
Юных тел! Я, гордец, не у дел.

Время трачу как моль,
А на времени соль.

Я в счастливой рубахе времён
Сам собой постигаюсь.























P. S. Большой эгоизм - думать, что ты способен исправлять других.

                Преподобный Паисий Святогорец










Десятки лет, которые впустую.
Вот так я над собой лютую,
Склоняюсь к бедной совести моей.
И всё-таки ни с чем не примиряюсь.

Десятки лет, которые в достатке
Количеством, не качеством моим.
И что из них с тобою сохраним,
Душа моя? Об этом знаю я -

Почти что ничего.
Почти из твоего
Ничто не стало внешностью моей.
И я не стал сильней, как должен быть.

Достойней я не стал, как должен быть.
Вот разве перестал себя любить
Такого вот! Набив собой живот,
Оскомину набив. И всё же мир красив,

И я его почти что не достоин,

Коль чувствую себя как побеждённый воин.
А не было войны. У мира нет цены.






















Оставить свет на месте.
И не добавить тьмы
Сумы или тюрьмы.

А просто взять тюрьму.
А просто взять суму.
А так же взять погосты.

А тьмы не допустить.
Вот так я мог бы жить.
Но так я жить не мог,

Поскольку я не Бог,
И тьмы во мне довольно.
И потому мне больно

Оставить свет на месте,
А тьмы не допустить.
Но так я мог бы жить.






























Учусь людей не обижать.
Не получается опять.
Когда мне человек встречается,
То с человеком благодать.

А мне случается терять.

Учусь людей не обижать.
Но от себя не откажусь,
Чтобы узнать во мне его!
Во мне довольно своего,

Чтобы чужому не мешать.

А вот поди ж ты! Птичья рать
Срывается с ветвей души.
И я один в моей глуши.
И сам себе я господин.

И сам себе простолюдин.

А не товарищ и слуга,
Уврачевающий врага
И примиряющий его.
Во мне довольно своего.

Но каждый раз до боли больно.








p. s. Любовь можно заслуженно назвать трижды вором - она не спит, смела и раздевает людей догола.

                Диоген, др.-греч. ;;;;;;;; ; ;;;;;;;;
древнегреческий философ, ученик Антисфена, основателя школы киников










Ты успокойся!
Если хочешь, бойся.
А если хочешь, бейся словно сердце.
Но всяк, если умеешь, отогрейся

И стань словно начищенный пятак.

Спокоен в страхе и в любви спокое,
И среди войн, в которых проиграю
От самой ноты до до ноты си.
Спокоен отрицанием зевоты,

Я ничего в покое не теряю.

Покой не есть моё упокоение.
Но просто остановлено мгновение.
Но не одно, а все они мои,
Как корабли, в которых я плыву.

Ты успокойся. Бейся на плаву

И не тони.
Ведь с миром мы одни.

































Сколь мало личности во мне!
Поскольку множество вторичности.
И дело не в моём убожестве,
А так же не в моей вине.

А в том, что правильно вполне

Всё, что рассказано вдвойне.
И пересказано втройне.
Ведь большим станет не намного
Не оттого, что столь убого!

А оттого, что ясно всем.

А так же истина не в том,
Что проживём намного дальше
Или умрём намного ближе.
А в том, что и в болотной жиже

Ты должен оставаться чист.

Да и не с правдой поравняться,
А в том, чтоб ей не изолгаться.













P. S. Народу много, а людей немного.

                Диоген Синопский, др.-греч. ;;;;;;;; ; ;;;;;;;;
древнегреческий философ, ученикАнтисфена, основателя школы киников







Проснулся поутру
И понял: Не умру,

Доколе не усну опять.
Так я могу и жить, и умирать,

Как по ступеням лестницы моей.
Я опираюсь на восходы дней

И опираюсь на закаты дней,
Когда из преисподней поднимаюсь

На пядь мою!
И целый мир опять

На пядь мою едва приподнимать,
Когда ступенями мои слова.





























Опасно тяжести носить.
Напрасно их превозносить
Да из порожнего в пустое.
Опасно ими голосить,

Что в тяжести моей святое.

