Колобок

Скоморошина:

Картина начальная
Весьма печальная.
Слегка лирическая
Слегка комическая
Но в целом - фантастическая.

Пришёл дед с завода перекусить бутербродом.
Терпеть не может, аж сводит рожу.
А баба ему, мол, нельзя ни как!
Суп не готов - это первый факт,
Каша не варена, репа не парена.
Сиди, читай, вот тебе книга поваренная,
Там блюд до тыщщи о всякой здоровой пищи.

И началось такое - скандал с мордобоем!
Она ему: Мне тут не весело, когда отменили пенсию.
А он (сгоряча): Не накормишь, уйду к Собчак!
И в самый опасный момент из телевизора - президент:
Всем, говорит, не легко - пока!
А вы попробуйте колобка.

Мы, говорит, мундиале, намеднись организовали.
Это слово модное -  радость , значит народная.
Пинай сильо и метко, попади колобком в сетку.
Поостыл дед, почесал бока
Ну так и быть: хочу колобка.

Реминисценция.

Захотел дед колобок.
Баба испеки мне колобка.
Да как же я испеку, муки-то нет.
А ты по амбарам помети, по сусекам поскреби и наберёшь на колобок.
Пошла баба по амбарам помела, по сусекам поскребла и набрала на колобок.
Замесила его на сметане, испекла его в печке и поставила на окошко студиться.

Хранитель.

Дом был прекрасным и таинственным. Внутри
Бетонных плит лежали коридоры.
Дорога от квартиры 43
Шла вниз и вниз по лестницам. Коль скоро

Мы все ютились в клетках этажей
То нас тянуло обитать на воле,
Как тянет под обрыв лететь стрижей
Покинув норы отческой юдоли.

Так мы ныряли в омуты двора.
Воображенье рисовало войны,
И доблести отцовского "вчера",
И имена, которых мы достойны.

Нам в мирной жизни было не с руки,
И, познавая родину с изнанки,
Ломая фомкой хлипкие замки
Мы в "штаб" тащили огурцы и санки.

А лето нас манило за моря,
Тем лучше, чем загадочней и дальше.
Мы хором презирали лагеря,
Ныряя в воду с проржавевшей баржи.

Мир был таков, что не хватало дня,
И в этой спешке радостной и жуткой
Полусырыми мидиями дна
Мы набивали детские желудки.

А дальше, как тротил, как динамит,
Как электричка налетала осень
И мы, вгрызаясь кое-как в гранит,
Учились ставить верные вопросы.

И, возвращаясь снова в этот дом,
Мы ночью усыпали на постели.
За каждым часом час и день за днём
Мы все неотвратимо повзрослели.

Мы выросли, наш дом прости-прощай.
Спешим на волю, разменяв соседство.
А ты храни и радость и печаль,
И все миры оставленного детства.

Ракушка (зонг).

Ракушка, брошенная морем -
Я в ней, как рак-отшельник жил:
В ней исчезали страх и горе,
В ней проявлялись миражи.

Увязнув в придорожной глине,
Чужой коверкая мотив,
Я о Париже и Берлине
Дворцы мечтаний возводил.

Семь раз по семь  и даже больше
Я, большекаменский чудак,
Из под Владивостока в Польшу
Мечтал уехать просто так.

В болоте плакали лягушки
А я смотрел сквозь темноту
В свет исходивший от той ракушки
И сочинял себе мечту.

Я знал, что долго, очень долго
Мне жить в тревоге и тоске,
Но всё загадывал под ёлкой
И строил планы на песке.

И, словно у судьбы на мушке,
Когда нет больше ничего,
Я доверялся моей ракушке,
Как уху Бога самого.

Наивен пафос мысли детской:
Вдвоём с ракушкой всё решать,
И всё же, если приглядеться,
То это был тот самый шаг,

Когда отброшены сомненья,
Тогда в просёлочный простор
Слетает ангел и в миг прозрения
Судьба становится простой.

Ремарка.

Но это же предательство?
Предательство и есть.
Не дружат обстоятельства
И будущая честь.
Привычное, рутинное
Коротеньких одежд
Сменяется картиною
Крушений и надежд.

Скоморошина.

