Смысл бытия

Глеб Светлый


повесть




                Смысл бытия          


     1


На улице была, как всегда, мерзотнейшая погодка — то ли дождь, то ли снег... то ли снег с дождём... Сырость, слякоть, туман, морось, грязь (порою непроходимая) чавкающая и скользящая... как-будто каждую осень открывался ящик Пандоры... и после серого и заунывного, мерзкого дня, где на солнце не было даже намёков; где дни походили на мутные и бледные пятна — в которых жить никак уж невозможно... начиналась чёрная и непроглядная ночь — как-будто чернила кто вылил — если конечно кто-то ещё помнит, что это такое.


Снег валил с неба, но он тут же таял — увеличивая только гадостную сырость... и ступив вроде бы даже на зелёный газон, ты просто увязал, как в натуральном болоте. Без сапог в такую погодку, конечно же никуда, но резина моментально промерзает от плюс двух-плюс трёх градусов («нашей самой любимой температуры! в последнее время»); и нужно несколько тёплых носков, чтобы защитить ноги от холода.


Но заледеневшая резина прошивает холодом — хоть двое тёплых носков (вперемешку с простыми), хоть даже трое... И здесь спасение одно — движение; т.е. пока двигаешься — вроде не промерзаешь... И о счастье, казалось бы, одевай же быстрее зимние ботинки! но немного поскользишь в них по расползающейся грязи — и вот, они уже и промокли...


В общем отличнейшая погодка для таких болезней, как простудные!.. с полным набором: гайморит, бронхит, острый бронхит, воспаление лёгких, крупозное воспаление лёгких — и наш любимый всеми летальный исход! И всего-то для этого надо дойти до магазина, взяться за дверную ручку, а после почесать под носом, или повытирать тот же нос платочком, из которого вечно льёт весенняя капель от холодного воздуха
(эдакий конденсат — между телом 36.6 и воздухом плюс 3) и вот инфекция уже в тебе!..


Уже в тебе инфекция-то — через платочек просочилась... от платочка- то пришла! а на платочек от ручки магазина за которую брался заразный и голодный господин — рвущийся в лавку... или та же старушечка выбредшая из переулочка, которая живёт себе тысячу лет и тысячу лет разносит заразу.


А вот, тебе-то молодому и ярому! тебе-то энергичному и подвижному! Тебе-то активному и озорному! С розовыми щёчками, с чистыми и хрустальными, как Синь-озеро глазами!.. эту заразу — тебе-то молодому и красивому, который подковы гнёт, как баранки... тебе-то эту заразу уж никак не пережить.


И вот, в этой чернильной ночи, в этой чёрной, как тушь ночи, где четыре чёрненьких чумазеньких чертёнка не чертили чёрными чернилами чертёж — а просто заливали лист бумаги этими чёрными чернилами — где ни просвета, ни ответа, ни привета. И вот, в этой чёрной ночи начиналась сначала, какая-то жуткая боль в глазах... потом озноб... но озноб это ни слово озноб... вообще само слово ничего не значит — слово это так, дрянь одна... дрянь привычная — которой каждый день сотни;


озноб от слова — вселенский озноб... где, как бы ты ни кутался, во что бы ты не одевался, какие бы свитера и шубы на себя не напяливал... но через тебя сквозит какой-то вселенский холод — от которого абсолютно нигде нет никакого спасения. Этот холод вселенский сквозит через тебя насквозь — через все одёжки, через кожу... да что кожа?.. кожа только и может, что пупырышками покрываться, да мурашками от холода — очень неприятно и болезненно стягиваясь...


Промерзает от этого хлада вообще всё — мышцы, кости, суставы, костный мозг, кости черепа, глаза, зубы, головной мозг, мысли... Короче говоря, от этого заразного хлада промерзает абсолютно всё, что ещё непонятно почему топоршится на этой земле, зачем-то шевелится, для чего-то дёргается.


«Дурашка, - говорит тебе вселенский озноб, - ну, стоит ли так уж здесь трепыхаться и артачиться в вечных играх со смертью? Ну, конец-то всё рано ведь один. Один ведь конец всем кто только ни есть на свете. Конец один — смерть. И поэтому - зачем это всё? Для чего это всё? все эти движения членистоногих члеников?.. Все эти твои трепыхания и взобудыхания... Просто ляг и сдохни, червячок ты поганенький» - так говорит обычно озноб, так вот он глаголет.   


Но ты, как дурачок, какой-то, всё одно чегой-то там топорщишься, лезешь в свитерах под одеяла, тянешь на себя ещё одно ватное, зарываешься с головой под них под всех, прячешь заледенелый нос свой ещё и в пуховое... Но как вы понимаете, дорогие мои и любимые читатели, которые уж давно живут здесь и проживают на этой любимой всеми нами земле — не помогает от этого вселенского озноба — ну, абсолютно ни-че-го.


Ты просто мёрзнешь, мёрзнешь, мёрзнешь, мёрзнешь... А потом начинаются кошмары. И не то что кошмары там... фильмы ужасов... нет, совсем даже нет. Но когда тысячи и миллионы раз повторяется одно и тоже.


Ну, например, как ты заходишь в лавку — купить шоколадку, а тебе продавщица, спорая девушка, и говорит: «Зачем, - мол, - она тебе? Ведь чтобы устоять на небесной тверди — надо, - мол, - уходить от чревоугодия — в данном, - мол, - контексте -   
это будет от горлобесия (это чтобы, - мол, - порадовать вкусовые сосочки — взрывом вкуса!); есть, - мол, де, - брюхобесие (это когда всё в себя пихают в неимоверных количествах), а есть горлобесие — когда ты становишься гурманом и рабом вкусовых сосочков.


Чревоугодие, - мол, - открывает врата тому же блуду (потому сто стоит только с сала и с шоколада, а так же от колбасы! от любой мясной продукции короче...) Да и вообще балуя тело, мы становимся приверженцами тела, а не души; а надо,- мол, - заботиться о душе, а не о теле, которое всё одно протухнет и будет смердеть так, что за сто метров даже не здышишь. Как, - мол, - можно быть приверженцем тухлятины?! Ведь все эти вкусовые сосочки — они ведь, в конце же концов, протухнут и будут смердеть!» 


И вот, когда ты, как-то даже, не совсем, по началу, понимаешь — почему тебе в лавке, мол, в задрипанной, не могут продать товар... и как-то даже по началу и говоришь, что мол: «Ну, господа... ну, мы же с вами цивилизованные люди... Ну, ведь то, что вы, - мол, - мне сейчас говорите — это же средневековое мракобесие... - что мол, - вы, - мол, - ещё начните жечь ведьм на кострах...»


На что продавщица так же изысканно отвечает: «Что, - мол, - на кострах-не на кострах... Но ведьм и ведьмаков, - мол, - сейчас развелось столько... которые только и делают, что проклинают всех встречных и поперечных — и от их проклятий, люди все погибают в страшных муках онкологии...
что хоть отстреливай сейчас каждого второго, а то и первого — не ошибёшься... вот сколько сейчас развелось ведьм и ведьмаков после отмены инквизиции.


Когда, вдруг, почему-то решили, что до них здесь жили одни дебилоиды и дураки, и верили в какую-то: порчу, сглаз, наговор, проклятия, злобу... короче, - мол, - до них здесь жили одни мракобесы (это враги науки и прогресса) и мешали только развиваться науке и прогрессу!»


«А что не так, что ли?!» - спрашиваешь ты продавщицу со всей своей вселенской наивностью. На что она ухмыляется, усмехается, змеит улыбку и глаголет: «А кто мне помешает проклясть тебя — просто потому, что ты есть. Кто мне может
в этом помешать? твоя наука что ли? Ну, а то, что мысли материальны и значит могут навредить — сейчас признала даже твоя наука». «Вы городите антинаучные тезисы! - топорщишься ты, - всё это бездоказательно и антинаучно!» - супротивишься ты всеми фибрами своей души.


На что продавщица с блудной улыбкой на змеящихся губах, начинает расстёгивать кофточку — на своей выбивающейся из неё полной груди... на своих двух арбузах, дынях — рвущихся наружу... на бахче короче на своей расстёгивает она так пуговку за пуговкой, пуговичку за пуговичкой... обнажая рвущуюся наружу свою женственность, под которыми быть погребённым — мечта каждого нормального мужчины; чтобы накрыло тебя так, эта лава упругости... эта лавина женственности — под которыми будет вечно тепло и мягко... и не отпускала, чтобы эта женственность уже никогда.


Короче обнажается эта дама абсолютно вся, берёт какую-то швабру притулённую в уголку, выходит голая из-за прилавка и начинает охаживать ею тебя по хребтине со словами: «Ну, кто же помешает мне ухандохать тебя до смерти?! Ну, кто же мне поставит препон — уработать и укнокать тебя полностью?! Твоя наука что ли помешает мне в этом? Твоя наука что ли запретит мне это?»


Вот, а ты даже не знаешь здесь, что же тебе делать-то в этой ситуации?.. Уворачиваться от ударов старой и облезлой швабры? Или охреневать от этих трясущихся пред тобою дынь, от длинных волос, от чёрного бермудского треугольника, от яростно открытого ротика — с алыми губками и жемчужными зубками...


Короче говоря потерян ты полностью! А продавщица садится здесь верхом на швабру и с диким хохотом, и ухарским и молодецким посвистом, улетает из лавки кудай-то туда — чёрт его даже знает куда... И вот, ты даже уже и не знаешь, как же на это на всё тебе реагировать-то.


И вот, забыв про шоколадку и про протухающие вкусовые сосочки... да и вообще про всё на свете... бежишь из этой лавки, сверкая пятами — запинаясь и падая, и даже испуская при этом непредвиденные наукою ветры (довольно таки вонючие и смрадные); и бежишь так, как ни бегал ещё никогда в жизни! бежишь как в последний раз! Бежишь, как негр с плантации; бежишь, как белый из лагеря для особоодарённых уродов; бежишь как заяц от лисы; бежишь, как северный олень от волка...


И вот, гдей-то здесь начинаешь просыпаться, очухиваться, вытрезвляться — весь в поту, как-будто бы всю эту ночь, ты только и делал, что ползал по болоту среди лягушек, пиявок и прочей мерзости...


2
 

И вот, вдохнув раза два, вроде бы как, свеженького воздуху (хотя откуда же в болоте, вам, свежий воздух-то?..) вновь погружаешься в свой любимый уже кошмар — по самую маковку и даже глубже...


И вновь продавщица талдычит тебе, что: «Что же тебе, тут, непонятного-то, чувырло?.. Многочисленные мелкие слюнные железы в слизистой оболочке: языка, нёба, щёк и губ — т.е. и есть весь этот взрыв вкуса! Которые и рождают нам, весь этот взрыв вкуса! Всё это про-ту-ха-ет! т.е. язык, нёбо, щёки и губы, вместе со слюнными железами — они все протухают, после смерти, так — что, как говорится, не дай божок! Ну, в смысле, смердят после смерти так, что не дай божок! Воротит любого живого от этого ажни за сто метров.


И значит, и следовательно... (ну, что же тут непонятного?!) надо уходить от чревоугодия и искать смысл жизни ни во взрыве вкуса! а в чём-то совсем даже, совсем даже в другом!.. Ну, например накормить голодных, помочь обездоленным, спасти больного от смерти... и не просто спасти, а спасать постоянно отправляя свои деньги в какой-нибудь благотворительный фонд...


Ну, т.е. заботиться, в конце-то концов, о душе своей, а не о теле. Лечить душу своими добрыми делами — потому что каждое доброе дело, для нашей души — это, как та же таблетка действует для нашего тела; заглотил какую-нибудь таблеточку — и вот, отпустила тебя, очередная мерзкая и гадостная болезнь ровно на сутки; и вот живёшь ещё сутки в своём не пахнущем амброй и парфюмерными изысками теле.


Так же и с душой — сделал доброе дело — и вновь здоров духовно, и вновь здоров морально! Тем более, как утверждают волонтёры (добровольцы) в разнообразных благотворительных организациях — сделаешь для больных детей (ну, каких-нибудь абсолютных даунов) на копейку, а счастье от этого процесса получаешь, обратно - на рубль! И это счастье и эта Благодать нисходит на тебя прямо от Бога! И ты счастлив от всего!»


«Послушайте сударыня, мадам, или как вас там ещё... госпожа продавщица... причём здесь вообще абсолютные дауны и моя к вам просьба, в вашей деревенской лавке, продать мне шоколадку «Альпен гольд», или на худой конец «Алёнушку»», - негодуешь было ты, как Аким-простота... эх-ма, желторотик... птенец ты, мля, неоперившийся.


Продавщица здесь подбоченивается: «Да о твоей душе забочусь, дубина ты стоеросовая! Ну, нажрёшься ты шоколаду и что дальше? Ночью стояк опять замучает... пойдёшь в туалет, а в унитаз-то там в жизни не попасть — со стоячим! И вот, идёшь в ванну, или к умывальнику, там, к раковине... начинаешь описывать, значится, все стены подряд!.. Ну и какие мысли в тебя будут лезть при этом — при виде своей вечно напряжённой балдени? Ну, что ты мне скажешь? об искусстве!»


«Нет, ну, я конечно изумлён вашим познанием мужской интимной анатомии, - лепечешь было ты, - но, где же ваш принцип, что: «Клиент всегда прав»; тако ж: «Деньги - товар -
деньги?»»; «Да задолбали вы уже со своими деньгами! Нашли, мля, новый жупел! Вы что и от чертей в аду будете откупаться этими самыми деньгами? когда они будут вас припекать за ваши мерзкие и блудные похождения с вашим: окаянным отростком, с вашим - ключом от бездны, с вашим - вечно стоячим перпетуумом мобиле!»


«И что же вы, значится, теперь мне предлагаете совсем, значит, не есть?! Ни колбасы, ни сала, ни мяса, ни супа, ни котлеты?.. Это, что ж, значит, с голода подыхать? раз со всего с этого болтяра становится стальной, зараза вишь ты эдакая!» «Вот только не надо утрировать, преувеличивать там, - подбоченивается второй рукой продавщица, - сколько разных круп! картошка там, кукуруза — да еды хоть заешься, кроме вашей мясной и возбуждающей продукции!..


Та же картошка жаренная — у многих самое вкусное блюдо, из всех блюд! Того же гороху, например, натрескайся — гороховой каши с луком и с чесноком! и тебе не то что до половой жизни, а вообще ни до чего не будет! кроме как уединиться, где-нибудь подальше от женщин и расслабить малёхо свои кишочки... Тем же чесноком, или луком, попробуй дыхни на даму, которая от тебя пусть даже в метрах в трёх — она в лучшем случае выпучит глаза на вас и интеллигентно так ретируется».


«То есть вместо нормальной еды (на худой конец жаренной колбасы с яйцом!) вы мне предлагаете напороться гороховой каши — и пердеть потом так, чтоб соседям уши закладывало?!»; «Ну, а вы конечно предлагаете наесться сала с шоколадом и покрыть всех движущихся мимо вас самок?!»; «Нет, ну вы мне прямо это скажите, - перевозбуждаешься ты, как последний галчонок сидя в гнезде. - Я это мир придумал? Я этот мир создал? с его яйцами и колбасой!


Я этот мир воздвиг с его: гормонами, рецепторами, железами, инстинктами, флюидами и прочей бесконечной гадостью! Почему я должен, почему я просто обязан на свою отрастающую болтяру, или балдень - как вы её любите называть... почему я просто обязан говорить, что её, этого дурака, этой мотовилы у меня в штанах нет! Что всё это мне только, так, кажется! Что всё это мне только мерещится!


Что есть я вкусненько не хочу! (хотя только этого и хочу!) Что трахаться я тоже не хочу! (хотя только об этом и мечтаю!) И далее со всеми остановками — вплоть до того, что — а когда мне ссуть в глаза — говорить, что это божья роса». «Значит ты хочешь только этого...» - и вот, опять у продавщицы змеятся губы в блудной улыбке; и вот, опять пуговички на кофточке отстёгиваются с выстрелом, как в «Бриллиантовой руке...»


И вот, опять эти дыни... эти горы Эльбруса и Казбека, вместе взятые — всё это, короче говоря, женство вываливается прямо на тебя... и ты в экстазе... не знаешь даже право, что и сказать. А вот, уже продавщица и охаживает тебя шваброй по горбине — мелькая перед тобой горами Казбека и чёрным Бярмудским треугольником, и приговаривая:


«Да ты хоть знаешь, падла, сколько сгинуло народу в этом чёрном треугольнике? Да, знаю, что родилось из него — т.е. появилось из небытия тоже не мало народу... практически, можно сказать, что все мы! Но ты знаешь ли, что сгинуло в нём намного больше чем явилось оттуда? Ты знаешь ли, что это самый сильный инстинкт, который у животных перекрывает все остальные?! - удары шваброй здесь об тебя сыплются один за другим, но ты даже не знаешь здесь — визжать и верещать ли от боли, или же услаждаться всеми глазами своими этой разбушевавшейся и взбесившейся бахчой дынь и арбузов, тако ж чёрным Бермудским треугольником!!! -


- Это единственный инстинкт, когда в выборе — смерть, или жизнь — все животные выбирают смерть; но лишь бы сделать — туда-сюда обратно — тебе и мне приятно. А люди из-за блуда не боятся даже ада — т.е. погибают духовно. Начинают из-за блуда войны!.. вешаются, стреляются, становятся полностью сумасшедшими и в этом сумасшествии убивают и свою блудную страсть — кто вызвал её... и самих себя.


И ты мне, гадёныш, хочешь сказать, что тебе всё равно — жрать тебе шоколад, или не жрать тебе шоколад!.. Когда ревнивцы, маньяки и другие серийные убийцы, а во время войны это вообще все!!! когда вступают на территорию врага — убивают и насилуют всех подряд — и все подряд! Этот свой садизм и блуд просто чудом сдерживают в себе все люди только в мирное время! Но уж во время войны — отпускают уже себя, все здесь, по полной!


Именно во время войны становится ясно, что из себя представляют все люди! Когда вся грязь и вся мерзость поднимается у каждого наружу! и мы видим здесь, наконец-то, что каждый! что абсолютно каждый человек является серийным убийцей и сексуальным маньяком-убийцей; и каждому, абсолютно каждому одна дорога — только в ад...


И все до одного пропадают в этом чёрном треугольнике; и в конечном итоге попадают в ад на веки-вечные! И ты мне, падла, говоришь после всего этого: «Продай мне шоколадку!» - когда даже церковь, в прошлые века, запрещала употребление шоколада!» - от последнего удара шваброй из глаз твоих сыплются такие искры... т.е. ты буквально из глаз своих рождаешь целое звёздное небо.


И вот, пока ты в полуотрубленном состоянии рождаешь из себя вселенную... продавщица закидывает ногу на швабру и ну погонять родимую — с диким посвистом, с жутким гиканьем!.. Вжих только - и нет её!.. И ты в ужасе бежишь, бежишь, бежишь из этих мест: сверкая пятами, запинаясь и падая...


3


И тут ты снова очухиваешься в своём жутком болоте — мокрый до такой степени, что на тебе ажни хлюпают озерца пота и в них квакают лягушки, бре-ке-ке-кечут жабы, и пиявки уже выпивают все твои жизненные силы, какие только у тебя есть.


Тут до тебя, вроде бы даже и доходит, что надо в этом диком ознобе пользоваться, как говорится, всеми благами цивилизации — и вот, вроде бы даже, заглатываешь пару таблеток Парацетамола — трясясь от дикого холода вновь наваливающегося на тебя. Стуча зубами об края стакана выпиваешь всю воду из него, чтоб запить таблетки.


Ухаешься вновь под все одеяла — кутаешься в них... кутаешься, кутаешься — чтобы заткнуть этот вселенский озноб... Голова кружится, кружится, кружится — и ты вновь проваливаешься в ту же самую бездну — несмотря на то, что две таблетки Парацетамола сбивают любой жар, любую температуру... Но кошмары вселенской заразы прибывшей из ада остаются теми же самыми кошмарами.


И снова тот же бред (хоть молись — хоть не молись), но заходишь снова в ту же самую лавку, к той же самой продавщице — которая по началу ведёт себя очень даже и скромно... и стоит так у прилавочка скромненько потупив глазки и поглаживая на груди брошь.


Да и вот, так-то, одно и тоже — да миллион раз за всю-то ночь. И убивает именно вот это, в этом кошмаре, что вот именно, что одно и тоже снится и повторяется в бесконечном бреду. И убивает именно то, что этот бред бесконечен, как пустыня Такла-Макан — как песок, что пересыпается в барханах ползущих по этой бездонной пустыне. И нет конца и края песчинкам, и нет конца и края дойкам выпрыгивающим из бюстгальтера — да ещё при головной-то боли, да ещё при ломоте всех суставов и накрывающемся сердце...


И сердце, сердце — да именно сердце ухает в груди так, как-будто пришёл, вот, ему последний час. Как-будто ломом кто колотит в пустой бочке — которой является твоя грудная клетка... И нет ни спасения, ни помощи, ни островка (более-менее сухого местечка) посреди бесконечного болота.


Понятно конечно, что мы живём в двадцать первом веке; понятно, что, вместе с аптекой, тебя сначала, все дружно во главе с наукой вытаскивают из жара и галлюцинаций, и бреда в пустыне Такла-Макан... Понятно, что даже и потом, когда инфекция уходит ещё глубже — уже в твои лёгкие — и ты дохаешь, кашляешь и клохчешь так, как-будто бы разверзлись какие-нибудь небесные хляби, как-будто бы открылись все кингстоны — какие токмо есть; как-будто взорвали всё ж таки земные гении — ящик Пандоры! и все беды и несчастья, какие -только есть на свете хлынули наружу.


Т.е. даже слова уже не можешь сказать без жуткого кашля, без надрыва, без надсады... кашляешь и загибаешься и ползаешь по стене ажни до рвоты. И вот, только тогда, когда только, конечно же, с помощью: врачей, медсестёр, уколов, пенициллина и иже с ним — тебя начинает это доханье вселенское отпускать — так понемногу... когда в самых запущенных случаях тебя спасают однозначно наши лучшие в мире врачи.


И вот, только тогда, богатырь святорусский, как-то понимаешь, что во первых — без помощи врачей ты был бы сейчас в могиле — ну, потому что лучшее чем кончилась бы инфекция это туберкулёз; и в Российской империи и до середины двадцатого века — именно так бы с тобою и было...


Вот вторых, как же слаб-то оказывается человечек-то. Это ж просто мотылёк какой-то, или совка - к свечке так подлетающая — брык и нету человечка-то... И даже войны здесь никакой не надо, чтобы понять — какой же мизер человечек. Гнёшь ты там подковы, или не гнёшь подковы; или просто так живёшь — и вонь одна идёть от пародонтозныя слюня... но пуля пролетела и ага...


Или там, осколочек какой сорвался, отрекошетил от стеночки — и нет человечка-то... был и нетути... и вот, только закапывай его поскорей пока не попёрла от него инфекция и прочая мерзота; закапывай только! первую, или вторую красавицу в мире — как источник заразы.


А здесь, у нас-то, в этой чернильной ночи, даже войны никакой не надо! чтобы понять, что здесь на земле есмь человеческая жизнь... Так... бабуля, какая-нибудь сморканёт пятернёй из носопырки, да и возьмётся за ручку у подъезда... а тут и ты подоспел, юный идиот — весь такой в радужных надеждах на свою неповторимую исключительность, на свою небывалейшую гениальность, и на свой окрыляющий эльфов и ангелов талант!.. взялся и за ручку, и нос почесал свой (даже и не думая-то об этом)


и вот, и вся твоя жизнь гениальнейшая... и даже не всегда, и наука медицина, и спасти-то может... там, или сердце этот вирус изъест, или так и кончается человек от воспаления лёгких...


Ну и в третьих, после осмысления своей нежнейшей акой-то трепетности бытия — зависящей: то от дуновения, то буквально от лёгкого прикосновения... то от чьёго-то дыхания в затылок... «И это, что ж, - думаешь так ты, - и это вся наша жизнь?.. И всё на этом?.. О Господи... что за пошлость...» - т.е. ты только что был, по меньшей мере, создателем вселенной! в своих творческих подвигах... в своих мечтах и фантазиях, в своей нирване искусств, созерцаний и наслаждений...   


И вдруг, ты чтой-то там вдыхаешь... и какая-то комическая гадость, которую даже не в каждый микроскоп и увидишь-то — начинает тебя жрать изнутри полностью! Т.е. ты для неё , для этой вирусы, или микробы — становишься просто-напросто жаркое, или заливным — которое подают к столу в их жутком ресторане. И ты для этой невидимой нечисти просто являешься пищей... Их пищей... как какая-то курица, там, или улитка, или моллюск...


Согласитесь ведь, что это как-то убивает... Осознание всего этого просто уничтожает... и даже не немного — а до уровня микроскопического. И вот, когда идёшь в середине зимы в промерзающих сапогах по хлюпающей и засасывающей грязи — ещё несколько слабый - после очередной заразной болезни; и вот, думаешь обо всём этом... то, как-то, сами собой, вроде как...


начинают пробуждаться такие вопросы: а зачем это всё? для чего это всё? И для чего мы вообще все живём? и какой всё ж таки смысл бытия, вот, во всём в этом?
Согласитесь однако ж, что вот, хоть даже и с помощью науки медицины — мы доходим до этих-то вопросов... что это вот, является очень даже полезными вопросами. Что раньше человечество даже и не доходило до этих вопросов, а просто вымирало; а мы вот, сейчас доходим до них — благодаря цивилизации... и думаем о них.


Одним из таких мыслителей идущих по России был и Бонифаций. Он был просто обязан раз в сутки гулять по свежему воздуху; совершать, так сказать: моцион, променад, дефилировать — так велели ему врачи. Он, как и все мы — раз, или два в год болел гриппом, пока не поймал такой грипп — из которого вылез только с тяжёлыми болезнями сердца.


Сейчас он находился на инвалидности (несмотря на свой молодой возраст) по сердцу; получал пенсию и был просто обязан гулять один раз в сутки. Именно, вот, на такой прогулке мы его один раз и застали.


Конечно, сейчас он был умней, и каждый сентябрь-октябрь ставил себе прививки от гриппа — и сейчас он действительно болел гриппом только в лёгкой форме... но знать ведь, где упасть - так соломки бы подстелил. Да, сейчас у Бонифация был опыт, но не было совсем даже здоровья.


И вот, эти вот, самые вопросы: а зачем это? А в чём собственно есть смысл бытия? Для чего мы живём? И для чего эта буря: эмоций, восторгов и наслаждений в искусстве — если так вот — вдохнул-выдохнул и нет тебя.


«С одной стороны, конечно, - так рассуждал он идя в январе по чёрной и засасывающей грязи, освещённой только бледножёлтыми фонарями (гулял он не то, чтобы ночью, но темнело бо слишком уж рано), - с одной стороны конечно, - так думал он, - искусство вечно... но это, как-то мало успокаивает... ну, даже если и останется после меня, какая-нибудь нибудь картина...» -


здесь надобно сказать, что занимался Бонифаций исключительно живописью — ну там: «Чёрный треугольник»,
или «Розовый вход» - он его кстати писал так же, как и «Розовый выход» - только изображая розовый круг разных размеров. «Сие не солнце, - подписывал он ниже, - не путать с восходом и закатом».


«И вот, если даже и останется моя картина: «Изнемогающая вагина», - которую он изображал в виде алочёрной пещеры, -    
но мне то, что с того? Мне то, что с этого — если я буду лежать в земле сырой? Мне то, что с того, что какой-то даже молодой человек и вдохновится моей картиной: «Полюция, или полёт Люции»», - на которой была изображена дама в самом, что ни на есть непристойном виде. Эти вопросы, прямо надо сказать, добивали его на смерть и просто не давали ему творческого роста.


«Потому что, - так думал он далее, - если даже и не грипп... но
заводится, вдруг, какая-нибудь там онкология — причём в таком месте, где никому и в голову-то никогда не придёт. И вот, сжирает человека изнутри до полного абзаца — бывает даже и за пару месяцев. И что? И как нам всем дальше жить-то после всего этого? -


«Хлюп-хлюп, - вторили ему сапоги, - чаф-чаф...» - под стать его невесёлым мыслям, - ещё и зим в добавок не стало. Дожили до какого-то (ни больше - ни меньше) конца света. Что это? Дождь бьёт по носу...
Мне конечно понравилось чьё-то там высказывание, что мысли де наши материальные — и мы после смерти, так вот, прямо и уходим в свои мысли. Т.е. тут получается в прямом смысле: «За что боролся — на то и напоролся»; за что ты ратовал всю свою сознательную жизнь, то и получай».


«Ну, а что?..- думал он дальше, через шагов десять, - и действительно — если ты всю жизнь любил только разрушение и стремился только к нему... то и попадаешь в мир разрушения — т.е. в ад. А если ты всю жизнь любил созидание, строительство чего-нибудь, исцеление, помощь... то и попадаешь ты, значит, в мир, где всё растёт и благоухает — т.е. в рай. И логично всё и справедливо, так сказать... и всё сходится.


Только вот эти мысли, мысли, мысли... как же их пощупать, как же их уловить, как же бы убедиться, что вот так вот, всё - на самом деле и происходит?..»; «Хотя, что тут думать?.. - мыслил он далее, - живём, слава богу, в двадцать первом веке! Если кто хочет знать наверняка — выходи в интернет, набирай в поисковике: «Экстрасенсы ведут расследование» - и смотри начиная с первого сезона — с первой серии.


Уж что-что, но то, что экстрасенсы общаются с ранее умершими людьми — эта передача доказывает. И причём, чтобы там ни было!.. Т.е. эфирное ли это тело рассказывает о своей жизни на земле... (эфирное тело, которое приковано к земле (а душа в это время находится у Бога на небесах...)); бесы ли подбрасывают экстрасенсам эти знания - которые об умершем знали только близкие люди - такие как супруга и мать - т.е. самые интимные подробности...


это к делу-то, совершенно даже не имеет никакого и отношения — от кого и как они исходят эти знания! Главное здесь — это что-то потустороннее, не от мира сего идущее... доказательство других миров... других состояний человека...
Главное здесь это трепещущая реакция родственников... их слёзы... их понимание, что с ними общается их умерший муж, или ребёнок... Вот это и есть самое главное в этой передаче!.. Вот этот самый трепет — когда родные люди понимают, что с ними общаются их умершие родственники из другого мира...


Этот самый трепет, слёзы у родителей замученной маньяком девушки — не сыграть, не сымитировать, не подстроить. Тем более, когда их множество этих родителей и их на лицо знает полиция.


4


Да, - сказал здесь, чуть ли не вслух, Бонифаций, - это пожалуй, чуть ли не самое главное доказательство того, что после смерти наша жизнь не кончается... а и там, за порогом смерти, есть ещё что-то... что-то нам неведомое и не познанное, и не понимаемое...


Хотя были и здесь конечно, в нашем мире, и Иисус Христос, и апостолы, и святые, которые много чего рассказывали о потусторонних мирах. А экстрасенсы только что и подтверждают их слова и больше ничего. Вы может быть скажете, где доказательство жизни самого Христа?.. - так вслух обратился Бонифаций в чернильную тьму начинающуюся за кустами — в ту самую болотистую местность по которой он сейчас брёл -


туда, где качались только ракитовые кусты, камыш, вместе с засохшим вехом — цикутой, болиголовом — омегом, да вдруг появившимся в наших краях борщевиком — коий здесь и разросся и забурел до крайности. Т.е. там уже местность, была уже совсем не проходимая для сапог — куда он обратился... Спросил он так! он любил вот так спрашивать и обдумывать потом этот вопрос вслух, - а смотрел  я тут недавно одну передачу с Алексеем Ильичом Осиповым по «Союзу», - так постарался он сам себе и ответить, -


это профессор такой есть богословия живущий в наше время — и цитирующий только одних святых — коих он является большим знатоком!.. Так вот, он хитрющий такой господин (точнее с хитрым очень прищуром глаз, как у Ленина), что говорит на это. 


Что самым главным доказательством жизни Христа — является его учение. Его слова, его заповеди — такие, к примеру, как: «Возлюби врага своего...» Т.е. не прости, не отвернись, не плюнь, не убеги... а именно: «Возлюби!..» - иными словами проникнись такой жалостью к врагу своему!.. такой жалостью, что аж полюби его...


Ну, к примеру, родись ты в Германии в десятые-двадцатые годы двадцатого века — то, то, что ты стал бы ярым фашистом — эта цифра в процентном отношении приближалась бы тогда к девяноста процентам; а если ещё у конкретных родителей — ненавидящих, к примеру, евреев за свою бедную жизнь... и разные дебильные, славянские народы из-за которых нет порядка на земле...


Вдобавок ещё папа Гюнтер заделывал бы тебя в пьяном виде (ну, именно шнапс надоумил бы его войти в тот самый вечер в твою маму-Берту... (ну, плюс к этому сало и ветчина)), и вот зачатие твоё произошло бы на скотном дворе в не подмытом состоянии — но и это бы ещё, как говорится, пол беды... но именно пьяное состояние твоего одурманенного шнапсом папы и привело к твоему дебилизму впоследствии, а ещё далее и к яростному фашисту — и это уже на сто процентов.


Возможно ли яриться так же, как он, как фашист — разрывая его на части? Или возможно всё таки пожалеть его — как винтик, в безжалостной и корёжащей всю его страну машине — против которой ты (в его состоянии и в его судьбе) тоже не смог бы ничего сделать. Мыслей бы даже не возникло противиться тому, что всеми поддерживается на УРА! и так всё закономерно и естественно.


Не достоин ли он жалости этот бедный винтик — для того, опять же, чтобы в пожизненном заключении он когда-то бы одумался и раскаялся перед Богом в своих содеянных преступлениях. Т.е. вот об этом говорится: «Возлюби врага своего...» - не становись т.е. с ним на одну доску; не падай вместе с ним в его бездну гордыни и злобы...

          
Он тебя убивает, а ты его победи, свяжи и отправь в места заключения, где у него будет время подумать, над судьбой своей, раскаяться и т.д. Не уподобляйся ему, пожалей его, вылечи его... Вот, что такое: «Возлюби врага своего». Здесь Алексей Ильич хитро прищуривается и спрашивает: «Возможно ли, чтобы у нас здесь, на земле родилось, что-нибудь подобное в наших религиозных учениях? а именно: «Возлюби врага своего...»


И действительно, одно дело ещё: «Возлюби ближнего своего, как самого себя! Относись к другим так же, как ты бы хотел, чтобы к тебе относились!» - это по отношению к своим родным, с трудом правда, но ещё можно понять... где же, мол, ещё ты будешь греться и харчеваться, как не дома???!!! Но, чтобы возлюбить врага своего... который тебя убивает...


Вы видели ли, когда-нибудь наших земных старцев? Общались ли вы с нашими пожилыми людьми? Жили ли вы вместе с ними под одной крышей? - эти вопросы, вдруг, начал задавать себе Бонифаций размахивая руками... но слава богу была ночь и его никто просто, чисто физически, не мог видеть — за что собственно он и любил ночь — когда можно было спокойно и даже в голос побеседовать с собою... - Много ли вы почерпнули от наших умудрённых жизнью старцев: мудрости, доброты, долготерпения, всепонимания, всепрощения и т.д. и т.д. ?


Да ни капли! Если быть уж до конца честными и правдивыми — ну, ни капли! Ну, ни капли нет в наших премудрых старцах, в наших убелённых сединами мудрых пращурах; ни грамма нет в них: ни мудрости, ни доброты, ни всепонимания, ни всепрощения.


Нет, если придёшь к ним с подарками, с помощью, с пряниками там, с миром в общем — тогда да — ты встретишь тогда и добрую, и заботливую старушку с приятнейшей, лучезарной улыбкой; и доброго приветливого старичка... На день, на два — они точно будут тебя привечать. Но не дай тебе бог, у них задержаться, или прийти к ним не с миром. О-о-о-о-о-о...


Тогда ты увидишь, чему научила их земная жизнь! Тогда ты увидишь, как едет крыша, у нас здесь, на земле — если жить здесь долго. Тогда ты почувствуешь на собственной шкуре — как вредно здесь на земле долго жить. Тогда ты ощутишь всеми фибрами, что чем дольше тут живёшь, в нашем мире — тем больше и больше ты просто становишься сумасшедшим.      


Когда откроется их старческий ротик — как ящик Пандоры и оттуда будут изрыгаться: проклятия, порчи, бред сумасшедшего — вместе с криками, визгами, со слюной! Оттуда, из ротика их, как из ящика Пандоры хлынут на тебя: все беды, все несчастья, все болезни, какие только есть на свете — они проклянут и всю твою родню, и всю твою дальнейшую жизнь и всех твоих детей.


И вот, только отшатнёшься от этих убелённых сединами древних и мудрых старцев; и убежишь куда-нибудь подальше от них, чтобы не видеть их никогда и не слышать, и не понимать. Но они, правда, всё равно и следы твои проклянут, и пустят по твоим следам все болезни, какие только есть. Вот, сколько в них гордыни и злобы — что за печку-то в жизни не перекидаешь. И вот, чему учит их земная жизнь.


И вот, что происходит с человеком, здесь на планете земля, если жить здесь долго и не слышать никогда про Иисуса Христа; а если и слышать, то не выполнять его заповеди — не молиться, не каяться... Вот, что происходит здесь с человеком — он просто становится сумасшедшим.


Редко, когда встретишь здесь пожилого человека от которого нисходит доброта и сияние — причём, как-бы ты не относился к этой пожилой старушке, или старичку. И здесь явно они молятся и здесь явно они искренне веруют, и здесь явно они следуют заповедям Христовым. Но это мы уже зашли на неземную территорию... Это мы уже зашли на землю не от мира сего...


А мы ведь сейчас не про это. Мы ведь сейчас про наших — или до Христианских старичков, или вне Христианских старичков. Мы сейчас про нашу земную жизнь — в которой если не молиться Христу, то просто становишься сумасшедшим. И здесь совсем даже не важен возраст, когда ты можешь сойти с ума от какой-нибудь из страстей — да абсолютно в любом возрасте!


Здесь важно то, что возможно ли, здесь на земле — если жить долго, ежели убеляться сединами, если долго  страдать и мучиться, ежели испытать всё, что только возможно испытать... Дак вот, возможно ли, после всего этого — ну, допустим лет так за сто, или через сто — дойти вот дот таких идей, как: «Возлюби врага своего!»; «Будь подобен Богу и свети всем - и злым и добрым! Ведь солнце же всем светит — без разбору!»; «Не суди и не судим будешь! Ведь, что посеешь, то и пожнёшь...»


Возможно ли нашим многомудрым и многоопытным старцам прийти к этим идеям? Да никогда!!! НИ-КО-ГДА!!! К сумасшествию — да! это сколько вам угодно! Широки врата  у сумасшествия — и везде и всюду они вокруг нас!!! Иди куда угодно! И в подтверждении этого мы видим абсолютное большинство древних старцев и которые вроде бы даже на первый-то взгляд, и приличные люди...