Напрасно мой язык тяжёл.
Настолько лёгок и не зол
Быть должен он. И, значит, я
С пробитым днищем тяжелею,

Как легкокрылая ладья.

Опасно тяжести носить.
Они садятся мне на шею
В моей небесной вышине,
Чтоб ими оправдаться мне.

Зачем мне продолжаться жить?

Ведь не дано нам дна пробить,
Чтоб больше тяжести носить.
Чтоб жизнь моя казалась горше.
Чтоб жизнь моя казалась больше.

Но это как-то не связалось.

Ко дну поскольку не плывёт,
Ладья тонуть перестаёт.
И отправляется в полёт.
И в небе продолжает путь.

Вот так ношу их. Как-нибудь.




















Луч солнца!
Он не бьётся на осколки.
И не берётся по осколку в сердце.

И всё-таки то самое оконце
В которое заглядывает солнце,
Становится особенно удалое.

Луч солнца!
Он как будто мне загадывает
Загадку Сфинкса: Что меняет лица

У мира этого на старое и новое?
Но я не отвечаю.
Я в начале

Отгадываю некую основу!
В которой не вопросы и ответы,
А просто Лета и немного света.














p. s. Нелюбовь твердит: Господи, Господи, за что Ты меня наказываешь?
А любовь: Господи, Господи, за что Ты меня милуешь?

                Святитель Иоанн Шанхайский












Я знаю,
Что не знаю рая.
Небесная музы'ка, мной играя,
Всего-то позволяет мне считать

За нотой ноту.
Словно бы летать
Ступнями со ступени на ступень.
Ступенью ночь или ступенью день,

Не знаю я.
Я попросту считаю.
Небесная мызы'ка, мной играя,
Всего-то позволяет мне считать,

Что я могу ступнями возлетать.
И словно бы по небесам ступать.
И выступать из плоскости в объём.
Душа словно становится вдвоём

Со мной одним, а не со мной одна.
Небесная музы'ка не слышна,
Но осиянно с ней,
Ничуть не странно.

























За сетью сеть!
Но чтобы в мертвеца,
Себе добывши снедь, не обратиться,
Не лезу в петлю до разрыва жил.

И не питаюсь там, коль обнаружил

За сутью суть!
Но чтобы в подлеца
Не превратила мировая жуть,
Я аватары моего лица

Бросаю прямо в смерть. Пусть Цукерберг

Их истребит.
Я принимаю вид,
Аки гранит, когда волной на берег!
Я человек, и никаких америк.

Поскольку берег «одного» меня

Быть может для меня «другого».
Чтоб не звучало старо или ново,
Я не скажу:
В начале было Слово!

Но я на деле это покажу.
























Какая-то такая нить,
Которую не следует винить,

Что так (промеж судей) порвать легко.
Я вышел (из людей) недалеко.

Вот-вот вернусь, ведомый Ариадной.
Или останусь истинно свидомый.

Почти что человек, собой влекомый,
Чтоб сам себя (словно вдвоём) сожрал.

Я (в мироздании моём) настолько мал
Без этой нити! Мы всегда найдём

В своём сознании иудово лобзание.
И выхода не будет (в назидание)

Из лабиринта лишь горизонтально.
Но прикоснуться можно вертикально.




















P. S. Не жалуйся на боль - вот лучшее лекарство.

                Омар Хайям Нишапури
перс. ;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;; прозвище Гиясаддин
персидский философ, математик, астроном и поэт; внёс вклад в алгебру построением классификации кубических уравнений и их решением с помощью конических сечений; известен во всём мире как выдающийся философ и поэт; в Иране и Афганистане Омар Хайям также известен созданием самого точного из ныне используемых календарей





Свободному уму
Всё хорошо в уме.
А я возьму тюрьму.
А я возьму суму.

И выйду из ума.

Вокруг меня дороги.
Вокруг меня дома.
Вокруг меня итоги.
Вокруг меня испуг, а так же ликование

И безразличие такого выживания.

Зачем сошёл с ума?
Неужто же к познанию
Приводят терема и прочие пожитки?
А в мироздании жутко

То, что казалось шуткой свободному уму.

Я многое пойму.
И многое отвергну.
Но вот вернуться сложно.
Почти что невозможно,

Коль погляделся в бездну, сошёл в неё с ума.

