Галина Щекина о моей прозе

О прозе Ирины Фещенко-Скворцовой

Пожалуй самое сложное здесь - не язык, я уже говорила что ее литературный язык безупречен. И это при том что она лишена общения с людьми своего круга, там в Португалии е е окружают обычные, даже грубые люди. Для меня интересно другое: как автор переживает и вплетает в рассказы философские и религиозные мотивы. Одна из самыз странных и показательных в этом смысле вещей - "Магдалина". Сам образ великой грешницы в понимании Ирины имеет в основе жалость - к животным, даже к Богу.

"Нельзя любить равного – говорит Марина Цветаева, и не только Марина. Холод – в равенстве. Ещё больший – если глядеть на любимого снизу вверх. Живая кровь – в жалости. Стать униженным, пострадать – не искупая грехи людей ( разве можно искупить чужие грехи?), а - чтобы люди пожалели Бога. Пожалели и полюбили..."
Для меня - это ключ к пониманию Магдалины.

О стариках в прозе Фещенко

Меня полоснули отчаянием и смирением элегические рассказы Ирины Фещенко-Скворцовой «Возраст ангелов» и «Хорошо стареть вместе». Сначала я думала – ну зачем она пишет о таких мрачных вещах?! Ну мало несчастных оказывается в домах престарелых! Но когда эта тема коснулась меня лично, я изменила свой взгляд на это.
Она пишет о тех кто в этих домах – там. Но у нас считается зазорным сдавать старых родителей на гособеспечение. Да и дорого содержание, сейчас не об этом. А о том, что ходить за ними настолько тяжело, что отбивается всякая охота жить. Человек в этом возрасте слишком быстро превращается в животное…со всеми жуткими признаками…
И все же автор умудряется не срываться на крик. А наоборот, ведет мысль читателя к состонию высшего смирения. Несомненна и здесь высокая нравственная основа. Полная христианской любви и терпения.
Работа в таком доме подсказала написать об этом, но опять это не просто хроника факта. Это глубокое размышление наполненное жалостью и мягкостью
Говоря о 2 рассказе, удивляюсь сияющей там надежде. Обычно старые люди не то что не любят друг друга, они просто сжились со своей судьбой и безучастны, отчужденны, равнодушны. А старики у Фещенко – все еще живые, смешные и почти любовники.
Странно ей-богу. Целомудренность и осторожность с которым она описывает старых людей, поразительны. И неважно – они португальцы или русские. Ирина пытается разглядеть за их судьбою свою и выплакать все слезы стариков.
Как жить, не превращась в слабоумных мартышек? Как сохранить достоинство? Нет стареть вместе очень страшно, Ира.
Я, глядя на своих угасающиъх родителей, с дрожью понимаю, что меня ждет их судьба. Боже мой.