Но не дай бог затронуть их нутро — задеть, как говорится, за живое... обнажить их действительную сущность — здесь вы сразу узрите: «Бедлам», «Белые столбы» и «Канатчикову дачу» в одном флаконе. Не скажу конечно, что все вы гиблые страсти в них узрите — там: алчность, к примеру — когда считают каждую копейку и чахнут над златом... или зависть - когда они ненавидят всех кто молод — потому что у молодых нет болезней, упругая кожа с румянцем!.. светлые и чистые, как озёра и янтарь — глазки; все жемчужные и сахарные зубки; смех и хохот...


не скажу, что у всех у них депрессуха — когда они только и делают, что травят всех и убивают тем, что, как же плохо живётся — здоровья нет, природы не стало, страны нет, жизни нет, всё дорого, кругом только воры и грабители...


Но то, что вы узрите в них две гиблые страсти — злобу и гордыню — это сто процентов. Тут, кстати, ещё один пунктик: поход в церковь, молитва перед распятием, выполнение всех древних обрядов и покаяние перед батюшкой во всех своих грехах — абсолютно не освобождает христианина от всех этих страстей... а даже увеличивает гордыню и злобу на всех окружающих в несколько раз — так, как он-то теперь в церковь ходит... или там священнослужитель!.. а эти скоты (все т.е. окружающие), как жили скотами — так и продолжают в скотстве своём жить — ну, то есть: бухают, убивают друг-друга, блудодействуют, воруют и т.д.


И вот, этот пунктик надо всем христианам очень даже запомнить — что все церковные обряды и поклонение мощам — не делают нас святыми, а увеличивают в нас гордыню и злобу - если к ним неправильно подходить — без великой скромности. И спастись вообще, от состояния вечной какой-то ведьмы, или вечного ведьмака — можно только поняв основополагающие принципы Христианства — именно то, что Христос говорил в Нагорной проповеди, обращаясь к нам, к людям — лично к нам. 


А это: «Не суди и не судим будешь» - и это надо понять во всей полноте этого. Т.е. именно так: «Что посеешь, то и пожнёшь». И если ты будешь осуждать окружающих тебя людей, то потом, точно так же, будут осуждать тебя — выискивая во всей твоей жизни - все фактики, крючочки и закорючки в доказательство того, что ты одно лишь дерьмо и ничего кроме дерьма. И если ты был прокурором у всех окружающих тебя людей, то так же и тебя будут приговаривать к вечному аду.


Но если ты в суде был не прокурором, а адвокатом — пусть у того же самого дьявола... и говорил так: «Ребятушки, ну подождите, ребятушки... ну, поставьте же вы себя на его место — ну, хоть раз в своей жизни. Ну, представьте себе только, что вы родились на месте преступника, у его мамы... ну, в той же допустим Папуа - Новой Гвинее, в племени папуасов, которые в восемнадцатом веке сожрали капитана Кука...


Но послушайте, господа, у вас бы ведь, таких мыслей даже не возникало, что варёные человеческие головы есть не хорошо. Вы бы тогда знали конкретно, что нет ничего вкуснее варёной человеческой головы и предлагали бы её прибывшим европейским морякам, как великую награду — показывая, что особенно вкусные в ней — это щёчки.


Ведь это же — ну, надо, как-то понять, что бытие формирует сознания — что битие определяет мировоззрение и мироощущение. Что когда моряки на шхуне побежали к другому борту блевать от этого ужаса... то, надо понять, что папуас их искренне здесь не понимал. Он принёс им голову — т.е. самое дорогое, что было в его жизни... а они, как дураки какие-то — бегут и блюют. Ведь папуас был искренен тут и ни капли даже не издевался над моряками. Он искренне не понимал почему они так вот, не оценили его величайший подарок. Бытие определяет сознание и битие, а так же генетика.


Когда бы каждый из нас родился бы у мамы Чикатило, со всеми теми наследственными болезнями, что и этот бедный ребёнок... когда мы прожили бы  всю жизнь его — этого бедного и больного человека... то мы были бы точно такими же, а то ещё, даже и похуже — ведь психические болезни такие, как паранойя и шизофрения наследственные, и как бы это по нам вдарило на его месте — неизвестно... но ясно одно, что лучше его, мы бы не были.


Так же, как родившись в племени людоедов — любой из нас мечтал бы зажувать мозг у Кука, заранее зная какой он вкусный, да вдобавок ещё стать таким же умным, как капитан. И эти наши искренние желания были бы даже совершенно без задних мыслей.


Вот почему Христос говорил: «Не суди и не судим будешь» - потому что на месте любого преступника мы были бы таким же и не чуть не лучше... и значит, как же мы будем его судить??? А если уж мы встали на эту дорогу осуждения брата — если уж мы решили засеять наше поле такими семенами... то стоит ли обижаться после всего этого — на то, что потом выросло и проросло на нашем поле.


Если мы всю жизнь свою осуждали невинных людей (именно невинных — потому, что наша капелька дождя упала в чистое озеро, а их чистейшая капелька дождя упала в вонючее болото. Виновата ли их чистейшая капелька-душа, что упала в эту трясину болотную — и стала такой же вонючей, как и всё болото? Конечно же нет!!!), то вот пророс и суд из наших семян.


И вот, пришли и нас судить. Пришли и нас казнить! И вот, уже и прокурор выковыривает на свет божий все наши интимнейшие и тайные подробности нашей позорной жизни. И говорит только следующее, что помыслы наши, за всю нашу жизнь, были только гадостные и злостные. И мы в тайне, всю жизнь, были мерзкие и подлые — думая, что никто и никогда не узнает наши тайны.

 
И всю жизнь мы только осуждали всех и проклинали в злобе своей бесконечной — насылая на всех окружающих людей проклятия — убивая, этим самым, всех встречных и поперечных. И наша жизнь ведьмы, или ведьмака — доказывается в два счёта (без всякого поиска вины и расследования суда инквизиции) — потому что все мы до одного — суть — такие и есть. И когда прокурор будет требовать для нас только вечного ада и вечной геенны огненной... то, что мы ему на это скажем? Чем мы будем защищаться? какими аргументами — если их нет.


5


И ведь совсем-совсем другое дело — если мы вняли словам Иисуса Христа и перестали всех судить и осуждать ещё на земле. И мы стали сеять на нашем поле: добро, Любовь, всепрощение и всепонимание (ставя себя на место других людей окружающих нас). И стали не осуждать своего больного брата, а помогать ему — сколько это в наших силах.


Подать денег всем — кто их у тебя просит — сколько возможно (опять же не разбирая куда и зачем он эти деньги потратит... потому, что мы со своими-то грехами не можем разобраться... не то, что ещё чьи-то мы будем раскладывать по полочкам. Нам жизнь другого человека немыслимо объять — и нечего к этому и стремиться... а только помоги ему если он просит...) Отправь деньги, какие возможно в какой-нибудь благотворительный фонд... и вот такими всё семенами засевай своё поле... глядишь ведь и всходы на нашем поле изменятся.


Понятно конечно, что от низменных страстей, пока мы живём в этом теле — нам не избавиться... но коль почувствуешь злобу, коль почувствуешь, что вот, опять начал, кого-то осуждать — ну, молись тут же Господу нашему Иисусу Христу, читай Его же молитву: «Отче наш...» и вот, будешь не только избавляться от этих гиблых мест и страстей, а распознавать эту погибельность на ранних стадиях, и успешно, с помощью молитвы, бороться с этой нечистью, что живёт в каждом - с этим «Бедламом», что существует в каждом и не даёт никому жить».


«Вот это всё и есть главное доказательство жизни Христа! - восклицает и подводит итог здесь Алексей Ильич. - Во первых — полная невозможность зарождения, здесь на земле, такой религии — которая все бы земные страсти вывела на Свет Божий — и другие религии служат этому подтверждением.


И все наши земные и древние старцы-пращуры служат тому доказательством - что сколько бы человек не жил здесь на земле — он всем своим умом и мудростью даже близко не подойдёт к таким понятиям, как: «Не суди и не судим будешь»; «Что посеешь то и пожнёшь». Потому, что уж казалось бы священники, каждый день повторяют эту заповедь: «Не суди и не судим будешь» - но ведь всё одно не понимают её... потому, что тут же говорят далее: «Бог вас накажет!»


Т.е. ты только что коснулся в заповеди Христовой-Вселенской, и непонятной нам даже близко, Любви... и тут же перечёркиваешь Вселенскую Любовь следующей фразой. Т.е. всё это, как раз и говорит о том, что даже священники этого постигнуть не могут... что говорить про других старцев, которые пусть даже и часто ходят в церковь.


И всё это, нам всем, говорит о том, что истины Христа — они пришли извне... Они не земные... Что то, что Он говорил это не отсюда. Сам Христос говорил, что: «Учение моё не от мира сего...» - и это до того верно, что спустя две тысячи лет — до сих пор, мало кем понимается.


Во вторых — и даже те, кто хотя бы, пытается жить по христианским законам, кто молится, как завещал Христос — для того, чтобы Спасаться из ада; кто хотя бы пытается не судить, чтобы не быть судимым... тем очень даже заметно идёт помощь с небес — Благодать и отрада - в борьбе с гиблыми страстями. Тот человек-молящийся распознаёт уже на ранней стадии погибель в себе и успешно борется с ней с помощью молитвы.


И есть ещё одно — чуть ли не самое главное и для нас и для священников и для всех вообще - почему главные законы Бога: «Что посеешь, то и пожнёшь» и «Не суди и не судим будешь» - почему эти главные законы Любви распространяются только на нас? Почему они не распространяются на самого Бога??? Почему нам надо быть похожим на Бога — который, как солнце греет и добрых и злых?..


Почему нам надо быть подобным Богу и Любить и врагов своих?.. но сам бог и гневается, и мстит, и осуждает — т.е. тут же пускается во все тяжкие — ну, типа того, что бог, мол, не подсуден — он царь мол... И типа того, что как-будто так и надо и воспринимается почему-то всеми священниками на УРА! и они даже сами пытаются подражать в этом богу — когда кричат на женщин: «Грешницы! Детей убиваете! в ад отправляете! когда аборты делаете!» - ну и т.д.


Вот здесь, ну, разве вам не кажется, что какая-то явная неувязочка получается? Это если очень даже мягко выражаться — нестыковочка. А вообще-то это явная шизофрения — раздвоение личности. Мы только что говорили, что Бог это всепрощающая Любовь, который Любит всех и только Ему нам надо подражать... и тут же, даже без паузы — он строгий пастырь, который в гневе своём осудит каждое дерьмо, которым мы все являемся.


И геенна всем огненная!!! Причём геенна вечная и бесконечная — жуть какая-то. Это ж всё просто ведь любо дорого! Это знаете, что мне всё напоминает?! - иронично прищуривается Алексей Ильич, - как один из мужичков, может быть русский, а может быть и не русский... Сие к делу-то не очень даже и относится.


Так вот, один из мужичков, с какой уж радости не знаю (мало ему, вишь ты, как-то показалось, что он просто здесь живёт — дышит, ходит, ничто у него не болит. Так вот, мало ему, как-то показалось природы его окружающей: ёлочек, берёзок, синичек — пинькающих на ветке...) и залудил он стакан, значится, водяры.


Ну, похорошело ему, значится, до такой степени — что и море ему стало ни по чём, и горы Эверест по это самое — ну, в общем вам всем по пояс будет. И до того ему похорошело, что заглотил он в связи с этим и второй стакан «молочка от бешеной коровки!» Правда дальше уже всё, как-то смутно... Что там было? Вспоминался только чей-то бюст... Ну, в смысле женский бюст, в который он почему-то клевал своим носом и просил отсосать...


потом вспоминалось смутно, что разбив бутылку о стену, он с горлышком рвался кому-то перерезать горлышко... И вспоминалось главное дело ни что-нибудь умное, там... гениальное, или, на худой конец, великое... вспоминалось всё, почему-то, только вот в этой плоскости - «Бедлама», «Белых столбов» и «Канатчиковой дачи...»


Опосля он, вроде бы, залудил ещё один стакан — и дальше вообще швах. Вспоминались только чьи-то ботинки — топчущие его на смерть. Похмелие на следующий день было до того жуткое, что он только и мог стонать. Отравленный организм блевал без конца и без края — но блевать было тяжко по двум причинам: поломанные ботинками рёбра и рвущийся по швам желудок.


Единственное, что мог выговорить этот мужичок, это были слова, что: «Бог, - мол, - меня... всё ж таки наказал... всё ж таки настиг меня бог и покарал за все мои грехи...»
Это ж всё просто таки — брависсимо! о отрок во вселенной! который блюёт на всю вселенную. Это ж как всё ж таки ты удачно здесь бога-то приплёл — к своему сумасшествию и к тому, что мало тебе показалось нормальной жизни.


Вы конечно же скажете, что это примитив; что мол, причём здесь бог карающий уродов — которые сами себя травят. Сами себя травят и на кого-то перекладывают ответственность за своё отравленное состояние. Сами рубят сук на котором сидят и кого-то обвиняют в том, что падают на землю и расшибаются.


Но самое главное, что нам надо запомнить и в этой жизни, и в другой... и в этом мире, и в других мирах... Что вообще все наши несчастья, какие только есть на свете, происходят только по нашей вине. Вы скажете так — невидим, мол, связи. Одно дело — отравился у всех на глазах и страдаешь... а другое дело долбящие по лысине болезни, которые никто не знает даже — откуда и берутся.


Но я на это скажу следующее (повторяя естественно за святыми), так вот, мы скажем: «Подобное к подобному!» Т.е. ежели ты бухаешь и ведёшь мерзкую жизнь, то соответствующие существа тебя окружают. Соответствующие сквернословные речи вокруг тебя ведутся и соответствующие мерзкие мысли долбят твой больной мозг — как будто дятел какой завёлся...


И вот, долбит: «Выпей, укради, убей, ударь, войди в чужую жену... ещё выпей, засади, разбей бутылку об голову! Зарежь его!» - и так до бесконечности — всё на эту тему только. На тему — как разрушить себя и всех окружающих.


Но попробуй только бросить пить! Уехать куда-нибудь! Сбежать от бесов! Сменить полностью обстановку! Бесы в этом смысле, очень даже не любят дорогу. И именно здесь, дорога, очень даже спасает нас всех — избавляет нас из ада. И вот, на новом месте, жизнь ваша в корне изменится (если вы конечно не будете снова пить). И совершенно другие речи, вдруг, услышат ваши уши... и вы поймёте, что можно оказывается говорить и не сквернословя... 


И абсолютно другие люди (люди интеллигентные) будут уже вас окружать, и совершенно другие мысли польются, как струи свежие в вашу голову: помоги ближнему, спаси больного, вылечи собачку, подай нищему на хлебушек, вынеси поесть голодным птичкам... Т.е. совершенно другие мысли! В корне другие мысли! Мысли, которые раньше и не посещали вашу больную голову.


А потому, что, вы наверное уже запомнили: «Подобное к подобному». Конечно примеры с алкоголем наиболее примитивны... но и наиболее наглядны, которые наш мозг может усвоить. Но точно так же преобразится ваша жизнь если вы смените любую негативную обстановку — уйдёте и покинете любых негативных людей, которые там: или завидуют кому-нибудь, а потом соответственно проклинают... или просто проклинают и осуждают - от гордыни своей неимоверной и злобы безразмерной... или погрязших в алчности, или ревности... не важно — мало ли этого негатива?..


Но покиньте же вы этих людей! Захотите чего-то светлого — всеми фибрами своей души! И жизнь ваша изменится в корне! И негатив перестанет долбить ваше измученное и больное тело, и награждать вас всё новыми и новыми болезнями. Смените больную обстановку! Перестаньте разрушать всех и вся и соответственно разрушать самих себя. Потому что ведь - «Подобное к подобному!» - тот, кто порождает разрушение — разрушается сам...


И вот, всё у вас изменится — и вы узрите вокруг себя абсолютно других людей... и невидимые токи жизни пойдут в каждую вашу клеточку, и отрада лепесточками будет ниспадать на вас с небес, как черёмуха... и Благодать — орошая каждую клеточку вашу: здоровьем, счастьем и Любовью — польётся с небеси родничком говорливым, журчащим... О Благодать, о отрада... о нирвана...


Ну, и почему же тогда вы бога лишаете всех вот этих радостей и нирваны? Вот так вот, берёте и отбираете у бога все радости и счастье и блаженство бытия... отбираете своей недоразвитостью. Неужели даже после всего того, что я здесь сказал, вы будете утверждать обратное? Неужели даже сейчас вы не поймёте, что бог — он просто не может быть другим!


Он не может гневаться, Он не может осуждать. Он не может наказывать кого-то и присуждать вечные муки кому-либо. Если бы Он это всё делал, то Он бы и себя обрекал на вечные муки — а это всё явно из какой-то совершенно другой оперы.
Но вы думаете — это хоть кем-то понимается? Да абсолютно никем!!!


«Бог есть Свет и нет в Нём никакой тьмы» - так говорят священники — и тут же без перерыва на обед: «Бог всех неверных покарает! И всех козлов отправит в ад неугасимый». Здрасьте, как говорится, приехали. И вот, такой шизофренией страдают все кто проповедует — бога осуждающего и карающего козлов.


И никакой здравый смысл, что: «Подобное к подобному» - никогда их не излечит. «Будь подобен Богу нашему... Свети всем и всегда...» - они воспринимают так — осуди всех грешных и отправь их в ад неугасимый. Разрушаем мы сами себя - и отправляем в ад, мы сами себя. Ну, естественно с помощью больных существ — ведь подобное к подобному. И причём здесь Бог?!


6


И всё вот это и есть главное доказательство жизни Христа. Это невозможность произрастания даже мыслей таких у нас здесь на земле (и другие религии это доказывают в гордыне и в тщеславии своём). Главное доказательство жизни Христа это неземное происхождение всех его заповедей. Главное доказательство Его жизни — это учение — не от мира сего.


И то, что с молитвой: «Отче наш...» - действительно отступают такие страсти, как гордыня и злоба... а так же  вся другая мерзота отступает. Потому что только с молитвой: «Отче наш...» - и возможно жить на этой земле. Только с этой молитвой ты вооружаешься небесной поддержкой. А без этой молитвы — ты так... песчинка перед ураганом. Кто ты? без этой молитвы... да никто... и звать тебя никак. Парадантозный плевок в пространство! Вот вам и все доказательства»».


Здесь Бонифаций хмыкнул: «А хорошо говорит этот Алексей Ильич, - рассуждал он далее, - и причём, что он ещё добавляет — что нет, мол, силы равной силе Бога, силе Любви, силе Света — почему и бежит от него любая тьма и сумасшествие. Вот т.е. при молитве — чьей мы поддержкой обзаводимся и заручаемся и заграждаемся.


То есть против нас, никто даже и не моги и не помышляй! - не даром же раньше воины писали на своих зерцалах: «С нами Бог — никто же на ны»».


Здесь Бонифаций, как всегда, даже и не заметил, что давно уже говорил вслух и как мельница махал руками — общаясь сам с собой... и только когда: отшатнулась, отпрянула, отпрыгнула от него встречная женщина, дама, сударушка — только тогда он заметил её и посетовал на себя и попенял себе и пороптал на себя... мол: «Да, что ж это такое?! и фонари вон, светят — разливая свою ядовитую желтизну по грязи...


Что это такое?.. Почему в последнее время я замечаю людей, когда чуть ли не сталкиваюсь с ними?.. Ну, не было раньше со мной такого. Всегда за километр людей видел — на крайняк за сто метров. Но тут... пока в лоб не столкнусь... Или я их видеть перестал из-за зрения (ну, таблетки, которые я пью горстями — хреново сказываются на зрении...), или всё такое бесцветное и в природе, и на людях, что я никакие краски не различаю — всё какое-то серочёрножёлтое...


или, что скорей всего, я точно уже из-за этих таблеток стронулся — недаром же в инструкции к ним сказано, что мол - вызывает галлюцинации и кошмарные сновидения... Причём в каждом из выписанных мне лекарственных препаратов такие вот побочные: действия, эффекты и неожиданности... то что уж тут, как говорится, винить... т.е. иными словами, вроде бы и некого.         


Но сумасшедшим на всю округу точно прослыву — если уже не прослыл. А может быть, даже, что и в самом деле я давно уже стал сумасшедшим из-за этих препаратов — если не знаю
уже точно, что галлюцинации, что нет... Если уже не вижу навстречу идущих людей — если уже не вижу очевидного... О
Господи...» - так примерно сокрушался Бонифаций идучи дальше.


Повертев головой по сторонам, он попытался определиться, где он сейчас находится; и примерно так, даже и определился, сориентировался, скоординировался... и даже вышел на асфальт — хоть и был он весь в колдобинах, но всё ж таки нога ступала на чтой-то твёрдое. И вот, пошёл уже дальше... И вот, уже снова стал чтой-то там рассуждать... И вот, снова уже реальность стала эдак, как-то размываться... затуманиваться... исчезать перед его взором...


«Хотя, что такое реальность, что такое ирреальность?.. что такое иллюзорность... - думал примерно так он, идучи далее, и обходя на автомате слишком уж большие ямы и выбоины в асфальте... - как недавно рассказывал один сродственник — немолодой уже чел... про свою древнюю и горемычную жизнь.


Что мол, когда он раньше бухал — он как-то даже не задумывался о каких-то там элементарных законах бытия... Ну, т.е., сейчас, он уже двадцать лет, как не пьёт — ну, там: закодировался, зашифровался, загипнотизировался... и сейчас у него уже, как-то всё на автомате...


Но недавно он задумался, вдруг, а как, например, в то время, когда он пил — он платил за квартиру?.. И казалось бы, да?.. Ну, дурацкий совершенно вопрос. Ну и действительно — ну, какая д разница, как и куда он платил, там, за квартиру, за газ, за электричество — двадцать пять лет назад?.. Какая разница?.. 

 
Но дело-то в том, что он совершенно не помнил — платил ли он хоть за что-то, или нет. Вот просто белый лист. Дальше больше! Стал он вспоминать, что он готовил тогда себе на обед, там, на ужин... Ну, дело-то, видите-ли, здесь в том, что и тогда и сейчас, энтот сродственник жил один. Ну и значит он просто обязан был что-то, там, готовить для себя — ведь не питался же он, в конце-концов, святым духом.   


Вот просто так, для интереса, он вот, это всё вспоминал. Что он готовил тогда — двадцать пять лет назад? Ведь интересно же... например сейчас он варит, там: горох, гречку, картошку... а что же он тогда себе готовил?! О как!.. И он не вспомнил. То
есть ничего. То есть абсолютно. Т.е. опять белый лист.


Но ведь он просто обязан был платить за квартиру — если он живёт в ней до сих пор... и просто должен был, что-то есть ежели он до сих пор живой!.. Но ничего... т.е. вообще ничего он так и не вспомнил — сколько он не вспоминал. Потом ему, вдруг, в голову пришла абсолютно гениальнейшая мысль...


7


Д какая на хрен квартира? Д какая на фиг еда? Когда кажинный день он очухивался в аду — выдираясь из ада... то с чёрным человеком — который медленно подходил к его кровати и сопел всё громче и громче — нагибаясь над ним так, что волосы в прямом смысле (без иносказания и аллегории) вставали у него дыбом на голове...


То кикиморы болотные ухихикивались возле его постели - договариваясь, как сунуть ему змею под одеяло... и он в ужасе отпрыгивал к стенке — весь обливаясь холодным потом... То откуда-то сверху на его одеяло падал клубок змей и он чувствовал их через одеяло — и вскакивая расшвыривал змей по разным углам.


Но он был хитрый... что там говорить... Ну, хитрый жучара!.. Ну, хитёр был — уж этого, как говорится, у него было не отнять. Хитрее лиса! Т.е. когда он ложился и выключал свет — он брал с собой спички и коробочек клал недалеко от подушки. И вот, только чёрный человек начинал сопеть возле него, как Дарт Ведер... а он сразу так — чирк спичкой! А нет никого! А?! Обдурили дурака на четыре кулака! Хитёр бобёр!


И снова так затаится вроде — ну, как-будто бы спит — пот только холодный так и льёт по нему... так и льёт по нему — капая, отравный эдакий — с его носу... Вот опять, какой-то клубок ухнул на ноги... а он сразу так - чирк спичкой!.. Чирк!.. А нет никого! Не обдурите вы меня! Нашли дурака...


Ну, потому, что в полной тьме, без спичек, кошмар начинает разрастаться до ужасных размеров и волосы так встают дыбом, как наэлектризованные — м-м-м-мать... А он сразу — чирк так спичкой-то... чирк!.. А нет никого!..


Правда один был минусик — не всегда спичка-то зажигалась о коробок. Ну, руки-бо сильно уж тряслись. Мокрые его, от пота, крысиные ладошки — ну, сильно ужо тряслись так. И он спичкой-то не всегда мог попасть по чиркалке-то... Да потом и спички сами и коробок, за всю-то ночь отсыревали от его пота
и сами по себе переставали зажигаться.


Так что были конечно и в его гениальном уме некоторые пробельчики и неувязочки и нестыковочки... но если бы не спички, он бы давно уже ночью сошёл с ума — т.е. уже никогда бы, и даже днём, не вылез бы из этого адового кошмара... А так хоть днём эти кошмары и ужасы отступали и проводил он день, в общем-то и целом, нормально... стараясь прятать руки от посторонних глаз — бо, ну, сильно ужо очень тряслись они у него.


А так руки по карманам распихает и типа, там, мол — нормальный человек... потому что говорил он, вроде бы так, даже и нормально... Ну, так, правда иногда... то голова затрясётся, то лицо всё как-то искажаться начнёт — это напрягало конечно неимоверно... но это было не часто и потому... если держать конечно руки по карманам... то даже, в общем... днём... можно было даже и жить. Правда если не показывать свои руки другим людям.


Если вытащить конечно свою руку из кармана — она начинала выделывать такие кульбиты... трясясь в каком-то в таком диком диапазоне и амплитуде и в паркинсоне, что даже люди, глядя на это со стороны, как-то даже все пугались. Поэтому это конечно напрягало сильно — вытаскивать свои руки из карманов при других людях.


А как не верти — но делать-то это было надо — ну то есть вытаскивать свои руки-то из карманов; ну, например, при покупке той же поллитры — те же пресловутые деньги отдать кассиру, потом продавцу чек... взять сдачу... И казалось бы, да?!. Дорогие мои девственно-чистые и молодые люди с сахарными зубками и розовыми и гладкими щёчками!.. Ну, что может быть проще, казалось бы!.. Да?!


Но когда ты бухаешь не один месяц и даже не один год — это всё действо очень даже напрягает... потому, что рука с деньгами начинает выделывать такой паркинсон — при передаче денег, что это ж любо-дорого только же посмотреть! Мелочь брякотит, рассыпается, бумажки летят в разные стороны. Т.е. сразу же и стыд вселенский и позор космического масштаба;


но и тут же внутреннее удовлетворение какой-то мерзости внутри себя - «Посмотрите, - мол, - все — какой я больной... и до чего я допился... и до чего я отравился...» - эдакое упоение  в паденьи — т.е. именно два в одном. Но когда этот тремор происходит на глазах у знакомых людей, которые знали тебя ещё раньше... то это, конечно же, всё, не очень-то радует.



А дело-то ещё в том, что постоянно тебе кажется, что что-то ползёт по твоей щеке, лбу носу... или что-то стекает с твоей переносицы... и вот, ты, своей ручонкой-то шаловливой, с этим тремором, пытаешься это, что-то, с себя смахнуть (и так практически целый день...) и естественно, что твой собеседник сразу же замечает эту дикую амплитуду твоего тремора, когда ты смахиваешь со своего лица очередного, какого-нибудь трупного червя.


Ну, и возникает, конечно же, эдакий очень неприятный пассаж, когда твой знакомый, глядит на тебя уже, как на убогонького — сидящего на паперти возле церкви... Но день, в общем и целом, был более менее, так... терпимым в общем. 
Но ночей, мой сродственник, с каких-то пор, стал просто бояться. Ночи были наполнены: галлюцинациями, ожившими кошмарами и адом наяву...


Был и ещё один нюансик его жизни в этом аду. А именно амнезия в шизофрении. Ну, как бы это объяснить?..  Были такие моменты в его болезни... а точнее скажем часы — когда он был в пьяном состоянии... и ходил довольно таки бодро и разговаривал с людьми — но на следующий день, совершенно ничего не помнил.


Ну и как говорится, наплевать бы на это всё и растереть — если бы он не слышал о себе, какие-то до такой степени дикие рассказы, что это всё не лезло, ни то, что ни в какие ворота... но даже и ни в какой уголовный кодекс. Например, он совершенно не помнил, как проходил целые километры пути, оказывался в другом конце города; заходил улыбаясь к каким-нибудь знакомым — и там уже набрасывался на кого-нибудь, чтобы удушить, или вооружался вилкой и пытался выковырять глаза хозяину дома;


или вооружившись ножом начинал резать всех подряд — и каждый раз смертоубийств не случалось просто чудом... Каждый раз, как-то, просто везло — или окружающие его люди оказывались не робкого десятка и ставили его на место — разоружали и связывали... то просто женщины разбегались по сторонам... или кто-то подходил в момент начала убийства — и тоже оказывался бесстрашным и более сильным чем он — и выбивал у него, у сумасшедшего, нож и хорошо избивал его — ломая ему рёбра.


Безусловно здесь было понятно, что бесконечно, так продолжаться не могло — и рано, или поздно, он наубивает целую домину покойничков... потому, что набрасывался он, накидывался и налетал — совершенно непредсказуемо и для себя самого и для людей — и совсем даже не разбирал — кто там были: женщины, дети, или качки (ну, накаченные богатыри) — нападал он на кого угодно и на следующий день совершенно об этом ничего не помнил.


То он голым выбегал на улицу и начинал ставить раком и раздевать, каких-нибудь прохожих женщин; то он предъявлял свой пенис кассиру в виде оплаты за взятые им в «Берисаме»
продукты питания — и залупляя, прямо совал ей его в руки; то в сберкассе, тамошних работников, он заставлял сделать ему грандиозный отсос не отходя от кассы... и этих вот, его закидонов и косорезов, и проявлений шизофрении — когда падала планка... текла фляга и ехала крыша... было столько... что хватило бы места не для маленького романа в стиле: фэнтези, или триллера на среднерусской женской полосе.


И сначала, как любой нормальный человек, он в это просто не верил - что такое, он — самый добрый человек на свете, может вытворять... Но потом, когда свидетелей его безумств перевалило за сотню... Да и он сам, так, вспышками вспоминал: то приближающийся к его лицу ботинок — расщепляющий всё его сознание, то какие-нибудь расширенные от ужаса глаза женщины, которая не знает, как от него убежать...


Может быть, он уже и убивал кого-то - с такими своими захмычками... просто не было свидетелей сему... Если бы, по крайней мере, приехали бы его арестовывать — как маньяка-убийцу, или как серийного мокрушника, то он бы нисколько даже этому не удивился. С такими своими закидонами он безусловно был способен на всё, что угодно — что не уложится ни в одну нормальную голову.


8


И поэтому, когда он очухивался по утрам, он мучительно, страстно и самозабвенно, начинал вспоминать, что там вчера с ним было... но абсолютно безрезультатно. Если он пробовал бросить пить (ну, в связи с тем... что сколько же можно разрушать весь окрест?!), то на вторую-третью ночь, у него начиналась белая горячка — и весь ад, какой только был — пёр на его больную головушку... если он начинал пить — не от жиру... а чтобы окончательно ночью не сойти с ума от этих адских ужасов... то из его пьянки выпадало два-три часа — в которые... что он вытворял?..


И поэтому, когда утром, после пьянки, оглядывал свои руки и видел на них: то сбитые в кровь казанки (или косточки), что говорило о том, что он по чему-то, или по кому-то шарахал кулаками.. или просто чью-то кровь на руках, или на одежде... то это всё производило на него такое жуткое впечатление... как-будто  каждое утро его казнили, каким-то ещё новым, изысканным, садистским способом — и палачи уже принялись за приятное и возбуждающее их дело...


Он осматривал свои окровавленные, трясущиеся руки, оглядывал свою грязную и разорванную одежду... и не мог вспомнить вообще ничего! Ни-че-го! И казнь начиналась. Казнь - что не носила ещё земля на себе таких уродов, как он. 
Вот, не было ещё доселе, на ней, таких падших личностей, как он.


И почему ещё, он гад, доселе живой??? Почему добрые люди не запинали его до смерти??? Почему он до сих пор не в тюрьме и почему ещё, до сих пор, ему об парашу не раздробили голову? И возможно ли вообще такому уроду, как он, жить среди людей? И так-то вот, всё — да до бесконечности...   


И не пить он не мог — иначе ночью начинался концерт по заявкам всей нечисти — какая только была... а именно на стене, напротив его кровати, загорался экран — и разнузданные и пьяные бабы — голые и с пудовыми дойками, танцевали на этой стене и пели песни до такой степени непристойные — дополняя свои слова бесстыжими жестами, что даже уши его увядали, как цветы поздней осенью — до такой степени эти песни были: скотские, пошлые и мерзкие...


и если может, кто-нибудь подумает, что для одинокого мужчины посмотреть такой сеанс женского порно — может быть даже и полезно... в каком-то смысле... то он очень даже здесь обшибётся — ну, потому, что во первых — эти бабы, просто-напросто не давали спать: одну ночь, вторую, третью... и так пока не сойдёшь с ума.


Во вторых — никогда не слышимые тобой ранее произведения, пели они до того складно и ладно — что ты понимал, что это не просто, там, бред и галлюцинация. Это конечно были — бред и галлюцинация... но не простые... не болезненные... не бессвязные... Эти галлюцинации были вполне разумные... Это был не чистый бред сивой кобылы — как бывает в болезни... О нет, нет...


Это были, вполне даже, разумные существа... и осознание этого и было — самое жуткое, что только вообще может произойти с человеком. И пусть эти существа и не состояли из плоти и крови — как мы... но он были вполне даже разумны... если не сказать больше... Они были умнее нас! Да, да — именно так — эти галлюцинации были намного умнее моего сродственника — и это пугало его до такой степени, что он бесконечно истекал липким и холодным потом и волосы его от ужаса — так и стояли всю ночь дыбом — не падая.


Чего стоили только складные и ладные их песни — которые никогда в жизни он не слышал... Чтобы в песню можно было впихнуть столько мата — он об этом раньше даже и не подозревал. С рифмой он не дружил никогда и поэтому срифмовать за минуту пять частушек (а именно такой интервал был у инфернальных девиц) - мозг его был просто не в состоянии. Эт-т-т-то, как раз и говорило о том, что галлюцинации эти — не были плодом его больного воображения... а существовали отдельно от его сознания, от его разума, от него самого...
 

Но когда он затыкал уши, чтобы хоть ненадолго не слышать эти пакостные частушки и песни — они продолжали петь в его голове. То есть в эти бессонные ночи, он вполне даже понимал - что ад существует; что в аду живут, вот эти самые существа — которые его окружали. Что эти существа не то, что разумные — они умнее его в несколько раз, пошлее, гадостнее, злее. И что для таких птенчиков, как он — нет от них, просто никакого спасения.   


Чтоб окончательно не сойти с ума на третьи-четвёртые сутки бессонного воздержания от алкоголя — он буквально всё, готов был отдать за поллитру... И вот, всё отдав за поллитру, он из горла засасывал её в себя и на некоторое время, в нём наступала расслабленность — пока он не шёл искать новые приключения... т.е. пока не начиналась амнезия в шизофрении...


И вот, не было из этого адового круга, из этого бесконечного адского лабиринта — ни выхода, ни прохода, ни мостика, ни жёрдочки, ни лодочки... пока наконец он не обратился к наркологу. И вот, в больнице, с помощью: элениума, димедрола и других успокоительных средств — его вывели из этого ада и загипнотизировали на будущее, чтобы он не пил уже никогда.


И вот, с тех самых пор — а это, лет уже, как двадцать прошло — он больше даже в рот не брал спиртного. И в Бога уверовал — столкнувшись лицом к лицу с теми, кто против Бога. Увидев морды тех — кто отрицает Бога и ненавидит Бога... Он уверовал в Бога. Т.е. получилось в его случае, что он действовал от противного.


Когда он не захотел и дальше мучиться в муках - и так до бесконечности... так сразу и уверовал в Бога. Когда сказал он так себе: «А за ради чего страдать? А для чего страдать? За ради девы?.. За ради Любви?.. За ради спасения души?.. Какая конечная цель всех этих страданий? Одно только сумасшествие и больше ничего?!. Да вы что, ребятушки?! Я что вам, сумасшедший что ли?


Причём, чем больше и больше затягиваешься в этот отравный ад — тем меньше и меньше ОНИ тебе оставляют кайфа. И если, когда ОНИ тебя: заманивали, завлекали, приваживали молодого... то кайфа, от того же алкоголя, ОНИ тебе отпускали часы. А когда ты стал их рабом — рабом алкоголя, то кайфа ОНИ тебе оставили — минуту-две... да и те, судя по всему, впоследствии отобрали бы. Потому что бог у них — отец лжи.


И вот, оставляют они впоследствии желторотикам — одну только муку. И вот, за ради чего, все эти страдания принимать? Ну, ещё понятно принимать муки ради любимой, которая ждёт тебя в тёплой избушке... и тебе надо только пройти заиндевелую тайгу... заледенелую тундру... и замёрзший Ледовитый океан... чтобы в конце-то-концов припасть к тёплой груди любимой, любимого...


Но принимать все эти муки — ради муки?.. Все эти муки — ради сумасшествия?.. То есть все эти муки, чтобы окончательно сойти с ума?.. и уже не видеть, в связи с сумасшествием — что вообще больше ничего нет, вокруг тебя, кроме сумасшествия... Когда отбирают у нас, желторотиков, последние кайфы, то остаётся вообще одно — сумасшествие ради сумасшествия.


Ну, знаете, ребятушки, ну, наглость-то, скотство, хамство — ну, должно же, где-то иметь предел. Как это — наглость направленная в бесконечность!.. Вы заманиваете здоровых, божьих существ, какими-то альтернативами божьим радостям
(которых — божьих радостей — в общем-то не мало на свете... и когда человек выздоравливает — он это особенно понимает...) - заманиваете: кайфом, адреналином, какими-то новыми, неизведанными радостями...


глупое и юное — от того и глупое - существо божие, клюёт на эту приманку, замануху, наживку — на этот блестящий фантик... но когда адские существа подсекают его на крючок, когда они вонзают в него свои крючья и делают его своим рабом — так сразу и кайфы все заканчиваются и радостей никаких, и остаются одни только муки.


Вспомнить, к примеру, как он начинал курить — сколько кайфа было от табака... какие волнующие и зовущие, и притягивающие запахи... Какие головокружения и расслабленность наступали во всём теле... «Ах, как кружится голова, как голова кружится...» - мышцы все резко слабнут и кайфуха прёт по каждой клеточке курильщика...


Но идут годы — и только: кашель, мокрота, харкота... и только дохаешь и плюёшь — плюёшь и дохаешь... И вместо привычных кайфов — в лёгкие как-будто вставили ножи и каждый день, эти ножи, режут твои лёгкие... хронический бронхит не проходит — кашляешь аж до рвоты и т.д. и т.п. - гипертония, куча болезней, сердце...      


