Почему Минск город, из которого приятно уезжать?

На свете есть города, в которые всегда приятно возвращаться. А есть такие, из которых приятно уезжать.

В Минске я был раз -дцать, если не больше.  Большой и компактный одновременно, довольно скромно чистый и аккуратно прибранный, а в центре так и того больше, без московской суеты и в то же время с легким налетом европейской столичности, Минск может показаться городом достойным российско-снгшных примеров и сравнений. Справедливости ради, скажу, что из бывших советских столиц Минск – не самый последний город, и даже довольно уютный, как может показаться на первый взгляд гостю из братской России или другой дружественной страны. Но это впечатление обманчивое, хотя многие его оспорят и будут правы.
Где остановиться

В Минске, не так уж много отелей. В Минске больше гостиниц. Именно  гостиниц, так как советское прошлое, как и сами гостиницы, там, кажется, пустили корни навсегда. На фоне более чем скромного числа разных Hilton-ов и Mariott-ов с более-менее адекватным сервисом, разного рода Спутники, Юности  и 40 лет Победы, конечно же, еще долго будут доминировать над туристической Меккой – Минском. Многие из них, разные «отель-бутики» и «хэмптоны-хилтоны» подверглись модному ребрендингу, на деле оставшись гостиницами с довольно советским сервисом и задранными вверх ценами.

Сразу оговорюсь, прежде чем получу первым помидором-негодующим комментом по наглой физиономии, что мне самому лично весьма по душе совершать путешествия во времени и ментально возвращаться в наше советское прошлое, останавливаясь в советского типа гостиницах. Просто потому что там душевнее и не так фу-ты - ну-ты напыщенно – ни плюнуть, ни растереть. Конечно, если адекватно душевно, а не по-хамски, равнодушно или за стеной какая пьяная, орущая компания.
Вот и в этот раз, «чтобы подешевше и подушевнее», а заодно рядом с двумя вокзалами, авто- и ж/д – не надо плутать,  я, недолго думая, забронировал номер в гостинице «Экспресс».  Стоимость «не очень порадовала» - 50 рублей за ночь (25 долл.) . (Позже, чтобы подтвердить бронь, я, правда полдня не мог туда дозвониться по единственному номеру, но стремление к душевности это во мне не убило: к этому, более-менее, я был готов).

Сама гостиница расположена между двумя вокзалами и возле новомодного комплекса Galileo, что очень удобно. Представьте высокое, из серого бетона, мрачное здание советского образца архитектуры конца 60-х – начала 70-х, возвышающееся и довлеющее над всем, что вокруг. Внутри холодно-аскетично, даже несмотря на лето и отпускное настроение, отчего улыбка и хорошее настроение медленно приходит в тамошнюю норму: все должно быть сдержанно, целомудренно, серо.

Номер мне достался неплохой: внутри гораздо лучше,  чем сама гостиница снаружи. Жить можно. Аккуратно, прибрано, без свисавших под потолком отклеивающихся обоев или разбитой мебели.  Грустная горничная, с широкими мазками усталости от жизни через все лицо, поинтересовалась, по старинно белорусской традиции, нужен ли мне чайник сейчас или можно занести потом и, немного повеселев от того, что «можно, и потом», что-то пометила в своей толстой общей тетради.

Ближе к ночи, однако, приятности гостиницы внезапно закончились и выявился самый большой недостаток: при всей бетонной монументальности отеля стены там, казалось, были сделаны из той же фанеры, что и стены в студенческом общежитии имени Бертольда Шварца в бессмертном произведении «12 стульев». Справа орали какие-то недорезанные дети, слева какой-то недорезанный то ли индус, то дли араб, многословно и громкоголосо объяснялся в любви (или ненависти) своей белорусской подружке. Слышно было все и понятно без перевода так, словно стая диких гамадрил устроила чаепитие в соседней комнате.

Через полчаса пытки, уже за полночь, наслушавшись милых, невинных деток, и  заодно дружественного индуса, я заорал направо и налево, что было мочи: что-то вроде «Зае…., мать …., заткнитесь пид….., а не то я вам ………., вас….. и всех ваших родственников ……» и «Motherfu….., shut you fu…… mouth up, son of a gun!!! – что в переводе означало «Уважаемые друзья, вы мне мешаете немного соснуть, не будете ли вы столь любезны и замолчите ненадолго?!”

