Не отбрасывая тень, мы по сумеркам плывем

                Рассказ основан на реальной истории 1996 года.
   

       Если Тютчев любил грозу в начале мая, то наш герой обожал дождливую погоду, без раскатов грома и молнии. Просто дождь. Любой – мелкий, ливневый, безостановочный, грибной, ледяной… Вдыхал полной грудью свежий воздух, подставлял ладони под небесные капли и радовался. Радовался тому, что природа переменчива, над головой мирное небо, папа и мама живы, а он в свои двадцать семь вполне успешен и респектабелен.
    Незнакомая дорога, по которой он сейчас катил в зеленом «Опеле», впитывала неугомонные слезы рыдающей серой тучи и навевала беспечные фантазии. Кто знает, может быть, несколько веков назад скакал по этой колее древнерусский воин на своем боевом коне, а его точно так же сопровождал настойчивый дождь, гулко стучал по медному сверкающему шлему, норовил просочиться сквозь льняную рубаху под тяжелой кольчугой.
    - Эх, не везло тебе, брат, коль за сто верст ни одной деревни. Промокал, небось, насквозь, болел простудой с высокой температурой. И одному Всевышнему было известно, выздоровеешь ли, или с воинскими почестями похоронен будешь в кургане.
    Фары осветили хрупкую фигурку девушки в длинной джинсовой куртке и розовых лосинах. Она стояла на обочине проселочной дороги и активно жестикулировала руками, требуя остановки машины. Игорь нажал на тормоз. Неизвестные пассажиры в его планы не входили, но не оставлять же промокшую девчонку под дождем.
    - Ух ты, классная у тебя «тачка»! – воскликнула незнакомка, присаживаясь на переднее сидение.
    - Друг из Югославии пригнал, - ответил парень. – Куда тебе?
    - Ой, не спрашивай! – затараторила девушка. – Представь, рейсовый автобус сломался на полпути, а я уже настроилась на поездку. Мой Сережка вчера из Чечни вернулся, тороплюсь на свидание. До Тарасино подбросишь?
    - Я, в принципе, туда и еду. Путь неблизкий, дорогу развезло. Если нигде не застрянем, часа через полтора будем на месте.
    - Я знаю. Сама из Тарасино родом. Как школу окончила, поступила в институт. Теперь редко к своим приезжаю. В совхозе зарплату не платят. Родители на вексель отовариваются в сельмаге. А я не могу векселем за билет расплатиться. Хорошо, что бабушка пенсию получает, иначе… Так что,  часто не наездишься. Но сегодня я просто обязана попасть домой. Ой, давай знакомиться. А то болтаем, болтаем, а как кого зовут – неизвестно. Я Алина.
    - Игорь.
   На несколько минут воцарилось молчание, Алина пыталась подправить растекшийся макияж и уложить мокрые от дождя, непослушные волосы. Обесцвеченные белые пряди топорщились в разные стороны и никак не желали превратиться в высокий начес.
    - Зачем тебе такой сеновал на голове? Уже не модно, - рассмеялся Игорь.
    - Ты ничего не смыслишь в женской моде. Челка должна стоять, - ничуть не обиделась пассажирка, - и в музыке не разбираешься. Что у тебя за кассета? Сейчас все помешаны на группе «Руки вверх».
    Магнитола наполняла салон подержанной иномарки современными мелодиями. Песня группы «Наутилус Помпилиус» сменилась шлягером Линды «Никогда», за ней последовала ритмичная композиция «Чугунного скорохода».  Игорь подпевал известным исполнителям, отбивая ритм на приборной панели тонкими пальцами правой руки. Левой же уверенно держал руль «Опеля», в такт музыки совершавшего удивительные маневры по проселочной разбитой дороге, взбухшей от проливного дождя.
    Дворники без устали бегали по лобовому стеклу, смахивая крупные капли.
    - А вот это моя любимая! «Легион» группы «Агата Кристи», - Игорь покрутил регулятор громкости.
    - Я не очень люблю такую музыку, - скривила губы Алина.
    - А я в восторге. Вслушайся в слова… 
Исследователь жизни идет в чужом пространстве.
За черными очками глаза его открыты.
Фонарик освещает таинственные знаки.
Труба провозглашает его ритмичный шаг.*
    - А кто текст написал?
    - Глеб Самойлов.