Но это всё только начало — если ты не бросишь курить. Дальше идёт онкология, или ампутация ног от всяких табачных шлаков, которые забивают все сосуды... И вот, уже лёжа в хосписе, где ты умираешь от рака, или в хирургии, где частями отрезают твои ноги (но ты правда всё равно ползёшь курить в туалет...) - только там, бедный курильщик понимает, что всё это сумасшествие.


Что всё это сумасшествие — жить не для счастья, ни для радости, ни для Любви... а жить только для мук. Жить для одних только мук — не сумасшествие ли это? И вот, понимают уже всё — прозревают уже полностью — но курят до конца... ползут, чтобы покурить до самого последнего дыхания. Последнее дыхание, но клубами зловонного дыма. Это ли не жуть?


И вот, некоторые больные существа из ада, - так говорил мне мой сродственник — так говорил он мне, - пропагандируют свой адский мир — эдак... что, мол: «Да, за всё в жизни надо платить. И за кайфы надо платить муками... а как же?!» - мол... Но это всё враньё — как и всё у них — только одно враньё. Кайфы присутствуют только первое время — это вам любой наркоман скажет. А впоследствии колешься только для того, чтобы вырваться из ада хотя бы на минутку.


То есть колешься потом уже не для кайфа — а чтобы стать хоть на пару минут нормальным — таким, каким раньше был за бесплатно и всегда!.. И каждый наркоман, рано или поздно, понимает это, что колется он уже и повышает дозу (вплоть до смертельной) только для того, чтобы стать вновь таким же, как раньше — какими нас всех создал Бог — просто здоровым и счастливым...


и вот, все люди, будут и дальше так и жить — радуясь жизни каждую минуту! а его жизнь — так вот... взяла и кончилась — из-за вселенской его собственной глупости. В таком вот ужасе и с такими вот мыслями и погибают все наркозависимые.


И если кто-то здесь может подумать, что в случае с блудом, и с пенисом — это, мол, прокатит... что, мол, то, что не прокатило с наркотиками, то прокатит с кайфом блудодействия. Что, мол, типа того, что это, мол, разные действия и воздействия... то они очень даже здесь обшибаются.


Всё, что инспирируется в нас адом; всё, что исходит из ада — всё заканчивается одинаково. Всё заканчивается: мерзко, гадко и одними только муками. Только что изнывающая от похоти вагина ведёт к женским болезням и онкологии, а услада пениса приводит к хроническому простатиту, а в последствии опять же к аденоме простаты — т.е. к той же онкологии и к хоспису. Т.е. места только разные, а муки — совершенно одинаковые.


Кто начинает жить не по Божески — кончает всегда только так — одни только муки и сумасшествие. И нет в аду никакого — кайфанул — ну, что же, мол — надо заплатить. Нет там этого! Кайф используется адом только для заманивания в ад. Но только заманили — всё! Ловушка захлопывается.


А потом, только в лучших случаях, будет дадено пару минут нормального человеческого счастья — того самого, что все мы имеем и так — всегда! От Бога! Это вечное и бесконечное счастье - просто жить и радоваться жизни! И всё совершенно даже бесплатно! И всё абсолютно даром! Живи, ходи, гуляй — дыши опьяняющим кислородом в сосновых лесах... встречайся, знакомься — ходи по таинственным и чудным аллеям — болтай ни о чём!.. Так... просто лепечи со своей любимой — как птички божии на ветке...   


Боже мой!.. Боже мой! Боже мой! Как же много дано человеку для счастья! Живи только и радуйся!..


9


Но нет. Нет и всё тут. Отрицалы. Существа из ада, которые вообще забыли, что такое счастье и что такое радость... Да, да — простая, обыкновенная радость — к примеру книжку почитать... лесочек посозерцать... в окошечко посмотреть... Существа, которые кроме мук, ничего не видят больше в своём существовании — но которые дико завидуют нам — нашему простому обыкновенному счастью... да просто понежиться в кроватке...


И дикая злоба обуяивает, обуевает их из-за того, что им плохо, а нам хорошо. Хотя они уверены и знают, в гордыне своей — что они в тысячу раз умней нас, гениальней и талантливей!.. но какие-то глупые существа-желторотики  - радуются жизни, а они только и делают, что страдают. И вот, всеми мыслимыми и немыслимыми способами, они всячески обдуривают нас — юных существ, чтобы и нам было так же худо, как и им...   


и от этого получают, какое-то облегчение в своих муках, какое-то удовлетворение, радость, что не одни, мол, они в дерьме... Сомнительное конечно же удовольствие — но других радостей у них просто нет».


Дак вот, когда мой сродственник вспоминал всё это... всю свою т.е. ту растреклятую жизнь, которую жизнью уж никак нельзя было назвать, то он именно так дальше и рассуждал: «О какой вообще оплате квартиры там могла идти речь!.. О каком электричестве, о каком газе?.. О какой поджарочке в супчик рататуйчик?! О каком борще, или щах (которые он раньше вообще не мог различить!)...


О каких вообще общечеловеческих ценностях? о какой вообще общепринятой человеческой жизни, морали, ценностях - могла у него идти речь? Ему даже с нормальными людьми — спешащими покормить бабушку, или за таблетками в аптеку — чтобы спасти больного... или чего уж, казалось бы, проще — просто на работу бегущими, чтобы кормить свою семью и преумножать её благосостояние...


ему ведь тогда, со всеми этими людьми, и поговорить-то было совершенно даже не о чем! Не о чем ему было с ними говорить! О чём бы он с ними заговорил? о том, что ночью он попадает в ад? Но они бы, на это бы, просто покрутили пальцем у виска, и сказали бы, что надо идти лечиться...(можно ли представить себе, что-то ещё более пошлое — кроме этих слов?!. более, то есть пошлое — чем сама эта правда жизни...) или сказали, что ночью, вообще-то надо спать — чтобы с утра вновь бежать и совершать подвиги и спасать всех и вся — кого только можешь спасти!


Что он мог им сказать, этим самым обычным и нормальным людям, со своим вечным разрушением всех и вся?.. Что он мог им сказать из своего мира разрушения, из мира болезней, из мира сумасшествия???


Что мысли, мол, мои витают только там — убил ли я кого вчера, или пока не убил? Что мол, где достать море водки, чтобы и самому до конца отравиться; и их всех — здоровых людей, отравить. О чём он мог сказать обычным людям?! О том, что все они быдло и скоты? И живут, мол, по давно задуманной, совсем не ими, программе — так же, как скоты; мол — родился, учился, женился, размножился, воспитал детей (как птица — поставил своих детей на крыло) и сдох?


Да, потому что хотя бы сдох — что дальше жить — это только детям взрослым мешать — и не давать им спокойной жизни. И дорогу эту, единственную и неповторимую, совсем даже не ты придумал... А кто-то за тебя. И ты, как полнейшее быдло, бредёшь по этой, утоптанной всеми дороге — тысячами таких же, как и ты скотов... и свернуть, мол, с этой узкоколейки не моги!


Живи, как и тысячи лет назад, и только так — и свернуть, мол, с этого пути — табу, стоп, запрет! Живи только, как скот — бреди и мычи и доись... Вот, то ли дело, мол, я! Так вот, взял и вспенил спокойные и уравновешенные воды обыденности, быта, всеобщей пошлости и клише.


Поднялся, как сокол, мол, над вами — надо всеми! Наплевав на все ваши устои, законы, миропорядок, кодексы, правила и т.д. Я не захотел жить так-то вот, как вы все! - брести стадом, мычать, жувать, жрать, испражняться, размножаться, отрыгивать в клювик птенцам, перемывать косточки соседям, платить за квартиру, бродить по конторам, по собесам, бить челом в каких-то, не пойми каких организациях, унижаться на работе;


терпеть унижения, оскорбления, заклёвывания вышестоящего начальства; вообще терпеть всё это общепринятое в человеческом обществе — когда сильный всегда прав перед слабым и ведёт себя, как последний скот — раз он сильней!


И этот закон джунглей не то, что там у алкозависимых существ и у маргинальных личностей — бомжей... Совсем нет. Этот закон — где сильный птенец заклёвывает слабого птенца до смерти — пока тот не сдохнет... пронизывает буквально все слои человеческого общества. Просто у интеллигентных людей это более завуалированно под культурность. Т.е. убивают интеллигентные люди слабых высококультурным способом — высоконравственно!


Т.е. например, маму свою старую и выжившую из ума не избивают, как это принято в разных деградирующих семьях у дегенератов... а довольно таки культурно маме внушают, что она сумасшедшая и место ей только в сумасшедшем доме; и что они делают великое благо, что не сдают её в «дурку» из-за того, опять же, что они высокодуховные люди и приближаются уже даже, без шуток, к святым!..


10


Какие уж тут, на фиг, шутки?! Терпеть такую маму, которая, то газ ночью, когда все спят, включённым оставляет — заполняя таким образом квартиру угарным газом — от которого могут до смерти угореть все; то просто забывает кипящую кастрюлю на газу и суп заливает огонь, и газ исходящий из конфорки создаёт в квартире взрывоопасную ситуэйшин — от которой может весь подъезд взорваться и рухнуть в нашей хрущёвке — стоит только заискрить какому-нибудь из электроприборов...


То она свою кошку методично отучает от туалета — ну, т.е. ходить, как все кошечки в свой лоток — в одно и тоже место;
но матушка не ставит лоток на одно и тоже место, и всячески прячет его от кошки!.. естественно, что кошка гадит, где попало, по всей квартире и в совершенно неожиданных местах — и от этого вонь стоит в квартире жутьчайшая -


пока по запаху не определишь источник вони и не зальёшь место преступления «Белизной» (хлоркой) — потому, что вонь от кошкиных испражнений это мягко выражаясь - не фонтан! И просто убрать и вымыть за ней - этого мало. Без «Белизны» - от которой, кстати, у одной из молодых аллергия — жуткие горловые спазмы... и без «Белизны» никак.


То маме вечно нечего есть — потому что за восемьдесят лет она так и не научилась тратить деньги; и её немаленькой пенсии хватает только пару раз дойти до базара, где она постоянно покупает, какие-то никому ненужные и абсолютно дурацкие вещи...


Но голод, как говорится, не тётка — хлебушка не даст... и вот, как бы с молодыми не скандалила мама... (потому что она не может без скандалов — ну, такой уж у неё характер! говорить,   
что-нибудь совсем даже несусветное — т.е. совсем даже ни в тему, ни разбери к чему, ни к селу - ни к городу; ни в лад — ни в попад — поцелуй кошкин зад...


что доводит любого собеседника минут за десять до полного психического истощения, а так же до истерического припадка;
и если кто-то ей пытается, как-то внушить, что говорить надо на какую-то одну тему... ну, по крайней мере закончить её... нельзя, мол, так общаться, прыгая без конца и края с темы на тему — общаясь не понятно: почему, для чего, зачем...


то мама здесь начинает обычно ругаться — говоря, что у современной молодёжи — нет: ни стыда, ни совести, ни жалости к старым и больным людям... и т.д. и т.п. Хотя сколько её помнили молодые люди — т.е. как минимум пятьдесят лет — она всю жизнь была такой же супер экстравагантной дамой. Но, как мы уже говорили: «Голод не тётка...») и поэтому превознемогая, превозмогая, пересиливая себя — свою гордыню, мамочка выглядывает из своей комнатки с чёрными кругами вокруг одичавших глаз и умоляет выдать ей хоть ложечку супчика.


И естественно, что молодым деваться некуда и они кормят маму — урезая свой бюджет — целый месяц... а куда мол, деваться... а через месяц будет тоже самое... а через пол года будет тоже самое... и так до бесконечности.


И поэтому приближаясь всё больше и больше к святым — терпя такую маму, интеллигентные люди начинают, как-то внушать ей всё больше и больше, что жить, мол, так нельзя... что живут так только абсолютно сумасшедшие люди, которые полностью выжили из ума... что ведёт она себя неадекватно, как ненормальная, как полностью обезумевшее существо...


что для мамы, в её преклонном возрасте, является, конечно же, ударом — и ещё каким! и она убегает в свою комнату, затыкая уши — не в силах больше переносить эти железобетонные аргументы. И пускай молодые, конечно же, во всём правы (тем более здесь перечислены — далеко даже не все подвиги  восьмидесятилетней дамы... так... один только процент...) и пускай с их аргументацией не поспоришь — что, ну, хотя бы говорить-то надо человеку, что она неправильно делает!..


Ведь она же действует абсолютно невменяемо!.. И вы тысячу раз правы! Две тысячи раз правы! Но вы же видите (как вы можете этого не видеть?), что все ваши доводы разбиваются о какую-то пустоту... что до мамочки всё равно ничего не доходит... и её, всё одно, не перевоспитать никому и никогда!!!ведь вы же это видите?!


И значит, своею злобой, потому что нельзя ведь не злиться - когда выражаешься о полной невменяемости оппонента... и значит, своею злобой убиваете свою мамочку — хотя, конечно, во всём вроде бы правы... Но если вы видите, что в данном случае не помогает совершенно ничего — просто молча гасите газ, убирайте за кошкой, проветривайте квартиру и т.д. и т.п.


Хотя конечно, матушка всё одно выскочит из своей комнаты и начнёт молоть такую несусветную ахинею, что только затыкай уши и убегай (слава богу есть куда...) - ну, да, дай Бог терпения, дай Бог терпения, дай Бог терпения — потому что вступать в любой диалог с мамочкой несколько опасно для психики.


Всего лишь три-пять минут общения с ней и ты чувствуешь, как натурально подкатывает сумасшествие — и злоба и агрессия захватывают такие, что действительно только хватай свои манатки и дуй не стой — пока не совершил смертоубийство! Ни больше — ни меньше! Это даже, я бы сказал, что-то мистическое...


В общем да, как-то надо лавировать молодым и интеллигентным людям, чтобы кажинный день не убивать маму своею злобой и насмешками, своим высоконравственным цинизмом. Но кто, даже из тонких и интеллигентных людей, будет вдаваться во все эти тонкости 
взаимных взаимоотношений!.. кто будет лавировать, лавировать и вылавиравливать — когда всё одно все звери встречаются у источника воды... а у людей т.е. на кухне — у источника питания...


И намного легче, например, бабахнуть кухонной дверью пред маминым носом — чем целый день носиться от неё в свою комнату — готовя и кушая на лету. Бабахнуть дверью перед маминым носом и убить своим наплевательством к её проблемам в миллионный раз — чтобы в очередной раз нормально набить кишки — без срывания и убегания в свою комнату с супом.


11


Так, что все люди, суть, таковые. Суть — убийцы друг-друга. Кого-нибудь да убивающие — ни учителя, так соседа... и живущие в этом, и ещё, и радующиеся этому.


Вот то ли дело, мол, он, который наплевал на всю, на их, эту вечную мышиную возню — подсиживать друг-друга на работе и стучать друг на дружку без конца и без края; и топя всех — кто тебя окружает — и быть при всём этом приличным человеком — называя всё это пристойным словом конкуренция. Мол, без конкуренции на рынке труда — никуда, как и на любом другом рынке. Конкуренция, мол, движитель
прогресса.


Дак вот, он плевал на этот ваш всеобщий закон джунглей, где слабый, или слабохарактерный, или просто внушаемый, гипнабельный человек — которого все дурят — рано, или поздно оказывается бомжом на улице, где добросердечные старушки уж проследят за тем, чтобы этот бомжара не попал в тёплый подъезд, и исдох, чтобы возле подъезда — замёрзнув от людской бессердечности.


В год на наших улицах погибает миллион двести тысяч бомжей - которым даже бедным согреться негде. Подвалы забиты и заварены решётками (за этим тоже следят добрые бабушки) подъезды запечатаны. Подыхай слабый человек — если ты слаб!


Так вот, он поставил в себе препон всему этому! Он уже давно не мог смотреть на это, на всё, трезвыми глазами... и залил их водярою по самые уши и даже выше... Так, стал он первым в мире (это для хохмы) — отрицалой!


Естественно, что тогда, по глупости своей желторотой, он ещё не знал, что это и есть гордыня. Т.е. самый  страшный грех — осудить всех и соответственно возвыситься в своих глазах! Не знал он этого тогда, а если бы и узнал, то очень бы даже удивился! Какая же у него гордыня?! когда он видит все недостатки и порицает все минусы и негатив нашей жизни! Он наоборот борется с пошлостью и мерзостью! Он бы т.е. всё равно этого не понял.   


Таким вот самым образом и рухнул он - до самого дна этого ада (и хотя, там, снизу, ктой-то и стучал, но разве от этого было легче...) и жил он безвылазно в этом аду, пока не вылечился от алкоголизма и не уверовал в Бога. А как вот, он уверовал в Бога — так всё, само собой, ему как-то, всё само и объяснилось и разрешилось и открылось.


Ведь это же ясно, в общем-то, как день, что осуждая кого бы то ни было — ты этим самым утверждаешь, что ты его лучше! Потому что любому уж ясно здесь становится — что так низко, он бы уж, не упал никогда. И ты осуждаешь, и ты ненавидишь своего брата, делая ему ещё  хуже - растреклятую и так, без тебя, жизнь. И как-то ты, волей-неволей, как-то на подсознанке, становишься ангелом и святым (ну, потому что, ну, не ты же изобрёл — не пускать бомжей в подвалы и подъезды. Ты противник этого!)


Но надо начинать с себя и  собою же и заканчивать! к такому выводу он пришёл: « Кому я помог в своей жизни? Кто я такой? Кого я спас?! ну, вот, это самое, чтобы считать себя лучше других. Когда сам же я — всею своею жизнью, пришёл к такому выводу, что все мы убийцы — и даже самые интеллигентные люди. То есть просто надо тоже самое — о чём я уже давным-давно сам знаю — просто взять и развернуть всё в обратную сторону!


Да, да и именно так. Ведь это же элементарная логика! Ведь не может же в краю, где одни скоты и сволочи и гады — жить один единственный ангел! Это же элементарная логика. Если ты ходишь по грязной дороге — ты не можешь не выпачкать ног. Разве я не осуждаю этих бабушек — забивших подвалы и подъезды? разве я не осуждаю всех их, вплоть до злобы, вплоть до ярости, вплоть до проклятий?


Да именно так всё и происходит! Они уничтожают слабых, я своими проклятиями навожу на них порчу — т.е. уничтожаю их. Ну, и чем же я, получаюсь лучше их — если я такой же самый убийца, как и они. Ведь они, после моих проклятий начинают болеть, страдать, а потом и погибают от каких-то страшных болезней.


Кто из нас не замечал такого в своей жизни — что тот, кто над нами измывался, тот кто нас унижал, третировал и издевался и т.д. и т.п. и которому мы даже слова-то грубого боялись сказать... и только всегда тряслись перед ним, как лист осиновый... но тем не менее, когда оставались одни, то неистовствовали, злобствовали и проклинали его...


кто из нас не замечал такого, что через несколько лет, с нашим гонителем, обязательно происходил — или какой-нибудь жуткий несчастный случай со смертельным исходом; либо какая-нибудь страшная болезнь с ним приключалась — типа онкологии; либо он спивался как-то резко и пропадал на какой-нибудь помойке.


К примеру - все мужья, которые измывались над своими жёнами — пили и били их — заканчивали всегда так. А именно, вдруг, начинали пить — именно как сумасшедшие, или как проклятые (древнее такое народное выражение — пить, как проклятый (но почему как — спросим мы здесь?)) Ведь проклинали их именно жёны и они кончали свои жизни -  вечно на каких-то помойках.


И если этих жён можно хоть как-то оправдать, то чем оправдать меня? когда меня никто не убивает, а я, тем не менее, кого только не проклинаю — убивая их. И чем я лучше их, ели я такой же убийца. Можно на это, к примеру, возразить, что я, мол, за справедливость. Они, мол, поступают не справедливо, а я справедливо. Но это получается тогда:   
«Клык за клык — око за око».


А Христос говорил нам всем: «Чтобы стать подобным Богу — надо полюбить врагов своих... и только так, ты сможешь приблизиться к Господу — когда ты стал подобным Ему — ведь только подобное к подобному. А так, ты только осуждаешь врагов своих и возвышаешься в своей гордыне; так ты только казнишь их злобствуя всё больше и больше — и только ад ждёт тебя — хотя ты и действуешь справедливо. Любовь это не справедливость. Любовь это всепрощение», - вот что говорил Христос.


Значит всё моё справедливое осуждение и ярость благородная, и кипение нашего разума возмущённого — это не что иное, как гордыня. Гордыня и больше ничего. Ведь одно дело говорить, что такое хорошо и что такое плохо — подойти к тем же старушкам и сказать, что бомжи замерзают на улице... Ну, почему, мол, вам жалко, чтобы они в подвале переночевали? 


И услышав на это, примерно такое: «А что ты хочешь, чтобы они весь дом запалили? Ты знаешь, что они там не только курят, но и костры разжигают?» - попробуйте это парировать следующим, что подвалы же, мол, бетонные изнутри — и даже если очень захотеть, то их никак не поджечь. Ну, не горит бетон никак!


И что, мол, это дело-то Божие — отогреть бедного и больного бомжа — что Христос сказал: «Это я к вам стучался и просился переночевать, а не бомж вонючий — поэтому заходите и вы в царствие небесное... раз вы впустили меня». А здесь ведь, бабушка, не в квартиру к вам, а в подвал они ползут, чтобы, хоть немного отогреться.
 

И если здесь бабушка задумается, то вот и не пропали, значит, твои слова даром. Потому что говорить — что такое хорошо и что такое плохо — людям надо; они ведь об этом даже и слыхом-то не слыхивали — и это не осуждение и не гордыня.


12


Но если бабушка тебя пошлёт куда подальше и скажет например следующее — мол, где был твой бог, когда мой пятилетний сынишка умирал от скарлатины?.. и умер таки — в конце концов.


Попробуй ей открыть глаза — словами, что: «Некоторые дети — приходят в этот мир, чтобы принести себя в жертву неумолимому молоху кармы — за грехи родителей. То есть дети, отдают свои жизни, чтобы спасти родителей от неминуемой гибели... Они приходят в этот мир, чтобы отдать свои жизни за родителей — от большой Любви к ним».


И если даже после этого ты услышишь в свой адрес, какие-то немыслимые проклятия — в том числе и такие, что раньше, таких как я, просто расстреливали (потому что таких мракобесов, как я — надо на месте убивать - в утробе матери!); немного позже, при Брежневе, таких как я уничтожали в психушках — или до смерти закалывали уколами и запичкивали таблетками... или с помощью тех же таблеток и электричества — делали из таких уродов, как я — элементарные растения;


а потом, просто чуток, обнажали наши грудки на сквознячке, или зимой открывали форточки — и вот, воспаление лёгких с летальным исходом — гарантированно сплавляло такие больные элементы, как инакомыслящие — к чёрту на рога. Что, мол, де, она сама этим всю жизнь занималась пока работала и пока не наступила эта перестройка — т.е. уничтожала таких гадов, как я. И с какой бы, мол, радостью — она бы меня пичкала - самолично! этими колёсами (таблетками) после которых бы я попал в безвылазный ад и превратился в растение!


Ну, от такой бабушки надо, конечно же, сразу отходить и даже бежать, читая молитву: «Отче наш...» - и представить себя на минуту, что ты бы родился в году так в тридцать пятом, на её месте — в её семье, со всеми её генетическими болезнями и предрасположенностями.


И вот, в абсолютно безбожной стране — где все только ржали над толстопузыми попами, как над мракобесами, как над алкоголиками, как над теми — кто убил свою собаку - за кусок мяса; да и вообще, как над теми — кто удавится за копейку; кто только и дурит тёмных и дремучих людей, чтобы набить свою мошну и т.д. и т.п.


И это было абсолютно всеобщее отношение: к религии, к богу, к священникам, к Иисусу Христу... всеобщее отношение, как к тому — ну, над чем можно поржать, поугорать, поприкалываться. Это всеобщее отношение к религии, всего прогрессивного человечества, казалось до того элементарным и естественным и вечным (ну, как борьба науки и древних атавизмов — типа шаманов, людоедов и прочей нечисти... (к сюжетам и словам из библии относились, как к аллегории, иносказанию... (т.е. говорим одно, а подразумеваем — третье...))), что даже не изучались и не готовились аргументы за материалистическое отношение к жизни.


Т.е. это всё было до того естественно - аксиома! до того основополагающая платформа! Что никто даже не готовился никогда ни к дискуссиям, ни к спорам, ни к стычкам с идеалистами, сектантами и разной там церковной нечистью — типа спиритов.


Ну, подумайте только сами, о чём можно спорить с людьми, которые утверждают, что земля плоская — находится на трёх слонах, которые стоят на трёх китах и гдей-то там ещё втюхивается черепаха... Ну, какая здесь, может быть даже, дискуссия?.. О чём??? Ну, это несерьёзно, ребята.


И вот, представь себе, на минутку, что ты, вот, всю свою разумную жизнь прожил в этой стране. В самой лучшей в мире стране! В самой светлой в мире стране! Которая единственная в мире, вывела всех людей из дремучей тьмы веков — из состояния быдла и вечной униженности; из вечного деления на касты (в России это деление на сословия) — ко всеобщему равенству всех и вся! Кто был ничем — тот стал всем!


Именно твоя страна спасла весь мир от фашизма, который бы уничтожил всю планету. Именно твоя страна продолжает спасать весь мир на земле — сейчас уже от американского фашизма. Именно твоя страна первой полетела в космос и принесла вымпел на Луну! И не перечислить просто всех подвигов СССР - которые кормили всех нищих людей во всём мире!!!


И вдруг, находятся, какие-то гады, которые — одни утверждают, что да, мол, плоская земля находится на черепахе... другие подводят к тому, что самая лучшая в мире страна не СССР, а фашистская Америка — которая навязывает, всему миру, фашистскую диктатуру.


И когда этих гадов привозят в твой сумасшедший дом — куда ты попала по комсомольской путёвке... ну, то есть - «Партия сказала надо — комсомол ответил есть!» (как раз в их группе 
набирали медсестёр для психиатрии — так она и попала сюда — ну, в «Белые столбы...»)


И вот, когда этих паразитов (которых самая великая и светлая страна в мире: вскормила, вырастила, выучила! поставила на ноги!) привозят в твою дурку... вот, как ты будешь к этим гадам относиться? Будешь ли ты жалеть их, даже тогда, когда услышишь от них, какие-то разумные речи о чём-нибудь? Будешь ли ты жалеть их, даже тогда, когда увидишь, что на сумасшедших-то они совсем даже не похожи? Будешь ли ты жалеть их даже тогда, когда кто-нибудь из них понравится тебе?


Да, нет конечно! И никогда! Тем более, что сам профессор так прямо и сказал, что вялотекущая шизофрения — она может даже и годами не проявляться... а потом так только — ж-ж-ж-ж-жах!.. и готово! Потому что только ведь сумасшедший человек может говорить на самую лучшую страну в мире, что это страна господ, рабов и биороботов (которым пропаганда задурила головы!)


И поэтому, мало того, что их вялотекущую шизофрению надо лечить (ну, как лечит карательная психиатрия — она уже знала), но и всех их сродственников надо класть на излечение к ним же — потому что вялотекущая шизофрения она не лечится и передаётся на генетическом уровне. Поэтому уничтожать надо всех! (об этом она уже знала) — ну, кто не даёт, самой лучшей стране в мире, жить нормально.


И конечно же ты не будешь их жалеть, когда будешь впихивать в их головы — лишающие любого сознания таблетки и проверять их рот потом, чтобы не спрятали, озорники! таблетки за щеку, или под язык, или не утаили хитрющие в руке.


И когда после нескольких сеансов и лечебных процедур — все они, гениальнейшие люди, будут просто лежать в палате, как брёвнышки и гадить под себя... и когда уже будет ясно — ну, естественно - что растения это не люди!.. ну, то есть, как-то уже само собой разумеется, что приоткроешь форточку, где летит пушистый снежок, чтобы проветрить помещение, а то ведь не сдышишь после этих гениев...


а одеялки будешь откидывать с их тощих грудок, по указанию врача — который так прямо и сказал ей, что мол, больница их, совсем даже, не резиновая — чтобы вместить всех этих сумасшедших с улицы — и поэтому просто необходимо от этих паразитов, на шее у государства, избавляться.


А потом вечером будешь смотреть в удобном кресле перед телевизором (в тепле и уюте) свои любимые фильмы... и плакать вместе с героями — Александра Абдулова и Ирины Купченко над их великой драматургией... или умиляться, опять же до слёз, от ролей Олега Янковского и Светланы Крючковой — и всё это честно заметьте — честно! Не кривя, как говорится, душой!


Иногда только правда - домашний уют и тепло будут радовать несколько больше — при воспоминании о ледяных палатах больных.. да и вообще всё своё тело будет радовать, как-то больше — при воспоминании, как же измываются над другими телами — так называемых больных... и человеческой психикой... Но это так — отрада от самодовольства... понимание того, что хоть ты-то не дура. И знание того — как же трудно в нашей самой свободной стране в мире — быть инакомыслящим.


И кстати, не дай бог, тот же Олег Янковский, или Светлана Крючкова попали бы в твои руки... как она не боготворила этих актёров, но... как говорится - «Дружба — дружбой, а служба — службой»; «Взялся за гуж — дак не говори, что не дюж»; «Любишь кататься — люби и саночки возить» - уж, как говорится, не обессудьте. Попался? Иди на правёж! Уж ты бы этих болезных залечила бы — по полной программе.


И вот, поэтому-то! осознавая всё это — всею своей душой! что ты лучше этих бабушек только потому, что родился не в их время... и в другом месте! Осознав всё это! Беги же быстрей и молись... молись и беги... молись и за себя и за бабушек... и вообще за всех, всех, всех — чтобы Господь спас всех нас из ада и поселил в Своём Царствии Небесном!


А нам всем надо молиться и стараться не осуждать никого и никогда... Ужаснуться тому — сколько же человек мы осудили за всю свою интеллигентную жизнь... Ужаснуться самим себе — сколько же, за всю нашу жизнь, мы распространили смертей, болезней, сумасшествий и прочего негатива... и постараться хотя бы те мгновения, что нам остались — прожить не осуждая никого, Любя всех!


чтобы быть подобным солнцу! Подобным Богу! Потому что - подобное к подобному! И если мы хоть кого-то будем осуждать, то мы никогда не попадём в Царствие Небесное. Станем же подобными Богу, чтобы попасть к Нему!


13


То есть вот, какими доводами разума и логики, мой сродственник, разбивал себя же — того прошлого — который и себя залил по маковку водярой и весь мир хотел залить водкой же. Такими вот аргументами борол он и себя, а так же гениальных бесов, которые вечно и сопровождают тех больных людей (которым и он сам был) и доводят их до полного сумасшествия.


И поэтому, как говорит он же — для каждого абсолютно своя реальность. И не только для каждого человека в отдельности, но и на протяжении жизни его многотрудной — реальность меняется до того основательно, что скажем честно — на сто восемьдесят даже градусов! Иными словами — всё, что ранее было чёрным — становится белым, а всё, что было белым становится чёрным.


Всё чему ранее молились — предаётся анафеме и забвению, а всё, что предавалось анафеме — на то, вдруг начинают молиться. «Но я не буду брать другие времена, - так говаривал он обычно, - возьмём просто наш двадцатый век.


На протяжении жизни одного поколения! Россия из полностью Божественной страны — становится абсолютно безбожной! И вот, уже разрушаются все Божественные храмы, или из храмов делаются кинотеатры, склады и общественные туалеты.


Т.е. буквально в тринадцатом году — все шли в церковь молиться, креститься, жениться, исповедоваться... а через двадцать лет — в тридцать третьем — разрушают главный храм страны — храм Христа Спасителя... и на его месте делают бассейн — любимое место отдыха москвичей.


И казалось бы да?! Ну, вроде бы и ладно! Ушли дак и ушли! (имеется в виду из церкви) сделали из храма уборную и сделали! Ну, чё там, в конце-то концов! Ведь надо же гдей-то нужду справлять — это же ж, как говорится, природа! Но правда, почему-то, страна стала всё больше и более съезжать в сторону дурдома;


и сумасшедших домов, в связи с новым открытием гениального Снежневского, а именно насчёт вялотекущей шизофрении... (это, для тех кто не знает - когда для сумасшедшего дома подходит каждый первый!.. то есть это когда ты не шизофреник... но вполне даже может и проявиться твоя шизофрения — там, когда-нибудь... то есть это просто конгениально!!!) так вот, сумасшедших домов, в связи с этим, понадобилось такое количество, что партией (которая была — ум, честь и совесть нашей эпохи) была выработана новая стратегия строительства коммунизма!


В связи с нехваткой в стране психушек и в связи с родственниками тех — кто страдал вялотекущей шизофренией — ну, так, как болезнь эта передаётся генетически (тоже кстати, открытие гениальнейшего Снежневского) было заложено в СССР такое количество дурдомов, что хватило бы упрятать в них пол страны.


И пол страны упрятать в дурку планировалось именно в девяностых годах! Что по моему и явилось крахом СССР — почему он собственно и разрушился... но мы сейчас не об этом. Дак вот, страна СССР, почему-то, всё больше и больше, стала съезжать в сумасшедший дом...


но тем не менее ещё в восемьдесят пятом году отдыхающие - честные и порядочные граждане, ещё приятно так резвились в бассейне - на месте бывшего храма!.. резвились причём абсолютно без задних мыслей (не потому что они какие-то утончённейшие садисты) — ну, просто, так вот, по простоте душевной! Потому что по другому и быть не могло!


Не дикари же они, в конце-то концов, с острова Папуа-Новая Гвинея! не людоеды же они верящие в плоскую землю на трёх китах! То есть буквально всё здесь у них сходилось! Всё ведь, буквально всё! у них было разложено по полочкам! И вдруг — трам-тара-рам! трах-бах! трёх-тиби-дох-тибидох! Ельцин в девяносто пятом году закладывает трясущимися, похмельными руками кирпич — в основу строительства храма Христа Спасителя!


А? Какого-с, господа хорошие?! Как вам эдакие, даже не американские горки, а какие-то русские качели — с космическими перегрузками космонавтов. Это ж какое, мама, сердце-то это всё выдержит? Да ещё, когда на протяжении одной жизни всё это происходит!


Это ж какое сердце выдержит даже одну такую перезагрузку, перезарядку, переустановку — да ещё когда ровно всё на сто восемьдесят градусов. Ведь никакое же сердце этого близко даже не выдержит — стрессы, гипертония, алкоголизм, курение и т.д. - всё, что сопутствует тому — когда с ног-то, да на голову. Сначала — кто был ничем - тот стал никем!!! сначала человеческая жизнь, с Божественной душой, нивелировалась, истёрлась, шошкрябалась до нуля без палочки — в лагерях, в армии, в дурдомах, в интернатах и т.д. и т.п.


И потом, вдруг, из полного небытия, из абсолютной логичности того — что земля далеко не центр мироздания, что звёзды это другие солнца, что конца земли нет! Из полной логичности всего этого! Пробивается, вдруг, совесть... Да, да — именно совесть, которая не может зародиться в обезьянах (по Дарвину) ни при каких условиях. Потому что совесть просто мешает жить — всем и каждому!.. и к земному нашему, обыденному и привычному скотству, как-то не имеет — ну, никакого отношения.


Вот, просто мешает жить и всё тут! Не даёт, как говорится, развернуться! Ну, не пришей — ни пристегни! Ну, не к силу — ни к городу! Ну, ни в какую армию!


Настало, например, там, время — девок за дойки хватать... ну, размножиться — о чём пишет Дарвин, как о самом главном инстинкте размножения! То есть у животных это самый основной инстинкт — превышающий в разы — жажду жить.
Во время размножения т.е. все живые существа — кладут на инстинкт жажды жизни — ажни с прибором!


Муст, там, гон — и сумасшедшие животные уничтожают всех кто попадается им на дороге и самих себя в том числе. И конечно не удивительны здесь, те из мужчин, которые дуреют от тестостерона и начинают хватать всех встречных и поперечных дам — за самые, что ни на есть, неожиданные места; вступают из-за женщин в драки со всеми подряд — и кого-то калечат, кого-то убивают... это, как говорится, по Дарвину-то — тютелька в тютельку!


То есть именно так, всё это и должно быть! Побеждает сильнейший! Эволюция, селекция, репродукция, редукция — иными словами — скотство на коне.


Поражают здесь, как раз, те юноши, которые на всё на это смотрят, как на пошлость необычайную... именно, как на скотство, низость, мерзость и т.п. Да, они так же половозрелы и тестостерона у них хватает... но от девушек они бегут так, что только пятки сверкают; если даже, какие-то девушки  начинают их преследовать — они от них стараются — скрыться, смыться, спрятаться, убежать...
 

И вместе с этим их долбит - тестостерон, желания, ночные поллюции, эрекция — от любого прикосновения женщины в трамвае, троллейбусе... Т.е. это не жизнь у них начинается — а ад какой-то... и хочется и колется и мерзость необычайная — все эти встречи, расставания, радости, свидания... когда ведёт всё это только к одному — к постели! Мол, я, как самец — жажду самку и делаю всё для этого, чтобы ей понравиться и овладеть... боже, какая пошлость.


А если ещё дама догадается до этого... то это ведь какой-то позор вселенского масштаба! - что самец, мол, хочет самку... хочет попой кверху скакать на кровати — понимая всей душой всю пошлость ситуации... припёрся там с цветочками, или с конфектами...   


И это уже всё — делает с нами совесть... и здесь уже начинаются наши отличия от животного... когда мы поднимаемся над инстинктами, над желаниями. Когда совесть нас поднимает над всем скотством, что сидит в каждом из нас... И уже мы начинаем управлять скотом в нас — а не скот управляет нами!..


Захотелось что-то стащить с работы — и никто ведь и не узнает, и обогатишься! - но совесть, совесть, совесть... и ты ничего не тащишь, и не обогащаешься. Можно подсидеть товарища по работе и занять его место потеплее и поденежнее — только настучав на него... но совесть... и ты не стучишь.


Захотелось отшоркать жену соседа — иными словами стать свингером (по русски свиньёй) и всучить соседу свою половину... но совесть, совесть... и ты молишься и гадское желание проходит. Захотелось до жути — жену унизить, как в порнофильмах... чтобы она на коленях... но совесть, совесть, совесть... и ты молишься, и ты обращаешься к Богу, и адовое наваждение проходит.


Захотелось набухаться на Новый год — от души! Как говорится — расслабиться по полной! А чо! имею право! Заработал, как говорится, и заслужил! Но совесть, совесть, совесть... Ты вспоминаешь, как в прошлый праздник, напившись — ты сошёл с ума, перестал контролировать себя — и сначала душил тёщу, как исчадье ада... потом, когда жена чудом оттащила от тёщи... ты уже набросился на жену и избил её за то, что не давала денег на водку...


и когда совесть показывает эти картины — ты отказываешься вообще пить на Новый год. Благо, каким-то чудом жена и тёща простили... но надо же и совесть иметь...


