Амфибрахий

Лазурного моря кипящий фиал
Нептун поднимал альбатросов за здравье,
Киты поднимались из темных глубин
И в небо кидали салюты фонтанов.

Я прял Наутилуса веретеном
Туманы, как синие очи любимой,
Венком из ромашек украсив чело
Акулы с улыбкой – медвежьим капканом.

Гольфстрим пропитал мне борта коньяком,
Я песни пиратов горланил на марсах,
Натёрши бильярдного классика кий
О мела кусок Альбиона огромный.

Лазурное небо дарило себя
Скитальцам в пустыне как храм Самарканда,
Я сам понимал, что немножко верблюд
И падал бессильно, сгибая колени.

Насупились тучи, как ревности гнев,
Отелло тайфуна душил Дездемону,
Махнул кочергой альбатрос-дирижёр,
Кармина Бурана кричала как чайки.

Матросы на мачте молили Христа
Пришпорить геенноподобную бурю,
Шипами железными ёжился страх
И дереву боли молились пигмеи.

Я видел закат, как кровавый висок
Хуаном Безумным убитого сына,
И черную ночь, мрак, хоть выколи глаз,
Когда оседлала Хому Брута панна.

И если любви не бывает навек,
Убей меня море, я стану полипом,
Я стану колонной, упавшей во мрак,
Я стану перчинкой в акульей похлёбке.

Я знаю, медуз выпускает полип,
Штампуя блинами гостям «Сковородки»,
Со стапелей сходит милльон кораблей,
Накачанных всклянь молоком и абсентом.