Интердикт

                Украина. Киев. 2018 год.

            Лазурные воды Днепра тихо плескались у их ног. Дачный домик на левом берегу Киева был построен в далёких 60-х, когда молодая Советская Страна с надеждой устремилась вперёд… С тех пор прошли десятилетия. Но для каждого из них – это были целые века.
            Яблоневый сад, небольшой столик и двое мужчин среднего возраста, сидящих у самого берега реки. Один - высокий, седой, худощавый, с несвежим, болезненным лицом, хранящим следы многочисленных запоев, одетый в камуфляжные потёртые брюки и тёмную футболку, протёртую до дыр, смущённо постукивал по краю стола костяшками дрожащих пальцев, то и дело, импульсивно передвигая от себя – к себе полупустую бутылку водки «Немиров», гармонично вписавшуюся между сверкающих на кухонной доске трёх кусков подкопчёного польского сала. Второй собеседник – горожанин спортивного телосложения, подтянутый и стройный, одетый в аккуратные тёмно-синие джинсы и чёрную кожаную куртку, средних лет, с более светлым, слегка небритым лицом, внимательно, с досадой и жалостью смотрел на своего товарища, изредка спокойно попивая из бумажного стаканчика минеральную воду «Боржоми». Они не виделись много лет. И вот теперь за их спиной на давно некошеную траву мягко падали перезревшие садовые яблоки…
             - Как делишки, Коля*? – Горожанин внимательно посмотрел на своего собеседника немигающим взором внимательных карих глаз. Перед ним с лицом глубоко пьющего, больного и уставшего от жизни человека, сидел бывший однокурсник, полковник украинских спецслужб. 
             - Ой, Серёжа, не спрашивай, не надо… - Голос собеседника дрогнул. – Мне, по ходу, кранты, инвалид. До пенсии – год, думаю, дотянуть вряд ли удастся… Ты исчез тогда, долго не было вестей. У тебя хоть всё в порядке?
             - Норма. Пока держусь. Ты плохо выглядишь, Коля. Забиваешь гвозди в крышку своего гроба…
             - Я плохо выгляжу? – полковник грустно улыбнулся. – Хорошо, хоть выгляжу вообще. Вон (пьяный жест в сторону сиротливо стоящей на столе бутылки) – вишь, стресс снимаю! И так каждый день… Забиваю гвозди.
             - Почему ты не уволился в 2014-м, когда они пришли? – Горожанин тяжело вздохнул, посмотрев на упавшее яблоко сосредоточенным быстрым взглядом.
             Полковник поёжился с видом растерявшейся и побитой собаки. – А что было делать? До пенсии оставалось пару лет, я сделал свой выбор… - глаза полковника забегали из стороны в сторону. - Потом закружилось… Новые порядки, всё по-новому. Новые враги. Теперь вот - русских ловим. Плотно работаем по сепарам**. Многое поменялось, Серёжа. Назад дороги уже нет.
             - Ты понимаешь, чем всё закончится, Коля?
             - Да знаю я… Знаю… Это катастрофа, никто не думал тогда в 2013-м, что всё получится так. А куда мне было бежать? Да и от чего… От новых майданщиков? А чем старые были лучше? Остался, хотя многие ребята ушли. Иванов, Крольченко, Славный***… помнишь их? Все рапорта написали и спрыгнули… Нельзя их винить. Они тоже сделали выбор. Теперь вот – на работе круглые сутки, до 10 вечера, шесть дней в неделю, нервные тики, пару истерик было уже… Премии постоянно забирают. Денег нет. Жена вот – на дачу сплавила…
             - И что теперь? Как ты думаешь – за Линией**** ведь тоже – люди? Что думают они?
             - Да что они думают… Понятно, х… обкладывают нас. А что им думать, то? Мы их ловим, они наших «торбят»… Это война. Мы защищаемся. Там же Россия всем заправляет. Как-то так.
             - Ты уверен, что на вас напала Россия? И думаешь – против вас стоят российские войска? – Горожанин внимательно посмотрел на старого друга.
             - Ну а как иначе…? – Полковник, казалось, понимал, что всё далеко не так, но промытые водкой и русофобской пропагандой мозги упорно выдавали один и тот же алгоритм мыслительного процесса.
             - Там ЛЮДИ, Коля. Люди, которые тоже хотят жить. Как ты думаешь – они имеют на это право?
             - Та понимаю я, понимаю… Знаешь, Сергей, мне иногда кажется, что на нас наложили какое-то проклятие, какую-то анафему, что ли, всё закрутилось так, что не расхлебать и за двадцать лет. Теперь вот – бегаем, стреляем друг в друга. К нам приходят ДРУГИЕ люди, какие-то со звериными лицами, потом поступает информация – убили того, того… Затем – «ответка». Они «валят» наших… А сверху поступают новые задачи. Я не знаю, когда это закончится. Не знаю.
             - Интердикт.
             - Что?
             - Раньше, Коля, в средние века, католические церковники, когда хотели поссорить между собой один народ – накладывали проклятие, которое называлось Интердикт. Тогда, обычно по ночам, в деревню приходили чужаки - крестоносцы и сеяли смерть. Они выжигали дома, убивали всех, в том числе – и маленьких детей. Затем – деревню разрушали и обносили чёрным забором… Не было ничего страшнее Интердикта. История, Коля, имеет нехорошее свойство. ПОВТОРЯТЬСЯ.
             Полковник молчал. Налил себе очередной стакан водки, молча выпил, забывая закусить. По кускам сала, лежащим на столе, неторопливо ползали чёрные муравьи.
             - Серёжа, пожалуйста, можешь купить моей дочке велосипед…? Помнишь Машу? Ей десять скоро… У меня ничего нет. Жена вон, из дома выгнала… Помоги, а? Я бы просто так не просил, ты же знаешь…
             Горожанин посмотрел на полковника и встал из-за стола. К горлу подкатил ком. Он помнил этого человека тридцать лет назад - молодым, здоровым и подтянутым жизнерадостным парнем… А теперь – перед ним сидел спившийся, охмурённый ядовитой антироссийской пропагандой больной старик, у которого в жизни остался последний луч света – маленькая дочь. И неопределённость. И пустота.
             - Мне надо идти. Когда у Маши днюха? Позвони мне. Купим ей велосипед. В подарок. От русского.
             На глаза полковника навернулись слёзы. Рука вновь потянулась к бутылке. – Серёжа, ТЫ ВО ВСЁМ БЫЛ ПРАВ. – Голос собеседника дрогнул… - Так, где ты был всё это время? Интердикт… Какое интересное слово…
             Горожанин пожал полковнику руку и посмотрел на него с болью, понимая неотвратимость финала. – Береги дочку, скоро здесь будет совсем худо. Где я был? Я отказался служить западным крестоносцам, убивающим славянских детей.
             Я сделал свой выбор.