    - Грустная песня, но бессмысленная, - Алина невольно закивала головой в такт музыки.
    - Эх, ничего ты не понимаешь. Это же бесстрашное новаторство, - рассмеялся Игорь.
    - Бесстрашное? А ты тоже бесстрашный? – девушка заглянула ему в лицо.
    - Не мельтеши, - Игорь небрежно махнул рукой, - не мешай водителю, и так ничего не видно. И дождь, и дорога…  А насчет бесстрашия я тебе так скажу: только дураки ничего не боятся. Все под Богом ходим.
    - А к кому ты едешь в деревню? Всех местных и их родственников я знаю.
    - Дело у меня есть одно…
    - И тебе не страшно ехать в ночь на чужую территорию? Иномарка, кожаная косуха, перстень… Мало ли. Наши ребята, знаешь, какие…
    - Слушай песню, - и парень громко запел, повторяя за исполнителем слова:
Не отбрасывая тень, мы по сумеркам плывем.
Не отбрасывая тень, мы на облаке живем.
И кивают, и кивают, не отбрасывая тень,
Очень важно головами наши тоненькие шеи.
Пляшет небо под ногами, пахнет небо сапогами.
Мы идем, летим, плывем, наше имя - легион.*

   На въезде в Тарасино, у крайнего нежилого дома, машина застряла. Глубоко села в глинистую грязь, и, как ни старались Игорь и Алина растолкать ее, ни в какую не соглашалась выбираться из хляби.
   - Пойдем к нам, - пригласила девушка, - я попрошу моего Сережку помочь, он запросто вытащит твоего зверя. Его отец тракторист. Если даст трактор, можно подцепить…
   Игорь оставил кожаную куртку с заклепками в салоне автомобиля, чтобы не смущать местных жителей своим внешним видом, и, прихватив увесистую сумку, последовал за девушкой.
    В сгущавшихся сумерках деревня казалась заброшенной: покосившиеся заборы, потемневшие от дождя, огораживали небольшие блочные коттеджи, окна которых в столь поздний час не излучали свет, а смотрели на молодых людей черными глазами.
    - Почему так мрачно? Что, все вымерли? – удивился Игорь.
    - Уже полгода с 20.00 до 23.00 свет отключают в целях экономии, - отозвалась Алина. – А сумка тебе зачем? Что в ней?
    - Продуктовый набор.
    Алина недоуменно хмыкнула, пожала плечами, мол, что с чудака взять, и поспешила вперед.
    За коттеджами протянулась улица с деревянными домами, в один из них и отвела девушка молодого человека.
    Парафиновая свеча в маленьком стаканчике освещала уютную комнату, где за круглым столом наши герои присоединились к маленькой сухотелой пожилой женщине в белой косынке. Она сидела на старенькой табуретке, опершись спиной о стену. Прямо над ее головой висели старинные часы с боем.
    «Словно картинка из детства, - подумал Игорь, - когда-то и моя бабуля  сидела за круглым столом под такими же часами».
    - Игорь, это моя бабушка, Полина Ивановна. Бабушка, это Игорь. Он помог мне добраться домой, - улыбнулась Алина, - а где родители?
    Полина Ивановна, пока рассказывала внучке о том, что родители уехали в город на похороны племянника, погибшего в Чечне, пристально рассматривала гостя. Высокий, худощавый, с ясными глазами на красивом лице. Но вот одежда молодого человека пенсионерке сразу не понравилась.
    - Похож ты на интеллигента, Игорек, если бы не кожаные штаны, - констатировала женщина, когда за Алиной, поспешившей к возлюбленному, захлопнулась дверь.
    - Я и есть интеллигент, - усмехнулся парень, - окончил пединститут, учитель истории, по распределению попал в тульскую школу. А как шесть месяцев просидел без зарплаты – рассчитался. Теперь на вольных хлебах.
   - И чем же занимаешься теперь? Поди, кожаные штаны дорого стоят, - заметила бабуля.
   - С другом открыли обменный пункт и держим ларек, крутимся потихоньку, - Игорь раскрыл свою сумку и достал из нее бутылки  «Роял», «Аmaretto» и маргарин «Rama»: – Бабушка, примите угощение в подарок.
   - Какой подарок? За что?
   - Вы меня обогрели, чаем напоили, - Игорь погладил бока красной чашки с остатками грузинского чая, бледного и совершенно невкусного. – Могу предложить «ножки Буша». Если их запечь в духовке с чесноком и кетчупом, получится поистине царское блюдо.