Иными словами — совесть — просто не даёт жизни. Совесть до такой степени мешает инстинкту размножения — что можно вообще не размножиться. Этому помешает стыд и чувство предстоящего срама и позора... По Дарвину ли это, где побеждает сильнейший? Нет, не по Дарвину.


Совесть мешает обогащению на работе — подсиживая товарищей по партии. Полезный ли это эффект? Когда ты уже и машину не купишь, и на юг не поедешь... Да это полное отсутствие жизни! Это отстой! Это нищета!


Совесть мешает расслабиться после работы — ну, снимать стрессы там — меняясь партнёрами, или обогащая и разнообразя совместную жизнь с супругой... Ну, т.е. так, как делают во всём мире! Вся цивилизованная общественность! Хорошо ли это? Да для нормальной и здоровой жизни — это отвратительно!


Пошли дальше — почему нельзя расслабиться даже в праздник?! и выпить спиртного! Ну, мало ли, что там было... Но больше же не будет! Почему везде надо ставить ограничители?! Почему везде табу!? Почему ничего нельзя?! И вообще — хорошо ли это? Ведь столько информации и стрессов сваливается в двадцать первом веке на бедную человеческую голову.


И естественно, что идёт накопление напряжения — трансформатор от перегруза начинает всё больше гудеть... И потом взрыв! И фляга может просто потечь, и планка рухнуть, и крыша, резко так, поехать — если ещё и не давать всем этим стрессам разрядку.


И поэтому любой психиатр вам скажет, что нужен, какой-то релакс — ну, там, релаксация, расслабление, переключение; направление лавовых потоков вулкана в какие-то более безобидные зоны... не такие т.е. взрывоопасные... или там, экспериментировать с женой, или с другом — тем более, что наука открыла, что наша голубизна — закладывается ещё в утробе матери... то есть человек уже рождается голубым! ну там — неправильный набор хромосом - в первые шесть-восемь недель у эмбриона... то да сё... и разве он виноват, что он больной?! Если бы с вами вот это случилось!? Разве вы были бы виноваты, что больны?


Иными словами надо быть, как-то терпимей друг к другу — толерантней. Да, да, именно так — побольше любви друг к другу... Э-э-э-э-э-эх наука медицина! не даёт всё таки полностью пропасть!!!


Или там, шашлычок под коньячок, или коньячок под шашлычок (что вернее будет) на природе. Ведь это же просто необходимо снимать наши величайшие стрессы двадцать первого века! Там, в сосновом бору — у озера... и пусть даже там — перебрать со спиртным малёхо... Но зато напряжение стрессов снимается! и ты не убьёшь никого — буквально мимоходом!.. как это сейчас происходит в пробках, или во дворах домов — где паркуются автомобили.


Т.е. буквально разрядившись на природе, или сексуально — ты сбрасываешь эту дикую необузданную, негативную энергию в другое место... и становишься из-за смены впечатлений ли... из-за похмельного синдрома ли... как-то более терпимым, что ли — к чужим вывихам, косорезам и трибабахам!..


Тем более ещё и наука медицина не даёт пропасть! ну, постоянно делает, какие-то гениальнейшие просто открытия!..
То она открывает — что организм без спирта — ваще существовать не может! Это ж просто браво! То открывают, что мужским яичкам — надо постоянно сбрасывать сперму, чтобы не было онкозаболеваний в мошонке из-за застоя. Т.е. мужчина — ну, что-то типа завода по производству спермы! Да, это ж просто — ай-лю-ли! Это ж просто нирвана какая-то!
То есть прав был всё ж таки Билл Клинтон, когда обтрухал сзади платье Монике Левински!


Иными словами — ну, нормально так - жизнь-то развивается! Бурлит и клокочет, как и во всей природе — где перегрызаются горлы, рвутся зубами сонные артерии, все друг-дружку жрут, как только могут — снаружи, изнутри — рвя пасти, выдирая глаза — т.е. нормальная обыденность планеты земля — ярость, свирепость, похоть, жратва, алчность, защита своей территории, убийство всех и вся — те же кошки убивают не от голода, а забавы ради... или волк в овчарне — режет всех овец подряд! режет потому, что режет — а не потому, что голоден и т.д.


Как прямо заявляют по «Нат Гео Уайт» (это один из телеканалов о природе) — учитесь жизни у нашей родной природы! (здесь ещё надобно сказать, что ничего - кроме удушения животными друг-друга и заглатывания друг-друга этот телеканал не показывает). Т.е. ну, всё как-то в тему, всё как-то по уму, всё по полочкам, всё в кайф! Оба-на так! Оба-на! Ништяк! Опачки так! Опачки! Жги! жги! жги! черноголовый!!!


14


И тут совесть... Ну, что такое?.. И грызёт и грызёт... и саднит и
саднит... и долбит и долбит... и рвёт и рвёт на куски... и просто заживо сничтожает!.. и именно те воспоминания, которые — сто лет бы, как надо забыть. Именно те воспоминания, где ты был гадом, пакостником и мерзотой...


и десять лет, и двадцать лет назад - и фиг даже знает — сколько лет назад... и воспоминания эти — своей мерзости — вы-жи-га-ют... просто выжигают — испепеляют тебя всего —  оставляя после себя, какую-то выжженную пустыню Сахара в твоей душе. Боже, какая же это мука — вспоминать через тридцать лет, каким ты был юным и одновременно с этим — пакостным извращенцем.


Это же самый настоящий ад — вспоминать, как ты издевался над кем-то... унижал кого-то... обзывал кого-то... насиловал кого-то... измывался над кем-то... Б-б-б-боже, какая же это всё  мука - вспоминать всю свою дрянь, мерзость и гадость!..


Далёкие, как говорится, от цивилизации — дикие племена коряков — проживающих на полуострове Камчатка — так прямо и говорят: «Хочешь отравить всю свою оставшуюся жизнь? Сделай, что-нибудь плохое в этой жизни... И вся жизнь твоя дальнейшая будет отравлена воспоминанием о своём низком поступке. Так вот ты — всю жизнь и будешь вспоминать, какой же ты гад, какой же ты низкий человек.


И вся твоя дальнейшая жизнь, где казалось бы! Только живи и радуйся! всем - любым проявлениям жизни! Но у тебя-то эта жизнь уже будет отравлена.
Хочешь ещё отравить себя больше? Делай ещё один низкий и гадкий поступок — и ты отравишься ещё больше — и ещё, значит, больше — испортишь всю свою будущую жизнь».


Но почему об этом — о нашей совести, говорят, какие-то дикие коряки? которые до сих пор ещё — живут при шаманизме... И излечивают они друг-друга следующим образом — приходят родственники больного из далёкого стойбища оленей к шаману, привносят ему какие-нибудь дары и говорят, что так мол и так...


Шаман берёт сухие мухоморы — варит из них настой, пьёт его... и начинает впадать в транс... Помощник шамана предупреждает всех, чтобы ему не мешали — т.к. он покидает своё тело и уносится на оленях в их стойбище излечивать больного... Шаман сидит обездвиженный около часа... потом, вдруг, очухивается и говорит, что их родственника он вылечил;


коряки здесь очень радуются и уезжают на оленях к себе домой, где дня через три пути — они уже находят здорового больного, который улыбается им и говорит, что да, мол, шаман был и изгнал из него болезнь...


Но коряки ещё и хитрые, надобно здесь сказать — то есть когда, после приёма мухоморного настоя, шаман выходит отливать из своей яранги — его недалече уже ждут хитрые коряки; и не дают они ему, просто так, взять и отлить в снежочек, чтобы пропал драгоценный настой... а подставляют ему, какую-нибудь посудину — куда он и направляет струю — яко дар свыше!..


и те из хитрых коряков, кто это всё выпивает (мочу шамана) — так же, как и шаман совершают не меньшие перелёты — и тако ж путешествуют в астральном мире снов, приведений, галлюцинаций, желаний и мечтаний...


И у меня вопрос здесь только один — почему коряки только озаботились, нашей и своей, совестью? Почему для любой науки и в частности для биологии и медицины — совесть это аллегория какая-то, иносказание, сюрреализм... Для них есть только набор хромосом, спермы, РНК, ДНК, генетика, наследственность, гормоны и т.п.


Почему совесть — реальность только для коряков, а для медицины это ирреальность. Почему для многих из нас — совесть несуществующее понятие. Что же тогда не даёт и мешает нам жить против совести?  Что же тогда обжигает нас воспоминаниями через двадцать лет после содеяния чего-нибудь гадкого? И какая здесь Биология наука — нам что объяснит?


Ведь происходит именно так, как о том говорят нам коряки — мы низкими поступками, отравляем себе всю оставшуюся жизнь. Если, в то далёкое время, сумели всё ж таки заглушить в себе голос совести и наплевали на биение сердца... Вот, кстати, ещё один необъяснимый феномен — это сердце. Какого чёрта оно лупит так — когда ты, как баран, прёшь против совести, как-будто сорвалось с цепи.


Попробуй к примеру пойти и ударить кого-нибудь в лицо, или покрыть подвернувшуюся самку. Казалось бы! Да?! По биологии-то всё сходится! Ты сильней и в первом и во втором случае. Иди и сражайся за свою территорию, изничтожай всех соперников! Что мол, здесь все самки только твои! Ну и самок покрывай всех — кого хочешь!


И главное, то, что физические-то твои возможности — позволяют всё это делать! Т.е. по Дарвину-то всё сходится! Естественный отбор там... побеждает сильнейший и т.д. Но ты вдруг понимаешь, что всё это — абсолютная фигня. Вся эта наука просто крупномасштабное враньё для дураков. Потому что сердце, вдруг, начинает лупить и бабахать так в грудной клетке — как-будто жить тебе осталось последние минуты твоей мерзкой жизни.


Всё тело от такого сердцебиения — слабнет, начинает дрожать, трястись и потеть. Ты, вдруг, понимаешь, что не то, что идти и бить кого-то, или покрывать самку - нет никакой возможности... но впечатление такое, что ты просто подыхаешь и сейчас вот упадёшь. Ба-бах, ба-бах... ба-бах... отсчитывает сердце, как колокол последние удары в твоей жизни... и ты чувствуешь, что сейчас просто рухнешь на своих трясущихся ногах.


И что тут твои крепкие кости, обтянутые стальными мышцами? Что тут твои физические возможности? Что тут твоя могучая сила? Да против совести и сердца, которые здесь как-то связаны... это дрянь какая-то! Да, да — именно дрянь! Вся твоя могучая сила — против совести и сердца — просто дрянь!


И если даже ты до того упрямый баран, что берёшь всю свою волю в кулак и совершаешь этот негатив против совести... то ты просто отравляешь всю свою дальнейшую жизнь и больше ничего.


И вот, в связи с тем, что больше нигде и никак ты не можешь объяснить свою совесть — кроме, как Божественным проявлением... Что это, что-то свыше... Что-то ещё и связанное с сердцем. И лучше уж поверьте с этим не шутить...
То, как-то про плоскую землю, про китов и черепах, и слонов... и кто там ещё был?.. Как-то в общем тут становится совершенно даже не до этого...


Да мало ли чего там навыдумывали люди-дикари, которым чтой-то там внушали черти... Как-то вот, с совестью, становится совершенно даже не до этого — сколько там китов... Потому что совесть, в нашей человеческой жизни, не объясняется абсолютно ничем.


И если даже попробовать натянуть, там, на это, что у высших, мол, обезьян — сложная, стайная жизнь и чтобы выживать в стае — человек должен как-то контролировать своё поведение, чтобы жить, мол, со стаей — потому, что без неё смерть. И чтобы, мол, долго жить в стае — эволюция и селекция наделали эдаких тормозов — которые и тормозят человека от убийства себе подобных, от изнасилований беззащитных самок, от воровства и т.д. Т.е. чтобы и стая жила хорошо и человек жил хорошо!..


Есть же у всех животных такие тормоза — там: беречь свой вид, долго пугать и не вступать в драку, всякие угрожающие позы и рычание; змея например никогда не ужалит змею — ну и т.д. Т.е. скажем так — зачатки совести даже на змеином уровне! Ну, а у людей, вот, взяли и сбережение себя и собственного племени — взяли да и назвали совестью. Казалось бы и натягивается так всё — отличненько, как презерватив! И объясняется всё! вроде бы...


Но это, конечно же, примитивно, как и всё остальное — когда Божественное пытаются объяснить нашим земным языком. Например, как объяснить, с этой пошлой теорией, что совесть грызёт человека далеко не только за ненормальное поведение к своим соплеменникам — в своём собственном племени; совесть грызёт человека абсолютно за любой негатив — не важно даже против кого этот негатив совершён — против животных ли... против растений ли... против родничка ли... За любой негатив против природы, за любое разрушение — направленное против кого бы то ни было, или чего бы то ни было...


Вот, чуть только возвысился, в собственных глазах, против кого-то, или против чего-то... чуть только стал ты лучше кого-то... лучше того же животного, к примеру, и то есть можешь уже спокойно пинать это животное — ну, раз ты лучше его...


Или сделал какое-нибудь доброе дело... и уже по любому, ну, как-то выделился среди обычных людей! И уже смотришь на других, как на низшие существа! Ну, ясно же почему — потому, что ты совершаешь благодеяние, а они, как жили скотами — так и дальше живут (собственно, как и ты раньше жил!) И вот, ты уже негодуя! на их скотство — яришься уже на них и проклинаешь их! А? Какого-с!


Но перед Богом-то все равны... Бог одинаково Любит всех — как солнце — которое светит всем... И значит совесть — тут же уже вступает в свои права... Ты не лучше никого! И значит ты не имеешь права пинать никого! Все равны перед Богом! И
ты понимаешь это, или сразу... или ночью... или даже через много лет... Неважно тут через сколько — но рано, или поздно
картина твоего скотства встанет перед тобой во всей даже своей отвратительности — и тогда только орать от боли...


Вот попробуй, например, не то, что там — убить, какое-нибудь животное... хотя, казалось бы, да?.. это вполне естественное явление у нас здесь на земле. А просто избить животное, или пнуть, или там, как-нибудь ударить его... и вот, ты ощутишь, и даже вполне, что такое действие совести на собственной шкуре. Попробуй только поиздеваться, так, для потехи, над каким-нибудь животным...


и по началу вроде бы даже: «А-а-а-а, фигня...» - ну там, мол — мужчина должен быть жестокосердным! Покажи, мол, какой ты крутой! Как там пословица у испанцев - «Мужчина должен быть свиреп» - о-о-о-о-о-е-е-е-е-е-е!.. Но проходит время... времечко-то проходит. И вдруг, ты вспоминаешь, как же беззащитно было перед тобой животное, как же недоуменно и удивлённо смотрело оно на тебя, когда ты над ним измывался... и как же это всё было гадко — бить беззащитное животное, которое тебе даже ответить не может на твоё насилие.


И вот, тебя здесь, как-будто кипятком ошпаривают — когда ты вспоминаешь эти беззащитные глаза — это желание скрыться от тебя... но бежать от тебя урода было некуда... И вот, это всё,
по прошествии нескольких лет после содеянного — тебя просто убивает... тебя просто сничтожают все эти воспоминания о твоей мерзости. Ну и с какой стороны здесь — отношения внутри племени?


И казалось бы, да? ну, всё вроде бы сходится! Ну, все на планете Земля жрут друг-друга живьём и с дерьмом и т.д. Но почему, опять же чукчи, убив кита в Беринговом море, и выволочив его тушу на берег, всем племенем — начинают просить у кита прощение... и объяснять киту, что мол, если бы они его не убили, то всё племя умерло бы от голода... Уж ты, мол, прости нас, что мы тебя убили...


Т.е. у чукчей на генном уровне, всосано с молоком матери, на сердце высечено, что убивать животное можно только тогда — если совсем край; если только вопрос стоит — кому жить? племени - или киту? Только тогда можно убивать... и то после убийства надо просить прощение у убитого и объяснять ему, что другого выхода не было.


И почему опять чукчи знают про всё — про это? а белые, которые считают чукчей дикарями — знать ничего не знают!?И так вот, жизнеутверждаются — издевательством, или убийством животных — а потом страдают от мук совести, которая вроде бы, здесь никак не должна появиться по Дарвину; но которая есть и про которую прекрасно знают чукчи... а белые люди совершают здесь поступки, как какие-то последние уроды.


И совесть съедает белого человека заживо до тех пор — пока он не перестанет совершать эти дурные поступки. Буквально, какой-то голос свыше говорит человеку: «Не делай так — это не хорошо...» - кто-то свыше, вдруг, показывает ему — всю мерзость его поведения и говорит почему нельзя так поступать. И именно вот эту казнь совести за привнесённый тобой негатив, чему бы то ни было — нельзя объяснить никакими межвидовыми и межплеменными отношениями.


Невозможно объяснить и такие проявления совести, когда через много десятилетий, вдруг, вспоминается, как ты загубил — да ещё и зазря... две больших ели — срубил их зазря. Вот это зазря — у совести... когда вообще крыть нечем! Когда загубил ты дерево без всякой на то причины — вот это просто убивает.


Убивает, когда адвокату твоему даже не за что зацепиться. Потому что для защиты от совести, обычно, сразу же, зовёшь своего адвоката... Но когда ему и зацепиться даже не за что, чтобы хоть как-то оправдать твои дикие поступки... Тогда тоска. То ты незнамо зачем наплевал в колодец, то запалил стог сена — просто проходя мимо; то в младшем школьном возрасте кидался камнями в девочек — причём не на шутку, а целясь в голову! Так... ради забавы... и вдруг, об этом ты вспоминаешь через много десятилетий...


И это убивает. И ещё как убивает. И так же действие совести, вот в таких промежутках времени - не имеет совершенно никаких объяснений.


Но зато, как же всё становится на свои места, как же всё увязывается, как же всё стыкуется друг с другом — прямо таки тютелька в тютельку!.. когда нам объясняют, что за этим стоит Кто-то Высший!.. Кто-то оберегающий всю жизнь, нас неразумных, от проявлений разрушения. Кто-то оберегающий нас от разрушения нашей бессмертной души. Кто-то сберегающий нас, как зеницу око. Тот, кто ведёт нас всю жизнь за собою — выводя из мира дерьма — во что-то светлое и чистое и благоухающее...


куда-то туда, где совсем нет пошлости и гадости, и вони... Куда-то туда — куда мы сами хотим изо всех даже наших сил!.. Но уж, очень уж, мы глупы; уж очень мы малы; очень уж мы неразумны; и всю жизнь живём в каком-то бреду, в какой-то мути, в какой-то жмути, в каком-то сумасшествии... Ну потому, что всё, абсолютно всё — где нет Любви — является сумасшествием; и вот поэтому нам и дана совесть, поэтому нам и даден ориентир к Любви — чтобы мы, ну, хоть как-то ориентировались в окружающем нас пространстве...


и только так вот и возможно объяснить нашу совесть; только так вот, её и можно объяснить... Ну и причём здесь киты, слоны и черепахи? И причём здесь плоская ваще земля? Это к делу-то... то есть, когда в нас живёт совесть... ну т.е. всё это совершенно даже не относится! Когда в нас есть в каждом этот ориентир! Куда нам идти? Зачем нам идти? Для чего нам идти?!


И ответ нам на все на эти вопросы — совесть даёт один — Любовь. Идти только к Любви! И по дороге к Любви не обижать никого; не разрушать ничего... а только всё и всегда Любить... и вот, тогда и дойдёшь к Любви!.. ну, потому, что подобное к подобному.


И так вот совесть и вытянула всю нашу страну обратно к Богу — к Любви... потому, что ничем другим объяснить совесть нельзя было — как токмо Богом и Вселенской Любовью. И так вот и рухнул этот монстр СССР со своими, какими-то бесконечными сумасшедшими домами, которым впереди-то нас и конца и края-то не предвиделось — и куда все бы мы, рано или поздно угодили... Потому, что там, где нет Любви — там остаётся только одно сумасшествие».


15


«Вот вам и вся реальность... - а именно так думал Бонифаций вытаскивая сапоги из какой-то болотины — куда он даже не заметил, как забрёл... - реальность одна на свете — это Любовь и всепрощение, и всепонимание... А всё остальное... хоть какими ты красивыми лозунгами это обставь и укрась... но если нет в твоих идеях, в твоей философии, в твоём мироощущении, в твоей религии... если нет в твой жизни Любви, то вся твоя жизнь и есть сумасшествие.


Взяли ведь и Христианство превратили в инквизицию, в индульгенции, а в наше время и в голубятню — то есть в Содом с Гоморрою... Иными словами и Христианскую Любовь превратили в сумасшествие, как только ушли от Любви — сначала в жестокость; потом Европа вдруг поняла, прозрела и истина открылась избранным (етиттери-миттери), что бог это деньги! Так будем же молиться деньгам! если за деньги можно купить любой грех!


А в данный момент католики с протестантами не зрят, не видят даже разницы — между Любовью и чувственностью (блудом) — раз Римский папа разрешил однополые браки. Ещё чтит Европа из себя самых умных и цивилизованных... а не видят даже бедные разницы между эрегированным пенисом и милосердием к больному; между заднепроходным отверстием и Любовью к ближнему; между мастурбацией, онанированием и жалостью, и ухаживанием за пожилыми людьми;


не видят разницы между — сунул, вынул и бежать и браком на небесах — когда женятся, заранее зная, что никакой половой жизни не будет... женятся потому, что между ними духовное родство.


Но куда там... Взяли в милосердие и всепрощение засунули всех уродов гомосексуалистов — мол, у них с нахождения в утробе матери — гормональный сбой... генетические факторы... и все они с рождения больные люди... а больных надо, мол, жалеть если вы христиане. Т.е. здесь полностью забыто, что такое блуд.


И если вы действительно христиане, то спасать надо больных людей от блуда — который ведёт только в ад, через чувственность — и именно в этом и будет выражаться ваша жалость и милосердие, если вы будете объяснять больным гомосексуалистам, что такое хорошо и что такое плохо. Что брак не по Любви, а через блуд — ведёт только в ад.


Когда на первом месте чувственность пениса, или вагины — всё это кончается очень и очень плачевно — и это было известно тысячи лет назад — со времён Содома и Гоморры. Священники здесь должны объяснять разницу между Любовью и блудом; между Любовью и половухой; между Любовью и извращениями.


Т.е. все извращенцы и гомосексуалисты должны знать, что они больные и что им надо лечиться; и уж никак не ставить их болезни во главу угла, как  икону — и папе Римскому одобрять однополые браки. Одобрение однополых браков это такое же сумасшествие, как и гомосексуализм...


Чуть-чуть только отойдите от Любви... чуть-чуть только скажите, что и гомосексуалисты, мол, тоже любят друг-друга -
и вот оно — попёрло сумасшествие! И вот они разверзлись и распахнулись врата ада! То, что гомосеки совершают друг с другом фрикции — эту одну миллионную из составляющих Любви — это абсолютно не значит, что они любят друг-друга.


Это то же самое, что сказать онанирующему мужчине, что он любит свой пенис. Да, ему нравится этим заниматься (или можно сказать — он любит этим заниматься), но эта пагубная привычка ведёт его в ад. Потому что она пагубная. Потому, что на первом месте стоит пенис. А когда на первом месте Любовь, то пенис стоит на сто первом месте.


Ну, ещё раз — неужели это непонятно?! Ведь всей Европе это непонятно! Когда сто первых мест занимают — жалость, всепонимание, всепрощение, обожание, восхищение, обожествление любимого, взаимопомощь, готовность жизнь отдать за любимого человека, самопожертвование, самоотречение и т.д. и т.д. - сто первых мест! и пенис здесь находится только на сто первом месте — тогда это Любовь.


Но когда на первом месте пенис... а ведь именно так они «любят» друг-друга, как онанирующий мужчина «любит» это дело — тогда впереди только ад. И именно это должны объяснять им священники — что не только здесь им будем хреново (в нашем мире) — если пенис у вас на первом месте; здесь на земле только начало того ада, который ждёт всех извращенцев после смерти. СПИД, сумасшествие и другие болезни — типа аденомы простаты (невозможность испражняться), это только начало того ада, который разверзается перед теми кто не струнит, молитвой, свою блудную страсть.


Пока ещё католики с протестантами не одобрили педофилию, но всё в Европе идёт к этому. Не даром же в Голландии появилась партия педофилов — лидеры которой прямо так и заявляют: «Но ежели чешется, господа! Ну, невозможно же не чесать! Ведь если не чесать свою чесотку, то жизнь ведь тогда превращается в ад! Поэтому ежели мне хочется ребёночка и пенис мой эрегированный, то, как же я могу этому воспрепятствовать?!»


И что у них там ещё дальше зачешется — это даже страшно и подумать!.. когда ежели, даже сейчас уже жутко, даже представить себя на месте этого маленького ребёночка — когда в тебя вставляют что-то страшное и огромадное... причём твой собственный папа, которых у тебя два...


И в скандинавских странах уже запрещено говорить — он, она — потому, что это может обидеть оно... А во Франции, Англии уже запрещено говорить — мама, папа — потому, что это может обидеть пидараса, которого всю жизнь шоркают другие пидарасы — которые ему типа папы...


Весь мир, кроме России, реально погружается в сумасшествие — потому, что везде, где нет Любви — там только сумасшествие. И реальность для всего мира становится психушка, сумасшедший дом, «Бедлам», «Белые столбы»... хотя это и ирреальность (не реальность) для разума... но для всего остального мира это повседневная реальность — ну, типа мол, толерантность, типа мол, надо всех уважать и любить...


Совсем даже нет — глупые вы ослы. Эта ирреальность, это сумасшествие захватывает всё большее и большее пространство; оно внедрилось в церковь, оно внедрилось в правительства, оно диктует новые законы  для мира. И не толерантность у вас, глупые вы ослы — а ваш мир уже просто давно захвачен сатаною — всеми видами сумасшедших извращенцев, садистами, мазохистами, садомазохистами и т.д. и т.п.


и если у вас ещё и остались, какие-то божеские островки, кое где... то и они будут скоро стёрты с лица земли — тем, что все вы будете оно (чтобы не нервировать педераста), все вы будете без крестов (чтобы не смущать атеиста); не будет у вас ни мамы, ни папы — потому, что это пережиток и атавизм прошлого; и все вы разбредётесь  по разным сатанинским сектам — в которые вас привлекут и разделят по разным интересам; одни секты привлекут вас наркотиками, другие извращениями, третьи садомазохизмом и т.д.


Вот вам и весь мир с их демократией и толерантностью. Есть правда ещё мусульманский мир, но их всех утопили в крови — науськивая и натравливая разные племена друг на друга (чем занимается, так называемый, Западный мир). И если бы опять же не Россия — этот последний оплот Бога на земле... то всех мусульман давно бы уже уничтожили.   


Вот вам реальность и вот вам ирреальность (которая есть сумасшествие). И последняя реальность на земле осталась только в России. Только здесь живут по Любви и по Божеским законам».


16


Чавкающая и засасывающая под ногами грязь окончательно вывела Бонифация из мира грёз. Он вглядывался в ближайшие к нему фонарные столбы, изливающие вокруг себя, какой-то волшебный свет, во мраке окружающих чернил, и вообще не понимал, где находится.


«Однако, - так промелькнула мысль в его голове, - и посёлок-то вроде бы небольшой... Ну, посёлок городского типа — ПГТ, как называли его с гордостью тутошние туземцы... но заблудиться в этой, так сказать, лесопарковой зоне — можно, как дважды два... Хотя...»


Здесь Бонифаций заметил всё ж таки знакомую аллейку; и дойдя до её, более-менее, гравийной дорожки пошёл по ней уже не по засасывающей грязи... двинув наконец-то свои стопы — тако ж носки своих промёрзших сапог — обратно к дому. Куртка бо, как он почувствовал хоть и была на нём зимняя и толстенная, но начинала отсыревать — просясь всё более, чтобы хозяин повесил её на батарею.


Отсыревал даже и тёплый свитер от этой летящей на него мороси не пойми чего... Ноги конечно тоже замерзали в резиновых сапогах - невзирая на трое тёплых носков  вперемешку с простыми... всё просилось уже в тепло — это он чувствовал всем своим белым и нежным телом... но это слабо помогало.


Единственное чудо природы, которое было на нём — это была его любимая зимняя шапочка — облегающая такая, по моде — из плотной, толстой шерсти чёрного цвета, которая не промокала на нём ни в какой даже ливень. Однажды он был в ней четыре часа под проливным дождём — вода дождевая с неё ажни стекала (был он тогда на сборе клюквы — клюкву то есть собирал), но внутри его любимая шапочка осталась сухая. А всё остальное просто наскрозь.


Так и брёл он по тёмной, ночной аллее — освещённой фонарями и чувствовал он себя так спокойно и тихо любуясь на этот волшебный, электрический свет — что дальше просто некуда... Ну, во первых, хулиганов в их посёлке не было — тут все друг-друга знали... а во вторых, в такую погоду и хозяин добрый свою собаку бы не выгнал на улицу...


И поэтому можно было спокойно идти и рассуждать самому с собой (маша руками) — не боясь столкнуться лоб в лоб ещё с какой-нибудь дамой, чтобы вновь получился конфуз...


Редкие прохожие, конечно, попадались Бонифацию, но уж очень редко. Он даже думал следующим образом: «Ну, понятно я — мне хочешь не хочешь, но променад надо совершать — не сидеть же целый день дома. Но людям-то куда ходить? Они же все (нормальные люди) встали рано-ранёшенько, уже отработали, уже нагулялись — на работу-с работы. Ну, и куда ещё-то возможно им идти? Сидите дома и грейтесь под пуховым одеялом!.. Да...» 


Но он наслаждался... Он так услаждался своей прогулкой — любуясь фонариками, что даже думал (параллельно первой думе) — ни больше ни меньше, как-то, что: «Как же хорошо всё ж таки жить. Да, конечно, пускай я упиваюсь разными таблетками, чтобы жить... А так бы я давно уже помер...


И пускай все мои таблетки вызывают галлюцинации... и я порой не знаю, где правда, где мерещится; где блазнится, где сон наяву... и бывало даже такое, и не раз, что я вставал среди ночи и продолжал, что-то делать и говорить — тоже самое, что и во сне... и только по прошествии какого-то времени, до меня, всё ж таки доходило, что я нахожусь одновременно как-то в двух мирах... то есть и там и тут...


Да. Но, как же всё таки хорошо жить! И ведь, как мало людей понимают это — что, как же хорошо всё таки жить... В основном их головы забиты, какими-то сиюминутными мелочами, которые через час — уже даже и не вспомнятся, что и были такие вот мелочи.


Но их столько этих мелочей, что они, как девятый вал, покрывают всех с головою... и даже редко кому удаётся вынырнуть из всей этой суеты-сует и взглянуть на солнце Любви, на солнце истины!.. Что какое же счастье, что мы живём! Что какое же счастье — просто жить! Любить природу! Любить окружающих людей! Любить творчество! Это же всё чудо — какое счастье!


Но нет! Нет и всё тут! И вроде бы даже встаёшь так с утреца в чудном настроении, провёл ночь без кошмаров — светит солнце, есть здоровье! Живи и радуйся! Но нет! Именно прямо с утреца и начинается эфта мелочуга — и суета и маята... кто-нибудь из родственников: «Где деньги? Где взять деньги? везде нужны деньги... Нет никакой жизни без денег».


И ты, вроде бы, даже пытаешься сказать, что ни в деньгах счастье... что посмотрите, какой день настал чудесный!.. Но тебе на это сразу же кроют: «Как это не в деньгах, когда есть даже нечего! Сначала, - мол, - хотя бы накорми нас, чтобы мы не подохли с голоду, а потом говори, что ни в деньгах счастье! Ведь, чтобы понять, что счастье ни в деньгах — надо сначала, хотя бы, быть живым».


И когда ты пытаешься им внушить, что им до голодной смерти ещё очень даже и далеко! то натыкаешься на непробиваемую стену непонимания. «То есть то, что мы живём впроголодь — ты считаешь нормальным?» - и пошло и поехало, что самое лучшее здесь, всё-таки, бежать куда-нибудь... а бежать куда? Хорошо если есть своя комнатка — в которой ты можешь закрыться и воткнуть себе беруши в уши...


а так — остаётся только в подъезд, но там ты сразу же от вони затыкаешь нос. Это и люди, и кошки... и кто из них больше нагадил это ещё под большим вопросом. Стараясь не ступать в кошачьи экскременты и в человеческие лужи... старательно переступаешь их и жаждешь только одного — быстрее выбежать на улицу.


Стены всего подъезда естественно исписаны до потолка матом и изрисованы низкими и пошлыми рисунками; и хотя ты и стараешься на них не смотреть, и не читать, но они так и лезут, так и бросаются в глаза.


И конечно же, ты успокаиваешь себя тем, что мол, ну — нормальное развитие у людей... там... ведь каждый человек за свою жизнь проходит, вкратце, всю историю человечества — сначала в животе, там — он, то рыба, то лягушка, то зверушка... потом рождаясь — он сначала, как подорванный, кидает камни в людей издавая при этом нечленораздельные звуки — типа завывания макаки...


потом палкой-копалкой лупит по всему, что ни попадя! (Ну, что делать — так жили все наши пращуры! Одной рукой подманивали животное лакомством, а во второй руке готовили орудие для убийства — только лишь сунется глупая зверушка...) Потом став малёхо постарше он делает себе лук и стрелы, и опять же стреляет токмо по своим сверстникам... после с рогатки лупанит по воробьям — ну, проходит все стадии развития человечества.


Потом, значится, узнаёт слово из трёх букв и от великой радости — не знает даже куда его вставить! где его   
ещё нарисовать! И где его написать! А что вы думаете, что сразу родятся Энштейнами — и ну чертить теорию относительности?! Да нет конечно! Сначала Альбертик, как и все в его возрасте, изучал строение у девочек писюндии... И поражался! таким несовпадениям! несоответствиям и нестыковочкам в строении и в оправлении насущных нужд и потребностей.


Потом в своём классе он, как последняя скотина выяснял — кто у них в классе самый сильный и самый слабый; и соответственно, как-то по скотски и вёл себя — т.е. лебезил перед сильными и избивал слабых. Ну, такой закон у природы — у которой нет плохой погоды; каждый, в своём развитии — молодец против овец, а против молодца — сам овца. И всё это до тех пор продолжается - пока совесть, всё таки, не задолбит скотину... что, как же это, всё таки, пошло — лебезить и унижаться перед сильным, и быть крутым и царственным перед слабым.


И вот, всё это, Альбертик безусловно проходил, а так же и блудную страсть — которая вселяясь в бедную скотину — долбит её по балде до таких Геркулесовых столбов! что скотина — от гормонов и тестостеронов, полностью сходит с ума и становится сумасшедшим созданием! причём до такой степени, что и своя жизнь, и жизнь всех окружающих — становится для скотины — совсем даже не важной.


Ктой-то роет землю и истекая слюною злобно мычит — пытаясь забодать и изничтожить всю округу; ктой-то бивнями разрушает дома и топчет всех людей; кто-то насмерть бьётся друг с другом — ударяясь головами с такой силой, чтобы мозг соперника вылетел в космическое пространство!


Люди чтой-то там, тоже начинают завывать, петь... метят территорию — описывая стены во всех смыслах этого слова; бьются друг с другом насмерть! Нападают на всех — кто приближается к их самке; вешаются, стреляются, травятся, топятся, бросаются с высоты — в общем сходят с ума по полной программе, как и животные — только ещё покраще — потому, что у животных, всё таки, муст и гон — проходят 
вместе с временем года — а у людей, их гон, не проходит вообще никогда.


Так что был безусловно гон и у Альбертика — пока он опять же не понял, с помощью совести — как же всё это гадко, мерзко и пошло... и что надо просто думать о другом, погружать свои мысли, помыслы — в какое-то совсем в другое русло... Занимать голову чем-то действительно великим, прекрасным и чудесным — которое достойно святой и Божественной души человека!.. а не какой-то мышиной вознёй, пошлостью, мерзостью и гадостью.


И так вот, он и стал великим физиком — увидев именно в этом, то прекрасное и великое, которое было достойно его Божественной души.


И поэтому, конечно же, ты понимаешь сих художников и очень даже!.. ну, потому, что сам был таким. Да, ты понимаешь, что это будущие — Ньютоны, Пушкины, Лермонтовы, Достоевские!.. Но, у которых, вот пока вот, такое развитие... пока совесть ещё не доконала их... пока они ещё не содрогнулись от лицезрения своей собственной жизни... чтобы действительно, как это всегда бывает, из полного ничтожества, т.е. из полнейшего ничтожества и ублюдочности, и мерзейшего падения — начать, вдруг, величайшее восхождение на Олимп всех искусств, наук... к Божеству... Туда к Богу... О всеобщая отрада, о всеобщая Благодать, о великая нирвана...


И вот, конечно же, понимая всё это — ты, тем не менее, стараешься, как можно быстрее пройти всю эту вонь, все эти лужи и рисунки - своих братьев по разуму. И вот, вроде выскакиваешь на свежий воздух и всасываешь полную грудь кислородика, чтобы насладиться и усладиться, и поразиться!


но вместо кислорода вдыхаешь конечно только выхлопные газы автомобилей — потому что, с тех пор, как народ обнищал окончательно — автомобиль из роскоши стал обычным средством передвижения — и практически в каждой семье ты видишь по две-три машины, которыми они газуют так, что ажни не продыхнуть.


И вот, бежишь дальше, ещё дальше — в скверик, где нет жизнерадостно газующих, жизнерадостных хозяев штампованного железа, которые не то что за порчу своей машины убьют кого угодно, а даже за неофициальное место под солнцем — где он привык оставлять свою тачку. Так, что лучше от них действительно бежать куда подальше — потому что, как сказал ктой-то: «Хочешь узнать, что такое частная собственность — во всей своей прелести — заведи себе машину; и тогда ты точно поймёшь — почему ты хочешь убить всех окружающих».


Ну, что ж, добегаешь до скверика, где воздушок, вроде бы, уже, даже и чистый — и ты думаешь избавился от вала пошлых мелочей — которые испортят кому угодно настроение? Да нет конечно... с опытом, ты постепенно понимаешь, что от этих мелочей не избавиться просто нигде.


И вот, начинаются груды мусора — там, где ты хочешь полюбоваться зелёной травкой — разбитые бутылки из под водки, банки из под пива, использованные презервативы — этот слой мусора говорит нам о лихом народе обитающем в округе; баночки от энергетических напитков спиртосодержащих — типа «Отвёртки» - говорят нам о нашей   
глупой молодёжи — которую уничтожают западные инвесторы;


банки из под «Фанты», «Кока-колы» и других кофеиносодержащих напитков — говорят нам о другой группе молодёжи, которые обожают полакомиться, но так же подсаживаются на наркотик - кофеин — который изничтожает их здоровый и абсолютно правильно работающий, по часам, ЖКТ, или кишечник;


пачки сигарет и окурки разбросанных всюду в ужасающих количествах — говорят нам о том слое нашего народа, которых от курения умирает четыреста тысяч человек в год — иными словами целый областной город — довольно таки крупный. От чего они умирают — так же зафотографировано на этих пачках — создавая этим самым целый фильм ужасов — для тех, кто без задней мысли идёт по дорожке любуясь травкой — и видит фотографии отрезанных от курева конечностей и прочих ужасов.


