Париж, больница, опий и тоска...

Париж,больница,опий и тоска,
В холодном карцере седой художник,
Как страшно с полотна в огонь упасть,
Вновь на кресте палитра и треножник...

Нет хронологии в безумьях дней,
Осенний вечер сам в бессильном гневе,
Так много в небе потонувших кораблей,
В несчастьях для Творца спасенье.

Вот обольют вновь ледяной водой,
Кровопусканием изранят душу,
Вновь топчут сердце костяной ногой,
Слабительным святое рушат.

Тучи читают смертный приговор
Пристав к холодным глыбам мирозданья,
Кругом посредственно-слепых террор,
И лишь в безумье для прозревших счастье.

Смеется в бороду ехидный мрак,
Придут глупцы смотреть на сумасшедших,
В холодном карцере святой дурак,
Покажет свой шедевр пришедшим.

Мадонны лик на горестной стене,
Написан кровью пролитой под утро,
Рожает мать Спасителя в огне,
Вокруг пожарища гробы и мусор...

Картина страшная,под ней лишь пару слов,
Творит лишь тот кто снам не изменяет,
Здесь на бетоне тысяча костров,
Безумье мудрых мир злой освещает...

Глядите слабые на горе мудреца,
Отравлен он тоской и чемерицей,
Смотрите всем творцам всегда в глаза,
Там воскресение,там жизнь,там птицы...

Париж,больница,опий и туман,
Вновь небо сдерживает камни-слезы,
На полотне так много язв и ран,
И Бог на Бога вовсе не похожий...