Наблюдение за собой при чтении текстов Аристотеля
Вот это да! - говоришь себе - древнегреческое мышление пережило такой подъём, такой взлёт и отрыв от обычности и обыденности, и всё это для того, чтобы в результате завершиться Аристотелем??? Словно обиженная "обыденность" решила таки свести счёты с дерзкими вольнодумцами и охватила отмщённым кольцом все их дерзания в виде Аристотелевской системы. Какой апофеоз! Какая ирония!!! И какая слепота - наша, раз и до сих пор не видим эту улыбку истории.
Нет, это не классификатор, классификатор - формалист, дело его ясное, тут всё позапутанней будет, поизощрённей. Словно слишком идеальные идеи Платона так и не нашли себе подходящего "тела" и не выдержав напряжения пали уж в то, что есть - шлёпнулись прямо в земную твердь и оплодотворив её, поросли травами. Стагирит раскинул перед нами бесконечное поле этих трав - умерших в земле мыслей.
Не я сажал семена и даже не я возделывал поле, зато я соберу урожай!
И на этом "кладбище" росла вся последующая европейская мысль! Подумать страшно. "Не умрёшь - не прославишься!" - вот имя ему, этому кладбищу. Умри как живая идея, стань травой - тогда быть может тебя воспримут потомки. Впрочем дело не ново(как писал Есенин:"в этой жизни умирать не ново, хоть и жить, конечно, не новей").
Но такие процессы несколько виднее в искусстве и значительно труднее распознаются в философии. Наш Аристотель - это передатчик от живого к мёртвому. Есть в механике такие передаточные механизмы, изменяющие направление движения. Я рискнула бы написать: мысль Аристотеля не аристократична(а прочие древнегреческие философы, все до одного были аристократами мысли, даже самые оборванные оборванцы), да, я так и написала бы, если всё же находила бы мысль. Но не мысль входит в меня из текста. Голос плебса, вещей и данности слышится мне в читаемом дискурсе Аристотеля - и мы имеем право сказанными быть... Вот наш реванш...
Мережится Сократ... Так и не сумевший дать определения ни одной из рассматриваемых им проблем... А рядом с ним чёткая фигура Аристотеля - определяющего всё или практически всё, и при том, не испытующего ни одного затруднения - приблизительно как работник, который засучил рукава, сделал дело и оценивает добротно ли...
Аристотель - философ покладистый... Свою философию он кладёт, как кирпич кладут в доме, желательно мастерски и хорошо, чтобы дом мог долго простоять и радовать глаз... Кладка за кладкой, кладка за кладкой, в ровном тоне - о животных и людях, о ворах и звёздах, о ремёслах и Боге - смены тональностей нет - ведь всё это, несомненно, существует, и всё это, значит, можно едино "покласть" - "познать".
Искусству и мудрости можно научить - сомнений нет, - зря Сократ мучился. Ведь все мы знаем... что можно... видели...
Идеализма в работах Аристотеля ровно столько же, сколько воды в пустыне Сахара, все его идеи - не идеальны, но материальны. И здесь можно спросить: как такое может быть?, а можно спросить ещё: и что в этом плохого?. Материальность идей - это идущие за ними массы(по Марксу), Аристотель по моему чувству каждую свою "идею" взвешивает - сколько ж у неё там "масс", чем она обросла, насколько "весома", и если ему кажется что вполне "весома" - оставляет её. Не духовные борения мы видим перед собой в Аристотелевских текстах, а "материальное соревнование" на выживание и плавучесть - тут вам не детский сад - плыви или тони...
Но звучит ли всё то, что я написала однозначным приговором? Мне кажется - нет. Аристотель - первая демократическая философия вместо аристократической, и это само по себе, явление довольно уникальное и оригинальное, в точности - неосмысленное. Нельзя только ставить его в ряд со всеми остальными древнегреческими философами, да он и сам рядом не ставится: они - стоят, он - лежит. Наша последующая история - это "древнегреческая философия в лежачем положении" - покоряет мир. Римляне ценили всех древних греков, они сознательно смотрели на них из своего спокойного величия как на людей безмерно гордых и пламенных - вихревых. Но, средние века оставили себе по преимуществу лишь Аристотеля, ибо последний, исключительно среди своих гордых собратьев не предпочитал "гореть", а предпочитал "существовать".
Ценности разделились и переменились. Понятно теперь, что в простого классификатора, Аристотеля превратила схоластика и средний век - ещё слегка подправила. Они превратили его в то, чем были сами, благо что повод был явственно подан - ровность и равнозначность всего текста. Но Аристотель даже при этой ровности всё же оставался древним греком - вывернутым наизнанку, лежачим, а не стоящим, но греком. После Фомы - он стал идолом.
Назвать Аристотеля учеником Платона как-то язык не поворачивается, хотя фактически то он им был, однако - совершенно иной тип мышления, если бы я не боялась всех насмешить, я бы сказала - женский - не первооткрывательный - мирный, обрисовывающий контуры мира.
Мужчина для женщины - это окно в мир, женщина для мужчины - мир. Значит, женщина смотрит через мужчину(окно) в мир - т.е в саму себя, задача у женщины обнаружить и увидеть саму себя, ибо самой себя женщина не видит. Мужчина, напротив, довольно хорошо видит и держит себя, но его задача - растворится, уйти от себя в мир.
Аристотелевский труд нужно было называть не "метафизика", а "мир философии" - Ойкумена, обжитая земля. Да, обжитая, обхоженная, стреноженная человеком -мыслителем земля, область, где можно чувствовать себя как дома - собирать цветы, растить детей, всё это, конечно, в образном, переносном смысле.
Философия как ДОМ, не МЕТАФИЗИКА. А в доме хозяйкой женщина, знающая каждую вещь, а мужчина порой и гвоздя не найдёт, хотя тоже проживает в доме. Великим идеям великих философов было трудно друг с другом сочетаться, пока не появился Стагирит и всех не "примирил" в одном общем доме.
Это нельзя ставить со всеми в одну общую ветвь, дело не во времени, в крайнем случае - не только в нём. Тут появляются и странствуют иные смыслы, ставится вопрос о совершенно ином типе мышления и мой беглый первоначальный набросок приходится обрывать на незаконченной ноте...
Свидетельство о публикации №118070203402