Для тех кто курит — навряд ли это является каким-то сдерживающим эффектом — потому что тот - кто уже курит — он является наркоманом, а наркоману бросить курить (ну то есть наркотик) это просто немыслимо. Здесь нужна — клиника, запоры, гипноз и прочее, чтобы отучить от наркотика. Если онкологические больные (у которых рак от курева) курят до самого последнего вздоха... и тот, чтоб был — дымом табака... то о каких страшилках можно говорить?


Тот кто начинает курить — тех ведут за собой бесы — в эту петлю из табачного дыма... И поэтому эти пачеки с фотками только загаживают наши города и болльше ничего — ещё и покрывая всю землю ужасными изображениями.


Чуть дальше у лавок валяются одноразовые шприцы для диабетиков, но колются ими, конечно же, не диабетики, а наша молодёжь — и спонсирует погибель России от «Герыча» - опять же США из-за океана — и начинается это именно оттуда... но это всё дорого...


и поэтому колются тем, что купят в аптеке — типа «Кодеином», или глазными каплями... как там у классика: «Ночь, улица, фонарь, аптека — глазные капли — это в кайф билет... Живи ещё хоть четверть века — всё будет так — исхода нет». Бодяжат с «Кодеина» - «Электричку», «Крокодил» - и живут только пол года... но как живут?!. в полном одурении, в бреду и в аду.


Кустарные гении аптекарского, фармацевтического искусства — колются (вдохновляемые бесами) таким, что даже и в голову никому не взбредёт. Т.е. колются для того, чтоб колоться — в такую ловушку-лабиринт ловят их бесы.


Всюду в русских городах, а в особенности в ПГТ, в посёлках — в мусоре — которого горы кругом — представлены все наркотики, которыми наш народ убивает себя — порою даже с одного раза — можно запросто умереть с той  же бутылки водки.


Спасает от всей этой жути — разве, что осенью перегнившая трава и листва — прикрывая хоть малёхо собой — кучи мусора повсюду... Только природа и прикрывает наш срам. Таким образом «культурны слой» растёт — и сколько метров в данный момент составляет — никто не знает. Нужно делать раскопки.


Умиляет разве, что в этих кучах негатива — разнообразные пакетики орешков: фисташек, фундука, грецких; так же  пакеты жаренных «Чипсов», фантиков — разноцветных и блестящих... Это уже явно шли школьники и весело болтая и хохоча — грызли орешки и насасывали конфетки.


Но не дай бог, опять же, столкнуться с этой задорной и озорной командой краснощёких школьников — мальчики и девочки, идущие рядом, кроют таким отборнейшим матом — т.е. такие виртуозы матового искусства, что ни одного даже приличного слова не встречается в их искусстве.


Но, что делать? как-то успокаиваешь себя — ведь, чтобы дойти до: «Унылой поры — очей очарованье...» - надо из ядовитой гусеницы — превратиться в бабочку. А как иначе? Ведь не сможет же гусеница перестать жрать — т.е. губить, то дерево — на котором живёт... и вспорхнуть так и полететь бабочкой. То есть всему своё время... Всему своё время!


и не надо торопить природу. Терпение господа — терпение. Время разбрасывать камни и время собирать камни. Не может незрелая и ядовитая ягода превратиться моментально в сочную клубнику, клюкву, бруснику. На всё нужно время и терпение — терпение и время.


  17   


И конечно же, просто не перечислить всех тех мелочей, которые портят нашу жизнь; всех тех мелочей, которые травят нас на корню... которые травят наш аленький цветочек, нашу ромашечку, наш колокольчик... Как там у Маяковского? «Любовная лодка разбилась о быт...»


Но ребятушки, есть однако же секрет, как бороться с этим девятым валом бытовых проблем и мелочей. Есть секрет, как не идти у этих мелочей на поводу... Секрет отрыва от окружающей нас действительности... Секрет, как взлететь над всем этим... И не просто взлететь, а так и парить над мостовой, над городом, над тротуаром, над дорогами...


Т.е. действительно, чтобы ощутить, как же хорошо и замечательно жить на белом свете. И одно из составляющих этого секрета — это не воспринимать эти мелочуги — всерьёз, на самом деле, как что-то вечное, непоколебимое... Как что-то такое — чему надо поклоняться — делая из мухи слона...


Как с теми же, к примеру, деньгами. Ну, иногда прижимает так, что деньги очень даже и очень необходимы; но это же абсолютно даже ничего не значит... возьми да займи! А в подавляющем большинстве своём — деньги являются проблемой - очень даже и очень, надуманной.


Уйди от страстей; а конкретней — не завидуй никому!.. т.е. не возжелай всего, что видишь вокруг себя. Уйди от алчности, довольствуйся малым. К примеру, зачем тебе машина, когда есть электричка?! Зачем привносить автомобильный фактор в родную семью? Эта проблема, очень даже и очень, надуманная.


Зачем вам машина, когда есть автобус; зачем вам свой транспорт, когда есть поезда?! Это ж только, чтобы покрасоваться перед соседями: «Что, - мол, - и мы не хуже!»; «Что, - мол, - и мы не лыком шиты!»; «Что, - мол, - лучше других!» - потешить свою гордыню и доехать до дачи на «Мерине»; создать, этим самым, аварийную ситуацию на дороге — потому что она (аварийная ситуация) создаётся — бо слишком уж много таких, как вы!


И никто не хочет уступать дорогу и плестись в хвосте! Они что зря машину покупали?! Зря к роскоши стремились и к иномарке?! И вот наубивают кучу народа... при обгоне ли... или отлетев в другое пространство и в параллельный мир разговаривая по «трубе» (по «мобиле»), да ещё и с наворотами... (потому что, как бы, всё должно соответствовать — и иномарка, и «труба» с наворотами...) и находясь совершенно не на дороге, а незнамо где...


или от большой скорости не справившись с управлением (а дороги везде разные, и времена года разные; то дождик, то мороз, то мокрая листва... и вот, сцепление-то между дорогой и колёсами — совсем даже разное... Сцепка-то абсолютно даже разная...) и вот, и своя семья вся мёртвая, и люди на остановке, и просто ничего не подозревающие прохожие — идущие по правилам уличного движения... В общем мёртвые все...


Или просто сел в электричку со своей семьёй и радостный, и весёлый, в тишине и покое, любуясь на чудеснейшую нашу природу — доехал до дачи. И всё! Радуйся, бегай, загорай! Надумана ли вся, вот эта, ситуация с машиной и дачей? Да, надумана. Придумана ли вся эта проблема — как довести рассаду до огорода? Да, придумана.


Страсти ли это низменные, что хотим, мол, покрасоваться в машине-иномарке и показать, что лучше других? Совершенно верно — низкие страсти — которые ничем хорошим никогда не кончаются. И все остальные проблемы, которые на поверку не стоят и выеденного яйца — все они абсолютно надуманы.


К примеру: «Давай построим такую дачу, чтобы была настоящим двухэтажным домом!» - а зачем??? чтобы петрушка и укроп лучше росли?! Ведь абсолютно всё надумано! Садовый инвентарь — лопаты, грабли и прочее — прекрасно хранятся под кустами; от дождика может спасти обычный навес, шалаш, палатка — в палатке же можно и переночевать и жить. А зимой в саду вообще делать нечего.


Или давай займём красивейшую землю у реки, или у озера — куда любят ходить и отдыхать все местные туземцы и аборигены. А просто сходить вместе со всеми к речке и отдохнуть — никак нельзя?! Зачем захватывать природу, которая принадлежит всем?! Это Божия природа — она всеобщее достояние!


Нет! Покупают землю, городят заборы — питаясь, как нектаром — ненавистью всей округи... Хорошо ли это кончится? Нет, не хорошо. А надо ли было это делать?! Нет, не надо. Ходили бы вместе со всеми к реке и радовались, и жили в счастье до бесконечности!


Надо ли покупать продвинутый и навороченный телефон, когда тебе для общения достаточно обычного — кнопочного?! 
Нет, не надо! Но у всех есть! Значит надо! И вот, никому ненужные мелочи и проблемы — абсолютно все надуманные! покрывают нас с головой! Создают целые горы Гималаи! которые в жизни не пройти, не проехать».


А Бонифацию здесь вспоминался, обычно, бывший сотрудник
полиции — которому было чуть за сорок, но был он уже на пенсии. Бонифаций даже не помнил, как его звали... Познакомились они в санатории, где он отдыхал, а бывший сотрудник полиции жил со своей огромной собакой - «Московской сторожевой» в каком-то бараке с фанерной дверью - недалеко от санатория.


Дак вот, он не помнил, как его звали, но помнил его высказывания. Днём тот обычно гулял по сосновому бору санатория с собакой. От его барака до реки Волги было около километра — именно по этому маршруту он и дефилировал со своим медведеобразным псом. Гдей-то тут, в сосновом бору, они и встречались — так как променад свой Бонифаций совершал, где бы не находился.


«В моей халупе ничего нет, - так обычно говорил ему бывший сотрудник полиции. - Кровать (точнее топчан — со старым свалянным матрасом), тумбочка, табурет. Всё! Ни телевизора, ни радио! Ни-че-го! И вы, может быть, мне не поверите, но я абсолютно счастлив! Вот даже сейчас — меня нет дома. Пни мою фанерную дверь и заходи, и бери чего хочешь... Казалось бы — да?!


Но у меня ничего нет. То есть абсолютно ничего. И мне ничего не надо. Теперь скажи — могут ли у меня быть, какие-то переживания, проблемы, страсти — если у меня ничего нет? Если красть у меня нечего — могут ли у меня быть, хоть какие-то проблемы?»


Надобно здесь ещё сказать, что воздух соснового бора был до того опьяняющий (видимо от смолистого кислорода), что погуляв в той местности совсем даже немного — ты делался абсолютно пьяный. Т.е. находился в восторженном состоянии от всего, что только видел в этом бору и с кем бы не встретился!


Ты сразу же начинал не пойми почему хохотать и нести какую-то околесицу, но от которой всем становилось так же весело и восторженно! Иными словами сама земля была в той местности сакральная — наряду с опьяняющим смолистым воздухом. Конечно, это совсем даже не значит, что, как все местные так и отдыхающие — в связи со всем этим... ну, т.е. в связи с Божественной природой, с Божественной красотой и с Божественным воздухом — не пили, не курили и не кололись... Ну господа, ну если и так хорошо!.. Зачем же ещё-то чего-то!..


Но я не погрешу против истины если скажу, что, как раз все поголовно в той местности только и делали, что пили, курили... а кто из отдыхающих не пил — тот кололся. И поэтому такие люди, как бывший сотрудник полиции — выглядели там, ни больше ни меньше, как белой вороной и соответственно так же с ним и общались и дружили — т.е. никак. Его только что боялись — потому что и он был верзилой, и собака его была верзилой — и к ним и не подступались, и не лезли со своими наркотиками.


А дело-то ещё тут и в том, что Бонифаций тоже был среди отдыхающих — белой вороной (насчёт бухла) — хоть и комплекции был акой-то тщедушной и заморенной — ну, соплёй перешибёшь.


«Попробуй заведи бабу... - продолжал туземец, - то есть натурально, как блох, или тараканов. И ты только, молодой человек, не подумай, что это аллегория там, иносказание, идиоматическое выражение... Нет, как раз! Так же и набрасываются эти бабы — как блохи! и так же пьют кровь и ещё тянут жилы.


И сразу же начнётся: «А почему этого нет?.. а почему этого нет... Давай трюмо купим...» - и пошло и поехало. Прямо тебе говорю, хоть ты ещё и совсем молодой человек, но за сомнительное удовольствие... Ну, прямо скажем — за очень сомнительное удовольствие... Наживаешь с этой бабой, такую массу проблем, что впору только в петлю.


А мне ничего не надо. Мне и так хорошо. Я гуляю каждый день со своею собакой, любуюсь сосновым бором, рекой Волгой... И я абсолютно счастлив! Наркотики все (с водкой на первом месте (легальный - так сказать наркотик)) — это вообще дорога в ад. И об этом я и говорить-то не хочу.


Но представь, что завтра ты умрёшь и попадёшь к Богу... который тебя спросит: «Что ты сделал для Любви?!» И что ты ответишь Господу? «Вместе со своей бабой завидовал соседям? Вместе со своей бабой алкал купить «стенку» и  поставить в ней хрусталь?»


И ещё: «Мы с бабою стремились, чтобы и машина была не хуже чем у соседей... и занавески не хуже там, и шторы, и гардины...» Ну, потому, что бабы в этом отношении — в отношении практичности, заземлённости и низменных всех страстей — намного ниже мужчины. Зависть, мелочность, алчность — это так сказать, на поверхности... а под всем этим гордыня — что я мол, не хуже других!.. и злобой естественно всё это подгоняет...


В этом смысле мужчины намного выше женщин в нравственном плане; хотя и попадают под каблук к женщинам; но от чего и пьют, и бухают — потому, что не могут сами выбраться из этого адового круга - суеты сует...
а протестовать-то как-то надо этой мелочности! этого требует душа — и вот, они лудят, гудят, глушат... Пьют — потому что протестуют. Этим самым внося свой протест — всей этой суете сует... всем этим дрязгам...


И что ты ответишь Господу? Что: «Я со своей бабою занимался только накопительством и обустраивал свою нору... вместо того, чтобы все деньги свои отдавать больным детям...
Кто ж думал, Господи, что я вот так возьму и завтра же сдохну?


А член мой, она мне так ублажала, что я не мог, т.е., совсем-то отказаться от этого, как от наркотика... Вот и получилось, что я со своим наркотиком (блудом, чувственностью) делал то, что ублажало этому наркотику - этой чувственности... что ей было выгодно...


Т.е. вместо того, чтобы спасать больных детей... И пусть мизерными своими деньгами — но когда нас, спасающих, несколько тысяч, то получается-то, на поверку, целый миллион! А это может уже спасти любого больного ребёнка. Дак вот, вместо того, чтобы спасть больных детей, Господи... Я, вместе со своей бабою — покупал сервиз, из китайского фарфора, на последние деньги. Кто ж думал тогда, Господи, что этот сервиз, в скором времени, разобьётся...


Вместо того, чтобы спасать детей, я, со своею бабою, покупали буфет из карельской берёзы — ей, чтобы было чем хвастаться перед завистливыми подругами... Ну и там, фужеры хрустальные ей — некуда было ставить, и статуэтки фарфоровые — тако ж...


Кто ж думал, Господи, что в скором времени, ужрамшись, как скотина (а я надобно сказать, Господи, как-то странно морально не переношу алкоголь... Т.е. бувально делаюсь сумасшедшим...) запалю я этот буфет из карельской берёзы... и вообще весь дом-то просто чудом не сгорел — потому что быстро приехала «пожарка»...


Вместо того, чтобы спасать детей, Господи, я в такие влез долги с этою иномаркой — купив ея в кредит, что чудом не поубивали нас коллекторы... Спасло только чудо — что умерла дальняя сродственница... и вот, продав её дом, мы расплатились с коллекторами (коллекторов не путать с канализацией... это просто бандиты... хотя...)


И кто ж, Господи, мог подумать, что в мою иномарку въедет с заду пьяный водитель «Камаза» и она станет похожа на валяющуюся на помойке — ржавую, консервную банку. Сам-то я чудом остался живой... Хотя супругу — это не очень-то успокоило... И гдей-то там, очень даже подспудно... посещали меня, Господи, такие мысли — ненароком как-то, невзначай, исподволь — что я, в общем-то, не такой уж и скверный... Что гдей-то там, в глубине своей души... я чистый и светлый!.. 
И хочу только одного на этом свете — это спасать всех и вся!..


Но находясь под постоянным каблуком у своей жены... и чего больше было в этом каблуке? Пенис ли мой и её запредельные ласки?.. Жалость ли к ней, к этой дуре и её слезам?.. Но я и дальше продолжал  служить ей, как раб... исполнять её прихоти — и никого не спасать, и никому не помогать — потому что: «Самим , - как выражалась моя жена, - есть нечего».


И вот, кто ж мог подумать, Господи, что я вот, так, вдруг, вот — возьму и умру?! Ведь я ещё такой молодой. Кто ж мог подумать, что какой-то, там, тромб — вдруг, возьмёт и оторвётся. Я про эти тромбы-то в жизни своей даже не слыхивал... а ведь люди-то умирают с ними на полуслове...»


То есть только что говорил человечек — ругал ли когой-то, бранил ли когой-то; или просто, как это общепринято превозносился в своих глазах — всё более и более... всё более и более... И вдруг так, на полуслове!.. Трах-бах! Хоба так! В величии-то своём! На таких словах, как: «Я всё больше и больше чувствую в себе такого гения... коего и не было-то никогда на зе...» - а «мле» - он уже договаривал в совсем даже уже параллельном нам мире. Смешно...


Вот такие, так сказать — пассажи, такое позорище, такая срамота, такие фатаморганы, такие миражи. Так что порою даже смех разбирает от самоуверенности и гордости гусеницы пожирающей насмерть дерево — на котором сама же и живёт.


18


И получается-то, что и нечего отвечать-то этому мужчине на вопрос Господа: «Что ты сделал для Любви?..» - ну, нечего и всё. Потому, что на ответ, что: «Жалел я всю жизнь свою дуру-жену...» - сам, как-то собой напрашивается вопрос: «А может ты не её жалел?.. а всю жизнь свою посвятил ублажению мотовилы?!»
Вот как вредны бабы, для спасения души, молодой человек».


«Ну, подождите, подождите, - протестовал было Бонифаций, - ну, как же это так?.. А Любовь между мужчиной и женщиной!?.» - перевозбуждался было он. «Молодой человек... - пенял на него за это туземец, тако ж сетовал. - Любовь, конечно же есть в нашей жизни, но это такой редкий зверь, что два раза точно не попадётся человеку.


С Любовью не всё так просто, как кажется — потому что к половухе она не имеет никакого отношения — хотя и переплетается порою... Для Любви надо созреть (и не в половом смысле даже близко). К Любви надо быть готовым — быть зрелым плодом — готовым упасть в руки...


Но это ещё не самое главное — ещё надо уметь Любить... а это совсем даже не так просто, как кажется. Это значит всё терпеть от любимого человека, всё сносить, всё прощать любимому, быть готовым всегда за него в огонь и в воду, жизнь отдать за любимого человека! предупреждать все его желания, делать ему сюрпризы, подарки... и не перечислить даже, что ещё входит в эти слова: «Уметь Любить».


И вот, вообще-то это редкое явление среди людей — кто созрел для Любви, а чтоб ещё и умел Любить... в основном вокруг брака водятся такие звери, как — половуха, выгода, страх перед одиночеством... И вот, объединились! Окей — «Союз — Аполлон»! Братство США и СССР на веки! (в смысле на глазные...) А дальше то что? Что дальше то? Если хоть кто-то из супругов не созрел для Любви и не умеет Любить. Да ничего. В смысле ничего хорошего.


Чтобы получилась такая пара, где оба супруга и созрели, и умеют Любить — это среди людей считается чудом. Такая пара живёт долго и второй раз повстречать Любовь — если кто-то из супругов умрёт — это уже за гранью фантастики.


Ты ещё молодой человек — ты ещё встретишь свою любимую... а у меня она уже была и ушла от меня... в мир иной. Второй раз это чудо мне не встретить — когда женщине от тебя ничего не надо... когда она счастлива от того, что я просто есть... а я счастлив, что она есть...


Ну, следила, конечно, за мной, чтобы я, более менее, прилично одевался... но это так сказать, относилось только к нашим радостям. А чтобы завела когда речь, что мало у нас денег, мол, давай неси деньги, давай... нечем поить, нечем кормить, нечем одевать — это никогда. Есть деньги? - Хорошо. Нет денег? - Мой любимый, самый лучший и милый на свете.


Вот так мы и жили... Но это, брат, редкость; такая редкость, брат. Порою даже живут всю жизнь вместе, а ведь, как кошка с собакой — как кошка с собакой. И чего спрашивается живут — спросить их?  Сами не знают; боятся, что без постоянной ругани — наступит одиночество?


Мы-то с тобой говорим сейчас о повседневности, молодой человек, о том, что нас везде и всюду окружает, а не о великих редкостях, не о чудесах природы! Для меня сейчас бабы — это только вред для души; потому что два раза с чудом природы, в нашей короткой жизни, столкнуться невозможно.


Да, я и созрел для Любви, и могу Любить... но когда с другой стороны, или только деньги давай; или та — кто не прощает, не понимает, не жалеет... и вообще женщина-вамп — это та — кто тебя — заживо в гроб кладёт. Та, которая уничтожает — потому что уничтожает.


Ну и зачем это? Моей Любви одной не хватит, чтобы загорелся очаг и согрел наш дом. Моя Любовь так и будет утекать в песок, как вода в пустыне. Зачем мне это? Нет, молодой человек, надо исходить из данности — из того, что есть. А есть у меня не мало — Любовь к природе, которая всегда меня ждёт в свои объятья.


Берёзки-то никогда не подведут, которые помнишь? стоят у въезда в деревню... Берёзовая рощица никогда не предаст... Шум сосен никогда не нашепчет мне лживые и отравные речи стервы, которой от меня нужны только деньги... Трепетание листиков осинки никогда не убьёт тебя, как трепетание женщины-вамп.


Нет брат, моя природа, меня всегда ждёт, всегда готова всё отдать для нашей жизни на земле! кислород — вдыхай сколько влезет — д наслаждайся; красоту её — пей лишь глазами, как воду путник в пустыне... тепло её — для строительства нашего дома, для обогревания нашего очага — бери сколько хочешь... родничком она меня напоит, опьянит своей нирваною и доказательством Божиим...


всё мне отдаёт моя природа — и даже жизнь свою!.. и мне надо, значит, как-то подражать ей... чтобы слиться с нею!.. чтобы не отличаться от неё... чтобы быть таким же...


И вот, я сосчитал, подсчитал, рассчитал, что мне надо для жизни... сколько мне надо для жизни. Я ни мяса, ни рыбы не ем — ну, не забираю ничьи жизни. Потому что надо отдавать, а не забирать. Всё, что отнял — то пропало, всё, что отдал - то твоё! И вот, у меня получился довольно таки немалый список продуктов — таких, как все крупы... и кстати, поджарить любую кашу с лучком — это ж просто объедение.


Та же картошка — хоть в варёном, хоть в жаренном виде — это ж вершина поварского искусства — без всякого искусства; 
суп гороховый — это ваще пища богов! Да мало ли ещё чего!.. Т.е. употребляю я в пищу — одни только семена.


Ну, естественно надо заплатить за мою халупу, за нору, за электричество — короче говоря всё подсчитал и только эти деньги себе и оставляю. Ну, а остальные деньги только перевожу больным детям. Потому что сам же Христос сказал: «Кто больше подал на храм? Нищая старушка — две копейки — но это всё, что у неё было... Или миллионер от двадцати миллионов своих — миллион пожертвовал на строительство храма. И в резюме-то, ответ-то получается такой, что нищая старушка, для Бога, подала больше, чем миллионер — потому что отдала всё своё, а не часть».


Так и я, сливаясь с природой и подражая ей — отдаю всё, что только могу отдать — для спасения кого-то! И никто заметь, никто!.. не в силах мне этому помешать. Потому что начали мы спасать нашими мизерными деньгами — ещё вдвоём с супругою, но зато отдавали — всё что могли... когда она ещё была жива. И вот, скажи мне, молодой человек, что ещё мне может помешать для моего вечного счастья?.. мне, который Любит природу ! Свою родную природу...


Про наркотики я тебе уже сказал, что спроси у любого алко, или наркозависимого, что такое проблемы на земле? Или что такое счастье на земле? И они у тебя спросят: «А сам ты алкозависимый?» - и если ты скажешь: «Нет», - то они на свой же вопрос ответят так:


«Так какие же у тебя могут быть проблемы? Тогда ты просто дурак и не знаешь своего счастья... когда не знаешь своего счастья! Проблемы могут быть только тогда и заботы могут быть только тогда, а так же ад беспросветный — когда у тебя есть какая-то отравная зависимость. А всё остальное, если ты не отравлен наркотиками — всё остальное — не жизнь, а счастье великое. И глупые вы люди — трезвенники и язвенники — если не понимаете своего счастья. Потому, что всё остальное — это только счастье. Счастье жить!»


Что ещё там остаётся, молодой человек? Завидовать я никому не завидую — это вообще глупость. Как можно завидовать больным людям?.. если все до одного отравлены на половину — вселенной разрушения. Проявляется только это по разному; и если с работой у тебя к примеру хорошо, то в семье значит не пойми что... если в семье хорошо — значит со здоровьем беда и т.д.


Славы мне никакой не надо. Осуждать кого-то... а зачем мне их осуждать — если мне от них ничего не надо? Они мне все завидуют, что я не пью и не страдаю, и спокойно так хожу, и гуляю со своей собакой.


Иные нассуть на мою дверь... ну, может быть до уборной не дотягивают, может быть от презрения ко мне великого — вытаскивают болтяру и нацеливают её на мою дверь. Но я, как  сильно уж очень вонять начнёт — иду в нашу лавку и покупаю в ней «Белизну» - и вот, глядишь так — полил, покропил «Белизной»-то... Попенилось так, попенилось и снова воздух чист.


Или окурки кидают в мои окна, то в форточку попадут... Приду так бывалочи — окурки валяются на столе — тетрадка прожжённая. Ну, что делать? - презирает меня народ! Они все живут в аду, а я не хочу в ад. Ну, то есть это всё понятно. Ну, не было пожара и тому я рад. Не загорелась тетрадка! Не вспыхнула. Значит — Бог помог! И снова счастье.


Стал умней, как говорится — закрываю теперь форточку перед уходом. То повадились окурки плевать и кидать в мою дверь. Ну, что делать? - веду себя скромно — без смиренья нет спасенья. Один раз к двери подхожу, а половичок-то прогорел. Т.е. ещё бы немножко и был бы пожар... благо ещё половик был мокрый от постоянных на него излияний.


Ну, что делать? Зачем искушать лихо — пока оно тихо? Взял коврик-то, да и убрал от греха — вернее выбросил на помойку — вот вам и весь ответ. И теперь - кидай не кидай окурки-то в двери — в «Белизне»-то ничего не возгорится. Ну, презирает меня народ и ненавидит одновременно — ну, что тут делать? Куда сбежишь от этой славы?


Молюсь только... Обращаюсь к Господу за помощью от «чёрного глаза», да проклятий, а что ещё остаётся делать? Новости по радио не слушаю, газет не читаю... А зачем осуждать кого-то? Ведь заманивают новости только чем-нибудь солёненьким — ну, маньяками там, или прочими- другими душегубами-сумасшедшими.


И ты не замечая за собой — начинаешь  тут же их осуждать и проклинать. Тех же к примеру украинцев. А чем я их лучше? Тем, что не родился на Украине? А чем ещё? Ну и т.д.


Нет, музыку я слушаю, музыку обожаю — совершенно разные волны... но только доходит до новостей — сразу же — шух так!.. на другую волну! и снова в почёте. Не можно спасать весь мир — осуждая при этом и проклиная пол мира. Практика-то плохая, негативная практика-то. И попахивает только гордыней и злобой, как и любая революция.


А ты начни, брат, с себя. Начни сам, лично, с Божьей помощью спасаться от страстей. А невозможно спасаться от страстей слушая новости и осуждая половину негативного мира — виноватых лишь в том, что ты не родился на их месте.


И вот, с себя-то, когда начнёшь — и выяснишь вдруг, что раз ты всю жизнь осуждал и злобствовал — т.е. ни ктой-то там... а сам ты лично — изливал негатив в этот мир; то значит, ты и виновен; сам — перед всеми в этом мире... раз именно через тебя — пёр ад на нашу зелёную и голубую планету. И вот, выяснив это, что сам ты перед всеми виновен, а не кто-то перед тобою виновен... то постарайся хоть в последние мгновения этой жизни прожить добрым и светлым.


Дак вот — с себя-то, когда начнёшь и собою же и закончишь...
Из себя т.е. когда постараешься хоть немножко-то чёрных страстей повыгнать, да поубавить... то и мир-то вокруг тебя совершенно даже изменится в лучшую сторону.


Христос прямо сказал: «Не осуждай никого. Изменись сам в светлую сторону — и мир вокруг тебя изменится в лучшую сторону!» - и казалось бы, да?.. молодой человек, но это же так — ясно, ясно, ясно!.. это же всё так на поверхности. Стань хорошим — и мир вокруг тебя станет хорошим.


Стань плохим и мир вокруг тебя станет плохим. Ведь подобное к подобному. Подобное к подобному. Ведь всё, как на ладони — просто всё и ясно!.. Но не понятно никому, никому» - примерно так вот, любил высказываться бывший сотрудник полиции — местный абориген и туземец  среднерусской полосы, волжанин — живущий в бараке за фанерной дверью.


19


Так вот, Бонифаций и вспоминал его обычно — этого Российского аборигена, когда надо было взлетать над обычной действительностью, над бытовой неприглядностью, над девятым валом мелочей преследующих нас.


И над мусором в ПГТ он обычно взлетал с такой вот, психологической установкой, с таким вот аутотренингом, с таким самовнушением — тем более, что всё это была сущая правда и истина, что: «Ну, да, развивается народ... развивается. Ну, не требуем же мы от цыплёнка — петушиной стати.


Или там — от только что вылупившегося орлёнка — величественного полёта — над суетой и над действительностью! Ну,  нет же! Гадит только этот орлёнок, жрёт и заклёвывает насмерть своего более хилого брата — и с каждым днём всё больше и больше, чтобы жратвы ему горше досталось.


И всё ведь так в этом мире. Ну, надо развиться, опериться, встать во весь свой дивный рост — и оттолкнувшись от гнезда планировать всем на загляденье! Вот, где красотища-то полёта! А как иначе-то? И это надо понимать — как-то надо понимать.


И возможно ли первое самовыражение без трёх букв на заборе, или в подъезде? Как ещё самовыразиться? Как ещё заявить миру, что ты родился?! «Хорошими делами — прославиться нельзя» - как пела  старуха Шапокляк; и мысль-то правильная — мысль очень даже правильная.


Это ж когда ещё там будут у тебя деньги, чтобы ты смог кому-то помочь? Где там ещё найти эту больную бабушку, чтобы приготовить ужин ей? Больные бабушки на улице не валяются. Или старичку там — сбегать в аптеку. Где вы видели этих старичков?


Зато с другой стороны вселенной — простору!.. Степи бескрайние, раздолья широкие! - плюй куда хочешь, испражняйся тако ж! Захотел и написал на стене, что из себя представляет Настя из сто двадцать шестой! и в почёте, и в уважении у своих друзей. Стал смеяться и подтрунивать над всеми встречными-поперечными — опять же респектуха тебе от корефанов — все удивляются, какой ты смелый — когда ты плюёшь сзади на прохожих — вот это кайф! Вот это ништяк! Вот это радует!


А помочь маме сходить в магазин, или диван пропылесосить, или мусор вынести — это ж скукотища-то какая! Да от тоски просто сдохнешь. Недаром же древние за пришельцами из других миров повторяли: «Время разбрасывать камни — и время собирать камни».


То есть когда тебя настигнет совесть? В каком возрасте? В каком возрасте ты себя в ней, в совести, как в зеркале — увидишь всё своё уродство? Это же ж, у каждого по разному... Увидишь, ужаснёшься своей образине и пойдёшь по свету собирать камни, чтобы постараться вновь построить дом, которого ты лишился. Построить дом, где тебя Любят, лелеют и ждут — где всегда тепло и горит очаг... и ласкают любимые руки.


Потому что жить и дальше в выстуженном доме — без окон, без дверей... где вместо приятной музыки гуляют сквозняки — на которых только и получать воспаление лёгких... Где в выбитый дверной проём заходят неизвестно кто — и делают с  тобой неизвестно что. Где протекает крыша — и от сырости, какие только адовые твари не завелись по всему дому. Где ветер в выбитых окнах гудит и завывает, как стая волков. Где холодно и зябко — от злости, от гордыни, от алчности (это когда мало мира, который вокруг тебя — а хочется что-нибудь эдакое — экзотическое!.. именно так и становятся наркоманами и алкоманами).


Дак вот, рано или поздно — но каждый не может далее переносить разрушение — у каждого просто  своё дно; где всё — амба, шабаш, кранты! Ну, невозможно уже дальше разрушаться, ребятушки! И вот, каждый начинает собирать камни того дома, где он раньше жил. Где бы это ни было, когда бы это ни было, в каком мире это бы ни было — в этом, или запредельном.


Но другой дороги у нас, у всех, нет — это единственная. И чем раньше каждый из нас начнёт собирать камни — тем лучше — ему же самому. Чем раньше — тем лучше. Чем раньше человек начнёт латать свою крышу у дома, чем раньше начнёт вставлять окна и двери, чем раньше начнёт возрождать вытоптанный палисадник; чем раньше начнёт вкапывать столбы — для нового крепкого забора — заместо старого, поваленного уже давно и т.д. и т.п. - тем лучше для него же самого.


И поэтому, ну, что же делать, хоть Бонифаций и был ещё молодой человек, но он умилялся глядючи вокруг себя; умилялся всей этой детскости, юности, клокочущей страстями зрелости... понимая, что рано, или поздно — но все эти хулиганы,  проститутки, алкоголики, тунеядцы и кто бы они там ещё ни были... но причалят обратно к Божьему крылу, под сень Его белоснежного крыла... и станут обычными, и никому не заметными (ну, потому, что добро не бросается в глаза), культурными и интеллигентными людьми.


20


Где вот, вы вообще видели интеллигентного человека? (Ну, я сейчас не про тех кто в оппозиции к власти. Это разбойники, а не интеллигенты. Любой революционер в великой гордыне своей — только и есть, что разбойник). Выступать перед всеми интеллигент не пойдёт — слишком стыдно. По телевизору толкать моралите тоже не будет — позор один.


В церкви тако ж осенять себя крестом не станет прилюдно — стыдно. Даже на лавочке перед домом не сидит никогда — чтобы не смущать мимо проходящих. Ну и где же ты тогда встретишь интеллигентного человека? По улице и то, как курёнок пробежит, чтобы не видел никто и не слышал — вжик так только — и нет его...


Хотя нет, есть места, где интеллигента можно заловить тёпленького... тёпленького, как говорится, на крючок. Это наша родная лавка. У водопоя-то любая животина встречается. Интеллигент-то, хоть он и интеллигент, но покушать-то, как пел Высоцкий — не дурак!


И вот, идёт родимый в засаду! Сам идёт! Трясётся, но идёт! А там продавщица — и спрашивает вначале — чуть раздражённым голосом: «Чо брать будете, мужчина?» - на его несколько странное, так сказать, молчание. Но интеллигент он на то и интеллигент, чтоб про самое главное-то забыть. Ну, т.е., вот так взял и про самое основное — ради чего он тащился в эту вшивую лавчонку — он и забыл.


«Мужчина, не задерживайте очередь» - молвит уже более раздражённым голосом продавщица. «Нет-нет, - бормочет тут интеллигент, - я подумаю...» - и бросается в сторону. «И ходют, и ходют...» - ласково так воркует продавщица; а он беднай — не на шутку напрягши мозг — можно сказать — единственное своё достояние из всего тела! и то с такими вот закидонами...


всё ж таки через несколько минут вспоминает зачем он сюда явился — и вот зубря про себя и повторяя, как: «Отче наш...» - зачем он забрёл в эту лавчонку — добирается он вдругорядь до нашей знаменитой продавщицы. Но только вот, глаза их встречаются и его вот, прямо, как обрубает! Вот белый лист перед глазами и всё тут! 


Как он не напрягает свой великий разум — бесполезно! Ни-че-го! «Брать будете что, мужчина?» - ладит своё продавщица и этим просто добивает его. Это, так сказать, контрольный выстрел в его голову! О-е-е-е-е!.. «Нет я подумаю...» - лепечет он и отбегает.


Продавщица качая головой, как-будто тупее уже никого не встречала на этом белом свете обращается к следующему посетителю: «Ну, а ты чо припёрся? Опять ханку жрать?»  «Не Натусь, - говорит ей какой-то мелкотрясущийся клиент, - пива бы...» «С пива будешь ссать криво, - говорит, как-то мимоходом продавщица, но полтора литра «Охоты» зацепляет и ставит перед клиентом. - Разбогател ты, Колян». «А чё? - трясётся тот, - имею право». «Ой ли...» - поёт продавщица.


В это время интеллигент, как-то даже страстно производит древнеегипетские раскопки — зачем он забрёл в эту лавку?! Даже ж как-то, я бы даже сказал, самозабвенно! И когда через несколько покупателей приходит, к какому-то консенсусу, то хватается за ручку — которая чудом оказалась в его кармане — и буквально чертит жирными буквами на руке — зачем он забрёл в эту лавку.


И даёт себе страшную клятву — никогда и никуда не ходить без ручки, чтобы писать на руке! Ну, потому что вы, может быть, будете смеяться, но как часто бывало — идёт тот же интеллигент с запиской, где всё расписано детально, детализировано, досконально, скрупулёзно — что и как ему надо купить! Все ходы, как говорится, записаны! Ну и что из этого?


А нет записки-то! Т.е. он туда-сюда — по всем карманам — нет записки! Раз десять повыворачивав все карманы — он приходит к выводу, что это, братцы вы мои дорогие — полный облом! И куда сейчас ему со своей интеллигентностью?


И вот, плетётся, как побитый пёс домой, где расписано до мелочей — что и как надо купить. Такая вот литература наивысшего, наивысочайшего пера!.. И на что вообще годен интеллигент?! Ну, на что годен такой человек? Ну, может быть, за всю свою жизнь — ну, повесть там, какую-то накропает, настрочит, д накалякает... или роман в стихах — о-е-е-е-е-е... А так... Ну, на скрипочке, там, поиграет, на рояле — ну, музычку сочинит... И всё ведь на этом!.. Да-а-а-а-а...


Не зря ведь товарищ Сталин так прямо и говорил: «Расстрелять!» и ещё: «Слишком уж много развелось в России этих — ни богу - свечка, ни чёрту - кочерга. Не пойми кого... Не пойми, что за народ. Он сейчас на скрипке играет — фашист придёт — тоже на скрипке будет играть.


Нет товарищи, всех их безоружными и под пули - «Добыть оружие в бою!» - пусть фашистская пуля войдёт лучше не пойми в кого — чем в героического бойца Красной армии». Это ж просто БРАВО какое-то! товарищ Сталин. Это ж просто — да-а-а-а-а...


Так вот, интеллигентный человек — как уж может... Но уж всяко старается не кидаться и не бросаться никому в глаза. Там юркнет, тут прошмыгнёт... Вжик только и нет его... И единственный, и правильный наш путь к Богу, к Свету, к Любви — это быть тише воды — ниже травы... т.е. скромность возведённая в степень!


Не то что нам абсолютно не нужны шумные руководители. Нет, на каких-то этапах развития и самообороны — кто-то должен и вести за собой, и возглавить поход! Но всё таки к Богу строем никак не прийти. Это дело-то очень даже личное и интимное... и у всех это, как-то по своему... по разному происходит.


