Ладно, мам

Ладно, мам, вот ещё поскулю чуть-чуть
И остыну, забуду, сотру печать.
Что не пишется - то непременно муть,
Что не сказано - в мыслях. Учусь молчать.

Я же видела всё, что не надо впредь.
Впрочем если писать - так уже роман.
Как себя создавать, если ты на треть
Запечатанный пылью старинный хлам?

Не хочу ничего. Так свербит в груди,
Что от этого скрежета сводит рот.
Я не знаю куда мне сейчас идти,
Но я знаю того, кто меня не ждёт.

Если судьи - есть люди, тогда зачем
Мы боимся и молим о всём богов?
У меня, как всегда, миллион проблем,
Миллион и один ненарочных слов.

У всех девочки, вот же, цветы/банты,
Поскромнее помада, поменьше ран.
У меня: вечно рваные с душ бинты,
Вечно, ждущий руки, поездной стоп-кран.

Я грущу. Во мне грусти процентов сто.
Состою из воды и сложнейших схем.
Во мне, в целом, за что не возьмись - не то
И я цельно всегда отдаюсь не тем.

Шью на раны заплатки, но вот рубец,
Не скрывается тканью цветного льна.
И за каждым началом всегда конец,
(Заучила прощанье как дважды два)

Я не верю слезам как Москва в кино.
Не жалею других, а себя - сполна.
Или это всегда так знобит вино..
Или это всегда так знобит вина.