Я приводил ей тысячу аргументов

Я приводил ей тысячу аргументов.
Я убеждал: умри, сразу станет легче.
Время не лечит, а больше лечиться нечем.
Я тебя закопаю в чёрных, как ночь, лентах,
в золотых позументах,
будет оркестр и свечи.

Я обещал: я задушу тебя нежно,
и - в поцелуе, к сердцу грудь прижимая.
Но, дорогая, надо б уйти до мая.
Так что: кончай уже, дёргаться безуспешно.
Надо же быть реалистами,
мы  понимаем.

Но она, как коза, ничего не хотела.
И стояла как Брестская крепость,
как триста спартанцев,
как упрямая Гидра, и не думая расставаться
ни со мною, ни с этим безвыходным делом,
с этим гибельным рондо -
безостановочным танцем.

Я возил её от Магадана до Мальты,
я травил её
алкоголем и никотином,
я оставил её в Палестине,
одну, в пустыне,
но она -  одуванчиком сквозь асфальты -
вылезала,
и снова со мной, скотина.

Эта стерва.
Эта напрочь безумная стерлядь,
против течения скачущая озверело,
в омутах чёрных таящаяся до апреля.
Дай мне руку.
Скажи: что теперь с нею делать,
если уже семьсот сорок пятое мая?
Если она и последней не умирает.

© Грин, 14.08.2017.