Роднит только то, что человек должен остаться один, чтобы поговорить с Богом. Чтобы прийти к Богу нужно остаться одному... В толпе и строем - к Богу не придёшь. И скромность, скромность, скромность. Без смиренья - нет спасенья. И вот, давайте, как-то правильно поймём эти слова.


Потому что священники всё воспринимают только в негативной ипостаси. Почему так повелось? Уж не знаю. Но воспринимают это так — всё в этом мире от бога! Значит и зло всё - тоже от бога! Ну, логика такая!.. куда от неё деваться? от логики-то. И значит, продолжаем логику — всё зло, которое на нас обрушивает целая вселенная негатива — надо воспринимать со смирением — так как всё от бога.


Ну, жуть какая-то, братья-священники. Ну, что тут скажешь? Вся ваша жизнь — одна жуть. И зачем вам Бог Света, Любви и вечного счастья?.. Зачем вы о Нём вообще говорите?


Теперь, как же понять правильно слова - «Без смиренья — нет Спасенья». Это значит — быть тише воды — ниже травы. Быть таким тихим и скромным, что никогда, ни на какое зло - не отвечать ни под каким видом. Тебе делают зло, а ты отойди; тебя кроют матом и обзывают — а ты отбеги; в тебя плюют, а ты утирайся и отходи, и отходи — до тех пор — пока совсем уж тебя душить не начнут, или кого-то при тебе; ну, тогда надо, конечно, оказать сопротивление — но до этого — ни в какой даже степени.


Про букву Я вообще забудь. Я это не только последняя буква в алфавите. Я это не только головка от «Белоруса». Пока ты противопоставляешь себя — Я и мир, Я и природа, Я и остальные — хорошего не жди. Будет одна только беда.


Когда ты воспринимаешь себя, как — я в природе — то есть один из её муравьишек, из цветочков, из былиночек... Я в миру — т.е. один из всех болезных — тебя окружающих... такой же, собственно, больной, как и все остальные (скорей всего даже хуже...) а если и не хуже, то только благодаря родителям и месту рождения, а не как уж не бредовым и придуманным своим моральным достоинствам.


Впереди меня бездна существ — умнее меня, мудрее, лучше -
во всех светлых моральных качествах... позади меня — да, есть и глупее существа и больнее... но которым я просто обязан помогать, чтобы стать таким же Спасателем, как те, что в бесконечность лучше меня... мудрее и Светлее... чтобы подобное к подобному.


Ну вот, как-то так - «Без смиренья нет Спасенья». Уйди от гордыни — вот, что такое Смирение. Я — не в противопоставлении себя другим, а я — один из... Один из бесконечного числа Божиих сущностей. Я — не потому, что вот, один такой, особенный уродился... а я несу в себе частицу Любви Божией... И надо беречь этот огонёк в ночи... этот чудный маяк — от восьми смертных грехов, от страстей адовых, от ужаса и сумасшествия.


Один из — и счастью нет предела... Один из — и счастью нет  конца!.. И это  не быдло, это не серая масса, не аморфная, ни желеобразная... это Творчество! Любовь! Красота!..


А вот, противоположность этому, когда Я вышел в чисто поле! чтобы показать всем!.. какой я инди-инди-индивидуальный... а так, как всё хорошее и лучшее было уже всё придумано и создано задолго до моего рождения... то, чтобы стать инди-инди-индивидуальным — надо т было, хошь не хошь, но придумывать, что-нибудь мерзостное и гадостное...


Ну, потому, что всё хорошее было уже изобретено за миллиарды лет до меня... Не становиться же в один строй, там... в один суконный ряд — с Ваней и Маней, когда я весь такой изы-изы-изасканный. И вот, так-то вот, и пошло всё на минус, чтобы значится, хоть как-то отличаться, всё ж таки, от всего остального быдла.


Так вот и получился ад с его обитателями, где гордыня — Я себя отделяю от других! стала играть первую скрипку. Это, так сказать, основа всего ада. Стержень его. Обгадить всю округу — и превознестись в своих глазах!


Нет ребятушки. Я один из — и счастью нет предела!.. Я один из — и счастью нет конца!.. Это другой полюс, другая сторона медали, другая реальность! где в творчестве и в Любви — ты можешь быть счастлив бесконечно. Можно ли перечислить всё творчество — какое только есть на свете?..


где один делает поющие камни — и камни поют ему... Другой создаёт куклы — для души и красоты... И главное-то здесь — надо Любить своё творчество... То есть ни деньги на нём зарабатывать, ни славы никакой не хотеть... Заниматься высшим искусством — где искусство ради искусства!.. Вот тогда только и начинается это величайшее, это Божеское счастье — когда искусство ради искусства.


21


Вышел ты, к примеру так, гдей-то за полдень на променад... Но не просто на прогулку, а есть у тебя одна тайная дорожка, где редко когда кто пройдёт... ну, может быть, грибник... Старая заброшенная железная дорога — уходящая в дебри, в тайгу. В североевропейские таёжные леса.


На этой самой — ржавой, железной дороге, где никого и никогда... где в зависимости от времён года, то трава по пояс, то листвою тебя осыпает, заметает... то всеми цветами радуги переливается снег. Так вот, именно на этой старой и заброшенной железной дороге — в тебя, вдруг, откуда-то свыше, начинает идти музыка!..


От кислорода ли, которым богаты таёжные леса... От полного одиночества ли — что ты, вдруг, остаёшься совершенно даже один... И никого... И тишина... и только шум леса порою нарушает эту девственную тишину... то листва зашелестит, затрепещет, а то и осыпит лицо — всею своею прелестью... То ели начнут раскачиваться от налетевшего рьяного ветра — и видишь только среди этих елей — избушку на курьих ножках,
бабу Ягу и т.п.


То от того же забияки-ветра, сосны величественно зашумят и замашут тебе приветственно своими лапами. Они были здесь всегда — миллионы лет назад, десятки миллионов лет назад, сотни миллионов лет назад — т.е. они были здесь всегда. И вдруг, вот, ты сейчас идёшь так, среди них — и как-будто так и надо... Как-будто бы это не чудо природы... Как-будто бы ты тут не при чём... в том смысле, что возможно ли это всё?.. что они вот, стояли здесь миллионы лет... и что получается, что они тебя, что ли ждали?!


Но, гдей-то в глубине души — ты очень даже это понимал... что всё это именно так... что именно тебя вот они и ждали — всю эту бесконечность времени — когда поили тебя своим кислородом, когда вдохновляли тебя своей чистотой и прелестью!.. когда выбрасывали перед тобой такие холсты и картины — акие никто и никогда, и не нарисует, и не заснимет, и не передаст... потому что передать то, что вливалось в него на этой заброшенной железке — не в силах никому и никогда...


И вот, начинала вливаться в него музыка... Откуда? С небес? Из ручьёв? Из цветочков? Он не знал... просто шёл, мурлыкал под нос ненавязчивый мотивчик... Перепрыгивая с развалившихся деревянных шпал на рельсину... а после — пробалансировав на ней метров шестьдесят... спрыгивал обратно на шпалы. Больших затей-то — у него на этой дороге и не было. 

 
Потом он как-то, вдруг, начинал понимать, - что вообще-то нигде и никогда, он не слышал эту музыку... И поначалу-то, вроде бы, так и ничего... ну в смысле мало ли, мол, где мог слышать — а потом вот, взял и забыл. Тем более, что к музыкальной культуре, он вообще-то мало имел отношения — так... тренькал на гитаре — не более... ни нотной грамоты, ни сибемоля, ни минора в мажоре...


Но потом опять так идёт по своему волшебному местечку — и вот, и опять, чтой-то мурлыкает, мурлыкает... и опять музыка — и не слыханная, и невиданная, и неосязаемая... Как-то раз и думает — дай-ка запишу! А что? Музыка-то красивая, а чуть только о другом, о чём, подумал — и забыл мотив-то... и пропал мотивчик-то!..


Благо труба всегда была с собой — и вот, решил записывать на мобилу. И вот, как всегда — заранее конечно не думал... Пошёл на природу и пошёл... Ну, с детства он любил уединяться. Хорошо думалось и решались, какие-то любые вселенские вопросы — как-то так — невзначай, ненароком, исподволь...


И вот, музыка и опять музыка! и опять в нём! Он даже потом и думал так, неоднократно: «Почему я? Почему ко мне? Кто я такой? Ну, ладно — был бы там, композитор акой, музыкант... А тут что? «Никто, ничто — и звать меня никак...»» - так думал он, но музыка была прекрасна...


Какой-никакой, но слух у него, всё ж таки, был - чтобы оценить эту прелесть! Ну, тренькал же он малёхо на гитаре... и вообще от многих песен он покрывался мурашками — его бросало и в жар, и в пот... и слёзы, слёзы заливали всё лицо его... И красивую музыку, от не совсем красивой — он мог отличить...


И вот, когда полилась в него с небес музыка — он включил камеру в трубе — и вот, снимал красоты родной природы и заодно записывал свой голос напевающий эту чудную мелодию. Так вот и повелось с той самой поры. Поназапишет к примеру мелодий пять - в пяти разных походах (каждый поход у него проходил примерно раз в неделю), да забросит на флэшку — ну, потому, что труба у него ненадёжная — хотела записывала, хотела стирала видео - по своему усмотрению — ну, собственно, как и вся эта суперпродвинутая цивилизация — никогда не ожидаешь с какого боку она тебя прижмёт и вставит пику в бочину.


И вот, возможно ли здесь объять счастье этого человека — его 
ли, тебя ли?.. который состыковался с какой либо музой... и вот, возможно ли передать ту усладу, которой наполняется на природе твоя душа?.. Нет, это не одуревающая — всеразрывающая, обалдевающая, всеуничтожающая кайфуха негатива... Нет, это совсем не то...


Это до того всё тонко... неуловимо... Это, как лёгкий ветерок... как бриз... Как изысканнейший и неповторимый запах чего-то светлого и жизнерадостного... то, как запах цветов в цветочной лавке... то, как-будто солнечная, лесная полянка и запах земляники касается твоих ноздрей, и хвойный запах прогретых на солнце сосен... То, как-будто ты лежишь в разнотравье на диком-диком луге, где даже и не ступала нога человека...


И всё это очень тонко, всё изысканно, всё чудесно!.. Какая-то волшебная сказка охватывающая тебя... И хотя это не одуревающая и обалдевающая кайфуха, а тонкая и изысканная сказка — но эта услада до того близка к нирване, когда душа летит над землёй... что уже не забывается никогда. И кто испытал эту Божественную нирвану — на природе ли, в искусстве ли, в спасении людей ли... тот никогда не променяет её на дикий и необузданный  сатанинский кайф.


Это, как два полюса радости — на одном полюсе твоя радость от того, что ты отдал! на другом полюсе от того, что взял; на одном полюсе радость от того, что соприкоснулся с чем-то удивительным, прекрасным и Божественным... на другом, что все тебе должны служить и природа в первую очередь, и когда ты изничтожаешь леса и реки — тут-то тебе и радость;


на одном полюсе бесконечное счастье от творчества других (ну, потому, что сколько бы ты не читал книг и не смотрел фильмов — ты их никогда все не прочтёшь и не пересмотришь (имеются в виду конечно шедевральные книги и фильмы) — они создаются в день по нескольку!),


а со своим творчеством... ну, как получится, как Бог даст (в смысле — если Богу понадобится, чтобы твоё творчество пошло другим — тут же появятся и люди вокруг тебя соответствующие и т.д.), а не даст — так и так хорошо со своим творчеством... о вселенной есть кому и без тебя подумать... 


На другом полюсе изничтожающая зависть к чужому творчеству и злоба тут же... стремление к славе — но славы никакой... Тщеславие неимовернейшее — поиск таких идиотов, которые поклонялись бы твоему творчеству и радость от их идиотских высказываний — если они превозносят тебя...


На одном полюсе — нирвана уже начинается от одного только воспоминания о природе; от подготовки к походу в лес — туда — в души очарованье, где очарованная душа будет трепетать и возноситься к Богу... на другом полюсе — в диком опьянённом кайфе от водки — с ножом в руках — на кого-то замахиваться и убивать... Я понимаю конечно — некоторые любят погорячее... Ну, да Бог им конечно же НЕ судья — а сами они себе судьи — во главе с гениальными бесами.


А тот кто испытал в себе нирвану от творчества — тот будет вечным её приверженцем и не опустится никогда до идиотического кайфа. И если вы скажете, что многие творческие личности злоупотребляли алкоголем... то ответ здесь будет такой — это были ещё юные и молодые люди — неопытные, немудрые. Но с годами, с возрастом, любой нормальный человек понимает, что надо лечиться...


ведь зачем страдать и мучиться, когда жизнь полна отрады и счастья (и кому это ещё не знать, как творческим людям?..) зачем не вылезать из ада, когда живи только и наслаждайся, живи да радуйся! И все бы они бросили свои лихие пороки, как Достоевский свою игроманию... если бы хватило им лет — пожить ещё... ведь Достоевский всё ж таки жил до шестидесяти.


И то есть, опять же, мы упираемся в то же самое развитие — где без гусеницы не будет прекрасной бабочки. И возможно ли не умилиться от этого? Возможно ли не возрадоваться от этого вечного торжества Любви на планете Земля?..


Да, ползут они — пьяные и наркотически отравленные гусеницы. Ползут они и бесконечно жрут ханку — говоря т.е. по русски. Как официанту за границей русские туристы заказывают водку — на первое, на второе и на третие... и когда официант уже в истерике возопиет:  «Нет, ну, а кушать-то!.. Кушать-то вы что-нибудь будете?!» - на что ему русские туристы и в очень даже спокойной форме, манере общения, особенности поведения — отвечают: «Вот её мы! и будем кушать!»


Но куда они ползут пожирая всё древо жизни на своём пути?! то древо жизни уничтожая — без которого просто и нет этой жизни... Куда они ползут?! Ползут-то  они всё одно ведь к совести, к так называемому окукливанию... где перегорев в аду собственной совести - души их становятся прекрасны — и они выпархивают из куколок своих, или гробиков — уже прекрасными бабочками и чудесными душами — и летят, летят, летят!.. Куда?.. Туда... к Богу! к Любви! в рай!..


И когда нас всех накроет совесть? когда к нам она подступится? Это ведь у всех очень даже и очень по разному...
Очень даже индивидуально! когда произойдёт это окукливание... метаморфоза... У кого на этом свете это всё происходит... У кого на том... ну, кто не успевает по разным причинам... в основном по юности своей... прийти к Богу...


Но рано, или поздно приходят все... и это вдохновляло и это окрыляло и это радовало, когда Бонифаций шёл по заваленному мусором скверику, или парку — и когда он представлял, как все, через долгий ли, короткий ли путь - превратятся в прекрасных бабочек — в чудесных эльфоф...


это окрыляло его до такой степени, что он подлетал над мусором, над бутылками, над шприцами, над пачками сигарет!.. И подлетал так, что и не видел даже этого ничего — абсолютно!.. Он видел только прудики — разбросанные по парку; склонённые к ним плакучие ивы — купающие свои косы в их чудной глади — в которых отражались облака... Видел ручьи, речушки — разбросанные, то там, то здесь...


Шёл специально к ним, чтобы послушать их журчание... Ну и собственно говоря ничего ему больше-то и не надо т было, кроме как журчание ручейка послушать... О да... чтоб вторил ему шелестящий камыш... вот собственно и всё, что ему надо было от жизни... Здесь он останавливался и спокойно так переправлялся в нирвану — без всяких даже там индийских, или наркотических заморочек.


Главное ещё здесь, было для него, чтобы никого не было рядом — в это самое время! Вот собственно и всё. Для чего в общем-то и совершались все эти длительные походы — чтобы найти именно то место, где спокойно и безлюдно, и под журчание ручейка можно спокойно отправляться в нирвану... О какая же это была всегда отрада... О какое счастье... что может с этим сравниться?..


Счастье вечного покоя... Ветер чуть шевелит ресницы... всё тело, вдруг, как-то обмякает и расслабляется... вот он переливается и журчит ручеёк-то — посиди послушай... Так было всегда... так будет всегда... когда ты придёшь сюда... Так было всегда... так будет всегда... где Бог тебе скажет: «Да...»


22


Ну и посуди сам, ну, что тебе ещё надо, человече? Ведь всё остальное — ведёт тебя в какие-то непроходимые лабиринты... С женщинами — одни нервы... ну, понятно ещё, им нужен мужчина — одной страшно... а тебе-то зачем — нервы мотать? Ш-ш-ш-ш... - потверждает камыш... Ш-ш-ш-шух... - вторит тако ж...


Работа... добыча денег — это конечно на любителя... Но это такие нервы и потеря здоровья — что не то, что вечно... а и живёшь-то только до выходных, до отпуска, до пенсии... Есть конечно и такие — кто духовно состыковался со своей работой, но, где эти единицы? и потом, что это за состыковка — с нервами, с матом, с проклятиями?!. это, по моему, какое-то извращение...


Понятно конечно, что и на пенсии деньги до зарезу... ну, работай, раз жить не умеешь. По доходу и расход — у кого щи жидкие, у кого жемчуг мелковат. Денег всегда будет мало. Денег никогда не будет. Надо быть радым — тому, что есть. Тому, что можешь купить на пенсию... а не выдумывать там разные несусветные фантазии — коим нет ни конца, ни края — если ещё пойдёшь на поводу у жены. Ш-ш-ш-ш-ш... - шелестит камыш... - ш-ш-ш-ш-шых... — вторит тако ж.


Что там ещё у нас? Создать учение, наштробить учеников — наштамповать их там — под своё учение... «Когда-нибудь наверняка — подымет детская рука...» - ах оставьте. Никакой детской руке, никакие чужие мысли, тако ж многомудрые советы — сто лет не нужны!


Каждый живёт только своим умом, своей мудростью, своим жутким опытом — и плевать ваще хотел на все другие мнения, на все другие мысли и идеи. Он знает то, что он знает! И тут же бесовское клише, возникает у каждого в голове — против которого нет спасения, кроме молитвы - «И не было доселе такого умного, как Я!»


Ну и причём здесь все твои гениальнейшие  мысли и идеи? Тот кто до них ещё не развился — до этих идей... тот их никогда не впитает! Хоть на голове стой! Он будет только ржать над твоими потугами — кому-то, что-то доказать.


А кто развился до этих идей (например - «Возлюби врага своего...») - тот и без тебя до этих идей развился... Тот и без тебя везде успел и всё понял!.. Потому что Господь награждает всех своими тайными знаниями — кто созрел для них - абсолютно бесплатно и без закипания мозгов.


Потому что вот, до сего дня, до сегодняшней ночи — ты ничего не знал... а только долго так жил в каком-то всё предвкушении чего-то великого, волшебного, Божественного... И вдруг, проснулся после очередной ненастной ночи, или вернулся из леса — из чудного похода... и вот ты уже знаешь всё! Всё знаешь!


То есть вся космическая мудрость - в тебе! Откуда? Что? Как? Никто не знает. А ты всё знаешь — и уже готов нести в мир эти Божественные законы, уже готов писать книги на эти темы, уже готов спорить с другими науками — на уровне профессора Божественной мудрости. Вот, что такое Божественная мудрость.


Вот, что такое и другие все идеи — которым человек посвящает всю свою жизнь. Но кому они нужны, кроме тебя самого??? Да никому! Вот т.е. абсолютно даже никому! Кто до них не дорос, до этих идей — тот не дорос. А кто дорос — тот дорос совершенно даже без тебя.


О жизнь твоя — великое есть знамя! Есть целый мир  - премудростей и нег! И океан Любви... О жизнь твоя — песчинка ль в мирозданьи — несущаяся в даль по воле ветра? иль просто — ноль без палочки, где абсолютно нам невидимый микроб укнокает любого — даже генья?..


Где ты ничто и всё одновременно! Где только прилепись к Любви и ты сразу же, вместе с Богом, становишься всё!.. где только лишь подумай о том, что ты гений — и ты, сразу же, становишься ничто (потому что, на поверку-то, все твои идеи — сто лет никому не нужны!) - жур-жур-дзинь-дон — подтверждает ручей... пер-кру-льится — подсказывают его струи...   


Руки расслабляются ещё более... Спина слабнет до такой степени, что надобно куда-то прислониться... И он здесь обычно, притулялся к какому-нибудь камню поросшему разноцветным мхом, который тоже здесь был всегда, который так же здесь лежал миллионы лет... О Боже... Боже... Боже... Благодать-то какая...


«Что там ещё?.. - расслабленно текут мысли, - оставить след какой в искусстве, в истории?.. Прославиться!.. Высечь из камня — того же Давида... А зачем?.. Одно дело это когда - ты 
не можешь, чтобы не творить и не ваять, что-нибудь в искусстве... а другое дело — понуждать себя ради славы... чтобы непременно, какой-то след в истории... Но это беда, что можно здесь сказать? Это одна только беда.


К счастью — человека ведёт только скромность — чтобы никто не видел его и не слышал, чтобы никогда — т.е. всё, что создаёт покой... бесстрастие... только это и ведёт к счастью.


Кто знает какую-нибудь травинку на лесной полянке? Или ёлочку притулившуюся возле берёзки... Да никто не знает! Но все же дышат только их кислородом! а без их кислорода умерли бы уже давно! Чем мы платим травинке и ёлочке за кислород без которого нам не жить? Да ничем. Вырубаем леса, косим и выжигаем травы.


Это ещё ладно, что Бог создаёт существ, которые никогда и ни на кого не обижаются — и сколько бы их не вырубали и не выжигали — они вновь прорастают и даруют нам жизнь. Срубленная ёлочка вновь из пенька даёт новые ветви, которые превращаются в новую ёлочку... семена трав вновь привносятся на выжженную землю — и вот изумрудная травка-мурава даёт новые росты...


Если бы природа обижалась на нас и не произрастала после очередной своей гибели — невзирая ни на что!.. то мы давно бы уже жили в пустыне Сахара. Вся планета бы уже давно была эта пустыня и мы конечно же давно бы уже не жили. Без растений жизни нет. С растениями одно только Благо и Отрада!..


И с кого нам брать пример в этой жизни? с Божьих садов — которые только отдают всё своё существо на Благо всех, которые только украшают природу собою и согревают всех и вся!.. и хороших и нехороших — всех... Так же, как и солнце — светит всем! Или с людей, которые заполнены всеми восемью смертными грехами — и которые только и делают, всю свою жизнь, что грешат.


Естественно, что будучи слугами и рабами разрушения — разрушают не только себя, но и всю округу — всю природу в которой живут. Т.е. рубят сук на котором сами же и сидят. Им что ли подражать? Этим людишкам? Но это идиотизм — быть рабом ящика Пандоры и без конца взрывать этот ящик — выпуская наружу тысячи бед изливающихся канализацией из своих же низменных страстей — уничтожая себя этим и страдая до бесконечности... быть бесконечно рабом сумасшествия, алогичности, театра абсурда...


Или уйти от низких страстей и жить спокойно — в творчестве, в Любви, в спасении всех и вся! Никому не завидовать, ничего не жаждать, ничего не страждать... Ничего не алкать, не добиваться, не рыть, не верещать... Ну, есть у тебя что-то — значит есть; нет у тебя пятого и десятого — ну, значит и не надо.


Ну, вот же, через ручей — стоит же ракита — немаленькое древо и шумом своих ветвей успокаивает всю нервную систему. А почему успокаивает?! Да потому что кроме Любви, созерцания и покоя — ей не надо больше ничего.


А тебе?.. зачем тебе нужна машина, чтобы угробиться на ней? да ещё и всю свою семью угробить? Зачем тебе нужна заграница? чтобы самолюбие потешить? чтобы жене ненасытной угодить? Ты потрать все эти деньги на больных детей! и это будет лучшее твоё вложение капитала. Потому что — всё, что взял ты — то пропало; всё, что отдал — то твоё!


И после всех твоих обогащений в душе остаётся одна пустота — хоть замки строй, хоть недвижимость за границей покупай — всё это пустота и негатив — потому что ты это не отдал — и всё это у тебя, для себя же самого и пропало. Но построил на эти деньги храм Божий, больницу и счастью твоему нет предела — потому что — всё, что отдал — то твоё! Жур-жур, жур... жур-дзинь-дон — подтверждает ручей... пере-крул-льится — соглашаются его струи...


Любовь хороша — когда оба созрели для Любви — и достаточно глянуть друг на друга, чтобы понять это (не для половухи созрели, а для Любви — это большая разница). Когда ещё и оба умеют Любить... ну, это одна мечта такая — у нас здесь на земле! Любите, дополняйте друг-друга — помогайте друг-другу, спасайте друг-друга!..


Но если ты не созрел для Любви — т.е. для того, чтобы всё отдать любимому человеку! и жизнь свою! и помыслы свои и всё, всё, всё! То ребятушки, лучше уж вы даже и не беритесь за это... Ну, это ж тогда будет страм один, со срамом вместе. Позор один. Позорище и больше ничего.


Во первых, если не оба созрели для Любви — это будут одни только муки для любящего, бесконечное для него издевательство и измывательство... и от такой любви только бежать пока цел, пока жив, пока ещё дышишь. А во вторых если вообще ещё никто не созрел для Любви — то это один только блуд и половуха.


Тут, что можно сказать на всё на это?.. Да ничего. Это пустыня с миражами и бесконечными барханами. Всё в этой пустыне тебе что-то кажется, всё что-то мерещится... тем более, что у людей принято любые отношения, между мужчиной и женщиной, называть любовью. А Любовь между мужчиной и женщиной это вообще-то восьмое чудо света...


И только две пары из десяти, которые дошли до загса — имеют к Любви хоть какое-то отношение. А у восьми пар — это одни только миражи, фатаморгана, бред. У каждого бред свой конечно — индивидуальный. Но что от этого? Кому-то легче?


И всё что-то кажется... что вот, что уж вот эта женщина, эта дама, эта сударыня — вершина мироздания, само совершенство, идеал воплотившийся в человека. А не она для Любви не созрела, ни ты не созрел... и в результате на все, на ваши отношения — плюнуть только и растереть — когда вы расстаётесь из-за чьей-то гордыни, из-за чьёго-то непонимания, из-за чьёго-то жестокосердия.


То тебе телесные признаки начинают казаться вершиной совершенства. Но на телесном, на потной телесности, на туше  иными словами — вообще далеко не уедешь. Каким бы ни был там идеальный партнёр — всё это на несколько подходов, на несколько смычек, на парочку скрещиваний только и потянет... Так... месяц это даже очень много... И уже видеть не можешь это идеальное тело... и влечёт уже её подруга — с более крутыми бёдрами и игривым бюстом.


Любая низменная страсть — она НЕНАСЫТИМА! и это её главное отличие от позитивной страсти. Хочешь и того, и того, и этого... А покоя нет и не будет — коли у тебя низы, коли у тебя чернушка. И ненасытима и кончается только муками — и ничего кроме мук - нет в мерзких страстях. Кайф это только обман на первое время, а потом лживые существа у которых всё существование их только ложь — и кайф отбирают!.. причём полностью! и остаются вообще одни только муки.


Попробуй насыться водкой, или какими другими наркотиками. Да никогда ты ими не насытишься.
Сколько бы не пил ты водки — её всегда будет мало. Сколько ни бегай в магазин, или в аптеку за глазными каплями — всё одно пусто и надо опять бежать. Это, как худое корыто, или решето.


Попробуй когда-нибудь насыться злобой на соседей, на начальство... никогда ты не насытишься — потому что всегда ты найдёшь за что их всех осуждать; какие-нибудь да гадости и мерзости твои соседи всё равно совершат и этому нет ни конца, ни края; и проклятиям твоим нет ни завершения, ни предела, ни укорота, ни камня на который нашла коса...


Возможно ли насытиться алчностью, когда всего мало. Вот мало и всё тут. Да, у меня есть здоровье, я дышу, хожу, что-то делаю... да у меня есть квартира, ванна, удобства не во дворе!.. И много ещё, что у меня есть! Но мне всего этого — всё одно мало. Ну, это, как бы так сказать? оно, мол, и так, это всё есть! Вроде, как бы и так есть, а хочется ещё, что у соседей — иномарка там и много ещё чего...


А почему собственно — и так это есть? Что значит, что это, как бы само собой, как бы есть? Что это значит? А у других людей — нет и здоровья... есть люди, что и дышать не могут...
другие и в туалет сходить не могут — т.е. не могут испражняться...


Почему же тебе мало, человече? Почему же тебе мало того богатства, которое у тебя есть?.. Одно только здоровье, которое у тебя есть — его не купишь ни за какие деньги! Т.е. каким же богатством ты обладаешь, человек! Но мало и всё тут! Мало и всё тут! Сиди возле окошечка, наслаждайся видом из окна — берёзами и соснами! Да, век так можно просидеть и обалдеть от счастья! Но что ты попробуй это скажи кому-нибудь... Что ты?! Проклянут на веки вечные!


Когда надо и то и сё, и пятое и десятое. Алчность ненасытима. 
Это как взять и насытиться завистью, когда ты завидуешь абсолютно всему — всему — чего у тебя нет. Как этим насытишься? Как этим напьёшься? Да так же, как водкой, не напьёшься никогда. Так и блуд идёт сюда же — сколько бы ты не блудил, сколько бы не менял партнёров — всегда будет мало, мало, мало...


Сколько бы ты не извращался в блудодеяниях своих, сколько бы не сладострастничал в изменении поз, ласк, насилий... всегда будет мало, мало, мало. Дойдёшь и до садомазохизма, до издевательств, до насилий... И дальше что? только убийства, сумасшествие, дурдом?.. Всё это какое-то бесконечное и ненасытимое сумасшествие.


23


Зато когда у нас идут высшие страсти — это Любовь к людям, к природе, к творчеству!.. то все эти высшие страсти — они очень даже и очень насытимы. Возьмём к примеру поход на природу. Сначала долго мечтаешь. В конце концов, весь твой поход на природу, начинает видеться в таком радужном свете — что прямо вот, так и кажется — вот он, где рай на земле!


Стоит только тебе добраться до этих сосен!.. до этих ёлочек!.. до этих берёзок!.. Боже ж, как же они там все чудно стоят — и ёлочки оттеняют берёзки — стоящие с ними в хороводе... а берёзки оттеняют ёлочки... и сосны, сосны, сосны, как королевы величественны и ведут себя так же по королевски... 


И вот, наконец, идёшь ты на эту природу!.. И пусть не всё даже так и гладко у тебя получается в этом походе, как в раю...
Тут и поломки техники и набирания ледяной воды в сапоги, и засасывание в какую-то трясину... всего просто не перечислишь... что может происходить во время похода...


Но, но, но, но... Но ты до такой степени насасываешься глазами... навпитываешься, напиваешься чудесными видами родной природы... до такой степени вбираешь в себя все её волшебные красоты — чудных речек окаймлённых тайгой... До такого восторга пьянеешь от смолистого таёжного воздуха — родимой своей Родины. До такого экстаза любуешься ромашками, васильками и колокольчиками!.. Что даже — одним только этим походам, можешь и посвятить всю свою оставшуюся жизнь!


Только и жить дальше для того, чтобы хоть иногда соприкасаться с этой нирваной родного края!.. С этим каким-то полным очищением души. С этим неимоверным восторгом и счастьем единения со своей Родиной. Где Родина это Божий дом.


И за время похода, ты полностью утоляешь свою страсть Любви к природе. Ты абсолютно упиваешься и напиваешься ею!.. И не один ещё день счастлив после похода воспоминанием красот и всей этой нирваны в которую ты окунаешься на природе... Некоторым даже на год этой отрады хватает!..


А вообще, в среднем, так — недельку-другую сыт этой Благодатью в себе... а потом потихоньку — начинаешь снова тосковать по очищению души в родном крае. И вот, все высшие страсти — они утоляются просто!.. Не надо за них никакие пошлости, мерзости и гадости совершать... надо просто приехать на природу и всё!


Или просто взять в руки книгу, или просмотреть в домашнем уюте любимый фильм... Можно даже эти все прелести  и совместить. Т.е. когда озябнешь и уже устанешь на природе от переизбытка впечатлений — и когда начинаешь уже просто мечтать о домашнем уюте — который всегда тебя ждёт дома. Именно, кстати, так можно оценить свой домашний уют — как же хорошо у тебя дома! только на природе и можешь это оценить.   


И вот, когда ты возвращаешься к домашнему очагу — весь такой очарованный и околдованный, как и вся наша русская природа... И вот, когда, конечно же и насытился и согрелся — у домашнего очага — у батареи, у печурки... то вот именно здесь просмотреть свой любимый фильм; почитать свою обожаемую книгу — чуть ли не удесятеряет наслаждение от своего любимого творчества.


И одни красоты, как-то очень даже плавно перетекают в другие красоты... и нет конца нирване... и нет конца усладе, отраде и прелести... Вот, что такое верхи. Вот, что такое — высшие страсти. И тут мы их даже близко все не перечислили... Т.е. живи, человече!.. живи и наслаждайся в этой вечной отраде, в этой вечной нирване созданной для нас Богом даже здесь на земле!


Уйди только от низов, от низших страстей и жизнь твоя превратится в вечную Благодать... Ш-ш-ш-ш-ш... - шепчет камыш, - ш-ш-ш-ш-шух, - соглашается:


«Да, да, человек... как мало нам надо для счастья — если только взять так, успокоиться хоть немного, на природе; созерцать её красоты и попробовать трезво мыслить. Конечно это сложно, это понятно... ведь вниз нас тянет целая наша половина, обратная сторона медали, обратная сторона Луны — целая вселенная негатива и разрушения. Все низы нас тянут вниз, в ад, в сладострастия...


Но есть ли логика в том, чтобы срубать сук на котором мы сидим? Есть ли логика в том, чтобы совать лапы в огонь и орать от боли? Есть ли логика в том, чтобы травить себя и потом опять мучиться? травить и мучиться, травить и мучиться...


А ведь именно об этом и говорил нам Иисус Христос и все святые его последователи. Они ведь просто и ясно говорили: «Не ходите туда — не надо... не ходите в болото — завязнете...  Там и багульник — от которого вы опьянеете и одуреете и отравитесь, там и трясина... там и кикиморы болотные, там и вообще — не пойми что! Там действительно нет логики, а одно только и есть, что сумасшествие... театр абсурда. Ведь это же просто геопатогенная зона, которая разрушает и наше тело и душу... Ходите по хорошей земле, по сосновому бору, по берёзовой роще — там, где ели в два обхвата!...»


Ну и что же тут непонятного? Болото — это и есть все восемь смертных грехов — если уйти в трясину от дороги; это то о чём нас и предостерегал Иисус Христос и все святые. А хорошая земля будет с многовековыми соснами и дубами! Хорошая, сакральная земля будет сама собой — если мы только уйдём из болота. Если мы выйдем из болота — так и будет сразу хорошая земля! И чего же тут непонятного? Будь выше мелочей! Взлети над суетою — коль столько счастья тебя ждёт впереди».


Дались же тебе эти соседи — ну, ведь любые проблемы они же решаются. Глушат тебя музоном — купи беруши в уши; достают хулиганскими проявлениями — обращайся к участковому; топят тебя сверху после ремонта — будь выше этого и просто расслабься... ну, не обращай ты на всё на это внимания! Ведь из любой мухи можно сделать слона, а из любого слона — муху... от которой только отмахнуться.


24


Есть у Бонифация сосед, к примеру, Вздрафий Счастиевич, у которого — ну, много вот таких слонов было... ну, очень их много было — этих слонов. А ему знаете что: «Хоть писяй в глаза — всё божья роса».


Уходит он к примеру на работу, а сосед его приходит с работы — ну, как всегда — пьяный в жо... И ну пинать кирзовыми сапогами в его двери. Пинает для того, чтобы пинать — ну, сумасшедший, что возьмёшь?


У Вздрафия Счастиевича жена дома — полная женщина и очень больная. У неё и сердце больное и всё у неё больное — почему она, собственно, и не работала. Конечно же от ударов сапогами в дверь — с ней делается плохо. Были и сердечные приступы и чего только с ней не было... всё от этого пьяного соседа.


И казалось бы! Да?! Ну, что должен делать здесь настоящий мужчина — это, где-нибудь да заловить этого гада соседа и поговорить с ним по мужски! Ну, там, пара ударов для закрепления информации! Да и всё! Казалось бы! Да?! Вот, что должен делать здесь настоящий мужчина! Если он настоящий мужчина, а не тряпка половая!


Но дело-то в всё в том, что Вздрафий Счастиевич знал точно одно на этом свете — что человека бить нельзя ни в коем случае. Его во первых даже толкать нельзя — потому что человек обязательно почему-то при этом спотыкался, а дальше уже падал и обязательно виском! об какой-нибудь острый угол, или о какой-нибудь камень.


А во вторых от любого удара, не то что по голове, а даже по телу — человек тоже мог умереть; обязательно почему-то в животе рвалась какая-то селезёнка и здоровенный мужик почему-то сразу же и умирал от этого; или удар в грудь приходился, как-то между ударами сердца — и сердце останавливалось.


Короче он знал точно, что человека трогать нельзя и боялся любого насилия, как просто незнамо чего. И поэтому, когда в ужасе, вечером, жена рассказывала ему, как сосед паки и паки, вдругорядь и систематически, вновь и вновь выламывал им двери он говорил обычно так: «Ну, дорогая, ну, успокойся... ну, нельзя же так... ну, вызови полицию... ну, что ты, дорогая...»


Но когда на следующий день, сосед вновь начинал лупанить сапогами в дверь и больная жена вызывала таки полицию, то думаете на этом всё и заканчивалось? О нет. О ноу! Нихт! Но! И как там ещё?!. Всё как раз здесь только лишь начиналось.


Потому что пьяный в ЖО сосед был до такой степени хитёр, что куда там хитрым азиатам за ним угнаться!.. Он пинал в дверь, как говорится, от души и тут же убегал в свою квартиру
и запирался на все засовы. И когда приехавшая полиция (а это были обычно — два дюжих амбала) начинала звонить и ломить к нему в двери, то никто даже не собирался подходить к ним с другой стороны — потому что жена его была так же предупреждена — к двери не подходить! И полиция ни с чем уезжала.


Дело-то ещё и в том, что ранее супруга, хулиганистого соседа, открывала двери стучащей полиции — по простоте своей душевной (ну, не только жена Вздрафия Счастиевича вызывала полицию — он не только им ломал двери) и тогда хитрющий сосед, ни больше ни меньше, как-то моментально выныривал с балкона своего первого этажа — буквально щучкой!


именно щучкой, как отмечала то полиция в своём рапорте вышестоящему начальству. Но видимо приземления (любящего погорячее) были, так сказать, не всегда тётенько и удачными... и посему, поелику, поскольку, он и запретил своей простодырой супружнице, подходить даже к двери! и заговаривать с кем бы то ни было через дверь — кто бы там ни стучался. Иными словами, проникновение полиции в квартиру, с каких-то пор стали совершенно нулевыми, а издевательства над больной женой Вздрафия Счастиевича на этом — никак даже не закончились. 


