Как мы учились летать

    
      начало здесь:     http://www.stihi.ru/2016/11/28/11034
 
Проходили дни и месяцы, мы взрослели, теперь нам по шестнадцать лет и уже вторая навигация на реке за плечами осталась. Но, приехал из Афганского пекла в отпуск старший брат Вовки, Александр. Возмужавший, серьёзный, молчаливый! Офицер артиллерист! Комбат! Пристали мы раз другой к нему с вопросами, но послал он нас по маршруту не длинному, в места не далёкие! Мы для него как были мелкими, так мелкими и оставались. И чего с нами о серьёзных вещах-то говорить? Малы ещё! Малы.

Но краем уха услышали, и вцепилось занозой на каком-то подсознательном уровне, сказанное с такой благодарностью:

– Если бы не «Вертушки»!

«Вертушки» – это вертолёты. Все это знали и мы, естественно, тоже. Модели собирали, журналы читали, телевизор смотрели. Но толком ничего про эти аппараты не ведали. Как они вообще без крыльев летают? А ещё зависают! Садятся и поднимаются вертикально!

Появившийся интерес к винтокрылой машине умножался с каждым днём, с каждым часом. Прочитав очередную статью, поделился с мамой своим восторгом. К моему удивлению, она очень серьёзно отнеслась к моей мечте стать лётчиком.

– В аэроклуб сходи, может примут. Давай, сынок, всё реально.

Боязно было к настоящим лётчикам одному идти, и сагитировал я Вовку и Димку вместе на вертолётчика учиться. Так вместе и пришли в Аэроклуб имени М. В. Водопьянова, что в нашем городе ещё до войны работал. Здание Аэроклуба находилось на главной улице города в двухэтажном старинном доме. Широкая лестница вела наверх, фотографии на стенах, на них самолёты и вертолёты с надписями ДОСААФ на фюзеляжах и кабинах, портреты летчиков. Интересно, торжественно и жутко.

К нам вышла женщина, с улыбкой выслушала, и направила на медицинскую комиссию. На лётную медицинскую комиссию с датчиками, вращающимися креслами, тестами, серьёзными врачами. Но, как говорится: «Мы полагаем, а Господь располагает!» Не прошли медкомиссию мои товарищи: у одного в сердце шум мотора, у другого давление не туда давит. Так в строю остался я один.

Но и страхи кончились, когда с огромным интересом приступил к изучению матчасти, под руководством настоящих пилотов, опытных и остроумных инструкторов, в классах, на тренажёре, в ангаре. Оказывается, мы учимся пилотировать настоящий вертолёт Ми-2 конструкции Михаила Леонтьевича Миля. С такими тактико-техническими характеристиками:

Экипаж: 1 человек
Пассажиров: 10 человек
Длинна: 11,4 метра
Диаметр несущего винта 14,5 метров
Высота: 3,7 метра
Масса пустого:2372 кг.
Максимальная взлётная масса: 3659 кг.
Два газотурбинных двигателя ГТД -350 по 400 лошадиных сил каждый
Максимальная скорость: 210 км/ч
Практический потолок: 4000 метров
Практическая дальность: 580 км.

Серьёзная, сложная машина! А мы мальчишки ещё, совсем мальчишки! Правда и девушка с нами училась Наташа Черенкова.

И вот мы изучали: приборную доску, фюзеляж, силовую установку, топливную систему, несущую систему, кабину, салон, летное оборудование, шасси, электрооборудование.

Обучал нас Филимонов Владимир Сергеевич, его занятия были интересны, насыщены рассказами, шутками, смешными историями. Разговаривал он с нами как с равными. Вроде как мы не мальчишки – курсанты, а товарищи его, только опыта у нас поменьше, вот он и делится своим. Разок, проводя занятия, объясняя классификацию полётов по физико-географическим условиям сказал:

– Самое сложное, что я видел – это полёты в горах! Предельная высота, разряженная атмосфера, отсутствие ровных площадок.

Мы молча слушали с открытыми ртами, воображение рисовало горы, ущелья. А Филимонов продолжал:

– Для выполнения задач машину облегчают. Снимают дополнительное оборудование, баки, двери, шасси, несущий винт…

Без шуток он не мог.

– Заблудились! Не беда! Посадка в поле! И восстановление ориентировки путём опроса местного населения. Любой бабуське: «Покажите пожалуйста рукой, где аэродром в Коробчеево!» Куда махнет, туда и летите! В карту носом не тыкайте – люди карт не читают!

– Если вы жёстко упадёте с четырёх метров девяносто сантиметров, ничего страшного не будет, шасси сломаете, а вот с пяти метров – точно убьётесь! И вас редуктор придавит.

– Радиообмен не нарушать! Квакать в рацию запрещаю!