И всё же мне полезно
То, что во мне болезненно.
















Спокойно всё.
Спокойно ничего.
Отныне я веду себя достойно.
Доныне я веду себя фривольно.

И только посреди ничуть не больно,
Поскольку ослепительно спокойно
И пусто.
С мимолетным хрустом

Как чистый снег!
Так я ступаю в век.
Спокойно всё. Веду себя достойно.
Спокойно ничего. Веду фривольно.

-  А ты хотел всего? - спрошу себя.
-  А ты хотел чего? - спрошу себя.
Не подлежать ножу для вивисекций,
Но так же не желая слушать лекций,

А сразу суть впитать?

Не слишком хорошо, что прекратил витать.
Ни и не плохо то, что впереди эпоха.







p. s. Сейчас, кого ни спросишь, их, через каждого второго, вербовали в КГБ.

Но они все отказывались.

                Лев Новожёнов, СССР














Когда говорить не о чем,
Просто следи за речью.
Даже иди за речью.
И придёшь к междуречью

Сквозь разливной галдёж.

Речь моя, злой падеж,
Явно чего-то ждёшь.
Коль говорить не о чем,
Речь моя, не глаголь

Зло и весело слишком!

Я совсем не мальчишка,
Что затевает драку.
И совсем не зайчишка,
А дед Мазай - не зевака,

Чтоб меня пропустил.

Я не храбрюсь с излишком,
Зная, что окажусь
Луковичным героем!
Между хрустальных буквиц переплывая море

Не из последних сил.






















Попробую грустить (в грусть руки опустить,
Как в грязь лечебную). А воскресение Вербное
Научит ликовать перед молчанием,
Которое лишь кажется отчаянием.

И вот я промолчу (и вот я не кричу,
Поскольку я теперь ликую молча).
Реальность как припадочная в корчах.
Я подойду и просто исцелю

Прикосновением (остановив мгновение).
Попробую грустить не самомнением,
А лишь сомнением в реальности того,
Зачем живу.

И всё же на плаву
Меня удержит не моя печаль,
Что я не совершаю ничего,
А именно молчания хрусталь.




























___________________ гастроастрономическое

Наесться перед сном. Сказать: Я есть.
А после кануть в маленькую смерть,
Но с тяжестью в желудке.
То-то жутко!

Полуночных кошмаров злая шутка
Не столь уж и смешна, насколько зла.
Я с помощью харонова весла
Вожу туда-сюда свою еду.

Не счастье и беду соизмеряю,
А пропитание своё вверяю,
Аки барана скифскому кургану:
Пусть поглядит на новые ворота!

Жевать - напоминает мне зевоту.
Сказать «я есть» в зевающую пасть
И замереть пред самой глоткой ада,
Конечно, глупость! Высыпаться надо.

Проснуться с лёгкостью. А не сквозь пальцы бред,

Когда в желудке мгла.
Свет во главу угла.
















P. S. Сомнение доставляет мне не меньшее наслаждение, чем знание.
Dante Alighieri, полное имя Дуранте дельи Алигьери, итальянский поэт, мыслитель, богослов, один из основоположников литературного итальянского языка, политический деятель











Похудело ты, тело дождя!
Стали ясны пределы дождя.
Всё полёты и даже зевота.
Ведь собрание капель как соты.

Знаю я, в каждой сотине мёд.
Сотни капель, и каждый невинно солжёт,
Чтобы в ноты их перенести.
Сотни капель, их надо спасти,

Чтобы я не испил как вина!
Чтобы в вине золотом не звучала вина,
Как моё искупление потом!
Но во мне никакого сомнения.

Самомнение моё таково,
Что во всём есть моя глубина.
Между тем, как во мне ничего,
Что с дождём меня соуровняет.

Что дна меня не обожжёт.

Но потом солнце вновь воспаряет,
Совершая мой круговорот.






















Попробую молчать.
И пятая печать
Не воскресит слова, погибшие за Слово.

Но стану говорить,
И Ариадны нить
Уводит в лабиринты и под кровы!

А не наоборот, под свод небес.
Попробую молчать не аки бес,
А бесполезно.