И вот, приходит он домой, а супруга его опять, что у неё чуть сердце не остановилось сегодня, когда сосед вновь ломился в их двери и орал матом на весь подъезд. И вот, здесь-то! Да?! Ну, казалось бы! Да?! Тем более, что раз в неделю Вздрафий Счастиевич встречался обязательно с соседом на улице — во время обеденного перерыва — и тот был в это время ещё трезвый!


И казалось бы! Да?! Ну, возьми ты этого гада за горло и сдави, там, чуток в своей длани его яблочко! И скажи ему здесь пару фраз матом. И всего-то!.. Но самое большее на что решился Вздрафий Счастиевич, и то переступив через себя, это не здороваться первым с хулиганистым соседом. Но зато сосед нагло, как обычно, кричал ему: «Привет» - и Вздрафий Счастиевич отвечал ему очень даже покорно: «Здравствуйте...» - это самое большее на что решился Вздрафий Счастиевич.


Но тем не менее, когда полная жена его вновь стала жаловаться на сердце — ну, что оно от мата и от пинков в дверь, чуть не остановилось — он сказал ей: «Ну, дорогая, ну успокойся. Ну, позвони в полицию — спроси там номер телефона нашего участкового и поговори с ним. Ну, объясни ему всю эту ситуацию».


Т.е. вот ведь как!!! А-а-а?! А ведь можно т было два раза уже убить соседа — за его измывательства над больными людьми!
А?! Какого?! Ну, понятно, что не специально убить (кто ж специально убивает?..) - бо людишки у нас дюже хлипкие... И спокойно так париться на киче!.. И убивать уже там! Ну, потому, что в тюрьме-то уж вообще невозможно чалиться и не убивать никого!..


А он нет! «Звони», - говорит. Ну, ладно, супруга звонит — вызывает участкового, общается с ним... Тот узнаёт место работы этого олуха царя небесного — приходит к нему на работу — ну и дальше всё вроде, как учили. И даже на какое-то время это вливание участкового и угомоняет ярого соседа; но правда ненадолго.


Когда супруга Вздрафия Счастиевича третий раз вызывает крутого и крепкого такого, как боровичок, участкового, по поводу неугомонного соседа, то участковый так прямо и говорит ей: «Может его просто избить?.. этого соседа. Ну, отбить ему, там, пару органов». «Нет, нет, - говорила здесь обычно супруга Вздрафия Счастиеича, бо слишком уж добрая она у него была... - нет, нет, господин участковый, - так говорила она обычно, - какими-нибудь другими воспитательными методами».


Так вот они все и жили — и после очередного похода участкового на работу к бузотёру - тот, так сказать, ненадолго и угоманивался, или даже угомонялся. А Вздрафий Счастиевич так и продолжал здороваться с этим соседом на его наглое: «Привет».


25


Другие соседи у Вздрафия Счастиевича были наркопритон. И... ну, это конечно же — кто в теме... когда человек употребляет какой либо наркотик — он не очень, как бы так сказать, въезжает в музыку — плохо, так сказать, её он слышит — которую врубает для повышения кайфа. И в любом опьянении и одурении — музыку ему надо делать погромче. Ну, такой уж он, вот, так сказать — закон джунглей.


И так, как наркопритон, он потому и наркопритон, чтобы хозяевам притона было на что покупать ханку, ширку, шмаль — ну, наркотики... они и торговали посему наркотой, чтобы было на что самим кайфовать.


И по началу, гдей-то днём, они просто ржали, как стадо жеребцов. И казалось бы, да?! ну, смеются люди и смеются... ну, порадуйся, как говорится, за соседей!.. Порадуйся за людей, что настал всё ж таки, он — веселья час! Но дело-то в том, что ржали соседи диким хохотом по получасу и по часу — и это согласитесь, как-то, несколько даже и напрягало — само собой; и ржали они, так сказать, утробно, дико и неестественно, до такой степени, что становилось даже страшно.

 
Но супруга Вздрафия Счастиевича была добрейшей души человек — и здесь она, конечно же, ничего; так же, как и муж её ничего — ну, смеются и смеются... Но когда, среди ночи, стены!.. ни больше ни меньше — а стены! начинали вздрагивать и дрожать от врубленного музона... это было конечно уже чересчур.


Ну, что делать? Супруга Вздрафия Счастиевича, добрейшей души женщина, спрашивает у мужа: «Что делать Вздрафий?.. ну, это же просто невозможно! И не уснуть ведь и с сердцем мне уже плохо». «Успокойся дорогая, - так обычно отвечал ей супруг, - главное успокойся. Прими свои таблеточки от сердца и выпей валерьяночки». «А дальше что?» - была в недоумении добрейшая женщина. «Попробуй вызвать полицию».


Жена набирает номер полиции — так, мол, и так — трясутся стены, два часа ночи. «Ну, что у вас там, мужиков нет что ли? - спрашивает её дежурный полицейский в трубке, - пойдите да навесьте этим гадам!»; «Мужиков?.. - опешивает было она... и потом говорит уже категорично, - нет, у нас нет мужиков, у нас одни женщины...»


«Это слишком поздно, - отвечает ей на это дежурный, - мы так поздно не выезжаем» (ну, тут видимо, в смысле в том, что боятся, что так поздно их могут изнасиловать). И казалось бы!
Да?! ну, вот же, где пора настала — убить пару тройку уродов! Стереть, как говорится нечистоты с лица земли!


Очистить, как говорится, воздух в округе! и сесть на кичу — уже на всю оставшуюся жизнь! Ну, т.е. спокойно париться на киче — ну, потому что, чтоб кого-то там не убить в тюрьме — это ж просто немыслимо — там вообще всех надо убивать! Ну 
вот же где, как говорится — кайф-то привалил!


А Вздрафий Счастиевич ничего так... поразился правда тому, что в суде и в той же самой полиции, потом, после убийства — будут апеллировать только к его совести — почему он не вызвал таки полицию (правоохранительные органы), а решил самолично наказать и казнить хулиганов! и обуяненный местью своей сатанинской превысил все методы самозащиты — один против четырёх! лупаня их по головам тем, что попало ему под руку!..


То есть все советы для него самой полиции — в будущем — служили бы ему отягчающими обстоятельствами! И поэтому он очень даже поразился... А потом скатал супруге два ватных шарика и вставил ей в ушки — сказав при этом, что завтра купит ей от этой напасти — беруши и вставит их в уши.


И казалось бы! Да!? Там два раза убить одного и того же соседа! Здесь, как минимум надо было убивать их троих, чтобы заглушить музыку — потому что коллективизм у этих, не совсем русских ребят, был развит очень даже сильно и были они там все братья — и сразу же сбегались вступаться за своих!


Казалось бы! Да?! Это же ж плюсуем — пять трупов, как минимум! если бы Вздрафий Счастиевич не делал из слона муху. Если бы он из слонов — мух бы не делал. Но Вздрафий Счастиевич продолжал делать из слонов мух — и когда от нового соседа выше его на пару этажей полетели  к нему окурки на балкон... то ли ветром задуваемые, то ли нет... то он даже вообще на это никак не отреагировал — ну, лежат окурки на балконе и лежат... и что теперь?


Пока эти окурки не заметила супруга и сказала ему, что так может случиться пожар — потому что окурки падают, то на подстилку для кошечки, то на вещи сохнущие, то на коврики проветриваемые, что так мол и до пожара недалеко; что мол, там и тумбочка у них стоит и т.д.


На что Вздрафий Счастиевич спокойно так отвечал, добрейшей души женщине — супруге-то своей: «Ну, дорогая моя, милая моя супруга, Анантининия Севрюгуюговна... ну, не оставляй ты на балконе никакие тряпочки, коврики и подстилки для кошечки...» «Но милый мой, - возмущалась здесь добрейшая наша Анантининия Севрюгуюговна, - но, где же мы будем бельё сушить и проветривать его?»


«А ты мне дай это всё бельё, - успокаивал её здесь Вздрафий Счастиевич, - и я буду выносить это всё и проветривать там... у дома... ну, где люди бельё сушат». «А не проще сходить к этому соседу и сказать ему, чтобы он окурочки свои в баночку складывал?» - спрашивала его здесь жена — добрейшей души человек.


«Не проще, милая моя, не проще. Жизнь сложна. И ни везде и не всегда надо идти простыми путями. Жизнь сложна до того, что порою лучше быть сто раз самому быть обиженным, чем обидеть кого-то. И в подавляющем большинстве случаев лучше быть обиженным самому. Зачем, милая моя, зачем зря напрягать людей? Зачем их зря нервировать и нервничать самим? Зачем надо всем нервничать? К чему это?.. Когда можно прожить и без этого...»

 
«А если кошки там написяют на наши коврики и подстилочки?» «Но дорогая моя, - успокаивал здесь её Вздрафий Счастиевич, - ну, давай всё ж таки реагировать на проблемы, решать эти проблемы — по мере их поступления. Ну, зачем же бежать-то впереди паровоза?» «Ты думаешь я бегу впереди паровоза? - удивлялась здесь обычно Анантининия Севрюгуюговна. - Я кстати, Вздрафий, не очень-то понимаю это выражение. Кто бежит? Куда бежит?..»


На что Вздрафий Счастиевич обычно принимал глубокомысленное выражение лица и говорил примерно так:


26


«Ну, вот смотри... Представь себе к примеру Сталинскую железную дорогу: Воркута — Лабытнанги, или Надым Уренгой, или Уренгой — Игарка... И дело ведь здесь совсем даже не в том, что до 1953 года на этой самой железной дороге заключённые гибли, как мухи — просто, как мухи осенью...


И совсем даже не от кровавого Сталинского режима — т.е. не от автоматов и пулемётов. Не от кровавых уголовных разборок. Было, если честно, совсем даже там не до этого — не до разборок и не до расстрелов сталинскими палачами. Бедные уголовные и политические элементы — заключённые, или Зэка (или просто лагерная пыль) гибли в подавляющем большинстве своём от разнообразных инфекционных заболеваний — в основном от дизентерии, от энцефалитных клещей, от тифа, от цинги...


и гибли так, что не то, что не было работы для сталинских палачей... а задача была одна у лагерного начальства — где взять эту хоть и бесплатную, но рабсилу??? Не было у них столько заключённых, которые гибли, как мухи, чтобы выполнять поставленные сверху задачи, нормы, план... И всё шло у лагерного начальства к тому, что сами они вскоре за невыполнения плана, или за саботаж (а это уже расстрельная статья) — сами бы пополнили рабсилу в собственных лагерях и сдохли бы от дизентерии. И эта угроза маячила перед ними до того осязаемо, осязательно и очучаемо, что им всем было совсем даже не до зверств Сталинского режима.


Под каждой шпалой любой Сталинской железной дороги, т.е. через каждые полметра — лежал труп заключённого. Был ли это политический заключённый — посаженный за то, что вытирался в уборной газетой — на которой могла была быть речь товарища Сталина.


Или просто включал свет в туалете не своим выключателем — в коммунальной квартире и за это сотрудник НКВД — живущий в каждой квартире, уж нашёл бы, что на него сочинить, накатать — чтоб его закатали за Можай, где Макар телят не гонял... К примеру сочинил бы, что в туалете газетой не вытирается — и значит, явно не простодырый, явно чтой-то замыслил и явно к чему-то готовится — к какой-то диверсии. Ну, раз до того хитёр, что не вытирается газетой! То есть не хочет погореть, как говорится, на пустяке! на мелочах, как говорится!   


Был ли это обычный уголовник (это из тех — кто с детства любит погорячее) — человек с трудной судьбой — ну, т.е. СЛОН — абревиатура — с малых лет одни несчастья. У которых всё то с ног на голову в их бедной головушке поперепутано — везде из любого позитива — они выдавливают только негатив.


Это ж надо, к примеру, такое изобрести — за изнасилование наказывать групповым изнасилованием. То есть насиловать насильника — типа восстанавливать справедливость... становясь при этом намного худшим — чем этот насильник. А вас тогда кто будет наказывать за сие? Или вы истина в последней инстанции?! Да вот так-то всё у них у бедных, да во всём! Доказать всем, что я, мол, ещё хуже — чем все вы вместе взятые.


И спрашивается, а зачем тебе тогда свобода и воля — о которой ты так мечтаешь? если ты всем уже давно доказал — что ты самый худший из всех — кто только когда-либо был. Если ты живёшь по воровским законам — причём здесь свобода и ты??? Где это состыкуется-то???


Так вот, совсем даже здесь не важно к какой лагерной пыли ты там относился — к врага народа, или к социально близким (ну, то есть обычный убийца, тогда считался — братом
и другом народа) — достаточно было одной только дизентерии, чтобы всю эту лагерную пыль сдуло с поверхности земли, как пыль с бабушкиного капота — с миллионами пыльных клещей — коими и были все Зэка в сталинских лагерях.


Лагерная пыль. Все они были лагерной пылью перед инфекцией — и совсем уже не важно по какой они там статье сидели, или чалились — говоря, так сказать, простым русским языком. В измученные голодные организмы их, заполненные бельевыми вшами (от которых было конечно спасение — это баня, стирка белья; и от гнид бельевых вшей — глажка утюгом по швам — замусоленных их кальсон и робы...


но кто же бы дал им Зэка такого счастья — где важно было одно — это гнать план по строительству железной дороги... где даже воров с помощью сук заставляли работать! а это событие ведь равносильно второму Христову пришествию!) внедрялась инфекция.


И больше конечно даже не от самой инфекции — которая по идее-то присутствует даже в любом здоровом организме... Нет! Совсем даже не от самой инфекции! А от ада. От ада бесконечного — в котором все жили. И вот, из этого ада — инспирируемая адом! вылезала вот эта какая бы то ни была инфекция.


И вот, возьмём мы даже, к примеру, дизентерию. Лучшая борьба против дизентерийной амёбы — это просто заварить чёрненькие шишечки ольхи и попить этот тёмный настой — недельку-другую — и дизентерии, как ни бывало!


Наши таёжные леса, в том числе и сибирские таёжные леса, в том числе и именно там, где строились эти железные дороги — через реки — Надым, Пур и Таз. Все эти таёжные леса именно славились в болотистых местностях своими зарослями ольхи. Т.е. море ольхи можно надыбать в тех местностях, где строились железные дороги.


То есть ольха это до такой степени таёжное дерево!.. что это прямо даже даёт нам знать, что если, мол, тайга... вернее так — что если, мол, ольха — значит и тайга. Ежели мол, ты видишь перед собой ольху, то значит ты в тайге!


И вы думаете хоть кому-нибудь в Сталинских лагерях пришло в голову такое — а именно, что раз все мы миллионами гибнем от дизентерии, то надо пить, значит, настой из ольховых шишечек; или от цинги пить плоды шиповника — который рос везде! Кому-нибудь пришло это в голову? К примеру той же например прославленной и лучшей в мире советской медицине!


Да никому это даже и в голову не пришло! Потому что на то оно и массовое сумасшествие — потому что оно массовое! На то оно и сумасшествие, чтобы быть сумасшествием. А сумасшествием в то время было практически всё! Безбожие... Религия — опиум для народа! Плановая экономика! Пятилетка за три года! Практически все многомудрые сталинские планы!


Охота за теми — кто вытирался газетой и кто ею не вытирался (заметим здесь между делом, что третьего было, как бы не дано — потому что не только туалетной бумаги, а вообще т.е. никакой бумаги не было! (то есть в открытый космос конечно стремились, но с корочкой засохшей в кальсонах!))


Строительство железных дорог по всему северу и по всей Сибири — потому хотя бы было сумасшествием — потому, что все эти дороги, практически, были брошены — после смерти отца всех народов и вождя апачей. Иными словами — все железные дороги под которыми, под каждой шпалой лежит Зэка... а по всей-то стране эта цифра превращается в миллионы заключённых...


получается, что все эти дороги были сумасшествием, больным воображением, бредом, миражами, фатаморганой... Все эти железные дороги получились — дорогами в никуда! Памятниками безбожию! Памятниками сумасшествию! И до сих пор лежат эти искорёженные из-за вечной мерзлоты рельсы. На ржавых рельсах до сих пор стоят проржавевшие от времени паровозы, которые уже никуда и никогда не поедут.


И весь этот сюрреалистический, ирреальный пейзаж брошенных железных дорог в тайге, весь этот алогизм сумасшествия, все эти галлюцинации и сновидения СССР — кой где украшают только белые берёзки — проросшие между шпал — как памятники невинноубиенным адом, инфекцией — великим русским мученикам, которые легли здесь за идею — спасения всего мира от фашизма.


И тот из заключённых — кто строил эти железные дороги с этой идеей — тот безусловно спасал свою Родину и весь мир от фашизма — каким бы бредом ни была его работа. Если это был сон и галлюцинации вождей, то это не значит, что тот кто умирал за идею спасения мира — тот тоже бредил. Бредить может посылающий и заставляющий исполнять его план... но тот кто исполняет, кто жизнь за него кладёт с чистым сердцем!.. тот не бредит, а выполняет великий подвиг ради всего человечества.


Вот почему будут вечно белеть между шпал эти милые берёзки. Вот почему они будут Божьими памятниками героям и шумя своей листвою рассказывать нам о подвиге этих заключённых спасавших мир. Ведь спасают этот мир те — кто отдаёт свою жизнь за людей, как Иисус Христос. Кто отдаёт жизни за спасение человечества.


И совсем даже здесь не важно — бредовые ты идеи выполняешь, или не бредовые... Здесь важен твой настрой на работу. Ведь если ты рубишь эти гадские ёлочки и берёзки — это одно; если ты проклинаешь эти шпалы и рельсы — это тоже самое. Если ты, там, блатуешь среди рабочих — мол, белая кость и рабовладелец — ну, т.е. являешься главным орудием бесплатного рабства в СССР — то есть полюбасу ты сука — честный ты вор, или красный актив — когда ты уголовник — это из той же оперы и балета под названием: «Сегодня сдохнешь ты — завтра я» - про который и говорить-то не хочется.


Но если ты строишь железную дорогу Салехард — Игарка для спасения Родины от внедрения в твою страну с севера Американского фашизма... Это ведь совсем, милый мой... Это ведь совсем даже, нежный мой; это ведь совсем даже, святой мой, совсем ведь это другое даже дело. Тогда ты становишься действительно — ни больше ни меньше — а святым в этом аду.


И вот, стоишь так с утреца в клифте лагерном, в телогреечке без воротничка — с номером нашитым на ней; обделанный конечно — потому что при дизентерии — понос идёт через каждые пятнадцать минут, а из строя не выйти - «Шаг влево, шаг вправо — конвой открывает огонь без предупреждения — на поражение».


И вот, стоишь так с утреца, значит, на разводе и думаешь: «Когда же смерть? Ну, сил-то ведь больше нету. Пол отряда уже умерло — на дерьмо все изошли... а точнее кровью — через задний проход; и никого в больничку не отправляют. Если уж совсем кто падает — ну, возьмут, сволокут в лазарет и на этом всё; назад уже никто не возвращается.


Но видимо судьба такая — костьми здесь лечь. Товарищ Сталин сказал, что железная дорога нужна для страны; и значит, железная дорога будет — на то она и железная... А Сталин это сталь. Ещё день-два мне осталось... но ёлочки я порублю для Родины. А там... Люди на фронте миллионами гибли... а здесь, значится — мой фронт».


И вот, думаешь так всё, думаешь и становишься святым. Что значит правильно думать. Ведь можно одинаковую норму работы делать, одну и ту же работу делать (причём хочешь, или не хочешь — всё равно ведь заставят) и при этом — всех проклинать и злиться без конца и края — отправляя всех в округе в ад... И вот, при той же самой норме поваленных ёлочек и в тех же самых обделанных штанах — становиться святым и возноситься к Богу, как великий герой — Георгий Победоносец и Архангел Михаил! Потому что ты святой! Отдаёшь жизнь за Родину! За людей!..


И вот, представь себе теперь — брошенную эту железную дорогу — в выгнутых рельсах которой (от вечной мерзлоты) и в брошенных паровозах которой — гуляет и гудит только ветер... да шумят, как памятники святым — белые берёзы. Представь только себе теперь эту вот, брошенную, железную дорогу.


И кое где, кстати, и действующую железную дорогу — по которой ходят поезда... И вот, бежишь ты, значит, по этой железной дороге и кричишь всем встречным и поперечным: «Поезд! Поезд!» - ну, допустим грибникам. И останавливаются эти грибники и говорят тебе: «Зачем ты бежишь впереди паровоза?! Пойдёт ли вообще когда-нибудь поезд по этой железной дороге, или он даже и никогда здесь больше не пройдёт — никому ведь неизвестно. А ты бежишь и кричишь, как только завидишь железку: «Поезда, поезда!»»


Так и я тебе говорю: «Зачем ты бежишь впереди паровоза? милая, когда ещё даже и не родился тот кот — который написяет на наш ковёр; а может быть даже и никогда этот кот и не родится...» Когда курочка ещё в гнезде, даже яйца нет в поезде, петух в борозде — ён обклевался мухоморами везде...


А ты, вот уже, заделала такого вот слона из мухи!.. когда твой муж только тем и занимается всю жизнь, что делает из слонов мух... ты заметила это? Самый простой путь к достижению цели не всегда, совсем, является верным путём. Если тем более путь этот расстелен перед тобой красной ковровой дорожкой — иди только и радуйся!


Это всегда как-то должно напрягать — этот верный и прямой путь. Тем более, милая моя и дорогая, когда этот путь связан с насилием. Не лучше ли обойти лихо за три версты — продираясь по всякими позакустами и буераками... чем взять так и махануть — прямо на это лихо — пока оно тихо. Не лучше ли не улучшать свою жизнь порою, а как-то смиряться под ударами судьбы — раз они нам дадены. Ведь не всегда хорошо это хорошо — а плохо это плохо...


26


Ведь жизнь очень здесь даже и сложна. Может быть нам кармой назначено выпить какую-то меру зла до капли? Может быть это зло пришедшее к нам и есть наш собственный долг перед Богом? Т.е. зло, которое мы сами же себе когда-то заработали. Как же мы можем оказывать сопротивление?.. противодействовать этому злу — если это наше собственное зло вернувшееся обратно. Как мы можем улучшать свою жизнь? если мы ещё не отработали свой долг — свою задолженность перед кармой.


Ну, заткнём мы эту дыру в нашей жизни, этот свищ, эту утечку жизненных сил, жизненной энергии... но это же ты понимаешь, это же, как Тришкин кафтан — эту прореху зашьёшь — а кафтан-то в другом месте поехал, разъезжается; там залатал, а уже в третьем месте дыра.


Так что вообще для начала — надо всегда успокоиться... То есть для начала, надо просто быть спокойным. Подумай потом. Подумай сам — гнетёт тебя что-то — угнетает?.. Но не ты ли сам-то всему виной? Не ты ли сам накликал на свою голову это лихо? И не надо ли тебе в этом случае потерпеть? Не надо ли смириться под ударами судьбы?

 
В любом случае, в нашей жизни, надо быть тише воды, ниже травы. Ну, пойду я, к примеру, набью морду нашему соседу... И повезёт даже, что я не убью его и не сяду навечно в тюрьму (ну, потому, что невозможно там существовать — в тюрьме — чтобы кого-то не убивать...), но мне, как мы уже договорились повезло и сосед очень хорошо, так, перенёс даже побои...   


А через месяц бах-трах и у меня цирроз печени, или ещё какая-нибудь дрянь невозможнейшая — типа пожара. Потому что дыру свою, свищ, долг мой — я не закрыл и не отработал  - ВРЕМЕННЫМ и ВИДИМЫМ улучшением своей жизненной обстановки». «Но милый мой Вздрафий, я всё ж таки не пойму, как я могу накликать на свою голову какого-нибудь хама и скота? Да, да, я понимаю, что я грешу и от этого я там и болею, и ещё что-то происходит... но причём здесь хулиганство? и какие-то подонки из подворотни?»   


«Вот, даже сейчас, добрейшая моя, Анантининия Севрюгуюговна, ты обзывая кого-то — осуждаешь их этим самым. То есть совершаешь самый страшный грех на нашей планете. Это когда не помогаешь каким-нибудь больным людям, а осуждаешь их — возвышаясь в своих глазах всё больше и больше.


Кажинный день мы зарабатываем, сами того не замечая, негативную карму. Долг этот бесы аккуратненько записууют в специальную такую, замусоленную тетрадочку; и не одно твоё осуждение кого бы то ни было — просто так тебе не пройдёт. Всё у этих больных существ записано, запротоколировано, наложена кучей резолюция и поставлена
печать со штампом!


Откуда собственно и берутся все эти хронические, смертельные заболевания — когда если не выпьешь свою таблеточку — то умрёшь. То есть ежели ты, к примеру, пьёшь свои таблеточки от трёх своих смертельных заболеваний — от гипертонии, от стенокардии, от аритмии — то вот и подсчитай сколько же ты грешил и сколько у тебя долга перед бесами.


Если не выпьешь таблетку от гипертонии, то давление поползёт к двумстам — за двести... а там инсульт, или инфаркт; т.е. умрёшь, где-то в течении недели — вот тебе первая казнь. Не выпьешь таблетку от аритмии — сердце просто остановится — ну, где-то тоже примерно через неделю... вот тебе казнь за какое-то твоё осуждение кого-то и за своё при этом возвышение — вот тебе уже казнь вторая.


И т.д. и т.п. - иными словами думать-то тебе больше всего надо о своём собственном поведении, а не о чьих-то чужих грехах. Т.е. самому человеку надо не гордиться - то есть не осуждать никого, не злиться — не проклинать... о себе самом думать — о собственных грехах!.. а не искать виновника всех бед и несчастий — когда ты сам и есть виновник всех бед и несчастий.


И именно своими действиями — мыслями грешными и осуждением тех же самых, как ты выражаешься — хамов и скотов — мы и вызываем из адовых глубин этот негатив на свою голову — который, конечно же, принимает абсолютно разнообразнейшие формы — и набрасывается на нас — вселяясь в разных и очень больных людей — которых всех только и надо, что пожалеть и помолиться за них, а не проклинать».


«Ты хочешь сказать, что это я виновата, что мне каждый день ломают двери и у меня от этого останавливается сердце?» «А кто, милая моя? Конечно же ты сама. Помнишь, ты даже мне как-то хвасталась — что со всеми кто мне делал что-то плохое и о ком я плохо думала — со всеми с ними случились несчастья и все они ушли в мир иной.


То есть вот именно сейчас ты может быть и отрабатываешь долг у бесов за те проклятия - которые, пускай мысленно, посылала одному из сгинувших двадцать лет назад. А за те проклятия, которые ты посылаешь сейчас соседу — будешь отрабатывать в будущем».


«Я несколько запуталась с долгом... Сначала ты говорил — долг перед Богом, потом долг перед кармой, после долг перед бесами — ты ж всё таки, как-то бы поконкретнее выражался». «Нет, ну, дорогая моя, милая, долг перед Богом — это долг в высоком смысле этого слова... Это долг перед собственной совестью... это стыд, этот позор коим и является
вся наша жизнь.


Когда ты страдаешь от собственной мерзости и гадости — вот, что такое эти возвышенные слова — долг перед Богом. Когда действительно и вся-то наша жизнь — один позор! и ты понимаешь это.


Долг перед кармой — это, что посеешь — то и пожнёшь — слова Иисуса Христа. Ну, а долг перед бесами — это мерзость. И если Бог тебя всегда примет к себе, какие бы мерзкие грехи ты не совершал — стоит тебе только раскаяться в этих мерзких грехах — имеется в виду, конечно, раскаяться внутренне, духовно - не на словах.


То бесы — это мерзота. Какую бы дрянь ты не совершил в своей жизни (подталкиваемый к этим преступлениям теми же бесами — и только ими!) - изволь платить. Получил, мол, какое-либо удовольствие (нечистое конечно же) — изволь платить. Всё это очень мерзко, гадостно и пошло.


Так что, как любят сейчас говорить - что надо, мол, радоваться любым болезням в связи с тем, что болезни, мол, перечёркивают нашу отрицательную карму. А я к этому добавлю только, что надо радоваться и всей шпане, всем хулиганам и несчастным случаям — потому что это тоже наш, во первых, долг; а во вторых — тако ж перечёркивает наш прошлый негатив — совершённый от нашей желторотости, глупости и наивности.


И вот, опять же, тако ж, подумай — а стоит ли противиться злу, оказывать ему сопротивление и противодействовать... если, ну, понятно же, что когда-то наше зло привнесённое в этот Божий мир — должно же начать перечёркиваться. И вот, надо же действительно просто радоваться, что вот же оно — начало перечёркиваться и у нас!»


«То есть, значит, приходи кто хочешь и убивай меня?» - как-то обречённо здесь сказала Анантининия Севрюгуюговна. «Ну, зачем же ты так... так-то, ты уж, зачем? Ну, понятно, что если уже душить начинают; уже за яблочко берут, уже горло ломают не на шутку — ну, понятно, что здесь-то уж надо оказать сопротивление».


«А меня он не убивает, наш сосед? Кажинный день у меня от его пинков в двери — сердце останавливается...» «Нет, ну, дорогая моя... ну, мы же принимаем здесь все меры, какие только возможны... Во первых — принимай здесь обязательно при стенокардии - расширяющие — это нитроглицерин, нитросорбит...


Во вторых — пей успокоительные — это корвалол, валерьянку. А в третьих — мы же с тобой обращаемся в полицию, а поверь мне, что с полицией шутки плохи. Полиция может дать хороший ответ, отпор и укорот — любому громиле и любой банде, что мало не покажется».


«А этот с окурками на наш балкон? Разве он не убивает нас? Когда этот пожар случится? Кто ж его знает... Может быть ночью». «А вот здесь, милая моя, дорогая, ты всё таки перегибаешь палку. Здесь уже ты начинаешь бежать впереди паровоза. Здесь — яичко ещё в поезде, уточка в гнезде, гняздо в борозде, борода у дедушки в узде... а ты уже: «Спасите, помогите...» - я ж тебе говорю — убери вещи с балкона.


Это знаешь, как синдром Гамлета. Это, как в случае с Гамлетом на вопрос его: «Быть, или не быть?» - мы отвечаем — конечно же - НЕ БЫТЬ. Именно в его случае — конечно же — не быть. То есть не мстить никогда — и это уже точно. В его случае — это: «Возлюби врага своего» - как говорил Иисус Христос.   


И в твоём случае — с этими вот, летящими на твой балкон окурками. Возрадуйся здесь, что карма твоя и долг перед Богом и перед собственной совестью — стал перечёркиваться. Т.е. в этом случае мы говорим — НЕ БЫТЬ сопротивлению — пока нас окончательно не убивают. В этом случае, как и в случае с Гамлетом — конечно же — не быть! А жениться дураку на Офелии и радоваться вместе с нею жизни!.. тем более, что никто этого дурня, даже не собирался поначалу-то убивать.


Такая вот она сложная жизнь; и далеко даже не всегда — самый короткий путь, казалось бы, к достижению цели (к спокойствию, к наслаждению и отраде...) является правильным. Никогда не торопись ничего делать. Пропускай удары. Пусть их себе порадуются. Пропускай эти удары — от пяти, от десяти ударов, от одного лица — ничего тебе не сделается. Тем более, что ты их заслужил.


Входи в состояние гроги — ничего трагического в этом нет. Будь спокоен — чтобы ни произошло. И это главное. Не отвечай на удары. Будь тише воды — ниже травы... кстати, мечта всех уголовников, которые не вылезают из тюрем — выйти, когда-нибудь на волю, на свободу - и быть тише воды — ниже травы.


Так вот, зачем же такие ужасы, стрессы, лишения, катастрофы, землетрясения испытывать? Не лучше ли сразу быть — тише воды — ниже травы?.. А? Как тебе такой вариант? Зачем становиться сумасшедшим и не вылезать из ада? Когда сразу можно быть — начиная с самого детства — тише воды — ниже травы.


И потом, к этому же — к пропусканию ударов... Бывают такие вот - полосы невезения. Не везёт и всё тут. С той же например Любовью. Женщина — ну, никак не может встретить мужчину. Мужчина тако ж не может найти вторую половину. Опять же надо расслабиться и спокойно переносить удары, и отказы от твоей Любви.


И когда тебя специально заманивают — прельщая какими-то «райскими наслаждениями», а потом, вдруг — только ты поплывёшь, потаешь и полностью расслабишься... начинают бить так, что трещат только твои рёбра и мозг сотрясается так, что ты опять входишь в состояние гроги — и в отчаянии уже ничего не соображаешь и уже не знаешь куда прижаться — куда упасть, куда залезть — как закрыться от ударов неимоверной жестокости.


Знай здесь так же, что тебе надо расслабиться и совершенно спокойно переносить эти дикие удары. Ну, что делать — пусть себе порадуются... пусть ужо поторжествуют, что наплевали на твою Любовь — да и вообще на Любовь.


А ты знай только одно — значит твоё счастье просто впереди. Искать это счастье не надо, сетовать не надо, пенять на судьбу так же не надо. Значит, просто, с кем-то и ты, где-то поступил жестоко. Значит и ты сама, когда-то посмеялась над чьими-то чувствами. И спокойно так переноси эти удары судьбы — зная, что твоё счастье — просто впереди.


Что твоя Любовь — просто уже на подходе. И райские врата Любви — ждут тебя. Да, надо отработать отрицательную карму — привнесённую тобою же в этот мир. Но рано, или поздно — это кончится; полоса неудач прервётся, капли отрицательной кармы иссякнут и перестанут капать на исстрадавшуюся голову... И счастье придёт и охватит тебя полностью!


Старайся только, конечно, не грешить и будь — тише воды — ниже травы... это самое главное — без смирения нет Спасенья. И не ищи сама никакого счастья. Бог даст в окно подаст; а не даст — значит сама виновата, значит сама много какого негатива, в этот мир привнесла — и отсюда такие полосы неудач. И значит наберись терпения и жди. 


Потому что, когда Бог подаёт — счастье само входит в дом. Само звонит, стучит и кличет. Оттуда приходит Любовь — откуда ты и не ждала никогда, и забыла про это совсем, и не чаяла даже. Вот, что такое — набраться терпения и ждать».


28


И вот, такие вот всё проповеди и читал Вздрафий Счастиевич  своей супруге... и жили они при этом, и очень даже и счастливо — и бед, как говорится, не ведали; потому что беды бы они стали ведать — когда бы стали отвечать на зло — злом; потому что конца-то злу нет — вообще никакого — если встать на эту дороженьку мщения; это и есть вечный ад. А они на эту дороженьку-то не вставали — поэтому-то и бед не знали и горя не ведали.


Начнут, например, уже другие соседи врубать музон. Те-то наркопритон это соседи сбоку, а это уже соседи сверху. И от наркопритона у них дрожали стены, а от соседей сверху трясся потолок — причём до такой степени, что люстра... да, да — большая и висячая люстра, у Вздрафия Счастиевича и Анантининии Севрюгуюговны, начинала раскачиваться.


И Анантининия Севрюгуюговна, как-то со страхом выглядывала из под одеялка... А она надобно здесь сказать — из-за своих, каких-то бесконечных болезней — практически всегда находилась на диванчике под одеялком. Артрит и артроз костей (это, когда нет смазки (хрящей) между костями) плюс к этому повышенный вес — сто пятьдесят килограмм, при росте сто шестьдесят восемь сантиметров — сделали её прикованной  к диванчику даже в смысле туалета.


Ну, большие ей страдания были причиняемы — просто дойти до санузла. И поэтому Анантининия Севрюгуюговна ходила на стульчак стоявший возле диванчика и далеко от диванчика-то (так-то вот) и не удалялась. И вот, значится, высовывает свою головку-то из под одеялка и смотрит так со страхом на люстру-то на эту. На увесистую такую, значит, люстру — раскачивающуюся недалеко от дивана.


Ну, смотрит, конечно же, в смысле в том, что упадёт эта люстра ей на голову, или не упадёт; рухнут эти килограммы, довольно таки тяжеловесной, железной светильни, или не рухнут — на её головёшечку-то?


Здесь ещё надобно сказать, что соседи сверху не просто танцевали — там, топотали, выбивали чечётку с русским танцем вприсядку и вперемешку. Нет, было конечно и это... Но сама люстра раскачивалась от каких-то таких мощных ударов в пол! что их можно было сравнить только с ударом кувалды, или кувалдометром, или, как ещё её называют в народе Марь Иванной...


Так вот, эти удары, можно было сравнить только с ударами — со всей дури — кувалдой по бетону... Чем на самом деле лупили эти милейшие соседи по полу — в пьяном своём оргазме, в эпилептическом своём угаре, в бедламовском своём аффекте? они, конечно, так никогда и не выяснили... ну, потому что не стали в этом случае даже вызывать полицию — хотя это, так же собственно, как и в наркопритоне — не первый раз уже всё это даже и происходило.


А Вздрафий Счастиевич только смеялся здесь, лёжа под одним одеялком, рядом со своей жёнушкой. Смеялся и тому, что, ну, надо же, до какой степени опять ужрались милейшие соседи. Смеялся и тому, как со страхом выглядывала из под одеялка его милейшая жёнушка и смотрела на раскачивающуюся массивную люстру.


И потом, когда уже посыпалась извёстка и штукатурка — на милейший хвостик его жёнушки — на эту, так называемую (вернее, как называл её Вздрафий Счастиевич) пальмочку — которую жена делала специально для него. Причёска была такая — чёлка, остальные волосы все забраны в пучок на маковке, обязательно, какой-нибудь красочный бантик и уже над бантиком возвышался и рассыпался — наивный хвостик похожий на пальмочку.


Дак вот, когда на этот хвостик посыпалась извёстка и штукатурка — его ещё больший смех стал разбирать... И вы знаете здесь, как ещё в этой жизни бывает — чем опасней становится окружающая обстановка — тем человека только всё больше и больше смех разбирает.


Именно таким и был мой незабвенный сосед Вздрафий Счастиевич. Он здесь только прикрыл одеялком головку своей драгоценной жёнушки и положил на одеялко свою руку.
«Я буду защищать тебя, моя дорогая, - так сказал он, он так сказал, - не пугайся».


Да, да, да — так вот, они и жили — спокойно и счастливо. Ни к кому не лезли со своими нотациями, наставлениями, моралью. Никого не осуждали и никого не проклинали. Потому что, как обычно говорил Вздрафий Счастиевич: «Тот кто созрел для Божественных истин — тот созрел для них. Ну, то есть — тому и говорить-то ничего не надо — он и сам всё знает и понимает, и живёт, как интеллигентный человек — тише воды — ниже травы...


Ну, а тот — кто не созрел для Божественных истин — ну, тот не созрел для них. И хоть что говори ему - хоть кол на голове теши, хоть голос сорви, хоть нервы все свои потрать, хоть на дерьмо изойди - от злобы и проклятий... а с него всё, как с гуся вода; ему всё, как об стенку горох; всё, как говорится по барабану — тут в смысле — чем не долби по барабану — он только стучит свои любимые мелодии и ритмы зарубежной эстрады! И больше ничего.


