Высшая справедливость

                «Мир справедлив Высшей справедливостью»
                (Булгаков М.А. «Мастер и Маргарита»)


Михаил Афанасьевич, описывая противоречивую, жестокую и коварную, находящуюся на революционном изломе, жизнь послереволюционной России 20-х, 30-х годов, возможно, сам того не понимая дал самую краткую и до гениальности всеобъемлющую формулу «Естественного отбора» природы человека, да и Природы вообще. Его гениальная формула, вынесенная выше в эпиграф, вместила в себя все те философские законы, над которыми так долго бились величайшие умы прошлого:

«Закон отрицания отрицания», который в четко изложенной диалектике Гегеля обозначает снятие внутреннего противоречия в процессе развития понятия, который Гегель рассматривал как движение от абстрактного к конкретному. Мир не может существовать без внутренних противоречий, и чем более велик, стар и разнообразен этот мир, тем более в нем будет этих накопленных противоречий. Эти противоречия, в своем движении и развитии, всегда будут начинаться с абстрактных идей, теорий, расчетов и планов – к конкретным воплощениям, уже на практике… Именно так и возникают движения, войны и революции, ведущие к смене эпох и краху империй. Но, это вовсе не значит, что эти противоречия будут сняты навсегда и приведут к благоденствию для всех. Они, лишь временно вознесут одних, за счет унижения других, чтобы родить уже новые противоречия.

«Закон перехода количества в качество» - и этот закон тоже относится к числу основных  законов диалектики. Он выражает такую взаимозависимость  характеристик материальной системы или общества, при  которой любые количественные изменения, на определенном этапе, приводят к  качественным изменениям, и это новое качество, в свою очередь, уже само порождает новые возможности количественных  изменений. – и так до бесконечности. Почему до бесконечности? Оттого, что мир находится в бесконечном развитии, даже распадаясь и возникая вновь, подобно сказочной птице Феникс, возродившейся из пепла.

«Закон единства и борьбы противоположностей» - этот философский закон настолько значим и всеобъемлющ, что без него трудно представить любую картину мира. Разве сможем мы нарисовать картину одним цветом? Разве что, только «Гризайль», где мы используем тона и полутона. Только, ведь, что есть серый цвет – это смешение белого цвета, либо любого иного, с черным цветом – в этот и есть суть единства. Но живой мир – это не застывшее изображение художником мгновения картины мира. Таким образом, все краски мира на полотне – это и есть единство. но оно возможно лишь в застывшем мире, но никак не в живом, где противоположности уже не могут существовать, а тем более развиваться без противоречий по отношению друг к другу.

Я не буду описывать все законы развития мира – скажу лишь, что все они отражают суть и процесс эволюции, которая не может стоять на месте в эволюционирующем пространстве, которое нас окружает; и которое, кстати, меняется и по нашей воле, тоже. Булгаков в своем романе «Мастер и Маргарита» прибегает к высшей справедливости в лице Воланда – своеобразного воплощения всех темных сил. Показывая, параллельно и бессилие воплощения всего светлого и справедливого, намекая тем самым, на греховность человеческой природы и законов мироустройства, вообще. Судите сами, всякий зверь охотится на слабейшего – львицы охотятся на антилоп, доставляя пропитание своему прайду, возглавляемому и охраняемому сильным львом. Но, приходит время и приходит более молодой и сильный лев, который убивает ослабевшего старого льва и все его потомство. Разве это не Высшая справедливость во имя всех тех погибших антилоп? Нет, это всего лишь диалектика, не только существования жестокого мира, но и его развития!

Подводя итог этим достаточно пространным философским рассуждениям, могу только с уверенностью сказать, что в мире не может быть «Высшей Справедливости» именно в том понимании, которое так ласкает слух и надежды верящих в неё. Всякая «высшая справедливость», приходя на короткое или длительное время, не важно, каким путем – праведным, либо - нет, будет радовать и удовлетворять лишь ту часть общества, для которой прежние законы и устои были жестоки и несправедливы, по их мнению. Но пройдет некоторое время, и сложатся уже новые условия, которые, в свою очередь, породят новые несправедливые законы и условия, рождающие иные противоречия  – и их роли поменяются: в какую сторону и в чью пользу – может  сможет лишь сказать естественный отбор. Он, единственный, и сможет лишь сказать – что соответствует, а следовательно и «справедливо», а что не соответствует, а следовательно – «несправедливо». Чему и кому соответствует – в этом и состоит главный вопрос текущего момента истории.

Итожа, можно, с полной уверенностью, предположить, что «Высшей справедливости», как таковой – вообще, не существует.  Всякая справедливость будет таковой лишь для одних. Но всегда будет несправедливостью для иных. И они, в свою очередь, будут стремиться, либо просто надеяться, на свою справедливость, уже по отношению к ним – и будут считать её тоже «Высшей Справедливостью», но уже своей.