Она дружила с перекати-полем...

Она дружила с перекати-полем,
Таким же озорным и своенравным.
С ним было так легко и так привольно
Бежать вприпрыжку в шумном разнотравье,

Сшибать соцветья у чертополохов,
Пугать коровок божьих полусонных
И спящих эльфов застигать врасплох,
Что прятались в моргающих подсолнухах.

И над его лохматою макушкой,
Увенчанной репьями и укропом,
Смеялась весело несносная подружка,
Хотя сама была такой растрепой!

Когда по нивам призрачным аллюром
Они неслись, и бешено резвились,
От бега их смешные шевелюры
Росли большой охапкой и искрились.

Они ничуть о том не горевали,
Что ветерки залетные невольно
В их золотистых гривах застревали
И жалобно кричали:"больно! больно!"

И он прощал ей все, любую шалость,
Но лишь в одном был крайне осторожен
И избегал прикосновений... даже малость.
"Прости, ты знаешь - это невозможно..."

И как-то раз, июльским знойным полднем
Два сорванца безудержно, игриво
Летели наперегонки, себя не помня
И вдруг сорвались с тесного обрыва.

Смешалось все... И невпопад, случайно
Его коснулась милая подружка.
И, затрещав пронзительно-отчаянно,
Мгновенно вспыхнула лохматая макушка...

И даже пепла не осталось... Только солнце
По небу мчалось перекати-полем.
Куда оно? Зачем оно несется,
Охваченное жаркой страшной болью?

Какой нелепый поворот... Отныне
Её терзает острый шип утраты.
Сжигаемая горечью уныния,
Она скитается у дикой переправы.

Когда-то милая и нежная шалунья,
А нынче - одинокая, безмолвная...
Ей поклоняются все эльфы в полнолуние
И называют шаровою молнией.