Мой радостный клич сработал, обе оргии одновременно стихли, еще через полчаса я почти уснул, как невинное дитя,  мне даже приснился красивый эротический сон… который был безбожно прерван одновременно индусским бормотанием и детским ором-хором. А-а-а… Я сел на кровати. Посмотрел время:  5 утра… Мать вашу…
Спать больше мне не пришлось.

Где пообедать, а заодно и поужинать

В Минске на сегодняшний день какой-то сплошной KFC-тамтарарам. Хитрая мордаха старичка с бородкой а ля «Я же говорил, что всех вас нае… обую», приглашающего полакомиться его фаст-курочкой буквально на каждом углу. Думаю, что это какой-то сговор местных мучителей птицы и еврокапиталистов, рубящих бабло на еще доверчивых белорусах.

(Захаживал я в ихнее KFC, пробовал: отрава та еще. Уже лучше старый, недобрый McDonald’s, чем отмоченные в новомодной хлорке куры, прикрытые ).
Еще популярны так называемые фуд-корты. (С Минском можно делать безошибочные прогнозы и даже, при определенной доле наглости, стать модным провидцем-визионером: все, что переняли из Европ, в перенявшей, в свою очередь, из Штатов Москве, а заодно уже в каком Питере, завтра всеобязательно, с чуть меньшим размахом, появится и в Минске).

Фуд-корты Минска, а заодно рядом к ним прилегающие, прилипающие  одежда-корты, бижутерия-корты, всякая всячина-корты – это что-то вроде огромных, размером с футбольное поле пастбищ, где самодовольные животные, с бородами и бритыми головами, андеркатами и в зауженных штанах и с татухами по обе руки до самых щиколоток, вальяжно пасутся, ощущая себя пупами вселенной. Примерно, как довольные коровы на пастбищах, будучи уверенными, что пастухи и пастбища были придуманы исключительно для их пользы и удовольствия.

Побродив немного по фуд-кортам и решив, что мне там не самое место, я телепортировался в местные переулки, но от итальянской, тайской и китайской кухонь решил воздержаться, уже на личном опыте зная, что в Минске даже тайские креветки будут отдавать местной бульбой при чеке раз в пять выше положенного и дурном белорусском сервисе.

Приняв единственно верное решение, я снова сел в старый знакомый «Восточный экспресс», чтобы вместе с Агатой Кристевной отбыть куда подальше.   
В «Восточном экспрессе», банально и ожидаемо, как всегда подавали: горячую солянку, свинину с белыми грибами и картофелем в горшочке, сто грамм холодной водки и к ним любезное обслуживание с почти улыбкой по-белорусски и мини-фотосессию в отдельном купе. (За улыбку и фотосессию я расщедрился на дополнительные пять рублей (2,5 долл.), чем вызвал почти восторг местных официанток. А всего обед стоил 25 рублей или 12 долл.

Минск славен тем, чего в нем уже не почти осталось. Но посетить его все же следует каждому москвичу, чтобы понять, как он несчастен в своей столичной суете. А всем остальным – чтобы понять, как они счастливы.

Я был во всех областных центрах Белоруссии. Гродно мне нравится своей польской, средневековой архитектурой и европейскостью. Брест широкими улицами и пешеходными улицами, Гомель пастельными тонами зданий и забавными чугунными фигурками людей и животных по всему городу, Витебск произвел впечатление своим убранством под Новый год, Могилев аккуратным центром. Еще больше нравятся провинциальные, совсем небольшие белорусские города, где есть аккуратность и нет провинциальности - той самой одиозной культурно-экономической пропасти между городом и деревней, хорошо нам известной в России или Украине.  Именно в них, певучих Полоцке и Логойске, Орше и Лукомле, Мозыре и Мстиславле, берущих свои начала в 12-13 веках, аккуратных и недооцененных,  я считаю, и есть соль земли белорусской.

Что посмотреть в Минске?