    - Нет-нет, - запротестовала хозяйка дома, - у меня свои «ножки Буша» по двору бегают, только без кетчупа… Не нравится мне все это. Неспроста… Неспроста…
    - Вы очень прозорливая и умная женщина. Вы меня раскусили. Понимаете, мне нужна от вас информация. Недавно по зову сердца и души я решил заняться иконами, - продолжил беседу парень.
    - Иконы скупаешь? Не по-божески это. Нельзя.
    - Знаете, в старину иконы не продавали и не покупали. Их меняли — на деньги. Что же в этом плохого? Поверьте, за иконами, изготовленными на продажу, закрепилось название «променные образа», в отличие от образов «заказных», «вкладных». Это не наивность религиозного мышления славян, а вполне понятный нравственный запрет рассматривать икону в одном ряду с обыденным товаром. Я прекрасно вас понимаю. Вы мыслите правильно. Вообще-то, раньше при обмене-купле любые слова, которые могли бы звучать оскорбительно по отношению к иконе, вообще исключались. Как читал в исторической литературе,  если сумма торговцу казалась малой, он отодвигал деньги молча, а покупатель молча их добавлял, и так до тех пор, пока сумма не покажется достаточной. Но успокойтесь, я не скупщик икон. Я реставратор. Беру у людей иконы и реставрирую их, чтобы они смогли еще сто веков быть в целости и сохранности. Моя миссия – внести свою лепту в сохранение культурного наследия.
   Полина Ивановна нервно поправила косынку, путаясь с мыслями. Как мудрено говорит, по-умному. Вроде по-русски, но слова какие-то чужеродные. Непростой паренек-то.
   - А продукты зачем предлагаешь?
   - Вот это верный вопрос! – воскликнул Игорь. – Вы не представляете, какое это наслаждение – прикасаться рукою к святому.  Ведь любая икона – это святое.  Для меня это большая честь. Я считаю, что человек, предоставивший мне возможность насладиться общением с прекрасным, оказал мне огромную услугу. Так почему же я не могу отблагодарить человека? Что такое продукты по сравнению с искусством? Тлен. Деньги – тлен, и продукты – ничто! Иконы, искусство – вечны!
   Бабушка уже нервничала, не понимая всего сказанного, и в то же время смотрела на незваного гостя как на некое чудо: умница, красавец, благородным делом занимается.
   - Сколько ж лет тебе, Игорек? Так много знаешь, так ладно говоришь, - невольно сорвалось с языка.
   - Двадцать семь, - машинально ответил парень и продолжил свой рассказ о важности такой работы, как реставрация икон.
   - Не знаю, у кого в нашей деревне есть старинные образа. Сейчас многие приобретают иконки, возвращаются к Богу, но иконки современные, пластмассовые, дешевые. А вот у меня есть одна. Старинная. Ее чудом моя мать от фашистов сберегла. Так и лежит на чердаке. Хотела ее внучке к свадьбе подарить. Сюрприз сделать. Прячу ее, икону-то. Семейная реликвия. Знаешь, сколько теперь аферистов развелось? Опасаюсь, хоть бы не украли. А тебе довериться можно. Светлый ты, умный  не по годам. Хитрости, наверное, еще не набрался. Может, посмотришь?
   - Конечно, посмотрю, - загорелся Игорь, но пыл его остудило несвоевременное возвращение Алины.
   Девушка, подхватив молодого человека под руку, потащила его во двор, где томился в ожидании демобилизовавшийся Сережка на тракторе.
    - Показывай, где твое авто. Давай скоренько. Не то отец опомнится, что я его транспорт прихватил, и забудет, что сыну уже двадцать один стукнуло.
     Пока вытаскивали зеленый «Опель» из грязи, Игорь обдумывал все возможные причины остаться в доме Алины, ведь разговор с ее родственницей требовал продолжения. А придумывать ничего и не пришлось. Сергей попросил подвезти их с Алиной до райцентра, чтобы успеть на похороны двоюродного брата Алины, погибшего в «горячей» точке.
    - Видишь, как бывает, - вздохнул он, - призывались вместе. Попали, правда, в разные военные части, но воевали практически рядышком. Только я живым вернулся, а он пропал без вести полгода назад. Нашли. Привезли в цинковом гробу.