– Не пускайте коров к машинам! Дунет рогатое животное в трубку ПВД (приёмник воздушного давления) - и три прибора на замену! Берегите матчасть, как мать вашу!

– Всё в управлении как у лошади – потянул на себя встали, отпустил – полетели!

– Хороший, опытный пилот должен легко летать на всем, что в принципе летать может, и с лёгким усилием летать на том, что в принципе летать не может! Мётлы взяли! И во двор, бегом марш!

Прошла осень. С морозцем и снегом стали мы готовиться к первым прыжкам с парашютом. Без трёх зачётных прыжков к полётам не допустят, надо прыгнуть! Надо!

Ну, надо, так надо! Прямо в коридоре разложил инструктор на всю длину парашют Д-5! Показал ка правильно укладывать и купол, и стропы. Объяснил, что свой парашют каждый укладывает сам. Под руководством инструктора, но сам. Показал запасной парашют, приборчик на нём. Этот приборчик в случае аварии основного в любом случае откроет «запаску». Но, если забудешь вынуть шпильку – опустишься незнамо где на двух парашютах. Один-то точно, как парус будет. Вот и улетишь! Романтика!

Потом, уже на аэродроме попрыгали с вышки, повисели на ремнях системы, тренируясь как разворачиваться по ветру, и пошли укладывать свои парашюты.

 Привлекла внимание надпись над будкой собаки, в которой сидел маленький, милый щенок: «Не верь глазам, откусит ногу!» Надпись была сделана из больших газетных букв, вырезанных квадратиками и приклеенных к стене на морозе. Из таких же газетных букв была надпись и в сортире, прямо над ямой: «Вот где собака зарыта!» Шутники кругом! Полётов в этот день не было. Наши учебные «лошадки» – вертолёты Ми-2, стояли зачехлённые, с прогнувшимися лопастями винтов были похожи на стрекоз. Дальше стояли «Аннушки» – бипланы Ан-2, а дальше было лётное поле. А дальше дома деревеньки. Всё пришли! Вот и парашютный склад. Большой ангар.

А в ангаре укладывали свои парашюты спортсмены, точнее спортсменки парашютистки, увидев наши армейские Д-5 стали смеяться.

– Перворазники!

– И не страшно вам?

– Там будет очень высоко! И прохладно!

Как мы были благодарны тогда нашему инструктору, сказал за нас, как отрезал:

– Вертолётчики они! Им другие парашюты не положены! Зачёты перед полётами!

И совсем другие взгляды! Другие слова.

– А покатаете нас потом?

– Покатаем.

В тот день, когда нам были назначены прыжки, на аэродроме царило оживление – спортсмены, курсанты военного училища, другие отряды и команды, грузились в самолёты, прыгали, опускались на землю. А в небе опять раскрывались купола. Наши бипланы, как челноки, поднимались и поднимались ввысь, садились и опять поднимались, и опять садились, брали на борт людей и рулили на старт. В морозном, ясном небе десятками раскрывались и раскрывались, купола парашютов, белые и цветные. Потрясающее зрелище!

Нашу группу направили на погрузку сначала к одному борту (самолёту), потом к другому, потом к третьему, потом бегом к первому. И через часок перебежек от одного Ан-2 к другому, мы были готовы прыгнуть на зачёт даже без парашюта, лишь бы прыгнуть!

Ну, вот наконец-то нас грузят в самолёт. Заходим, как учили! Садимся, как положено. Мне прыгать второму, передо мной парень, который потяжелее. Так нас учили, так мы тренировались. Но в самолёте выпускающий, показав на меня сказал:

– Ты первый!

Ну и очень хорошо! Пристегнув карабин к тросу, подхожу к двери. Выпускающий тыкает в установленный у двери указатель высоты, большим пальцем вверх и показывает мне «два». Понятно! Поднимаемся выше. А внизу: заснеженные квадратики полей, дорога, редкие машины, и река! Наша Ока под нами! Не замёрзшая, синяя, широкой лентой аккурат под нами! Красотища! Тут выпускающий, отсчёт секунд на пальцах показывает: «Пять, четыре, группируюсь, три, приготовился, две, одна!» Пошёл! Толкнулся левой ногой и вышел из самолёта!

Всё сделал как учили: отсчитал секунды, дёрнул кольцо и повис на стропах. Осмотрелся. Из самолёта по одному вываливались мои товарищи вертолётчики. А сам самолёт, как показалось, двигался скачками – очень любопытно почему! У одного из моих друзей с ноги соскочил валенок, и устремился вниз порхающей чёрной птицей. Портянка свисала с его ноги полотенцем. Тут вспоминаю про свою «запаску», надо вытащить шпильку-то! Вытаскиваю! Опускаюсь. Жужжание прибора подсказывает, что до земли триста метров. Как быстро кончается полёт!

