Восемнадцать плюс. Эпизод 29. Эпоха

            У Толстого воды много, но мысли очень точные. И одна из них - о счастье. И про счастье. И что описывать счастье – трата времени напрасная. Оно у всех одинаковое:  гармония в физическом и ментальном. А уж если такой объёмный мастер как Лев Николаевич, спасовал перед счастьем – я не буду и пытаться. Парой штрихов набросаю.
            В целом, наше с Наташей «более-менее ничего» продлилось недолго (чуть более года) – до лета двухтысячного, но вместило событий множество:
- три мои сессии (с каждым разом сдавалось легче). Известное правило: сначала ты работаешь на зачётку, потом зачётка отрабатывает;
- Наташина учёба в ветколледже. Её периодически отчисляли за неуспеваемость, но она каждый раз настырно восстанавливалась: «я получу это ****ое образование. Я буду работать в ветеринарке!»;
- совместные праздники: общенациональные и индивидуальные;
- рок концерты… за деньги и бесплатно, и в ходе акций рекламных. Так - «Прима люкс»: вместо билетов- сигаретные пачки (пустые!); «Союз правых сил» - вместо билетов- голоса избирателей, при этом состав участников и в том и другом варианте: Чайф, Сплин, Чиж, Серьга, Кузьмин, Ночные снайперы, Смысловые галлюцинации, и так далее…
- кафе, пикники, тусовки в квартирах…
            И конечно: секс, секс, секс – без перерыва.
            Итак, целый год жизни попробую в одну главу уместить… 
            Из-за необходимости готовится к экзаменам, я ушёл из охраны – и первый курс - покедова. Сессия без троек сдана. И каникулы – до сентября! А Лето… С большой буквы. Местами без дождей, местами жаркое. Лучше среднестатистического, «уральского».
           Наташины родители уехали в долгоиграющий отпуск, Наташа - за главную, а значит – всё можно! Ну разумеется, я не вылезал от неё и из неё (отличный каламбур вырисовывается).
- А ты сегодня жгёшь!
- А я сегодня жгу!
           Бухали, трахались, трахались и бухали, и снова, и снова, и без остановок. О похмелье в те золотые времена я не знал и лишь сушняк мучал с перепоя.
           Наташин отец зарабатывал нормально, при этом пил шлак – так, мы нашли у него заначку- ящик семидесятипроцентного боярышника (только не в аптечной мензурочной таре, кои полюбились бичам-алкашам, а в поллитрах с длинным тонким горлышком, как у марочного коньяка). В чистом виде пить боярышник – невозможно, внутренности сожгёшь к чёрту. Разбавляли со спрайтом, колой, соком и даже минералкой – понижая градус «лекарства».
           Наташа маленькая и её друзья (близкие и не очень) не бросили нас в неравной схватке с алкоголем – пришли на помощь. Периодически компания разрасталась до количества персон едва в квартире помещавшихся, и это было круто. Это было как в рекламе:
- Вечеринка… У Децела дома, гуляет весь район, гуляет вся школа!
            Бывали и Наташины бывшие- Толик с Денисом. Дениса выпустили из армии на год раньше положенного срока- комиссовали по состоянию здоровья. Возвращаться к нему Наташа не собиралась, а значит и мне на него – наплевать. Но на себе иногда я ловил его взгляд недобрый. Или казалось?
- Чувак, он хочет твоей крови!
             Учитывая обстоятельства, нормально общались.
             Несмотря на обилие малознакомых людей, драк не случалось – культурный уровень гостей позволял конфликты решать словесами.
             Собаки шалели от наплыва посторонних. Барона, лающего, захлёбывающегося в слюне и злобе, Наташа закрывала в одной из комнат, где он выл и наносил имуществу непоправимый вред, то и дело сокрушаясь тушей о дверь.
             Обычно собирались на балконе «вкушая вечернюю прохладу после летнего зноя», слушали ультрамодную «Земфиру» про «Девочку с плеером» и новый альбом «Чайфов».
- Е-е-есть ещё здесь хоть кто-то, кроме меня!
              И звук выкручивали на полную, чтоб живший в соседнем доме Шахрин знал – о нём помнят! Приятно же, когда детвора твои песни распевает. Неважно что на часах – три утра. Всё равно же приятно? Мы так считали.
              Обсуждали культуру, политику, бардак в стране и в мире.  Глобально мыслили. Тогда казалось, что мы сами по себе важны (не  как электорат, а как личности), что в наших силах построить лучшее общество. Справедливое общество. Коммунизм, капитализм, демократия- какая разница? Главное – справедливость!
- Мы- люди мира! И не хотим войны, и воевать!
- Уважения к старикам! И молодёжи –промывать мозги - хватит! Дайте возможность не воровать - зарабатывать!
- Чтоб государство не вмешивалось в жизнь и мысли граждан (СССР- прощай!) и как же хорошо, что рухнул «железный занавес»! - (тогда казалось- навсегда).