    - Да, бывает всякое. Как судьбой предназначено, - закивал головой Игорь. – Ребята, я предлагаю завтра с утра пораньше отправиться в путь. Может быть, за ночь распогодится. Куда сейчас ехать? Темно, грязно…
    Ночевать отправился в гостеприимный дом бабушки Алины. Сразу поставил на стол принесенные из машины продукты: рис «Анкл Бенс», напитки в жестяных баночках и упаковку «Cola Cao» - «чемпиона среди какао». Пожилая женщина всплеснула руками, стала отказываться от подарка, но Игорь был настойчив и убедил хозяйку в необходимости принять провиант в благодарность за постой. Пока она с любопытством рассматривала разрекламированные иностранные товары общего потребления, ее внучка, накинув ярко-бирюзовый плащик из жатой ткани, отправилась с женихом на дискотеку. Благо, электричество вновь подали.
     Естественно, Игорь сразу воспользовался возможностью общения наедине с обладательницей старинной иконы. Полина Ивановна проводила его на чердак, где из-за старого облупленного буфета с трудом вытащила тяжелую доску, завернутую в старые занавески.
   Молодой человек ахнул: образу Иисуса Христа примерно лет триста, и сохранилась  икона хорошо. Подобную он уже видел единожды, и стоила она огромных денег.
   - Моя бабушка была служительницей церкви, после революции церковь хотели разграбить, но бабушка решила сберечь икону, унесла ее домой. Об этом никто и не знал, кроме моей матери, - разоткровенничалась пенсионерка. - Во время войны мама прятала икону в старой избе. Когда мы с мужем построили этот дом, она передала нам икону на хранение. Образ много лет лежал среди хлама, и я уже забыла о нем. Случайно нашла святыню и, присмотревшись, вспомнила, что это икона. Доска была вся в пыли, лик почернел. Ее не мыла, не чистила, просто поставила на свет, и через несколько месяцев икона стала светлеть. А видишь, время какое наступило. От греха подальше святыню спрятала обратно. Опять потемнела.
   Игорь погладил деревянную доску, рассмотрел с разных сторон, смахнул пыль попавшейся под руку тряпкой.
    - Она нуждается в восстановлении: одна шпонка сгнила, в этом месте доска покоробилась, - подытожил. - Похоже, написана в 17 веке. Посмотрите,  какой виртуозный рисунок, тщательная проработка деталей, богатство орнамента. А краски! Сочетание плотных охряных, киноварно-красных и густых зеленовато-синих тонов… Быть может, Строгановская школа… Если ее обновить – засияет. Такой подарок не стыдно будет внучке преподнести ко дню свадьбы.
    Бабушка слушала молодого человека, раскрыв рот от удивления: вот это сокровище хранится на ее чердаке. А Игорь прокручивал в уме план, каким образом продать икону Паулю из Дюссельдорфа, наверняка, придется ее распилить, чтобы тот смог беспрепятственно переправить культурное наследие через границу. Надо же, 17 век! Верхние слои живописи не утрачены, красочный слой, находящийся под темноватой пленкой полупрозрачной «медовой» олифы, в целостности и сохранности. Мелкие трещинки и гвоздевые отверстия – эти пикантные приметы времени служат даже своеобразным украшением иконы.
    - Я не против реставрации, - прервала ход мыслей парня Полина Ивановна, - только реставрируй в моем доме.
    Неожиданный поворот не испугал Игоря. Сталкивался уже с подобным поведением обладателей старинных образов. В столь молодом возрасте хитрец был хорошим психологом, умел подобрать ключик к любому человеку. Главное – разговаривать с ним на его языке.
     Для убеждения пенсионерки в своих чистых помыслах ушло много времени. Игорь красноречиво обещал, что вернет икону через пару месяцев и поможет с провиантом для свадьбы, но бабушка Алины была непреклонна: деисус не покинет этот дом.
    - Ваше право, - развел руками парень, - я не буду настаивать. Но вы все равно подумайте. Как говорится, утро вечера мудренее. Утром повезу ваших ребят в райцентр. Если опасаетесь, можете с ними икону отправить. Со своими всегда надежнее.