Готовился, трудился как ишак, а орлом и пяти минут не был. Жалко.

Под нами по полю бегает дядька и орёт в мегафон:

– Ноги по ветру! Ноги по ветру!

Поворачиваюсь по ветру, перетягивая ремни подвесной системы. Вот и земля! Втыкаюсь ногами в снег! Приземляю пятую точку! Чпок! Всё! Не, не всё! Порывом ветра понесло меня по снежному полю. И быстро так понесло! Я снижался тише.

Еду значит на пузе, руками стропы тяну, но купол не гаснет, я еду! Пока кромку парашюта к себе не подтащил, пока за неё не схватился, не сдавался купол. Но справился я с ним. Запихнул всё в сумку, и пошёл через деревню по дороге, обходя лётное поле, на котором такие же парашюты, скользили за куполами по снегу.

Начало есть – конец будет. Наш инструктор сказал, что его профессиональные болезни – это глухота и геморрой! Геморрой – это мы! А глухота и нас настигнет! Неотвратимо и беспощадно.

Учимся дальше! Каждый из нас получил свой позывной, чтобы путаницы не было, и руководители знали кто в небе, кто на земле. Занятия по радиообмену – вертолёт, шлемофон, ларингофоны, по одному тренироваться. Каркнув в эфир свой позывной, получил по ушам удар своим же голосом. И глухота настигла раньше, чем ожидал. Замечательно!

Весной сдали зачёты по аварийному покиданию вертолёта, помыли водой с мылом закопчённые после зимы борта наших машин, начались полёты.

Ещё в первом, ознакомительном полёте, мой инструктор Александр Фёдорович Гаврилюк, сказал, чтобы я взял управление сам. Возможно, что-то отметил для себя и уже во второй раз сел в кресло, демонстративно сложив руки на груди. И фактически с первого полёта я сам делал прокрутку и запуск двигателей, включал все «гребёнки тумблеров», выруливал к старту, учился висеть.

Поначалу, болтало и таскало. Потом научился с упреждением гасить колебания, как на буксире! Только амплитуда движения ручки управления, педалей и рычага шаг-газа гораздо меньше. Всё висим! Уверено висим над землёй! Запрашиваю разрешение на разгон. Получаю. Разгоняюсь. Делаю круг над взлётной полосой, захожу, снижаюсь. Александр Фёдорович показывает мне свои руки. Понял! Всё сам! И зависаю над землёй, точно над местом старта. Опускаю на траву одно колесо, второе и переднее, выключил и прокрутил двигатели. Всё!

Александр Фёдорович о чём-то поговорил с руководством, и в следующий полёт ко мне в кабину на место инструктора садится Громов. Один из руководителей нашего аэроклуба. Александр Фёдорович остался на стоянке, ждал.

Всё отработанно, я знал что делать. С улыбкой прокручиваю, запускаю, веду радиообмен. Поднимаюсь, зависаю, разгоняюсь. Первый круг, второй, и Громов говорит:

– Запроси разрешение в зону.

Запрашиваю! Получаю разрешение, и мы уходим от аэродрома, поднимаемся повыше, начинаются упражнения. Громов с ходу:

– Отключаю гидросистему!

Почувствовал, какая грубая ручка управления стала, но мы такое отрабатывали, что делать – знаем. Триммерами помогаю себе и ничего, летим.

– В случае аварии, куда будешь садиться?

– Вон туда, прямо под нами.

– Правильно. Сбрось газ, спланируй на авторотации.

Выполняю. Не до земли конечно, имитирую.

– Всё домой! Сам сориентируешься? Куда лететь знаешь.

– Щас у бабусек спрошу!

– Однако!

Развернулся к реке, прошёл вдоль неё над автомобильной дорогой. По дороге в сторону города ехал автомобиль «Москвич» вишнёвого цвете. Как в кино «Бриллиантовая рука». Невольно улыбнулся. Запросил разрешение, вышел на круг, на посадку. На площадке чуть не рассчитал, ушёл в сторону, но быстро поправился, завис там, где надо. Аккуратно опустил шасси на землю. Заглушил, выключил. Всё. Громов сказал просто:

– Можно в самостоятельный отпускать!

Первый самостоятельный полёт на вертолёте – это просто висение над стоянкой. Это потом ведро с водой сквозь ворота и на стол поставить, почти не расплескав. Это потом по маршруту. Это потом сбросить груз  в отверстие крыши. А тогда просто повисел и опустился. Приземлился, всё заглушил, прокрутил, выключил и доложил! И все вместе пошли отмечать событие. Хорошее событие, такие могучие крылья обрести!

       на фото: Кабина вертолёта Ми-2