приехали!

Советские авто цвета охры и фуксии,
Что покоятся в пыльных дворах вне времени.
Шататься по городу — это вроде искусства.
Руки в крови (или краске?). Пи***ц, приехали!
Всплывают в памяти сцены Тарантино и Кубрика,
Обрывки собственных снов разной степени тяжести —
И вот в мгновение ока вся эстетика рухнула,
Исчезла бандитская псевдоромантика.
Всплывают в памяти сцены Тарантино и Финчера.
Я сама виновата, хоть и шла бессознательно,
Предупреждали: нельзя быть такой восприимчивой —
Шестнадцать лет не смотрела кино, и вдруг — на тебе.
Шестнадцать лет непрерывных скитаний и поисков
Эльдорадо сокровищниц, золота инков —
Безрезультатно. И вновь обрывается повесть,
Ограничиваясь прологом/зачином.
Не могу, не умею писать о хорошем —
Его надо чувствовать без анестетиков.
Не стать бы, как девушке — жёсткой и прошлой,
Но я пока и не девушка, лишь друг человека.
Ещё не обучена прятать аффекты
Соотвественно, также — плоды состояния.
Целиком: от волос до подошвы, — приехали! —
Хочу, чтобы в краске, хочу, чтоб не знала я
Ничего. Чтоб проснуться; чтоб свет в кинотеатре;
Сотворённое Тарантино и Спилбергом,
По безвредную сторону от экрана.
Надо было прислушаться, мне говорили,
Повторяли: не будь чересчур восприимчивой,
Соблюдай осторожность с вином и эспрессо,
Не влюбляйся. Всё кончится, как у Финчера:
Супер-Эми и Ник — угадай своё место.
Торжество убеждений аморализма —
Небоскрёбы в руинах покажутся сказкой.
Даже старое доброе ультранасилие
Чище рваной рубашки — мокрой и красной.
Хрущевки кричат: 'разве мы не знакомы?',
В 'нет' сливаются все единицы речи.
Яркий след на контрасте с землёй бетонной.
Мы давно не играем, откуда свечи?

Бесплодная злость уступила отчаянию —
Мой протест отклоняют любые инстанции.
Я сижу в темном зале, секунды считая.

Титры вверх. Выход справа.
Я вновь в безопасности.