То есть так болезненно
Простому выживанию живота.
Молчание противится незнанию.

Молчание противится презрению.
А так же и иудову лобзанию.
В молчании родится красота,

Но могут умереть и твердь, и смерть.
Опасно так молчать.
Прекрасно сметь.



























Вернётся ли кот, если он убежал,
Мне Бог не сказал.
Пространство ли перевернётся,
Когда убежавший вернётся?

И время отправится вспять,
Когда кот уляжется спать
На месте своём, а не где-то невесть?
Никто здесь не знает ответа.

И там не ответит никто,
Что в мире изменится, если
Все те, кого здесь потеряли,
Все те, кто невинны как дети,

Позволят себя возвращать
Простым осознанием боли!
Как некое не завершение.
Всего мироздания спасение.
































Пространство выбора невелико.
Как вечное всего лишь молоко
И вечная всего лишь вечность.
И встречная всего лишь встречность.

На масло маслом - будет бутерброд.
Пространство выбора я отправляю в рот
И начинаю есть Благую весть.
И тем я подтверждаю, что я есть.

Я во плоти,
Поскольку я в пути.
Что выберу, тому скажу: «Прости».
И далее иду. И подлежу суду,

Суду суда!
Судить же мне всегда.
Я царь-освободитель на коне.
Я волю дал и волю же забрал.

Почтительно идёт девятый вал
На берег мой. Ты сам себя отмой
И отмоли.
Найдёшь себя в дали.





p. s. Отстаивайте свою ограниченность, и будьте уверены в том, что она при вас останется.

Ричард Дэвид Бах, англ. Richard David Bach
американский писатель, философ, публицист














Простить себя.
И не пустить себя
К себе же самому.
Но я себя пойму

И, потому, прощу.
И всё-таки пущу
К себе же самому.
Ведь я себя пойму.

Насколько я сегодня невозможен,
Настолько я вчера был невозможен.
Мой мир не наступил, поскольку он отложен
До лучших из времён.

Да, я в себя влюблён,
Но не люблю себя.
Я не прощу себе
Слезливые часы взамен песочных,

Не искренни поскольку!
Как мне горько.
Ведь жизнь моя не от долей височных,
А от холодных озарений точных.

























Ничего не должно случаться.
Ибо всё должно получаться

Божьим даром,
А не пожаром.

Моих лет временных повесть
Не совсем особая новость.

Но случайного в ней нет.
То есть я либо вижу свет,

Либо слеп, поскольку не вижу.
Вот взгляну на себя поближе,

С расстояния не бывших лет!
И не будущих, а настоящих.

Я почти допотопный ящер,
Ибо я человек подробный.




















P. S. О нашей цели и местоположении свидетельствовал апостол Павел:
-  Наше жительство - на небесах, откуда мы ожидаем и нашего Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его, силою, которою Он действует и покоряет себе всё.

                Священник Константин Камышанов











Ничего, помимо терпения,
Не дарует мне примирения.
Кто терпение моё ворует,
Словно воду сквозь решето,

Получает моё ничто!
А желал бы иметь нечто.

Ничего, помимо терпения,
Не дарует мне примирения.
Если я мой мир потерял,
То терпения не проявлял,

И теперь я в мире чужом!
Ибо сердце моё как дверь.

А за дверью той водоём,
Переполненный нетерпением.
А за дверью той недоверие
И мучительные самомнения.

Ничего, помимо терпения,
Коль хочу быть в мире моём.




















Разве может совершенство надоесть?
Разве можно совершенство съесть
И объесться?
Я живу тревожно.

Не спокоен я и совершенен
Лишь по отношению к себе.
Вынуждая быть себя достоин,
Я освобождаю самомнения

От того, что о себе я мню.
Я несовершенство не виню
В том, что есть оно! И в том, что нет
Ни пространств, ни лет, одно сейчас.

И одно лишь здесь.
Насколько весь
И не весь я злое самоедство.
И не взять меня такого с боем.































Жар солнца, небесный жир.
И весь наш прогнивший мир
Пропитан солнечным жиром.

А я возлетел над миром,
Словно печная сажа
Волею трубочиста.

Сердце моё мглисто,
Чтоб мне ещё погаже
(как пожилое тело) мир мой живописать.