                ______________________________________________________

                Стук тяжёлых копыт по славянской земле…
                Это боль и трагедии, раной открытой
                На века в каждом сердце (во мне и в тебе)
                И печатью проклятия – власть Интердикта.

                Коль пришли чужаки, разорвали союз
                Славных дедов Руси, испохабив устои –
                Будет вечностью мечен немеркнущий груз.
                Для тебя. Для народов – сочащейся кровью.

                Вера, честь и закон… Лишь пустые слова?
                Ну а что же реально? Мерцание злата?
                Вижу в снах наяву Ветеранов глаза…
                Не простившие нам непомерную плату.

                Стук тяжёлых копыт по славянской земле…
                Это пламень войны приближается. Слышишь?
                Сколько горя достанется мне и тебе..?
                Что ж молчат небеса над дырявою крышей…

                Пусть пройдут сотни лун. Сохраним эту боль.
                Я подам тебе руку средь бездны молчанья…
                Только вот тяжело отыграется роль,
                Где по разные стороны – два понимания.

                Сделать выбор однажды. А будущих слов...
                Их не хватит на всех. Эта тема закрыта.
                На славянской земле пусть воскреснет любовь.
                На руинах. Покоивших власть Интердикта.



______________________________________

Примечания к произведению:

          * - имя собеседника изменено.
          ** - «Сепары» - жаргонное произношение слова «сепаратист», широко распространённое на Украине после событий 2014 года, в основном - применяется русофобски настроенными националистами по отношению к несогласным с новоустановленной властью.
          *** - все фамилии изменены.
          **** - «Линия» – т.н. «линия разграничения» на Донбассе, сформировавшаяся с 2014 года, после начала Гражданской войны.


                Произведение полностью основано на реальных событиях.


______________________________________

29.06.2018,
Сергей Михайлович Восточный,
Советский Союз.

___ ___ ___ ___

Картина автора: «Интердикт», Другой Мир,
2018 год.