Большую библиотеку в виде чупа-чупсины, которая является символом и в которую ходят разве что туристы? Или, может, белорусский Диснейленд? Или что-то еще?
Честно, я не знаю. Я долго подбирал, что же посмотреть в Минске. И решил во второй раз приехать в Троицкое предместье - до конца недоубитую душу Минска или ее последний осколок. Или, на худой конец, какой парк Челюскинцев или Ботанический сад. Смотреть, особо и не особо тоже, в Минске нечего.

Троицкое предместье примечательно тем, что это не отстроенный, старый Минск. Каким он был еще до войны, с той архитектурой 19 века. А все остальное – то, что было отстроено уже после войны. То есть процентов на 90% Минск - это депрессивный сталинский ампир. Серые, глыбоподобные и мрачно пафосные Дворцы Республики и разного рода университеты культуры, в которых культуры и эстетики – как культуры в безжалостном драконе или неуклюжем африканском носороге, подавляют, нависая сверху железобетонной доминантой, так что ты ощущаешь себя мелкой букашкой, от которой требуется одно: «жестачайщее подчинение», как любит повторять Президент страны.

Какие-то однотипные, бесцветные и депрессивные административные здания на сто пятьдесят одинаковых бетонных окон и даже жилые новострои, отгроханные только недавно, не улыбают, а вызывают непонятное чувство тревоги, депрессии, тоски. Представить себя живущим или работающим на каком двенадцатом этаже такой мрачной серой глыбы на двести кабинетов или пятьсот двадцать ячеек-квартир – ощутить себя клонированной букашкой, замурованной в бетонный муравейник без надежды на солнце и радость, если ты не думаешь уехать из Минска навсегда.    

Я долго искал, что же меня подспудно обрадует, заставит невольно улыбнуться в центре Минска, среди всех этих министерств, однотипных рекламных витрин и неулыбающихся напряженных лиц белорусов. И не нашел ничего. Лишь один раз, в одном из переулков, привиделось мне мельком какое-то старое-престарое здание в плюще, вызвавшее смутный отклик из детства, но и оно было тут же задавлено тем безрадостным серым, что было вокруг.

«Немного солнца в холодной воде»: Ботанический сад

На следующий день я отправился в ботанический сад. Рекламка обещала экзотический и местные виды растений, отдых от шума и суеты, неспешные прогулки по тенистым аллеям. Прогулок не получилось, весь день лило как из ведра, но дождь меня не испугал. У входа, в кассе с малюпусенькой дырочкой, к которой приходилось наклоняться, чтобы как-то разобрать, что тебе говорят,  типичная тетя-совковый продавец билетов продала мне билет за 7 руб. (3,5 долл.), заодно поинтересовавшись, чего в такую погоду мне не сиделось дома. (Подмечено, таки тети-моти часто, кроме своих прямых функций продавать тебе товар и дурного сервиса, еще и имеют мнения, которые часто озвучивают). А тут же за углом, ровно в одном метре, в другом окошке сидел дядька-мадядька в какой-то форме со строгим лицом, который эти билеты надрывал. То есть, тетя-мотя их продавала, а дядька-мадядька тут же их надрывал. Вот такой вот симбиоз, такое вот взаимовыгодное дополнение.

Сам ботанический сад, если бы не дождь, понравился. Чем-то похожий на скромный французский Тюильри, которому не хватило немножко солнца и множко гостеприимства и сервиса обслуживающего его персонала, от этого он казался еще печальнее и трогательнее. Но, как говорится, сад тут не причем, при чем тут люди. Липовые и ореховые аллеи, столетние дубы и клумбы с цветами радовали глаз даже под неослабевающим дождем. В подходящую погоду здесь должно быть неплохо, особенно для уединенных или романтических прогулок.

Вернувшись обратно и кое-как подсушившись, я сдал номер и уже двадцать минут спустя сидел в маршрутке с радостью в –дцатый раз прощаясь с дождливым Минском , немного виноватясь за то, что не могу его, мрачный полюбить. Извини, Минск, но мое сердце там, где нет железобетонных джунглей и вездесущих толп, так как считаю, что человек должен жить свободным, насколько это возможно. И в этом не виноваты ни ты, ни я…