Боли мои не сглажены.
Дело моё не отложено.
Воля моя не железна.

Я продолжаю знать,
Что бытие болезненно,
Чтобы вполне отвесно мир мой одолевать.





















P. S. Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся только самого себя и своей совести.

                Александр III.










Старость, она же страсть.
В старость возможно впасть.
И ощутить всю прелесть
Низменностей, где гнилость

Греет мои корни.

Старость, она же страсть.
Старость, она как кони,
Что стреножены слабо
И разбрелись слишком.

Старость, она же власть.

Только слаба умишком,
Коли воля слаба.
Ей же ничто не слишком.
Ей нипочём гроба

И прогонные вёрсты от столба до столба.

Как для шального мальчишки
Быть ей закладкой в книжку
Между моим предсердием
И бессмертием моим не шатким.

Старость, она же страсть.

В старость возможно впасть.
И никакой загадки.















А в невидимом мире видно
И в неслышимом мире слышно
То, что кажется здесь обидно.
То, что кажется здесь смешно.

И оказывается грешно.

Потому-то я здесь не весь.
Потому-то я здесь не там.
Я скитаюсь по тем местам,
Кои видимы даже мне,

А не только лишь в вышине.

Ты живёшь в своей глубине.
Я живу в своей глубине.
Не всегда это будет ложь.
Не всегда вместе с ней беда.

Ибо мир не только во мне.

Он невидим, но он везде.
Он обидим, но он везде.
Ненавидим тоже везде.
И любого держит в узде,

Направляя к его звезде.
























На тонкости меч домоклов.
Но не голову с плеч.
А между живою жизнью
Или мёртвою смертью

Тонкая есть межа.
Не различают вежды,
Но душа ощущает
Ложь одного миража

И правду другой иллюзии.
Я не жив от оказии.
Не получился случаем.
Но целый мир родился, точно так же, как я,

В тонкости бытия.
В узенькой этой вечности.
Что до моей беспечности,
То есть в такая прочность,

А так же живые точность,

Искренность и непорочность,
Что не нужна другие.



























Какой сегодня будет день?
Какая тень да на плетень
Или какой прольётся свет?
Ответа не было и нет.

Помимо ясности, что день.
Или опасности, что тень.
Или окрестности, где я
Всего лишь точка бытия.

Или же времени, где мне
Мгновение быть в моей стране.
И раствориться в неизвестности,
В любую из сторон уйдя.

В любой посудной лавке слон
Крушит мгновения и страны,
Пространства или океаны.
Ведь ничего в них не найдя,

Что мне бессильно сокрушаться?

Пусть я со всех своих сторон
Всем этим буду восхищён.







P. S. Истинно велик тот человек, который сумел овладеть своим временем!

Гесиод, д. гр. ;;;;;;;
первый исторически достоверный древнегреческий поэт, рапсод, представитель направления дидактического и генеалогического эпоса










__________________ и за маму, и за папу

А рисовую кашу я люблю.
И гречневую кашу я люблю.
Ещё я вечность скатертью стелю,
Поскольку я люблю мою беспечность.

Не от печи, а сразу от звезды
Я разбиваю райские сады.

Поскольку я и с кашей в голове
Легко иду по скошенной траве,
Ища скалу, чтобы разбить Эдем!
Не вдребезги, а чтоб достался всем.

И склянку я несу своих обид,
Чтоб напрочь потушить Аид.

Чтоб никого он больше не сжигал.
Почтительно идёт девятый вал
И смоет все причины на песке,
От коих мироздание в тоске.

Ты пробуй кашу есть.
Быть больше, чем ты есть.

























Смирения в себе не укрепил.
Наверное, оно превыше сил
Моих и не моих.
Я с миром не затих

И громок я не стал.
Не стал я как ребёнок.
Каков же я, когда во мне свинья
Всегда отыщет грязи, чтобы в князи?

Смиренен я, когда в моём железе
Вполне алмазна грань!
Ты руку не порань,
Ударив по щеке синицею в руке.

Смиренен я, поскольку понимаю,
Насколько я в себе недостижим.
А в остальном как камень недвижим
И жажды я ничьей не утоляю.


































