Сказание о Смерти

По трассе ехал я в ночи,
К своей семье я торопился.
Связал я с ними все мечты,
И в них я, словно бы, забылся.

Красавицы жена и дочь.
Их лик вдруг вырос пред глазами:
Похожи, будто бы точь в точь,
Но разделённые годами.

Я их любил, я их берёг,
И жил для них, для них и только!
Предвидеть я никак не мог,
Что путь окончится мой горько.

Меня от мыслей оторвал
Блеснувший ярко свет во тьме:
Свет фар от встречки ослеплял,
Но не на встречной полосе.

Кто мог бы знать, чья в том вина?
Тянулся каждый миг часами,
И жизнь беспечная моя
Вдруг промелькнула пред глазами.

Мой крик прервал глухой удар.
Боль вмиг волной меня накрыла.
Её сменил вдруг адский жар,
И столь же быстро отпустил он.

И кто то дёрнул за плечо,
И страх сменился в миг покоем:
Всё, что тревожило, ушло.
И кто то говорил со мною.

Предстала предо мной из тьмы,
Из мрака будто бы явилась,
Вся в чёрном, и с лицом младым,
И тьма у ног Её клубилась.

Я сам не свой, я сам покой,
Меня ничто уж не тревожит,
Ни кто Она, ни что со мной,
Ни вой сирены безнадёжный.

"Иди скорее вслед за мной,
Не отставай в дороге.
Ведь путь меж небом и землёй,
И трудный и тревожный."

Она промолвила во тьме,
И вновь в неё, как в дверь, шагнула.
И я пошёл за Ней во мгле,
И тьма вдруг вздрогнула, вильнула,

И холод ночи жар сменил,
И местность в миг преобразилась:
Из тьмы я вышел и застыл.
А предо мною пламя вилось.

Передо мною дом горел,
Сиренам вторя люди выли.
И беготня, машины, звон,
А мой маяк в дом торопилась.

Я сам не свой, я сам покой,
Я шёл за Ней, заговорённый,
Через обломки, жар, и боль,
И детский визг раздался громкий.

Она вдруг перешла на бег,
Неслась, подобно метеору.
Я знал, не может человек
Бежать с такою быстротою.

Она неслась сквозь град стекла,
Завал огня и шквал осколков.
Кричала девочка. Она
Была в ловушке из обломков.

Огонь её уж охватил,
И крик едва ли человечий
Кровь в моих жилах холодил.
А проводница, без увечий,

Пройдя сквозь пылкий жаркий ад
Девчушку вырвав из обломков,
К себе прижала, и преград
Уж не было для той девчонки.

И проводница нас вела
Сквозь жар огня и стены дыма.
И вновь пред ней раскрылась тьма,
Меняя ткань пространства мира.

Нас окружала белизна
Больничных стен и спирта запах.
Она лишь дух перевела
И девочку поставив на пол,

По коридору побрела.
Мы шли за ней во сне туманном,
В реанимацию, куда
Неслись врачи в тревоге странной.

С лица хирурга лился пот,
Исполнить клятву он пытался:
Зашить раненье! К плоти плоть!
Дыши, дружок. Не смей сдаваться.

А наша спутница над ним
Нависла, глядя на больного.
Коснулась пальцем, он вскочил,
И писк раздался мне знакомый.

Хирург затрясся, и игла
Упала на пол с лёгким звоном.
"Прошу, оставьте все меня."
И он пошёл по коридору.

Зашёл за дверь, в ней скрипнул ключ,
За ней раздался резкий грохот.
И наша спутница, вздохнув
Прошла за ним без лишних хлопот.

И в кабинет за ней пройдя
Сквозь стену, словно нож сквозь масло,
Увидел кабинет врача,
А в нём разгром, поломок масса:

Шкаф опрокинут, сломан стол,
Разбита лампа в всплеске гнева.
Хирург в углу сидел крючком,
И бился головой об стену.

Потом он обернулся к нам,
Хоть взглядом явно нас не видел,
И слабым голосом сказал:
"Ну что, довольна? Ненавижу!

За что его ты забрала?
Он был силён, здоров и молод!
И если б мимо ты прошла,
И не наткнулся бы на нож он,

То выжил бы, завёл детей!
Счастливо жизнь свою бы прожил!
Но снова ты берёшь людей!
Несёшь им боль, их всё тревожишь!

Убийца, гадина и тварь!
Тебя навек я проклинаю!
Ты победила, да, но знай,
Что больше я не проиграю!

Ты ненавистна, тьмы слуга!
Ужасное исчадье ада!"
Сверкнула в воздухе коса.
И Смерть сама пред ним предстала.

Я пошатнулся, сон ушёл,
И мрачный холод пониманья,
Что я был мёртв, за Смертью шёл,
И смерти страх меня объяли.

А Смерть, что сквозь огонь неслась,
Та Смерть, что девочку спасала,
К стене косой врача прижав,
Шипя сквозь зубы повторяла:

"Да что ты знаешь, человек?
Как можешь ты судить бессмертных?
Ты поживи хотя бы век,
И присмотрись к природе смерти!

Неужто ты решил, что я
Больному наносила рану?
Или решил ты, будто я
Других умерших убивала?

Сегодня я взяла троих:
Один убит был наркоманом.
Найди его и прокляни!
Не тешь себя пустым обманом,

Что я виновница всех бед!
Второго пьяный сбил водитель.
И если б я, не подоспев,
Его не забрала б в обитель,

Не унесла с собой в астрал,
Он, весь в крови, кривился б в муках!
Он звал на помощь бы, кричал!
И крик "приди" был б вечным звуком!

И обращён бы был ко мне!
Я лишь от мук его спасала.
На Вяземской весь дом в огне.
Девчушка заживо сгорала!

Представь ту боль, представь тот крик!
А если б я к ней не успела?
Представь тот ужас, запах, вид,
Её лицо, что пламя ело!

А знаешь, чья вина - пожар?
Электрик попросту схалтурил!
Представь, не я тот дом сожгла!
И войны начинали люди,

Вы бьёте, режете себя,
И убиваете друг друга!
Вините же во всём меня!
И вы не вырвитесь из круга.

Как десять тысяч лет назад
Вы, не стесняясь, убивали.
Так и до самого конца
Вы остановитесь едва ли.

Имей же храбрость обвинить
Свой род, себя, в своих же бедах!
Будь честен сам с собой, не лги,
И сам решай свои проблемы.

Неси ответственность за то,
Что сотворил народ твой с миром.
Прощай, и выучи урок."
Она хирурга отпустила.

Врач очень тихо в угол сел,
Отвисший рот закрыл тихонько.
А Смерть, позвав нас вслед за ней,
Ушла из кабинета только,

Как дрогнув, вновь сменился мир:
И видим мы врата златые.
Они открылись, мы вошли.
О Смерти будто бы забыли,

И только девочка оглядкой
Прощально помахав ей в след,
По детски искренне кричала:
"Пока! Спасибо, тётя Смерть!"