Я ЕСМЬ

пришла мысль о том, почему жрецы и старейшины приговорили Исуса к смерти.
то, что Он богохульник и т.п., - это позднейшая рационализация того иррационального ужаса, который они испытали, осознав суть Его Послания (Месседж).
суть же была проста, очевидна и абсолютно неприемлема для матрицы, в которой находились умы участников драмы.
а именно, источник всякой сакральности, святости, знания, одним словом - Истины находиться в самом человеке, в самом факте его осознанности, в глубине его сердца.
таким образом, Бог, как нечто принципиально Иное, как некое Святое Существо или Сакральный Объект, как и его грандиозный культ, становился ложной, ненужной сущностью, а его служители теряли смысл своей жизни.
принять Истину Иисуса значило бы принять на себя самих всю ответственность за свою жизнь, не имея возможности возложить её на абстрактное Существо.
это значило бы снять с себя священнические и жреческие одежды, отказаться от наследственных и купленных привилегий, встать в один ряд с невежественным быдлом и много чего ещё.
животный страх потерять все это продиктовал религиозным умам членов синедриона необходимость смертного приговора.
этот же страх уже много веков диктует аморальное, лживое поведение руководителям всемирных христианских церквей, которые все, без исключения, являются формой существования церкви кесаря.
в "Легенде о великом инквизиторе", Фёдор Достоевский глубоко вскрыл порочную логику религиозного руководства.
горькая правда состоит в том, что средний человек, "человек массы", не способен удержать в себе откровение Исуса, даже, если, на мгновение, осмыслит его.
такие люди и являются основой власти "великого инквизитора", который освобождает их от бремени свободы и дарит вожделенное рабство.
и по его указке такие люди всегда готовы истошно кричать - Распни, расни Его! - в каком бы веке, в каком бы народе Он не явил Себя.
Человек Религиозный - человек создавший и хранящий матрицу мира сего - самое страшное, самое опасное и самое распространенное существо. Одним словом, он есть почва и мера мира сего, в котором свобода духа всегда на подозрении, всегда под прицелом.

"Филипп сказал Ему: Господи! покажи нам Отца, и довольно для нас.
Иисус сказал ему: столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца"
(Иоанна, 14;8-9)