Настало утро, времени не стало
Быть в мире, позабывшем о судьбе.
Казаться не во вне и не в себе.
Казаться не в вине или в цене.

Не стало времени, и места стало мало.

Но не к тому я и не потому,
Что ничего спокойно не отвергну
И ничего спокойно не приму.
Что просто совершенно ни к чему

Мне помещаться в мир и вытеснять

Из мира благодать, что дарит утро.
Умом мне помешаться, верить в чудо,
Что сам я ничему не помешаю,
Когда себя я в мире помещаю.

Что мир потусторонний завещаю

Другим пространствам или временам.
Что сохраню я в мире постоянство.
















P. S. Медлительный борется с бедами всю свою жизнь непрерывно.
Гесиод, др.-греч. ;;;;;;;
первый исторически достоверный древнегреческий поэт, рапсод, представитель направления дидактического и генеалогического эпоса








Как поёт сердце к началу пути,
Так же охрипнет к концу.
Ты сердце моё остуди,
Вернув его молодцу

Ношеным-переношеным.

В диогеновой бочке кожи,
Почти запертой изнутри,
Среди прочих иллюзий века
Я ищу в себе человека.

Но ты мне глаза протри,

Сказав, что ни века нет,
Ни человека нет.
Есть только белый свет.
Есть только чёрный свет.

И нечего днём с огнём.

Так мы с огнём живём.
Так меня остужает
Горячее сердце в латах
И в кузнечных заплатах.

Ношеным-переношеным жить во мне продолжает.


















У берега и моря есть волна.
У радости и горя есть вина.
Моё желание к перемене мест
Заключено в открытое окно.

Существовать как сноска на полях
Открытого окна, откуда мне видна -
Пусть даже не прочна! - величина
Вины, волны… Потом крест-накрест доску

Я на окно, чтоб не было войны
Меж тьмой и светом. Просто будет лето,
В которое окно. Я так давно
Не слышал совершенной тишины.

Поскольку все моря и берега,
И, стало быть, прибои - где-то горе,
А где-то радости. Я не ищу врага
И друга не найду на том просторе.

Здесь всё как есть.
Здесь всё не часть, а честь.
Пусть будет так. Я как дорожный знак,
Как сноска на полях: Да отряхните прах!



























_______________________ ряд вопросов не ко мне

Мне на каком из дантовых кругов
Остановиться в этой круговерти?
Продолжить время жизни или смерти,

Как рыбе в том пруду?
Имеется в виду,

Ничуть не важно!
А в пруду так влажно
И ограниченно, поскольку органично.

Прекрасно всё, поскольку единично.
Напрасно всё, поскольку очень лично.

Опасно всё, поскольку очень страстно.
И я здесь существую очень властно
И очень терпко.

Мироздание крепко.
И только понимание сыпуче.

Как будто на бегу, когда есть случай
Остановиться или продолжать?
Так мне себя продолжить догонять?

Или проплакаться звездой падучей?
Когда я знаю, что ничто не лучше.






p. s. От того, что ты не постиг истину, она не перестает быть истиной.

Ричард Дэвид Бах, англ. Richard David Bach
американский писатель, философ, публицист












Непоправимое поправить тяжело.
Хароново спокойно взять весло

И повернуть себя назад.
И там оставить взгляд.

Себя там оглядеть и изменить.
Не думаю, что это наша смерть.

Но наша жизнь, когда не так живу,
Способна всё живое погубить.

Непоправимое поправить тяжело.
Невыполнимое исполнить тяжело.

А что легко? Спросите у молвы:
Вы спали? Что ж проснулись вы?

Не жили? Что ж рождались вы
Так далеко из небыли да в были.































Чем меньше во мне человечества,
Тем меньше во мне отечества.

Чем меньше во мне человечности,
Тем меньше во мне вечности.

А больше во мне не бывает,
Чем горше жизнь убивает

Во мне мою человечность,
А так же мою вечность.

И видится со стороны,
Что Богу мы не видны.

А внутренне всё не так,
И вечен каждый пустяк.






















P. S. И не было, и не будет, и теперь нет человека, который достоин только порицаний или только похвалы.






                М. Н.