И поэтому ни Вздрафий Счастиевмич, ни Анантининия Севрюгуюговна — никогда и никому ничего не говорили. А для чего? Тем более, что бесполезно абсолютно всё. Любые слова, любые жесты, любые воздействия — в том числе и битие, и тюрьма, и даже любые казни... Всё здесь является совершенно бесполезным.


Но зато, когда прощали они всех и вся до бесконечности... сыпалось в их маленькую норку такое счастье... Ниспадала такая отрада... нисходила такая Благодать от Бога, что были они просто вечно счастливы и друг от друга... и от времён года проплывающих и очаровывающих их видом из окна — каждый день по разному!..


И никакие даже болезни не были воспрепятствием их к этой вечной отраде... Там, где Любовь — там никакие болезни не помеха. Там, где Любовь — ничто уже не может помешать этому счастью. Да, Вздрафий Счастиевич тоже страдал всеми сердечными болезнями, какие только есть на свете... И время от времени ему даже делали операцию на сердце.


Да, это были грехи молодости, да, это был его собственный уже негативчик, как он выражался. Но рад он здесь был уже тому, что в его жизни наступило это раскаяние; что устал он всё ж таки писять против ветра и вонять на всю округу... Устал идти против рожна, против той оглобли — которая его каждый раз убивала почти что до смерти, как только он, более-менее, вставал на ноги;


Что он устал садиться голым задом на ежа и с раздирающим криком подпрыгивая — снова так приноравливаться, чтобы паки и паки, вдругорядь, уновь — садиться анальным отверстием на самого, что ни на есть ёжика — и вновь издавать душераздирающие крики.


29


Вы может быть скажете, что такого и не бывает — и быть даже не может!.. чтобы Хомо-Сапиенс, человек разумный — занимался таким бредом сумасшествия... Ан нет, дорогие мои, дорогие мои, хорошие...


Спросите у любого наркомана, как он страдает после принятия наркотика... У тех же принимающих алкоголь спросите, как человек страдает после употребления этой отравы — впечатление такое здесь, что во время, так называемого, похмелья — проходит тысячу лет в муках неописуемых. 


Но приближается, там, вновь, какой-нибудь праздник — и вот, вновь человечек забегал по магазинам в поисках спиртного — в предстартовой лихорадке тряся своими члениками глупого насекомого... и успокаивая себя только тем, что ну, не каждый же день он ханку жрёть.


Но ведь бесы-то именно так и заманивают к себе — что, как-то ни один человек ещё не состыковал — бокал хорошего вина — тире — и бомж на помойке роющийся в отходах. И для этого всего-то надо — лет двадцать-тридцать... но так далеко не мыслит ни один человек... и каждый уверен, что уж с ним-то, такого уж, никогда не произойдёт. Как вообще можно состыковать — бокал хорошего вина и какую-то вонючку на помойке?


Так что все мы, поголовно, только и занимаемся тем, что идём против рожна и писяем против ветра... и если даже и не алкоголизмом, то всеобщим осуждением и злобой — и это-то уж сто процентов — каждый из нас. И как же рад-то был Вздрафий Счастиевич, что он... ну, конечно же не ушёл, конечно же не ушёл от всех от этих гиблых страстей.


Конечно же он и осуждал всех и злоба распирала его вплоть до проклятий... но просто он, как-то научился противодействовать этому. Оказывать сопротивленье с помощью молитвы: «Отче наш...»


Он вполне даже понимал и отдавал себе отчёт в том, что ни одной, даже, гиблой страсти из восьми — сам человек не может противодействовать — оказывать сопротивление. Для этого человек слишком глуп, слаб, неопытен — ну, мало он здесь живёт — сколько бы не жил. Но с помощью молитвы, с помощью Божьей, с помощью тех сил, которые являют Свет... человек очень даже сможет противодействовать любым сатанинским наваждениям.


И это, он очень даже хорошо знал по себе... это он уже неоднократно проверил на самом себе. Вот только закипает в нём злоба на соседа: «Иди и убей это ничтожество... убей этого гада, который каждый день убивает твою жену!» - выбивает на нём, как на камне, гипнотический голос... Он тут же начинает креститься и читать: «Отче наш...»


И сразу же мерзкий голос уходит и гипнотическое внушение отступает, и сразу же бесы перестают его вязать и впрягать, как кобылу — в свою мерзкую повозку, чтобы погонять потом 
кнутом, как самую, что ни на есть, последнюю скотину — и гнать на преступления, какие только есть на свете.


И вот, все эти наваждения уходят, исчезают — улетучиваются, как туман — в котором и не видно-то было ничего. Далее бесы просто обожают вести долгие и бесконечные беседы. То капают на мозг, какой-то дрянью, там типа: «Ну, ты же понимаешь сам, что ты не такой же, как все... ты лучший!»


То впадают в такие разглагольствования, как: «А где хоть одно доказательство божие? Где оно? Дайте его пощупать! И следовательно — всё дозволено... Раз мы живём только раз...»; или просто тиранят тем, что: «Ты трус, ты ничтожество, ты тряпка, ты баба. Ты мелкое дерьмо и ты ни на что не способен! Настоящий мужик давно бы уже произвёл пару ударов в печень и этот мерзкий алкаш — навеки бы запомнил этот урок настоящего мужчины. А ты так... размазня одна».


То бесконечно ведут обаятельнейшие беседы: «Какой же ты хороший... Ты вот особенно, когда молишься... Ну, ты сам дальше, как-то можешь понять... Ты, который не пьёт, не курит, не злится, никого не осуждает... и сосед — пьяное мурло, который мало того, что жену твою каждый день убивает, но ещё и детей своих в кровь избивает.


Ну, можно ли на одну доску поставить? (это любимейшее выражение у гениев зла — вот это — можно ли на одну доску поставить!) Или эти ублюдки из наркопритона... Вот смотри сам — ты и эти выродки — убивающие всю округу. Ведь наркотик — это же, как раковая опухоль — она растёт — размножается... метастазы ползут по организму — пока не уничтожат его весь; так и наркоторговцы и наркоманы...


Ведь каждый наркоман, чтобы заработать на наркотик должен сплавлять наркоту и других, значит, подсаживать на иглу — ну, чтобы было кому сплавлять и чтобы были деньги, и
чтобы заработать на собственный кайф. И вот, за свою недолгую, но инфернальную, адскую жизнь — каждый наркоман подсаживает на иглу десять вполне даже здоровых, молодых людей и уже им, чтобы колоться надо вести эти базары — типа:


«Да ладно, не менжуйся, не очкуй, не стремайся... Сейчас все колются... Ну, человек же просто обязан, за свою недолгую жизнь, всё здесь попробовать... Попробуешь да и всё — не понравится — не понравится... С одного раза ничего не будет. Тем более, что плачу я».


И так вот эта адская, раковая опухоль разрастается до бесконечности. Хочешь колоться (а ты уже не можешь, чтобы не колоться) — подсаживай на иглу других. И мир наш ещё живой не потому что наркоманы добрые и кого-то ещё не посадили на иглу; а потому, что есть полиция, наркоконтроль, борьба с наркотрафиком, с наркоторговцами, есть информация об отравлении наркотиками...


И вот, поэтому мир ещё живой, а не потому, что наркоторговцы добрые. Единственно, что хотят наркоторговцы — это весь мир утащить за собой в ад; ну, это, как-то даже само-собой, как-то разумеется — я отравленный донельзя — у меня гепатит (скоро смерть), а эти гады ходят - здоровые, не отравленные, без проблем. Это, как-то, ну, не справедливо, что ли...


У меня весь мир ад и все люди — гады и сволочи. А эти ходят тут здоровые без проблем, без траблов... и ещё и жизни радуются. Ну, это, как-то — ну, неравноправие какое-то. Хочется ведь разделить ад — на всех.


То есть вот же какие у тебя соседи, дорогой ты наш Вздрафий Счастиевич. Они весь мир хотят отправить в ад. А ты практически целыми днями молишься за спасение всех имяреков... Ну, вот, возможно ли вас рядом-то даже поставить!? тебя и этих гадов адских, инфернальных. Ещё и ржут гады кажинный день до такой степени, что это, какой-то явно неземной смех... Это уже какой-то инопланетный смех — из галлюцинаций ЛСД, или «Спайса»...


Ну, ясно же, ясно, что ты полюбасу лучше и этих тварей, и алкашни — которые в сумасшествии своём и в затаскивании в ад намного даже превосходят все другие наркотики. Нет более сумасшедшего наркотика чем спиртное. Ни один другой наркотик не делает моментально из здорового и здравомыслящего человека — пациента из «Белых столбов» и «Бедлама» - в одном флаконе.


А этой алкашни вообще целая страна. Ну, разве можно даже рядом поставить тебя — не пьющего, не колющегося глазными каплями, не курящего, не нюхающего клей «Момент», не глотающего колёса (которых целая аптека!) и т.д. и т.п. - разве можно вас даже рядом поставить! Ведь ты же уже стал — не больше, ни меньше — а святой. Да, да — ты именно святой! - так поят его отравой бесы, - и мы бесы и гении зла — падаем перед тобою — лапки к верху, или копыта... что там у нас?..»


Гении зла — на то ведь они и гении, что именно к каждому находят этот самый заветный ключик. И когда видят, что человек не слаб, что человек силён — и не ведётся на «Слабо!», «Ты трус!», «Кто не пьёт — тот сволочь!», «Кто не пьёт — тот стукач!» и тому подобная дребедень. Видят, что сильный человек; и не покупается ни на что — ни на злобу, ни на месть, ни на зависть, ни на «Мало того, что есть...» - ни на что!


Как тут же начинают петь человеку дифирамбы, славословия, исполать — как одноногий пират Флинт — восхищался юным и глупым Джимом. То есть от этой бесконечной похвалы — человек, конечно же, расслабляется, размягчается, дуреет... Ну и тут, как говорится, только — хлобысь обухом-то... со спины-то... сзаду-то! да в самое, что ни на есть — да в темя — топором-то! Да со всего маху-то!


Гордыня — самый страшный грех! Когда ты вознёсся от дифирамбов и поверил в свою — самую, что ни на есть исключительность. Поверил бесам — в то, что ты лучше алкашей и осудил больных братьев своих — рождённых так же, как и ты от Бога!.. А то что: «Не суди и не судим будешь...» - забыл. То, что больным надо помочь — забыл.


А ты не осуждай, а помоги. И в случае с употреблением наркотиков и алкоголизмом — бросай им, к примеру, в почтовый ящик объявления, где бесплатно лечится нарко и алкозависимость - с адресом, или с номерами телефонов. Это и будет твоя личная помощь больным братьям — у которых навряд ли, порою и силы-то есть, чтобы добраться до интернета — поспрошать, как можно вылезти из этого ада.


А говорить больному человеку, что он больной... Говорить человеку с кривым носом, что у него кривой нос... или полному, дебелому и сырому человеку — говорить, что он жирная скотина... ну, это... как-то... само это по скотски. Ты скажи полному человеку, что надо отказываться, как-то от мучного... и не бояться, что останется голодным — а просто чего-то другого побольше покушать — того же супчика, например; и одним супчиком утолить голод — без хлеба. И это вполне даже реально — и похудание сразу же пойдёт.


Ну, то есть — вот это будет помощь. Не давить больному на больную мозоль, не тыкать рыжему, что он рыжий, а реально помогать своим братьям по Богу, своим братьям в Боге... которым вот, не совсем повезло в жизни, как тебе.


Не родились они вот, у таких хороших родителей, как твои... и поэтому не смогли сказать НЕТ — когда мерилом настоящего мужчины было заглотить стакан водки. Такое вот, весьма распространённое мерило настоящего мужчины в России — который жрёть водку запоем и при этом — кому угодно рога поотшибает; пошлятина ещё конечно та... но против правды жизни — переть трудно.


И потом, не надо ведь забывать и про то, что юность, молодость, желторотость — она вообще кайфует только от негатива. Вы думаете какой-то молодой человек, когда-нибудь
оценит, что у него гнущиеся суставы, что у него нет артрита и артроза! что он может руку куда угодно поднять, ногу куда угодно задрать! Да, плевал он на всё на это!


Плевал он, что сердце у него без сбоев работает, что нет гипертонии; плевал он, что тромбы в венах у него не образуются и ЖКТ работает без сбоев и без запоров — а стул отходит во время! именно тогда, когда и надо ему, то есть стулу, отходить! Вы думаете хоть один юный человек восхитится от этого! Да чихал он на это на всё с большой колокольни. 


Да, он дышит — потому, что так и надо его организму дышать — без астмы, без аллергии — без других каких-то бесконечных болезней. Да, он видит этот мир во всех его красках и прелести, а как же ещё-то? Для чего же тогда и глаза-то даны? А то, что другие молодые люди — его же возраста! и дышат с большим трудом, и не видят ничего, и не ходят... Об этом он как-то не думает и не собирается даже вообще думать никогда. Что есть, мол, то и есть.


А хочется чего-нибудь экзотического... чего-нибудь эдакого... даже не совсем порой понятно чего... но, чтобы кровь, вот так, вся вдруг, забурлила! Вспенилась так игриво! Во... И чтобы землетрясение! и земля, чтоб провалилась! и молния от края и до края!


Да и вообще кровь бурлит там, адреналинчик так сказать — эт только от какого бы то ни было негатива. Всё равно какого! лишь бы был негатив. И вот, пускается юное создание во все, так сказать, тяжкие. Во все, как говорится, пороки — какие только есть на земле.


Лихая тройка гонит так по разухабистому тракту, что только запчасти отлетают от брички. Но это, кстати, ничуть не замедляет бег вороных коней! кажется, что они будут нести тудой в яр — к «Яру» и без колеса, и вообще без всех колёс! Будут нести пока от брички вообще ничего не останется! И это действительно так! И это действительно так и есть!


И погуляв в одном кабаке и совершив в ём все преступления,
какие только можно совершить! какие только в УК России записаны!.. да и не записаны до кучи... как там в песне поётся:
«Ведь пьяный я дурак!» - залихватская тройка несётся дальше, в другой кабак! оттуда в третий!.. а там, куда?! К чёрту на рога?! На Лысую гору? К кикиморе болотной? Да наплевать куда! только гони ямщик — пока я тебе нож в спину не всадил!


Вот так примерно проходит молодость. Молодость кайфует только от негатива и плюёт абсолютно на все те мелочи (казалось бы мелочи...) из которых состоит жизнь. И если очень повезёт... Если очень повезёт. Как Вздрафий Счастиевич считал, что ему очень повезло. И ты, вдруг, останешься живой... ну, т.е. доживёшь до преклонного возраста.


 Причём с современной медициной это вполне даже возможно — что вытянут тебя медики, всё ж таки, из того ада — кудой ты себя всю свою юность загонял... И если тебе повезёт ещё даже больше и ты, вдруг, уверуешь в Бога и будешь читать молитву: «Отче наш...» - и вот, здесь ты только и поймёшь, что вся твоя безалаберная, разухабистая и сумасшедшая  жизнь — именно к этому и вела...


30


Ведь как-то любой человек... ну, как-то же чувствует, что всё таки кто-то... кто-то очень нежный и любвеобильный... очень Любвеобильный и очень терпеливый... Тебя, так мягко... не настаивая... не поучая... не форсируя события... не нагнетая... не понуждая... не понукая... не заставляя... как-то, я бы даже сказал — исподволь...


Да, да — именно так — именно исподволь... постепенно... не поспешая... как-то иногда даже и подсказывая... а иногда и храня молчание, как статуя на острове Пасхи... Но кто-то нас всю жизнь выводит из ада. Уводит из мрака тайги и болотной тьмы на дорогу — на твёрдую, на добрую, на светлую. По которой и идётся-то легко, и дышится-то легко, и где каждое движение становится - ни больше, ни меньше - а нирваной...


Но молодой человек к спокойствию не привык — ему надо нагнетать, бежать, вязнуть, страдать, рваться, лезть из кожи, преодолевать, ползти, бредить, ходить среди миражей, ходить среди отравы, самому быть отравленным; да и ваще — быть сумасшедшим, у молодых людей, считается почётным! и крутым! Да и вся обратная сторона луны, негативная вселенная; вся, как говорится, инь — нашего разрушения, вся теневая наша вторая половина за это ратует!


И вот, снова, человек падает в страдания, в муки, в безысходность, в крайности — в этих бесконечных миражах и в бреду... Но кто-то... да, да именно Кто-то... всю жизнь нас выводит из этого морока, из сумасшествия... из этих миражей  и вечных обманов... Кто-то исподволь нас выводит оттуда... к чему-то Светлому, к чему-то надёжному, к чему-то верному... Обратно на ту самую твёрдую дорогу — по которой, по единственной, можно идти туда — к счастью... т.е. тех — кого ещё можно Спасти в этом мире... именно тех кто-то выводит обратно на твёрдую дорогу...


И вот, ежели не лукавить, а говорить честно, то каждый из нас это видит и чувствует — что всю нашу жизнь — Кто-то его Спасает. Хотя вроде бы не за что! Хотя вроде, казалось бы, ну, совершенно даже не за что!.. Но Кто-то волочит, Кто-то нас выволакивает, Кто-то нас мерзейших и пакостнейших — всю нашу жизнь Спасает... ведь невозможно же так, чтобы везло всё время только в сторону успокоения совести... а в сторону — против совести — не то что не везло и приводило к одним только несчастьям...


а в сторону - против совести — не переносится человеком даже чисто физически; т.е. не может сердце тянуть этот бесконечный негативчик — оно выдаёт и гипертонию и аритмию, и тахикардию, и стенокардию, и что оно только не выдаёт; и если человек продолжает упорствовать наступая на свою совесть — то он просто становится сумасшедшим.


И вот, в связи с тем, что Спасать нас — и не вроде бы... а точно даже не за что — абсолютно даже не за что! То тут уже вольно-невольно, хочешь, или не хочешь — но  вывод один только напрашивается... что Спасает нас бесконечно - только, какая-то Великая и Вселенская Любовь! И других выводов-то из вышесказанного сделать просто и немыслимо; и вывод, если по чесноку, только один и только этот...


И вот, чем старше, значит, становится человек и чем больше его вытаскивают, как кутёнка из дерьма — в которое он сам лезет. Кто-то Высший вытаскивает, Кто-то Великий вытаскивает... какая-то такая Великая Любовь — про которую мы даже ничего не можем сказать... потому, что не можем мы эту Любовь охватить ни разумом, ни умом, ни сердцем... Ничем мы всё это охватить даже не можем...


И вот, как-то постепенно, опять же, как-то исподволь... начинают появляться такие мысли: «А сколько вообще можно страдать? когда опять расцвела черёмуха...», «Сколько можно мучиться??? если птички-то!.. птички-то, как распелись!»; «Ты ж только послушай, как соловей-то защёлкал и затрещал в кустах! в кустах-то ракитовых!»


И самое-то главное... И самое-то интересное во всём в этом, что вот, вроде бы, как бы — всегда ты это даже и слышал; всегда ты даже и понимал, что да — цветёт черёмуха, да — засвистал соловей. Даже понимал, что он и защёлкал и зацокал и застрекотал... но всё это было каким-то фоном...


Да, да — именно фоном. То есть основа была — это, к примеру, вставить разбухшую ялдень, которая выпирала из ширинки... ну, то есть основа была эта! Причём ежели разобраться в этих воспоминаниях, то куда вставить эту ялдень, балдень — в какой бардень, или плетень — было если по чесноку, то абсолютно даже без разницы — в какую, в кого и даже во что...


И вот, когда ты бяжал с этой опухолью в штанах и гдей-то там защёлкал соловей... то ты конечно же слышал все эти переливы — все его трели... Но, что это было по сравнению с теми мечтами и видениями — как и главное куда!!! ты будешь вправлять своего эрегированного!.. Что это было по сравнению с тем трепетом предстоящего, чувственного разврата!.. по сравнению с тем, что у тебя самый чувствительный орган во всей Вселенной!!! (Что само по себе уже является смешным... но разве ты замечал весь этот юмор и позор всей этой ситуэйшин?!)


Что был свистающий переливами соловей — по сравнению с эрекцией, оргазмом и эякуляцией!?. так, лёгкий фон твоей целеустремлённой — в самую, что ни на есть — в десятку! твоей деловой походки... Когда ты весь был, как наведённая на цель ракета! как пушка уже готовая к бою — в которую забил заряд тудой я туго! как дятел летящий в родное дупло! И что была по сравнению с этим песнь соловья?..


Или например, когда ты бежал в магазин за повторной поллитрой — когда тебе, вдруг, похорошело от наркоты, так — что ты наплевал вообще на всё!.. и выгреб деньги те, что предназначались детишечкам на подарки... чтобы купить ещё поллитру, чтобы похорошело, значит, ещё больше! (ну, потому, что никто — никто не мог понять, как же тебя всё таки занирванило! Кто мог вообще, в этом мире — постигнуть 
твой интимнейший вопрос, что ты от наркотика оказался в нирване — и полностью сошёл с ума от этого...)


и вот, здесь, вдруг, на тропинке — черёмуха!.. качнулась так, от лёгкого дуновения и поцеловала всеми лепестками твоё лицо... И вот, ты вроде бы даже и понял, что да, мол, что это была черёмуха — и пахнуло так в тебя черёмухой — чуть вскружив голову... Но толку-то... Что толку-то от этого всего если ты был в это время абсолютно сумасшедший и невменяемый.


Или когда вам с женой всё время чего-то было мало. То ковёр нужен был персидский, то телевизор на всю стену, то мерин чёрный и блистающий. И когда вы ехали с женой на этом «мерине» на новую дачу и вот, застряли на деревенской дороге... Разве вам было до того, чтобы увидеть, какая рядом с вами была чудесная берёзовая роща?.. Такая была чудная роща, что кому другому хотелось бы всю жизнь тут ходить и целовать берёзовые стволы у этих красавиц... Но разве вам было до этого? Единственный только раз ты глянул на берёзу с целью только срубить её, чтоб засунуть под колесо.


Или когда ты действительно поверил в теорию эволюции, т.е. на сто процентов всосал школьную программу — и понял, что есть более приспособленные и менее приспособленные не только среди животных, но и среди людей — раз мы от них произошли. И то есть сильный побеждает и ему достаётся всё, а слабый исчезает с горизонта — потому что он лузер и неудачник, и чмо, и лопух.


И значит одним, которые сильные (по теории эволюции) можно всё! а слабым нельзя ничего — потому, что они слабые. Ну и чо уж тут — дуру-то гнать?! Далее-то со всеми остановками — сказал а — говори уж и бэ! И значит, есть более сильные и умные народы — которым можно всё на этой земле — потому что они лучшие. А другие народы, которые только мешают умным и культурным народам жить — должны быть просто уничтожены, как слабые, как тупиковая ветвь, как неполноценные народы и т.д.


И когда ты спокойно так стал фашистом, или маньяком — ну, всё строго по школьной программе! сказали уж, как говорится — А, то надо уж не лукавить, а говорить и - Бэ... И вот, когда ты стал маньяком — строго по школьной программе — по предмету Биология!..


или просто стал осуждать всех других неполноценных недоумков, которых, вдруг, оказалась целая страна и проклинать их в связи со всем этим... То было ли тебе тогда - до хоть каких-то красот природы? Если даже, как в армии, на войне — вся природа воспринимается несколько под специфическим углом зрения... и например, свежая зелень листвы! Эта Благодать Божия! Эта небесная отрада!.. Эти зелёные косы красавиц!.. воспринимаются, как «зелёнка» - потому что из-за этой «зелёнки» - не видно подкрадывающегося противника, или снайпера...


Или как у Анантининии Севрюгуюговны был её первый муж... Ведь чо уж тут, как говорится, греха таить — ведь до смешного доходило! И это ведь совершенно даже не анекдот! Пошла как-то Анантининия Севрюгуюговна со своим первым мужем в лес по грибы. (Эту историю Вздрафий Счастиевич всегда приводил в пример — когда надо было рассказать о несколько разных полюсах миропонимания, мироощущения, мировоззрения... О том, что такое: «Каждый о своём...», «Каждый на своей волне...»; и где каждый думает, что мир-то вокруг него именно такой - какой у него в голове! Раз он центр вселенной! Центр мироздания! И пуп земли!)


Смотрит, значит, Анантининия Севрюгуюговна - «Боже!.. что же это за прелесть!.. эти три берёзки, со своими златыми косами метущие синее небо и облака!..» - и вот, она не выдержав, значит, и говорит своему мужу: «Милый, ты ж только посмотри — прелесть-то какая!..»


А тот идёт, голову значит понурил и рукой так машет: «Да ружьё я не взял...» - бормочет он в сердцах. «Какое ружьё, милый?! Ты ж посмотри только, какие берёзки!..» «Какие берёзки?.. - опешил тут её первый муж и остановился, и глянул наконец — куда показывала ему жена... - Ты чо дура?! - воскликнул он здесь опять же в сердцах, - я думал там глухари сидят!.. Ну, ты дура...» - и пошёл далее так — весь такой расстроенный. Ну, что тут скажешь — тут нечего сказать.


И вот, когда ты отходишь, хоть немного от мук, от страданий, к которым ведут любые из гиблых страстей, то ты, как-то здесь даже и понимаешь — что черёмуха — она не просто цветёт... и соловей в черёмухе не просто поёт. Совсем даже не просто поёт... и это не просто фон для какой-то очередной твоей мерзости. Совсем даже не фон... А это великий дар нам от Бога. И Благодать это Божественная...


И понимаешь это только когда отходишь от бесовских страстей. И только вот здесь, всё то, что раньше казалось мелочами... Всё то, что раньше казалось — оно, мол, и так есть!.. становится, вдруг, чем-то совершенно иным. А именно главным. Да, да именно главным! Потому что самое главное в жизни это сама жизнь! Да, да именно сама жизнь! С её солнышком, которое, вдруг,  стало пригревать... с её ветерком, который шевелит берёзовые косы... С её прелестью, которую даже совсем не перечислить... Где каждый буквально день — ты видишь, что-то такое — чего и не видел-то никогда.


                31


То ты видишь, как ивушка купает свои косы в Волге... то ты видишь, как осенние листья плывут в реченьке по течению у бережка... То ты замечаешь, что небо, каждый день и оно разное... и не бывает одинаковых облаков... и не бывает одинаковых дней... и что столько летом в России птиц, особенно пичужек, что невозможно их даже перечислить! не то, что запомнить.


И что столько в России трав, что даже немыслимо все их занести в каталог... и вот, эти разноцветные пичужки ныряют в этом, в рост человека, в разнотравье и щебечут качаясь на стебельках и ветвях этих трав до того разнообразно и прытко и юрко, и жизнерадостно... что, как-то невольно даже заражаешься их той жизненной и неуёмной энергией...


«И откуда они всё таки берутся?!. И в таких количествах и в таком разнообразии?!. Ведь это же право загадка, - так думал, так мыслил Вздрафий Счастиевич. - Как с теми же, к примеру, 
снегирями. Учёные утверждают, что летом снегири улетают в лес и поэтому мы их не видим. Но это всё не так. Если синицы улетают в лес, то мы видим их в лесу!.. а снегирей в лесу можно увидеть только зимой, а летом их там нет».


Вот именно в такой вот, разнообразнейшей и волшебной жизни и оказался Вздрафий Счастиевич, как только ушёл от осуждения всех и вся; и от злобы. Как только стал молиться и креститься в ответ на бесконечные бесовские речи и разговоры и беседы и тирады (которые нечисть ведёт со всеми людьми и круглосуточно...) — так сразу бесовские излияния затухали, глохли и прекращались.


Как только стал он гасить эту льющуюся из параллельного мира мерзоту, помои и отходы, как только стал он затыкать эту канализацию молитвой — так и вонять-то вокруг него перестало, и воздух-то очистился... и кислород вместе с Любовью хлынул в его грудь... и он себя увидел в таком чудесном и разнообразном мире — где в жизни не изучить всех бабочек (тем более, что каждый год появлялись новые, невиданные бабочки), где сколько не броди и сколько не изучай цветочки, но в жизни их не запомнить - даже те, что есть (такое их бесконечное множество, а ведь каждый год, тако ж, появлялись новые и совершенно даже и невиданные никем и никогда цветы!..)


То есть как только он перестал нагнетать и культивировать в себе злобу к соседям, как только он стал жалеть их всех — сирых и убогих... у которых вся их жизнь была только лишь одна мука — с бодуна и в сумасшествии. Как только он стал культивировать в себе жалость к ним и молиться Господу Богу нашему Иисусу Христу...


так и узрел он себя в совершенно, в совершенно даже другом мире — наполненном Любовью и состраданием - к нам всем... потому что, ну, всех нас ведут, несмотря ни на какие наши грехи... всех нас ведут к Спасению, к Свету, к Любви... И даже, если кто и уходит молодым... то это всё происходит, опять же, только ради его же Спасения!.. и это всё надо понимать — ведь мы так многого не знаем...


А пока он очутился в мире полном чудес, где он даже не мог закрепиться в своих познаниях с птичками — бо так много их было... Да ещё кажинный год появлялись какие-то новые пичужки — невиданные абсолютно никем и неслыханные; да ещё с такими разнообразными раскрасками в оперении, что даже австралийским попугайчикам далеко было до них.


И вот, когда он понял, что главное в жизни это сама жизнь — и Любовь в этой жизни... Как только это он понял — так осознал он сразу, что надо не горевать, не мучиться от своего бреда, не осуждать, не злиться; не страдать от того, что мало того — что есть... А надо просто радоваться каждому дню и спешить делать ДОБРО — бо слишком нам мало времени дано - для делания добрых дел.


Он, вдруг, понял, что надо незнамо как быть благодарным — что шевелятся руки и ноги, и другие органы — так, более-менее работают... и ты т.е. можешь делать ДОБРО!.. Дойти то есть помочь, отправить деньги... Ты в силах, значит, это сделать! а ведь далеко даже не все могут дойти и кому-то помочь; далеко даже не все могут и деньги положить и переправить их — ляктронные.


И как же надо радоваться тому, что ты можешь и что ты в силах пока кому-то помочь!.. Что ты не зря здесь жил и пусть хоть немножко, но посветил маяком Любви самому Богу — своими, пусть мизерными, но добрыми делами. И как же надо радоваться-то этому, господи, что ты можешь, что ты в силах светить маяком в полярной тундре, в полном мраке — спасая кого-то от неминуемой гибели.


О как же надо радоваться тому, что ты видишь этот чудесный мир со всеми его красками и со всеми красотами; что ты можешь слышать это волшебное пение чудодейственных птичек! Что ты можешь внимать этой чудной Божественной Благодати тебя окружающей.


И вот, возможно ли каждому дню здесь не радоваться?! Возможно ли впадать в апатию, в депрессуху — ежели ты живёшь не больше-ни меньше, а в Божией Благодати. И возможно ли на Божескую Благодать говорить, что этого, мол — мало? Если здесь уже, на земле — те люди, которые улавливают эту Божескую Благодать — они здесь уже, в трёхмерном, живут, как в раю.


Другое дело если в глазах твоих тьма и канализация — и ты ничего естественно кроме тьмы и канализации в этом мире не видишь. Но здесь, тебя возможно лишь пожалеть. Да, в этом случае тебя можно лишь пожалеть и помолиться за тебя — чтобы хоть когда-нибудь, в будущем — ты отошёл от низких страстей и стал внимать Божеской Благодати, которая идёт через Любовь, через природу через творчество... Дай Бог всем вам — всего, всего, всего!.. Здоровья, счастья и Любви!..


     32


Такой вот, был сосед у Бонифация; и они, как-то — нет-нет, да и встречались по дороге в магазин, или из магазина. Вздрафий Счастиевич любил поговорить, когда чувствовал благодарного слушателя, когда чувствовал, что зерно Божественной Мудрости ложится на Благодатную почву, а не в пустыню Атакама, или Такла-Макан, где в жизни им бедняжкам не прорасти — лежи в этом песке хоть тысячу лет. В лице Бонифация он чувствовал этого благодарного слушателя и плодородную почву, где зёрнам его мудрости были все основания проклюнуться, прорасти, забуреть!..


А почему Бонифаций был благодарным слушателем — невзирая на свой молодой возраст? Не знаю, может быть из-за того, что смерть дохнула на него так близко... А может быть просто достала эта пошлость бытия — где по пошлой теории Дарвина — побеждал сильнейший — и где слабого и больного заклёвывали более сильные собратья. И вдруг, в этой духоте и в этой вони, где все вокруг него толкались и бились насмерть за место под солнцем — забила, вдруг, струя свежего воздуха — когда Вздрафий Счастиевич, повторяя за Христом, сказал — просто отойди от них.


Подобное к подобному. И если ты не хочешь видеть их и быть подобным им — отойди от них. Понятно конечно, что пошлость бытия придёт к тебе сама и будет ломиться в твои двери. Но ты не делай из этих назойливых мух - слонов. Уходи от них, не реагируй на них, будь выше этого. И даже если эта пошлость будет ломиться в твои двери в виде слонов — всё одно делай из них мух, как Вздрафий Счастиевич.


Если они тебе не подобные — зачем же тебе им уподобляться. Начни мир, вокруг себя, изменять с себя. Изменись сам — мир изменится вокруг тебя. Уйди от страстей, повернись к Благодати Божией — будешь жить в раю.


Понятно, что вы сейчас скажете — как же уйти от страстей — если мы живём в мире, где одни страсти! На это Вздрафий Счастиевич говорил: «Какой ты сам — такой и мир вокруг тебя. Не нравится тебе мир вокруг тебя?.. так уходи от этого негативного мира и главное меняйся сам. Уходи от страстей и меняйся сам. И мир вокруг тебя безусловно изменится.


Ведь можно даже жить в одном подъезде, на одной лестничной площадке — но один сосед будет жить в аду — алко или наркозависимый; или набравший кредиты и ждущий от жизни только коллекторов; или завидующий всем и вся и проклинающий от этого всех — и естественно болеющий от этого всеми болезнями, какие только есть на свете — ведь, что посеешь то и пожнёшь;


или осуждающий всех людей за то, что они есть... и за то, что в каждом из нас есть тёмные пятна — и если покопаться то в любом их можно найти! И от этого исходящий, от злобы, на дерьмо, бесконечно — ну и естественно страдающий от этого всеми болезнями, какие врачам даже и не снятся — ведь подобное к подобному; и естественно, что вся ненависть и ярость посланная в мир возвертается в обрат на больную голову.


И вот, живут все эти ребята в бесконечном аду и выхода из этого не видят и не чают и не уповают даже — потому что нет всем низким страстям — ни предела, ни конца,  не насытимости. Потому, что нет гадским страстям утолимости — невозможно ими насытиться, немыслимо ими удовлетвориться...


и вот, от этого только от одного, надо от них бежать сверкая пятами — потому, что никогда ты ими не удовлетворишься, а всегда будешь только страдать от невозможности насытиться, от невозможности удовлетворить ими голод. Но кто это понимает? Да, никто это не понимает.


И вот, на том же самом этаже, где и они все — живёт человек в раю. Который никого не осуждает, а только жалеет — потому что понимает — родись он у их родителей — он был бы таким же, но скорей всего хуже.


Ничего он не хочет и не страждет, и не желает — потому что ему хватает того, что есть. Ему всего, что у него есть не мало -
и значит — он богатый человек. Отсюда само собой следует, что если у тебя миллионы рублей, но тебе мало — то ты, значит, бедный человече. А если нашему человеку хватает того, что есть... то ему и завидовать-то некому и нечему! Вот ведь какая отрада.


Ежели он понимает, что блуд есьм суспензия ненасытимая... то на хрена спрашивается этот блуд и начинать? Если сытости не будет никогда. Если одной жены всегда будет мало; если мало будет и двух любовниц и трёх и сколько угодно — пока, как говорится, рога не обломают.


В извращениях блудных так же нет предела. Ну, думаешь, уж если туда свой пенис засуну!.. то это будет финиш! Да, фигня это всё. Никогда и никакого финиша не будет в блуде. Всё это, рано или поздно, приводит к садомазохизму — где считай твоя песенка просто уже спета. Ты уже в безвылазном аду.


Так на фига, так рассуждал человек живущий в раю — и начинать-то всё это? На фига все эти Камасутры, соседки, сотрудницы, жёны и прочее — если сытости всё равно не будет; а будет только аденома простаты и ад бесконечный.


Зачем злобиться, если злобе так же не будет конца и местью ты никогда не насытишься — не лучше ли уйти от зла и не оборачиваться. Простить... Просто простить и бесконечное зло прекратится.


Посвящать свою жизнь еде, чревоугодию — т.е. туалету и уборной — тоже как-то казалось человеку глупо... так как есть Любовь к природе, к творчеству! То, что надо в этой жизни быть тише воды — ниже травы... он тоже понимал — потому что человека украшает только скромность. Да и чем нам всем собственно гордиться? что Бог нас без конца и края Спасает и из ада вытаскивает?! Этим что ли? Да нет. Чем же тут гордиться?


Тут голову в пору только пеплом посыпать в ужасе от себя — кем бы ты только ни был. Скромность — вот единственное, что нас может украсить; и быть тише воды — ниже травы. И уж никак не грустить, не печалиться, не впадать в депрессию — потому что Бог — при нашем желании Спастись — всегда Спасёт. Имей только к этому желание и протяни руку к Богу за помощью.


Проблей только, как заблудшая овечка — в ужасе от того — куда попала... Проблей только молитву к Господу Богу нашему — и Он Спасёт тебя. Так что стоит ли грустить и отчаиваться в этом мире, когда нас всё равно спасёт Бог! (если конечно же человек сам этого захочет...) Не лучше ли радоваться каждому дню! Наслаждаться творчеством, наслаждаться природой, торопиться делать добрые дела! Кого-то так же, как Бог спасать!


И вот, уже здесь на земле жить в раю с Богом — потому что подобное — к подобному! Подобное к подобному. Уйди от мерзких страстей и ты уже здесь, на земле, будешь жить в раю». 


Так обычно и говорил Бонифацию — Вздрафий Счастиевич. И Бонифаций, как-то это всё впитывал, впитывал, впитывал всё это, как губка. Он был молод конечно же... и понятно, конечно же, что гормоны, тестостерон — долбили его неокрепший мозг в творчестве по чёрному. Ну, что делать если даже слоны от гона (от муста) с ума сходят (а ведь это почитай семь с половиной тонн живага весу...)


Но тем не менее ему очень даже нравилась, импонировала и увлекала позиция Вздрафия Счастиевича и он здесь всячески старался подражать ему. В позиции его был свежий воздух и не было Дарвиновской вони и пошлости бытия, которая если честно обрыдла Бонифацию за его не столь уж продолжительную и жизнь-то. Но бывает вот так.


33


Промокши в зимней своей куртяге, так, основательно — он наконец-то добрался всем своим белым телом до тёплого своего подъезда. Да-а-а-а-а, чтобы оценить хрущёвскую свою халупу-полуторку — нужно именно в осенний вот такой вечерочек побродить так окрест, помокнуть на ледяном дожде и уже навеки полюбить свою квартирку.


Так было и на этот раз. Отрада уже стала разливаться по всему белому телу Бонифация, когда он поднимался в свою каморку. Но вот, только он переступил порожек своей халупы,

Зима 2 — 2017г. — Лето — 2018г.