К Данте приходит начальственный господин...

К Данте приходит начальственный господин.
Вроде глядит богачом, а пришел-то без слуг, один.
Он хромает на левую ногу и носит немецкое платье.
Заходит в комнаты, утирает лоб, требует Алигьери.
У меня к нему дело,
Важное дело.

Солнце к полудню льет раскаленное золото в окна.
К вашим услугам, синьор, я Данте, что вам угодно?

Видите ли, говорит господин и вертит берет с петушиным пером,
Весть о вашем искусстве дошла и до наших краев, я наслышан про
вас, Алигьери, и чудесный дар, вы король поэтов -
да, и не прибедняйтесь, вы по праву король поэтов -
я прочел все ваши труды и поэтому прямо сказал об этом.
(Тут Данте самую малость смущается)
Что ж, и вот оно как получается:

Я хочу заказать вам поэму,
величайшую,
волшебнейшую поэму,
какую еще не видала земля.
О цене сговоримся. Начать вы можете хоть сегодня.
"Поэму? Конечно. Синьор желает любовную?"

Нет.

Я желаю, чтоб вы описали в ней Преисподнюю.

Я поведаю вам подробно, кто на каком кругу жарится,
где развратники, где предатели,
где Иуда в ржавых цепях стонет и мается,
где убийцы,
где разбойники и лжецы,
некрещеные,
лжеучители,
подлецы,
скупцы,
Сколько где чертей, какого размера у них щипцы,
И где был во льдах затерт божий любимый сын.
Я могу набросать для вас схемку или чертеж, коль угодно, открыть вам все.
Лишь одно условие - напишите об этом поэму стихов, ну скажем, в пятьсот.

Во Флоренции крыши румянятся охрой и воздух дрожит в дыму.
Данте смотрит гостю в глаза и видит лишь сладкую тьму.
Говорит: извольте, я в клетку своих стихов
заключу для вас преисподнюю, райский сад
и сколько хотите смертных грехов.
Это не сложно,
совсем, поверьте, не сложно,
но
меня тревожит
лишь сущий пустяк, синьор,
только лишь одно:

Умоляю, скажите, откуда, ради Христа,
(Господин зевает и морщится, видно, с дороги устал)
откуда
откуда
вам столько известно про ад?
Как вы узнали про всех этих грешников,
демонов,
бесенят,
Как вы постигли, кто именно,
где
и за что распят?
Кстати, как ваше имя, синьор, поверите ли, забыл.
Если вы расскажете это церковникам, вас сожгут.

Понимаете, говорит господин, я ведь сам там был.

Да, я сам там был.

На девятом, видите ли, кругу.