             Лозунги, лозунги… Идеализм юности прекрасен. Не бит неудачами, не пуган обстоятельствами. Жаль, с возрастом- как потенция- заканчивается…
           Во время одной из таких посиделок, пьяный в говнище,  я проколоть ухо решился. Стать неформалом – официально. Страшно? Конечно, страшно! На Уралмаше рокерам живётся несладко!
            Поглазеть на сие действие все присутствующие собрались. Колоть взялась Наташа, как ветеринар со стажем (без стажа).
- А может, в салоне… Специальным прибором?
- Ты пятилетняя девочка што ле? Сейчас я найду иголку потолще!
            Чтоб дырка не зарастала в проколотое ухо необходимо сразу специальную серёжку – гвоздик вставить. Вовчик поделился своей:
- От сердца отрываю!
            Наташа меня поцеловала:
- Не переживай. Три дня покровит – и замечать перестанешь! Мужиком станешь!
- Натали, утоли мои печали и вали!
- Сначала анестетик.
             Я намахнул боярышник неразведённым. Положил голову на разделочную доску.
- Натааааша!
             Она недовольно скосила взгляд:
- Не отвлекай, а то пришпилю тебя, как бабочку.
- А ты иглу продезинфицировала?
- Конечно! Боярышником.
- А серёжку?
             В ответ игла вошла в ухо. И… я ничего не почувствовал. Чуть-чуть щиплет, впрочем вполне терпимо (как выдавить прыщик). Но когда игла в ухе повернулась раз, другой, я заорал во весь голос:
- Ааааа. Наташааааа! Ты чего вытворяешь?
- Дырку расширяю. Не верти головой! Говорю, головой не верти!
- Больно, нахуй!
- Больно ему. Больно, когда девственности лишают. А тут…
- Пожалуйста, не сравнивай!
             Зрители без стеснения ржали. Подбадривали:
- Держись, атаман! 
             Наконец, экзекуция завершена. Гвоздик засиял фионитом в мочке уха. Ватку, пропитанную боярышником – на ранку. И троекратное:
- Поз- дра – вля – ем!
- Наливай!
             Позже Наташа подарила колесо из белого серебра, которое я никогда не снимал, даже в институте  на парах. За это получил от директора ВУЗа - Дамира Асхатовича:
- Артём, ну ё моё! Ты ж юрист! К чему это мракобесие? Как? Не формализм? Раздельно? Слитно?
- Где я, а где юристы…
- А ты – стремись!
             И возразить нечего. ****ая этика.
             Серёжку я не снял, но минимизировал риск её обнаружения лейкопластырем заклеивая. Общаясь с преподавателями, старался стоять в пол-оборота, к собеседнику – не проколотой стороной, или прикрывал ухо ладонью. Наблюдая такие манипуляции, педагоги озабоченно интересовались:
- Ты не наркоман часом?
           С Наташей ссорились редко, мирились сразу. Ну, или почти сразу (физический дискомфорт вызывало состояние ссоры – организм отказывался принимать пищу и засыпать здоровым молодецким сном).
           И в глазах окружающих мы были единым целым. Артём и Наталья, - как Кай и Герда, как Антоний и Клеопатра, наконец- как Ромео и Джульетта. Невозможно, что бы Наташа пошла на какое-то мероприятие без меня или я без неё. Если один не идёт – второй, разумеется,  остаётся дома. Скажу честно, меня такое погружение друг в друга- напрягало. Казалось, теряю индивидуальность (не казалось).
             Прошло лето, затем бессобытийная осень, пришла зима и снова Новый год…  И странное поздравление- отречение Президента, что выглядело розыгрышем… И появление бессменного лидера с врождённым рейтингом. Хотя в то время Путин не был единственным и неповторимым. Конкуренция за власть его на подвиги изрядно стимулировала. А сейчас - то ли полуцарь, то ли полубог… Гроза мировой общественности и неединомышленников.
            Несколько раз я подступался к гитаре – более менее играть умели все в нашей компании, лишь я – белая ворона не отличал «А эм» от «ля минор». Таланта «сходу» инструмент освоить- не было, а на квартирниках (пока и если гитара очередного маэстро не востребована пьяной компанией) побренчать удавалось редко. Требовалась гитара собственная. Вот только где взять её?
         Весна принесла тоску – томление. Я стал обращать на других девушек. Заглядывался. Наташи не хватало, и мне кажется, Наташа об этом догадывалась. Тем более я признался, что девственником ей достался.
- Понятно. Ты еще не нагулявшийся, - и вселенское разочарование.
- Что понятно? Ну что тебе понятно? – я искренне считал, что изменять ей не буду никогда. И руководствовался житейской мудростью: «у других – не поперёк ****а». Но с каждым разом всё сильнее тянуло проверить. Моя кобелиная сущность брала верх.
          Дальше отношения с Наташей пошли по нисходящей. Виноваты оба, хотя…
          Хотя-не хотя. Не хотя-хотя. Мне кажется, в глубине души и я и Наташа не верили что МЫ – навсегда.
          И наступил…