   
   Дождь не прекращался ни на минуту. Казалось бы, самая сонная погода, однако, сон не шел ни к старушке, ни к Игорю, расположившемуся на раскладном диване в большой комнате. Он нервничал, крутился, сбивая сатиновую простынку. А за стенкой тяжко вздыхала и ворочалась с боку на бок хозяйка дома. Только под утро молодой человек перестал слышать ее оханье.   Удостоверившись, что все в доме спят, осторожно поднялся на чердак, завернул деисус в занавеску и отнес икону в машину, положил на заднее сиденье.
    Солнце еще только вставало, а наш герой уже несся в зеленом «Опеле» по проселочной разбитой дороге в сторону областного центра, откуда и приехал в глубинку.
     «Замечательно все сложилось! - роились мысли в его голове. – Сколько же Пауль отвалит за такое сокровище? Пускай раскошеливается коллекционер. Я привезу ему не просто шедевр 17 века, а сокровище с легендой. Подумать только, живут колхозники в нищете и не додумаются, что можно продать старую вещь и заработать на этом. «Икона не покинет мой дом…» А на кой она тебе, дорогая Полина Ивановна? А внучке твоей? Что она, на стенку ее повесит? Вряд ли. На стенку прибьет ковер с орнаментом. А с этой доской что она будет делать? Колбасу на ней резать? Наивные люди. В государстве Ленина прятали образа и в церковь не ходили. А сейчас, когда мы живем в свободной стране, все равно продолжаете прятать иконы, как Плюшкин, копите ненужный хлам, а расстаться с ним жалко. Можно ведь отдать вещь в добрые руки, аристократам отдать, тем, кто способен ценить истинное искусство. Не умеет жить русский народ, не умеет. Все по старинке. Только нам, молодому поколению, суждено вовремя попасть в нужное русло и плыть по течению».
    Игорь впал в состояние эйфории. Предвкушение выгодной сделки подняло ему настроение, и парень громко подпевал солисту группы «Агата Кристи»:
   Не отбрасывая тень, мы по сумеркам плывем.
Не отбрасывая тень, мы на облаке живем.
И кивают, и кивают, не отбрасывая тень,
Очень важно головами наши тоненькие шеи…*
     Он не сразу заметил, что летит по встречной полосе, а на него, громко сигналя, надвигается грузовая машина. Резко вывернул руль, и скользкая дорога предательски бросила иномарку прямо под колеса «КамАЗа».
      Игорь уже ничего не чувствовал, впрочем, как и его искореженный автомобиль в кювете. После визга тормозов и грохота от удара при столкновении неравносильных продукта автопрома нашей страны и изделия «Дженерал Моторс» наступила внезапная тишина. Мертвое беззвучие нависло над местом происшествия: ни птичьих голосов, ни шума дождя, ни рокота работающего двигателя грузовика, ни топота ботинок поспешившего на помощь участника дтп. Игорь, в тисках зеленого европейца, не слышал ничего, кроме слов  песни из чудом уцелевшей магнитолы:
Пляшет небо под ногами, пахнет небо сапогами.
Мы идем, летим, плывем, наше имя - легион.*

    С той поры прошло пятнадцать лет.
   Стройная молодая женщина в деловом костюме выкатила тележку из супермаркета и направилась к своей машине.
    - Алина. Алина, это вы?
    Она обернулась: мужчина в инвалидной коляске ей не был знаком.  Пристальнее всмотрелась в лицо, покрытое глубокими морщинами.
     - Алина, вы, наверное, меня не помните.
     - Нет, извините, - женщина виновато улыбнулась.
     - Игорь. Помните, я подвозил вас в Тарасино… Вы почти не изменились, только прическа у вас другая. Помните, мы слушали «Агату Кристи»? Летят, летят по небу косматые кометы, Кометые косматы, цветные города… *
     - Мужчина, вам нужны деньги на лечение? – Алина раскрыла кошелек.
     - Нет-нет. Я живу при монастыре. Как бабушка, жива?
     - Жива… Простите, но я опаздываю.
     - Скажите, икона к вам вернулась?
     - Какая икона?.. Вы, наверное, ошиблись, - и Алина, недоуменно пожав плечами, поспешила на автостоянку.
     - Пошли, Господь, здоровье и удачи тебе и твоей семье, - тихо произнес Игорь и перекрестил удаляющуюся женскую фигурку.


    *В рассказе использованы фрагменты из текста песни «Легион» в исполнении группы «Агата Кристи». Автор слов – Глеб Самойлов.


2006