Час тризны

Когда – нибудь так скажут обо мне,
Произнесут в финальной самой речи…
Что я была бойцом в своей судьбе,
И что Богов благодарят за встречу.

Когда – нибудь в нависшей тишине
Набатом стук сердец родных пробьется.
В тот день вдруг все запомнят обо мне,
Запомнят имя, данное в честь Солнца.

Вдруг вспомнят мои меткие слова,
Забудут все обиды и тревоги,
Произнесут: «Лихая голова»
И «принцип твердый - не сходить с дороги».

И в этот день прощания с землей,
Я буду самой, лучшей, чистой, верной,
Такой, какой я не была с тобой,
Какой не стать мне в жизни этой бренной.

В час тризны я, лежа со взором вверх,
Прекрасна буду, как и в час рожденья.
Они простят мне самый страшный грех
И будут верить в перевоплощенье.

Будут хвалить и плакать, глядя на
Огни, объявшие теплом мой саван белый.
Все ляжет вдруг: и пепл, и тишина,
А я узрю сияющие двери.

И там увижу я холодный блеск огней,
Века минувшие, застывшие спиралью…
Там радость и печаль всех охладевших дней,
И тихий лязг мечей, укрытый вечной далью.

Там встретит меня тот, кого уж столько лет
Могильным камнем в сердце я закрыла.
Мой брат, мой друг и старый – старый дед,
Все, кому Мара крылья подарила.

И буду я смотреть на вечный звездопад
В одной надежде – снова очутиться
Плечом к плечу с тобой, мой верный брат,
На поле, где Валькирия кружится.

И чтобы мне воспеть Твоих сынов,
И чтобы снова мне поднять свой меч тяжелый
И биться против тех, кто раб своих оков,
И пасть, и возродиться сызнова и снова.

Путь воина таков: здесь нет злата и роз,
Есть только боль и смерть, да миг надежды алой,
Мой крик к Тебе, страна. Он громче громких гроз!
Моя душа горит с Тобой в одном пожаре!

Не помню уже я, в который снова раз
Подкидывает брат в костер мой ветки ели.
Забуду снова все, но не забуду вас,
Идущих вслед за мной к одной заветной цели!

Нас будут провожать, рыдая матеря,
Нас будет усыплять в объятьях своих Мара,
Но нас не победить, покуда верю я,
Покуда все горят войны моей пожары!