Следующая картина втОрая -
обстановка матёрая.
Деревеньке в начале газ обещали,
Потом слух прошёл, что нефть накачали,
Потом Его Величество лично обещал электричество.
Выделили дотации, но в рамках спецоперации,
Посредством суда и полиции спёрли всё по традиции.
Как есть - губу закати: ни счастья, ни денег, ни перспектив.
Стало быть надо стараться как-то отсюдова выбираться.

Реминисценция.

Скушно колобку на подоконнике остывать.
Скатился он с подоконника на кровать,
С кровати на пол
С пола на крылечко
И покатился вон от родимой печки.

Машинист(зонг).
Махнул  рукой машинист и повернул колесо
И солнце село в проём за океаны.
Пропали тени ресниц, закрыто чьё-то лицо
И журавли поднялись в чужие страны.

Совпали чьи-то пути, совпали чьи-то глаза
И чьи-то руки во тьме совпали.
Кому-то мимо идти, не досмотрев, не сказав,
Устав на трети пути к вокзалу.

Ты где, электрик души? Электростанция лжёт
Она гудит и лежит и одинока.
Накалены голыши, луна по прежнему лжёт
И монологи молитв жестоки.

Зачем ты молишься мне? Я только тень на земле,
Я чей-то плод, чей-то сон и наваждение.
Я не игрок, не игра, но только в небе дыра
И я - её  чемпион и нисхождение.

Реминисценция.

Катится колобок по дорожке
Тренирует ручки, разминает ножки.
Вдруг: Что это?
- Где?
- Да, вон в углу показался!
- Заяц, что-ли?
- Да точно - заяц!
От страха не жив совсем.
"Колобок, колобок, я тебя съем!"

Но страшно, но холодно, но
Когда под ногами дно,
Внезапно толчок - беда,
А всё, что окрест - вода.

И знаешь: бери, плыви,
Оплот ощути любви,
Но страшно в кругу потерь
И робок дрожащий зверь.

Изгнать его? Только как?
И, волю собрав в кулак,
Ты делаешься, как медь,
И петь начинаешь, петь:

На всякий дешёвый трус
"Не боюсь", - хрипишь: "Не боюсь!".

Как же много заячих глаз
Обитающих подле нас,
Облетающих как листва
И жестоких, как булава.

Ты спросил, что у нас внутри?
Сухари, браток, сухари.

Это боль рассечёных вен,
Это роли учёных ген,
Это страх казематных стен,
А сухарик - на "чёрный день".
И не тычь глаза, не кори
Что внутри у нас сухари.

Красной корью подёрнут клён.
Хриплый ворон горланит стих.
Как наивно я был влюблён,
Как жестоко обманут в них.
"Синим пламенем" всё гори,
Коли там у вас сухари.

И вот тут ты встаёшь, как медь,
И петь начинаешь, петь.

Трель барабана (зонг).

Куда улетучилась трель барабана?
Молчит барабанщик, и его инструмент,
За-то раздаётся трезвон из кармана
Последних, оставшихся, к счастью, монет.
Горнист поседел, его меч не при деле
Он мне отказался побудку трубить.
Ах, как он солировал, он жил на пределе,
Он, видимо, скоро откажется жить.

Нам было не важно: «оковы соседства»-
Когда есть соседство, что нам до оков?
Но, заматерели друзья мои, детства
И стали похожи на серых волков.
Ржавеют затворы игрушечных ружей
В гниющем подвале обломком примет,
Ах, видимо, мир этот больше не нужен…
…ах, видимо, мир этот больше не нужен
Ни мне ни тому из «сияющих лет»,
Ни мне ни тому из  «сияющих лет»!

Тогда почему, почему всё хранится,
На дно сундука облетевшая с плеч,
Видавшая виды моя амуниция,
Мой старый камзол, мои латы и меч,
Все карты морей и не найденных кладов,
Семь пуль для мушкета и сам старый мушкет,
Когда ни кому это больше не надо,
Когда ни кому это больше не надо:
Ни мне, ни тому из "сияющих лет"…
…ни мне, ни тому из "сияющих лет"!

Скоморошина.

Третья движуха летит, как муха.
Сбежал колобок, не попался в брюхо
Малайца, китайца, лесного зайца,
За сим - мерси! Респект и уважуха!
Завис братуха, пухнет от безделия,
Куда податься хлебобулочному изделию?

По сходной цене на полку?
В пасть медведю аль волку?
Сожрёт тебя морда потная,
Аль другая отечественная животныя.