Итак, передо мной другая жизнь.
Она идёт как женщина нагая,
Ступая из воды на берег Капри
(по коже бархатной блистающие капли).

Итак, передо мной другая жизнь.

А я давно на этом берегу.
Себя не пожелаю и врагу,
Не то что этой женщине нагой.
Пусть лучше ей достанется другой

(не с печенью моей, разорванной орлом).

Итак, передо мной другая жизнь.
И я своим изломанным крылом
Ей сердце укажу, в котором места нет
Моим преодолениям многих бед

(посредством многой лжи). Но если свет

Возможен там без тьмы,
Там с нею будем мы.



























Никто за тебя не родится.
Никто за тебя не умрёт.
Но, кажется, наоборот
Дела обстоят по утру.

Я сам за себя не рождаюсь.
Я сам за себя не умру.
И сколько сие будет длиться
В июльскую эту жару,

Пока я в себе прохлаждаюсь,
Доподлинно мне не открыто.
И надобно мне потрудиться,
Чтоб всё совершить самому.

Конечно, не просто для вида,
Что сам я в себе не рождаюсь.
Что кто-то умрёт за меня -
Так праздному мнится уму.

Что надобно всё самому.
Что надобно больше огня
И холода надобно больше.
Что всё настоящее горше

И слаще - но это не так!

Смертелен здесь каждый пустяк
И жизненен, ибо осмысленен.





















Спокоен хлеб, спокойно молоко.
И кровь спокойна, на душе легко.
А в теле смертно,
То есть мимолетно.

И потому сомнения мои
Пройдут как жизнь, поскольку - не мои,
А прошлого меня!
Тогда настолько пошлого,

Что ныне совершенен по сравнению
С прошедшим днём иль помрачением ночи.
Пусть светят очи, если зуб неймёт!
А потому сомнения мои

Расстанутся со мной,
Коль стану я другой.
Спокоен хлеб, спокойно молоко.
И кровь спокойна, если жизнь достойна.

Ведь стать возможно здесь наоборот:

Не время - вспять, сам - честь и часть всего.
И свой всегда узнает своего.



























Не злой, но - под золой потухшего костра.
Здесь летняя, казалось, мишура.
И травы, что роскошны.
И не душно.

Так отчего же на душе недужно?

А оттого, что дел не натворил.
Да, был не зол, порою даже мил.
Но жизнь прожить без дела - как без тела,
Оставить душу. Я смотрю наружу

Из собственного зла или добра.

Ты жил вчера или ты жив сегодня,
Иль будешь завтра - ты живёшь как сводня.
Ты сводишь душу с делом через тело.
А коль душа чего-то не умела,

А тело не посмело, пусть его!

Мои дела посмеют за него.
А что зола, так лишь бы не со зла.










p. s. Если человек тверд, решителен, прост и несловоохотлив, то он уже близок к человечности.

                Конфуций











Ничего не изменить.
Ничего не погубить.
Ничего же не спасти.
Я сказал себе: Лети!

Я сказал себе: Пади.

Мне со мною по пути?
Или разбежаться мне
Да и кануть в вышине?
Или кануть в глубине.

Как пять пальцев мне разжаться,

Чтоб не стискивать себя.
Чтоб душа моя синица
Стала лебедь в небесах
Или камень вместо хлеба.

Ничего не изменить.

Хлеб и лебедь, и синица
Или камень не случатся,
Если сам я не таков.
А в оковах, без оков -

Это лишь для простаков.

Я не стану не собой.
Я лишь я, а не любой.





















На жёстком бы мне не доспать.
И чёрствого бы не доесть.
И весть бы Благую не слышать.
Она не вмещается в уши.

И воду не пить среди суши.

А попросту знать изначально,
Что жизнь моя столь величальна
Без всяческих мне доказательств:
Она не сгорает в огне

И даже не тонет в беде!

Чтоб я не узнал по нужде,
А ведал всегда без нужды,
Что райские наши сады
Не столь исчезающе тонки,

Как песня, угасшая звонко!

Оставив мне свет без огня
За тысячи лет до меня.











p. s. Когда ты вплотную приближаешься к собственной смерти, мысль о том, что ты всю жизнь трудился, успокаивает.

                Фазиль Искандер