Вечер тянется сладкой патокой, такой изнурительный, вязкий, и будто в Аттике. Стонет ветер девицей скованной, раскрасневшейся, заколдованной. А ты тянешь сигарку медленно, выдыхаешь под купол вечности, а потом на чернильной скатерти выжигаешь созвездья точками. Это крайне интимно, личностно, и я здесь словно дурень сказочный. Скажешь вскользь, усмехнувшись:
— Баловень.
Огрызнусь:
— Как утопленник, правда ведь.
Опускается сумерек занавес. Предрассветных. Густых. Оранжевых.
Все диковенней час становится. Утро плавно на плечи падает, а губами в затылок шепчет (отчего-то твоим хриплым голосом):
— Место здесь лишь обласканным Навьею; возвращайся домой, утопленник.
Новый день кровоточит с востока, я проснусь насквозь мокрый, раздетый, из морфеевой проруби сплюнутый.
Крепкий кофе, июль, сигарета.
Угольком на подушке выжжено Рыб созвездье последним приветом.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.