И не то страшит, что сожрут тебя,
А , что жизнь твоя тоньше прутика.

Возьмёшь "на лапу" - пойдёшь по этапу.
Не своё ухватишь - своё заплатишь.
Заживёшь в чести, будешь грязь мести.
На всякого зверя прейскурант и мера.
И ноги ходкие, да пути короткие.
И руки крепки, да нету репки.
Ягоду нашёл - жуй, не зевай
И всё бы хорошо, кабы не зима.

"Не зима".

Это не зима, это - казино!
Дворником расчерченные дорожки
И на них, расставленные судьбой
Дорогие, вычурные авто.
Кто-то ставки делает за спиной,
Кто-то только пробует осторожно.
И наивным шариком мы с тобой
Крутимся по выщербинам лото.

Свет чужих окон расчертил на клетки
Детскую площадку и гаражи.
Белые снежинки летают редко,
Короток их век, так заведено.
Ставки на столе, как снега на ветке
(Мимо пролетает чужая жизнь)
Нам бы пережить эту зиму, детка,
Но это не зима, это - казино!

Ты роняешь на пол пустую чашку,
Календарь листаешь минусовой.
Бесполезно ставить на день вчерашний.
Это не зима, это - казино!
Впрочем всё равно, что зима, что лето,
Ведь ты же понимаешь, когда везёт:
Тот кто изначально задумал это
Всё равно выигрывает "джекпот".

Там над головой пролетают тучи,
Трудятся без устали день и ночь,
То-ли чтобы просто дороги мучить,
То-ли, чтобы просто земле помочь.
Не подумай будто бы мне обидно
За всё то, что ветром нанесено,
Только жаль, что эта зима, как видно,
Это не зима, это - казино!

И тебе самой не решить задачу,
И, порою, слышится за стеной:
Кто-то безутешно ночами плачет:
Это не зима, это - казино!
Даже, если брошен судьбой на свалку,
Даже, если спрятан в чужой норе,
Даже, если вовсе не делал ставку,
Всё равно, ты ставка в чужой игре.

Помнишь, как у Гоголя на портрете
Золотые вывалились гроши,
Только там однажды приходит третий
И считает пришлые барыши.
Третий ни когда не бывает лишним
И всегда выигрывает зимой.
Он лукаво смотрит на чьи-то фишки:
Это не зима, это - казино!

И куда не кинь ото всюду лихо
Время выворачивает нутро.
Боже, Ты же знаешь какой-то выход
Из того, что кто-то назвал игрой.
Всё равно, что по морю, как по суше,
До предела сдавливая виски,
Ведь ни как нельзя заморозить душу
Холодом от выбеленной тоски.

И душа почти разрывает тело.
Созревает брошенное зерно.
Если не меняет маэстро "тему",
Если не зима, если - казино,
Если все равно принимать решение,
То тебе решать и реши сама,
Если мы не выбранные мишени,
То вокруг всего лишь - пришла зима.

Реминисценция.

Катится колобок, а навстречу ему лиса: — Здравствуй, колобок! Какой ты пригоженький, румяненький! Из далека катился, устал притомился. Наслышана я, песни у тебя пригожие.

Скоморошина.

Как же любы душе моменты
Крики "браво" аплодисменты,
Нет, понятно, что всё- не ново,
Но, как круто замешано слово.

Качают, из рук передают в руки,
Отмечают "в контакте" и на "фейсбуке".
Это же, право, всенародная слава!
Дарят деньги, дают предметы,
Кругом телевидение, газеты.
Ай-да, колобок!
Ай-да калач наш тёртый!
Докатился до картины четвёртой.
Переплыл море, одолел горы
Обошёл леса и тут - в прямом эфире - лиса!
(За ней оркестры, бьют барабаны:
Давай, сынок, подставляй карманы!)
Мы тут все отстой и лохи,
А ты же герой эпохи!
Легенда! Титан! Гигант!
Вот тебе транспорант!
Слава тебе!
Ура!
(Молчи дурак. Сам дурак.)
Ура!

Сядь на носок и спой ещё разок.
И он поёт, захлёбываясь, истово,
Весь распахнувшись в небо чистое,
С Создателем почто что в унисон:
Фигура, жест, горящий глаз -
Достойно умереть, его услышав раз!

