из классиков

Тогда она была восхищена
из классиков - Есениным и Фетом.
Ей многие потворствовали в этом,
а я молчал. Была моя вина
лишь в том, что от слащавости эклог
оскомина мне сдавливала горло.
Но этой разве скажешь - не пропёрло,
мне нравится чеканный острый слог,
как будто бы алмазом по стеклу -
обрез, отлом, царапина вдоль сердца.
Она брала меня в единоверцы,
в оплату принимая поцелуй.
А время шло, я скоро перерос
похвал тщету, никчемность восхвалений.
Я понял - Фет писал стихи из лени,
Есенин не ответил на вопрос -
как быть душе в темнице кабака,
где черный человек сидел напротив.
Любимой настроение испортив
и руки уперев себе в бока,
я Фета низводил до пустоты,
возвысив символиста с акмеистом.
Я стал непоправимо норовистым,
и думал, что с поэзией на ты
почти, как с ней, любительницей тех
крепостников, пробившихся в светила.
Но мысль тогда меня не посетила,
что я ей - лишь утеха из утех.
Игрушка, дар, мечта из юных лет,
искатель слов, ловец чужих иллюзий.
А что стихи... целуйся - не целуйся,
но по делам выходит триолет -
она и я, поэзия - втроём
образовав любовный треугольник,
ловили звуки, думали - прикольно
поём и плачем, попросту орём
о том о сём, блажим по пустякам.
Какой там Фет, Есенин... Есть же Бродский,
Ахматова, и голос их сиротский,
которому отвратен шум и гам
гонителей, убийц и палачей.
Как жить, когда вдоль сердца след алмаза.
Стеклянное... Попробуй не сломайся,
когда ничей беседует с ничьей.