Это Доче моей, любимой

За любовь твою и нежность, за ревнивые глаза,
Чувств остывшую мятежность тихо катится слеза.
Я люблю твою красивость, пестрый замысел души,
Слов настырную шумливость в докучающей тиши.

В их взволнованном потоке вижу я свой балаган,
Родились мы на востоке - мысли здесь, как ураган.
Ураганом отшвырнуло вдаль невинное дитя,
Не в ту сторону подуло, без разбору заметя.

Это в прошлом, в недалёком, а на первых на порах
Перестав быть одиноким, через год воскликнул: «Ах!».
Ах вы, синенькие глазки! Только губы не мои,
От восторга точно в сказке засиял – помчались дни…

Я любовь запутал с долгом, неоплаченным вдвойне,
И не мог понять сам толком, на какой я стороне.
Только ты хранила верность, забираясь тут и там
В нерастраченную бедность, разъезжая по дворам.

Детства радость не лишила, и как следует порой,
По-девчоночьи грешила, да не в омут с головой.
 Разве что, уснув с надеждой перебраться под бочок,
На подушке безмятежной я крутился как волчок.

Сон мечтой твой не нарушить, жаль, едва хватало сил,
Крошкой милой непослушной в полночь на руках носил.
 
Ладно! Некогда грустить нам, неотложной страсти боль
Поспешила примоститься, обращая слёзы в соль.
И пора желать бы счастья, любви стоящей в ответ,
Ограничимся участьем, хоть закончен юный бред.

Может, к лучшему и было, может всё и обошлось,
Ты меня не позабыла, слово тёплое нашлось.
Мне б довольным стать, взбодриться, Дочь примером самому
Одинокою жар-птицей покидает сторону.


Мы как будто даже спелись: не чужая ведь душа,
И чарующую прелесть в жестах вижу не спеша.
В ней на зависть дней ушедших узнаю тайком себя,
Пусть не только сумасшедшим ярко вертится земля.
Пусть мир станет ей наградой, защитит от сирых бед,
Скучным праздникам пусть рада, не растратит вешних лет.
Сладких снов не позабудет, и девичий звонкий смех,
Злой обидой не осудит, поминая вся и всех.