И он поёт.
Так тают ледники,
Накидку ветра нахлобучив,
Так возгорается пожар трескучий,
Как апокалипсис!
Ещё! Ещё разок!
И он поёт.
Подсядь на язычок и спой ещё разочек, дурачок.

Колобок.

Дом родимый - сермяжная вотчина,
Быв "поскрёбышем" - трудно молчать,
Если огненной печью "оплочена"
На лице загорелом печать.

Как ни ласковы руки старушечьи,
Горяча огневая зола
Если ты - рукоделье, получен лишь,
Как обеденный приз для стола.

Нет! Бежать, спрыгнув с лавки на дОщатый
Искалеченный посохом пол,
Как не тягостно, всё-таки проще быть
Беглецом: ты - сбежал, ты - ушёл!

Тяжелы перед небом вопросики,
Если честь превращается в долг,
По полям, по лесам, да по просеке
Ты ушёл, ты ушёл, ты ушёл!

Что же дальше? Грешно показаться,но,
Когда верно судьбою спасён,
Перед каждым трясущимся зайцем
Ещё более трусом, чем он.

И поэтому "кич"  обязательно
Должен в песне глаголами жечь:
Я сусеками выметен затемно,
Я прошёл и замесы и печь

Я не должен не дому не старости,
Ведь тому, кто в печи загорал -
Бесшабашным от юности, ярости -
Наплевать на запрет и мораль!"

О, за эти слова настоящие
Высший дар, оглянувшись назад,
Видеть заячьи лапы дрожащие,
Чуять волчий испуганный взгляд,

Слышать громкий развал по малиннику,
Словно кто-то не может успеть -
Это силы уносит былинные
В гущу леса безумный медведь.

Вам достанется участь галерная!
И скажу не скупясь, не тая:
Хороша моя удаль безмерная
И безудержна песня моя!

Пусть винит журналистская братия,
Пусть газетная врёт полоса,
Пусть меня осыпает проклятиями
В телевизоре сука-лиса,

Я прошёл и горнило и просеки,
Я к зверью не попал на обед
И на подлые ваши вопросики
Дам горячий и точный ответ!

Но увы не спасёшься "пиарами"
У природы закон не таков,
Толпы служащих лис государевых
Пожирают моих колобков.

И молюсь я , валясь от усталости,
Вопреки злополучной судьбе,
Чтоб мука по сусекам осталась бы,
Чтобы печь не погасла в избе,

Чтобы слово моё изначальное
Сотворило иные дела,
Чтобы сказочка эта печальная
Вдруг счастливый конец обрела.

Зло покорится.(зонг)

Одно совершенно в точности всем известно:
В конце победит добро, а зло покорится,
Но вот что пикантно, вот, что всем интересно -
Пока покорится зло, что ещё случится?

Напьются ли трагик с комиком в том трактире?
Отравит ли Моцарта глупый скрипач Сальери?
А сколько ещё будут бегать в подлунном мире
Емеля, Иван и все говорящие звери?

Найдутся ли в этом веке у нас пророки?
Сожгут ли всех кровожадные террористы?
А с деньгами сколько ещё суеты-мороки?
А что происходит, когда побеждают фашисты?

А надо ли в школах 11 лет учиться?
А будет умней президент, если взять и треснуть?
Одно совершенно в точности всем известно:
В конце победит добро, а зло покорится!

Не надо, не надо, не надо спорить!
Я, видите - спорил, и мне закрывают двери.
Конец наступает и будет довольно скоро!
И будет "кому по делам, а кому по вере!"

И посижу-погляжу а потом и стану
Конём, королём, дураком или космонавтом,
И всем покажу, отдам и поведаю планы,
Пути, леденцы-конфеты, и все таланты!

И снова куранты 12 пробьют на башне,
И будет иначе то, что вчера свершалось,
Но станет немного жалко нам день вчерашний,
Когда побеждало "добро, а зло покорялось".

Порушим святые строения, иже с нами!
Да здравствует ветер!И рвутся в удИлах кони...
...но снова и снова строим церкви и храмы,
Но снова и снова отыскиваем иконы.

Наверное это вечная "Шутка" Баха -
Это Бах задумал, настроив свои токаты.
Я, каждую ночь засыпая, кричу от страха
И каждое утро ищу, ищу виноватых.

Не я виноват и не ты, и не все мы вместе,
И, конечно, не Бах меня заставляет злиться.
Одно совершенно в точности всем известно:
В конце победит добро, а зло покорится!