***

если вывод врачей – «состояние нестабильно».
ты – желанье курить и решимость курить бросать.
я устала от жажды тебя и адреналина,
ты – то тихая гладь, то смертельный почти форсаж.
я хочу к тебе так, что вот-вот закричу, как в детстве.
и пусть ты мой corvette, у меня на него нет прав.
хоть за руль не садись, хоть садись и, молясь, надейся,
что всё это не жизнь, а компьютерная игра.
«need for speed», ты о чём, тут вообще никакого риска,
тут ничто не мешает – ни страх, ни чужая боль.
то тебя со мной нет, то ты есть и настолько близко,
что, как в чёрном дыму, я вот-вот задохнусь тобой.
я вот-вот упаду – твои губы со вкусом кьянти
не дают ни секунды хотя бы прийти в себя.
и теперь моя цель – не «забить», а «совсем не спятить»,
до абсурдной покорности каждый твой жест любя.
я люблю скрытый смысл находить в твоих фразах колких,
улыбаться в ответ, прикасаться к твоим вещам.
пусть глаза цвета крепкого кофе с лимонной долькой
мне не могут ни капли покоя пообещать,
а поступки не могут ни ясности, ни иллюзий,
ни намёка на то, кем друг другу мы стали, дать,
я по сто раз на дню восхищаюсь тобой и злюсь так,
что от этих эмоций взрывались бы города,
разрушались империи, но – я уже большая,
потому этот огненный спектр держу в узде.
а бунтарский мой дух то вообще тебе не мешает,
то преследует так, что к чертям вереницу дел
и к чертям твою жизнь – настоящую, что без фальши,
без меня, чувства кайфа, – вот ту, что вся на свету.
мой отчаянный друг, мой сгубивший меня злой мальчик,
не держи меня за руку так, что сердечный стук
отдаётся в ушах, посылая разряд по телу,
не бросай мне тех слов, о которых потом жалеть.
разговор ни о чём, но чего-то я не успела,
потому-то ты мой не всецело, а лишь на треть.
у тебя, как всегда, всё смешалось с «во благо» ложью,
потому-то во мне насмерть бьются зима и май.
у нас нет тех историй, сказать о которых можно,
но при этом их столько, что впору писать роман
о драйвовом «вчера» и неясном дрожащем «завтра»
с цепью пошлых метафор о «лестнице в небеса».
и я вынесу всё, но не голос, не взгляд, не запах –
на «особенном» платье, на коже, на волосах.
одновременно всё и смешно, и никак, и страшно –
меня стало тревожить лишь «где ты» и «как дела».
это чушь, только чушь, что всецело затмила важное
и какую-то исключительность обрела.
я сама не своя, я как зеркало, но разбитое,
потому что ты то страшный сон, то благая весть.
я не знаю, что чувствовать – то ли хочу убить тебя,
то ли просто смотрю –
и с ума схожу, что ты есть.