Где мы идём?

Прокажённый рот,
мне всего 19.
Про наш обожжённый стихами и пьянками сброд
стану рычащими пальцами стены, листы и эфиры мацать.
Там, где ставили точку пулей –
нам не хватит и многоточия.
Раньше поэты пчёлами век собирали в улей –
мы теперь поездами:
составы букв, магистрали строф –
наша эпоха воочию.
Каждый сам машинист в паровозе творчества -
все обмундированы в собственное одиночество.
Где строительный лес,
там бригада трудяг –
имена их нетленные, вечные.
В нашем лесу,
кто разводит костёр,
кто сажает деревья –
все в словах себя изувеченные.
Известь луны замесило бурьяном туч,
доходяги упали кто-как залежать допитые дни,
в кромки тычется пикой немой останкинский луч -
нам мерещится в нём гора, и мы дружно тычемся с ним.
Буреломы смыслов оставили после себя они,
заключая словами срок свой, последний вдох –
мы не станем рубанками править валежник в сруб.
Вдоль морщин коры
зеленистой щетиной потянется мох,
и чащобы взойдут стихами из наших губ.
Где пророком брёл в наготе навзрыд вдоль тропы,
слезами и потом поклонников смыло поэта след.
Где же мы идём – и дороги нет,
только ворох темнот, гуща лет и зим,
нет могил
и пусты гробы.