Полустихи

ПОДСЛУШИВАНИЕ – КАК ИДИОМА.
 (ФИЛОСОФСКИЙ ПРИКОЛ)
...Лежу в гробу: ручки вытянул, подбородочек приподнял, носик заострил; нюхаю гербарии и экибаны, что складывает публика в ножки и на коленки. Лежу и слушаю.

- А он был умница, правда, не без странностей.


- Бросьте, какие странности? Идиот был однозначный.

- Как Вы можете? Только хорошее. Или молчите.

- Молчать? Я и в лицо не раз ему говорил, что такое восприятие мира – чистая шиза.

- Ну да, ну шиза. Так не навредил же никому.

- Космосу навредил. Такие вечно воду мутят.

- Вода водой, а человек был хороший, простой.

- Простота – хуже воровства.

- Так не украл же…

- Украл. Мы не знаем у кого и что. А что украл – так в том не сомневайтесь. Высасывал из людей душу и выплёвывал.

- У кого?

- У всех, кто его знал. Циник был еще тот. И сноб.

- Мизантроп?

- Ну не филантроп же.

- Вас то чем обидел?

- Обидел? О, нет! Оскорбил до глубины… Уважение и любовь демонстрировал. Актёришка. А что ему в ответ?.. Тоже надо хорошо относиться… Бррр. Противно. Вот уж лицемер. Он, видите ли, добра мне желал искренне, видите ли, гуманист. Знаю – притворялся. Но как умело, как искусно!

- Бросьте, простите этого юродивого.

- Никогда… Ненавижу.

Слушать надоело. Сел, перекинул ноги через край ящика, вылез на паркет. Смущенно прошелестел: «Извините…», спокойной походкой направился к дверям в вестибюле. Разговор запомнился. Суждения о себе надо запоминать. И, конечно, делать выводы.

© Валерий Савенков
29.01.17, ЕЙСК

Счастье
 Закат похож на смерть, он как бархатный гобелен над заливом, на котором выткано солнце в багрово-ярких тёплых тонах. Закат всегда тёплый, холоден лишь восход. А еще на узорной скатерти стола, купленной в универмаге в 1970 году, стоят горячие серебряные подстаканники с гранеными стаканами, наполненными самым вкусным чаем на земле. И люстра на потолке: дешевая, полиэтиленовая с тусклой лампочкой накаливания посередине. Три женщины, давно уже умершие, пьют чай вприкуску и играют в карты. Ребенок засыпают на громадной кровати с вычурными железными спинками под одеялом, приготовленным, как и пироги, с небывалой любовью одной из женщин. Так выглядит счастье. А компьютеры, гаджеты, интернеты, модные кроссовки, электронные сигареты, санкции и реформы – это удовольствие. ©

Тыква

Зашёл в "Белую цаплю". Говорю продавщице:

- Мне пакет тыквенных семечек. У Вас как-то покупал, - солёные.


- Нате, - ветеран торговли сунула пачку с изображением подсолнухов. - Белые, как вы просили, солёные.

- Белые-то белые, - моему удивлению не было предела, - но это же подсолнечник.

- Но белые же, - смутилась продавец и почему-то еще сильней завоняла селедкой, которую только что упаковывала для моего предшественника около прилавка.

- Я хочу тыквенных.

- Это они и есть, белые же.

Я по своей природе - человек терпеливый. Но есть же пределы и барьеры, есть же, наконец, максимальные деления для ртути в трубке терпемометра. Вот эти деления и затопила струя жидкого серебристого металла. Я возмутился:

- Тыквенные не созревают в подсолнухах, белых или жёлтых - без разницы. Тыквенные и нарождаются, и вызревают исключительно в тыквах. А тут - солнышки на упаковке, подсолнухи...

- Так я, а-а, так же, - продавщица нагнетая давление моего раздражения, продолжала настаивать на снежной белизне вакуумно упакованных сперматозоидов подсолнечника. Спасла положения старшая коллега, подоспевшая из подсобки:

- Извините, тыквенные кончились.

Я подумал: "Всё когда-то начинается, а когда-то кончается. Бессмертны только тексты великих и чувства незаурядных. Так устроен мир."

Уходя из магазина, кинул в сторону прилавка:

- Нет такой тыквы, которая не мечтала бы стать подсолнухом.©
18.10.2016